Большой постоялый двор «Звезда и подвязка» был расположен на некотором расстоянии от дороги, на вершине Ричмонд-Хилл, что делало его удобным местом встречи для тех, кто не хотел привлекать к себе излишнего внимания.

Сэр Ральф Хервуд стоял во дворе у входа на постоялый двор. Солнце уже клонилось к горизонту, и его неяркие лучи придавали окружающей местности особую прелесть, но сэр Ральф и не думал любоваться красивым видом. Он ждал Томаса Донована и его товарища — Дугана, или Дадли, или как там его звали. Это не имело значения. Наблюдать следовало за Томасом Донованом. Его опасаться. Его ликвидировать.

Правда, Вильям смотрел на это по-другому, подумал сэр Ральф, бросая на землю сигару и бесстрастно вдавливая ее в грязь каблуком. Совсем по-другому. Вильям рассматривал Донована как вызов, считал, что может обхитрить американца, использовать в своих интересах, а уж потом, когда он сам будет править миром, разобраться с ним. Каким же он был наглым, дерзким, самоуверенным. Сэр Ральф вспомнил, как он едва не расхохотался, когда американец ударом кулака свалил Вильяма с ног.

Вильям становился непредсказуем. Он старел, но не мудрел, и его аппетиты все возрастали. Заговоры, интриги, уловки были хороши, когда они были молоды, но они уже пережили свой расцвет, и теперь им следовало быть более осторожными, не рисковать понапрасну. Неужели дело Жоффрея Бальфура ничему не научило Вильяма? Никого из них ничему не научило?

Сэр Ральф знал, почему Стинки ввязался в это сумасшедшее предприятие. Этот дурак отчаянно нуждался в деньгах. Когда не можешь заплатить кредиторам, может ли быть лучший выход из положения, чем прибрать к рукам власть и навсегда отделаться и от кредиторов и от долгов. Стинки готов играть, делая ставку на что угодно, — на длину волоса на подбородке какой-нибудь старухи, день недели, в который Красавчик Браммель прирежет кого-нибудь на Бонд-стрит, на исход состязаний по бегу между тараканом и пауком. Сейчас он сделал ставку на возможный успех хитроумного плана Вильяма по свержению монарха.

И Перри. Его мотивы тоже были до смешного прозрачны. Он преследовал интеллектуальную цель — стать самым крупным в Британской империи авторитетом в любой области науки. Его заветной мечтой было провозгласить себя английским Сократом, величайшим английским философом и учителем. Он даже не подозревал, что является лишь орудием в руках Вильяма, что от него избавятся, как только необходимость в нем отпадет.

Сэр Ральф снова осмотрел двор и задумался над тем, почему Вильям настоял на участии Артура в их плане. Артур был пустым местом, настоящим престарелым Лотарио, к тому же опасно глупым. Ведь они же могли выбрать кого-то другого, прежде чем Стинки нашептал имя Артура в ухо Принни с целью внедрить их человека в Казначейство. Но Артур с самого начала был членом «Клуба»и он слишком много знал. Его нельзя было оставить за бортом. Хотя, если бы он попал в дорожную аварию или пал жертвой какого-нибудь другого несчастного случая, потеря была бы невелика.

Сэр Ральф вздохнул и прислонился к стене постоялого двора, спрашивая себя, почему же он сам согласился участвовать в плане Вильяма но тут же выкинул эту мысль из головы. Вильям, не задумываясь, избавился бы от него, если бы он отказался, а сэра Ральфа совсем не прельщала перспектива умереть раньше отпущенного ему срока. Ему вообще не хотелось умирать.

Он увидел клубы пыли, появившиеся в воздухе над дорогой, идущей по склону холма к постоялому двору, и, оттолкнувшись от стены, разглядел несущихся по ней двух всадников, но не обратил на них особого внимания. Он предполагал, что Донован с другом приедут в наемном экипаже и никак не ожидал, что они будут добираться из Лондона верхом.

Однако именно улыбающееся лицо Томаса Донована предстало перед ним, когда, несколько секунд спустя, всадники въехали во двор и американец остановил свою уродливую грязно-пегую кобылу футах в трех от сэра Ральфа. Следом за Донованом подъехал на серой лошади его товарищ, раскрасневшийся от долгой езды. Серые лошади сулили беду, как было хорошо известно сэру Ральфу, поэтому он быстро сунул руку в карман и потрогал заговоренный камень, который всегда носил с собой, веря, что он отведет от него все несчастья.

— Доброго вам вечера, сэр Ральф, — бодро поприветствовал его Донован и одним быстрым движением — столь же необычным, сколь и грациозным, — соскочил с лошади. — Вы не слишком-то рады меня видеть. Хотя, с другой стороны, об этом трудно судить по вашему лицу. Вы когда-нибудь улыбаетесь, сэр Ральф? Нет, не отвечайте, не лишайте меня иллюзий. Полагаю, вы бы предпочли увидеть вместо меня леди Годиву на ее великолепной лошади: чудесные длинные волосы развеваются по ветру, открывая взгляду соблазнительные изгибы ее фигуры. Я и сам с удовольствием бы на это посмотрел. Прошу извинить мой пыльный костюм, но позже вечером у меня назначена встреча в городе, поэтому я выбрал самый быстрый способ передвижения. Пэдди, — обратился он к другу, — посмотри, есть ли здесь кто-нибудь, кто позаботился бы об этих животных. Сэр Ральф и я будем ждать тебя внутри.

Американец, судя по всему, был сегодня в наилучшей форме и собирался поставить их всех в неловкое положение. Сэр Ральф услышал, как Дули что-то сердито пробормотал, беря лошадей под уздцы и ведя их к конюху, с запозданием появившемуся из конюшни, но не сделал даже попытки понять смысл этого бормотания.

— Еще одна встреча, Донован? — спросил он, жестом предлагая американцу первым войти внутрь. Высокий хорошо сложенный Донован был вынужден наклонить голову, чтобы не удариться о низкую притолоку. — Вы очень занятой человек.

— Да, дел у меня побольше, чем у дьявола в преисподней. — Донован остановился на порожке за дверью и, повернувшись, с улыбкой посмотрел на сэра Ральфа. Кончики усов поднялись, и в тусклом свете блеснули его белые зубы. — Надеюсь, вы не будете выпытывать, каких. Нет, конечно, нет. Но я и сам вам скажу. Вы, англичане, развлекаетесь с утра до вечера, так что все дни у вас похожи один на другой. В Америке же большинство людей работает, чтобы заработать себе на жизнь, и только субботний вечер предназначен для развлечений и забав. Сегодня вечером после нашей встречи, сэр Ральф, я буду развлекаться. Я вознагражу себя за то, что в течение всей недели упорно трудился, выполняя неофициальное поручение своего президента.

Американец нарочно подначивал его, но сэр Ральф не попался в ловушку.

— Понятно, — ответил он, жестом предлагая Доновану следовать за ним в отдельный кабинет, снятый Вильямом на весь вечер специально для их встречи. — В таком случае, мы постараемся не задерживать вас: невежливо заставлять молодую леди ждать. Я ее знаю?

— Возможно, вы с ней встречались, сэр Ральф, но я готов поспорить на свою чудесную лошадь внизу, что вы ее не знаете. — Донован прошел мимо сэра Ральфа и вошел в кабинет. — О, вижу, я не первый, — заметил он, кладя на маленький столик свою касторовую шляпу с полями и небрежно бросая сверху плащ.

Мужчины, сидевшие за длинным, прямоугольным столом, все как один кивнули Доновану.

— Лорд Чорли, — проговорил Донован, — рад вас видеть. Сегодня вы выглядите как спелая ягодка. Должно быть, жизнь балует вас и в карты вам везет.

— Мистер Донован, — лорд Чорли довольно улыбнулся.

Томас повернулся налево.

— Сэр Перегрин, и вас я рад видеть. Знаете, моя дражайшая матушка всегда советовала мне не хмуриться. Дьявол может подкрасться сзади, предупреждала она, стукнуть тебя по голове и… раз!.. Твое лицо навсегда останется хмурым.

— Ну, это всего лишь предрассудки невежественных людей, мистер Донован, — заявил с оттенком высокомерия сэр Перегрин. — Дурацкое поверье, которое можно услышать от ирландского крестьянина. Не обижайтесь, мистер Донован. Я просто констатирую факт.

Донован уважительно склонил голову; по крайней мере, так могло показаться, если бы сэр Ральф не заметил промелькнувшие в его глазах бесовские искорки.

— Ну, раз вы так говорите, сэр Перегрин, — согласился он. — Не хотел бы я держать с вами пари, видит Бог. Убежден, вы всегда оказываетесь правы. Лорд Мэпплтон, привет. Вот у кого улыбка влюбленного человека, если я когда-нибудь ее видел. Как я понимаю, белокурая мисс Роллингз оказалась приятной собеседницей? Ну вот, мы все и в сборе. Не хватает только одного.

Сэр Ральф невольно бросил быстрый взгляд на портьеру в тени, но быстро взял себя в руки. Донован не мог знать, что за портьерой прячется Вильям. Нужно лучше владеть собой, подумал сэр Ральф. Он наделил американца способностями, которых у того и быть-то не могло, только потому, что сам был зол на Вильяма и раздражен всей этой его затеей.

— Не хватает одного, Донован? — спросил он, предостерегающе посмотрев на лорда Мэпплтона, который собирался нечто сказать, нечто, был уверен сэр Ральф, прекрасно знавший его светлость, что говорить ему не следовало. — Боюсь, я не понимаю.

— Пэдди, сэр Ральф. Патрика Дули, моего товарища по заговору, — ответил Томас, наливая себе бокал вина и усаживаясь во главе стола — на месте сэра Ральфа. — Я считал, что этого и объяснять не надо. Он сейчас подойдет, если только его не отвлечет запах эля из бара. А, вот и он. Садись, Пэдди. Поговорим о предательстве. Это будет весьма занятно.

— Не будете ли вы добры говорить потише? — прошипел сквозь стиснутые зубы сидевший слева от Донована сэр Перегрин. — Это серьезное дело, молодой человек, и последствия в случае неудачи тоже будут серьезными.

Донован подмигнул Тоттону.

— Не для меня, сэр Перегрин. Неужели вы этого до сих пор не поняли?

Лорд Чорли, любовавшийся своими новыми золотыми часами и брелоком, которые он недавно купил, но за которые еще не заплатил, посмотрел через стол на сэра Перегрина.

— Тут он тебя поймал, Перри. Официально мы не находимся в состоянии войны с Америкой. Единственное, что ему грозит в случае, если нас раскроют, — это высылка из страны. Повесят-то нас.

— Что-что? Повесят, ты сказал? — лорд Мэпплтон наклонился вперед, кресло под ним заскрипело. — Стинки, нас повесят? О, нет, это невозможно. Только не теперь, когда я так близок к тому, чтобы завладеть прехорошеньким состоянием. Мисс Джорджиана Роллингз. Чудесные бриллианты. Вы помните, Донован. Вы с ними… э… с ней встречались. Нет, меня нельзя вешать. Не сейчас.

— Собираетесь жениться? — Томас встал с бокалом в руке. — Джентльмены, предлагаю тост за нашего дорогого, в высшей степени усердного друга лорда Мэпплтона. Вы действуете очень быстро, ваша светлость. Сэр Перегрин, вы не пьете. Что-нибудь не так?

— Ничего, что сумел бы понять плебей вроде вас, Донован, — огрызнулся Тоттон, глядя на сэра Ральфа, тогда как лорд Чорли сделал большой глоток за везение лорда Мэпплтона, показывая, что ничего не имеет против брака по расчету. — Но давайте продолжим. Я не могу сидеть здесь всю ночь, слушая разные глупости. Как раз сегодня я сделал шаг к разгадке смысла древнего зашифрованного манускрипта, который мне посчастливилось обнаружить на днях, когда я рылся в книгах в одной книжной лавке. Это редкая находка. В нем, возможно, содержатся точные данные о местонахождении ранних римских укреплений. По своему художественному и научному значению этот манускрипт может стать бесценным вкладом в сокровищницу знаний.

Лорд Чорли округлил глаза.

— Все еще мечтаешь получить звание главы королевского общества невыносимо спесивых олухов, Перри? Ну и что у тебя на этот раз, — статуи, редкие монеты, чучело древнего римлянина? Они тебя все равно не примут, сколько ты ни стучись а их дверь. У меня столько же шансов проникнуть в игорный дом Буддл. Но, я полагаю, ты не прекратишь своих попыток, так же, как и я. Старую собаку, знаешь ли, ну и так далее.

Сэр Ральф повернулся и уставился на Дули, который сидел в углу, прищелкивая языком. Ему все происходящее казалось, должно быть, очень забавным.

— Достаточно, джентльмены, — вмешался он в тот момент, когда сэр Перегрин собрался, судя по всему, ответить на подковырку лорда Чорли. — Я мог бы приказать, чтобы подавали ужин, но, думаю, мы не готовы пока сидеть за столом как добрые друзья. К тому же мистер Донован сообщил мне, что хочет поскорее вернуться в Лондон, чтобы развлечься с одной молодой особой, которая ждет этого с нетерпением.

— Ну-ну, сэр Ральф, не приписывайте мне того, чего я не говорил, — перебил его Донован, опуская руку в карман сюртука, — Я не сказал, что она ждет с нетерпением. В конце концов меня пока там нет, и я не могу убедить ее. Но я согласен с вами в другом: пора продолжить деловую часть нашей встречи. Лорд Мэпплтон, как я понимаю, вы будете переводить деньги, предназначенные для оплаты предоставленных товаров и услуг, — которые, как вы знаете, никогда и никому предоставлены не будут, — на счет конторы и склада компании, созданной мною специально для этой цели. Я уже снял помещение у пристани. Компания называется «Филлипс энд Дельфия Сторз энд Армаментс». Даже сейчас в здании сидит клерк и ждет, когда поступят чеки, которые он обратит в деньги и перешлет в другую контору «Филлипса»в Вест-Индии, а уже оттуда их переправят в Вашингтон. Название новой компании и ее адрес указаны в этой бумаге.

Сэр Перегрин выхватил у Томаса бумагу, прежде чем тот передал ее лорду Мэпплтону.

— «Филлипс энд Дельфия Сторз энд Армаментс»? — он взглянул на сэра Ральфа. — Что за название такое?

Сэр Ральф промолчал. С каждой минутой он все больше ненавидел Томаса Данована.

— Не хуже любого другого, как мне кажется, сэр Перегрин, ну, может, с оттенком сентиментальности. Как представляется мистеру Дули и мне, никто не может запретить нам доставить себе небольшое удовольствие, — ответил Донован, делая еще глоток вина из бокала. — Следующий вы, сэр Перегрин. В вашу задачу входит направлять партии оружия с королевских складов той же самой компании «Филлипс энд Дельфия Сторз энд Армаментс». Вы нанимаете для перевозки груза частные суда, и груз, проделав тот же путь, что и деньги, оказывается в конечном итоге в Вашингтоне, вместо того чтобы попасть к верным войскам его Королевского Величества. Я должен поздравить вас, сэр Ральф, это весьма хитроумный план. Англия будет платить за оружие, которого она не получит, а Америка получит и то и другое. Весьма похвально.

— Я не заинтересован и не нуждаюсь в ваших похвалах, Донован, — проворчал сэр Ральф, продолжавший стоять, так как не желал садиться рядом со Стинки на место, предназначавшееся для американца. — К концу месяца я смогу снарядить три первоклассных грузовых судна якобы для доставки нашим войскам продовольствия, одеял, медикаментов и прочих припасов. Командовать судами будут лучшие наши капитаны. Им сообщат, что они выполняют секретную миссию чрезвычайной важности и должны плыть в Вест-Индию, а там вступить в контакт с представителем компании, название которой вы нам дали. По прибытии кораблей к месту назначения вы сможете использовать их вместе с командами по своему усмотрению. Что до моего правительства, ему доложат, что суда пропали во время шторма по пути к Пиренейскому полуострову.

— Да если ваше правительство будет даже считать, что их проглотило морское чудовище, когда они плыли в Китай, мне это безразлично, — бодро заявил Донован, вставая из-за стола и делая Дули знак подать ему плащ и шляпу. — Я думаю, вы напрасно тратите мое время. Три судна с грузом! Да это не составляет даже четвертой части того, что вы первоначально обещали.

— Верно, мистер Донован, — ответил сэр Ральф, усаживаясь в кресло, которое освободил Томас. Сейчас он чувствовал себя более уверенно и спокойно. — Но на большее вы можете не рассчитывать до тех пор, пока у меня не будет более весомых, нежели ваши устные заверения, доказательств того, что ваш президент, взяв то, что мы предлагаем, не объявит нам потом войну. Для нас крайне важно, чтобы ваше правительство лишь показало зубы, но не стало бы кусаться. Мы хотим, чтобы у вас было достаточное количество судов, позволяющее чинить нам препятствия на море и выставлять дураками, в то время как наши солдаты будут проигрывать сражение за сражением на Пиренейском полуострове из-за плохого снабжения. Англия будет вынуждена начать мирные переговоры с Францией, и мы хотим быть уверены, что вы, американцы, не станете угрожать нам, когда мы займемся своими делами, — свергнем короля Георга и лишим его детей — паразитов и транжир — всякой возможности занять его место. Необходимо положить конец военной истерии, пока Англия не погубила себя окончательно. Больше всего мы стремимся жить в мире с другими государствами. Если наши силы будут равны, никто не будет помышлять о войне, и Англия с Соединенными Штатами смогут беспрепятственно торговать друг с другом.

— Подумать только, Томми! — воскликнул Дули, помогая Томасу надеть плащ. — Все так, как ты и говорил. Ну, за исключением последней части. Мне стыдно, что я сомневался в твоих словах. Ах, простите, что перебил вас, ваша светлость. Продолжайте, я слушаю.

— Думаю, не стоит. Ты и так сказал слишком много, Ральф, — вмешался сэр Перегрин. Он говорил весьма убежденно. — Я уже предупреждал тебя, что у этого человека собственные честолюбивые замыслы, и, мне кажется, он действует, руководствуясь больше личными интересами, чем патриотическими соображениями. Он ирландец, не забывай об этом, а, как известно, ирландцам нельзя доверять.

Лорд Чорли, который был занят тем, что играл в кости сам с собой, потянул сэра Перегрина за рукав.

— Не следует поносить предков Донована, Перни, это нехорошо. Какая нам разница, какую цель преследует американец. Для меня, например, главное — чтобы мои долги были уплачены.

— Я думаю, Джорджи понравятся кое-какие драгоценности Принни, — задумчиво проговорил лорд Мэпплтон, засовывая в рот пригоршню винограда. — И, может, это чудовищное строение, которое он сооружает в Брайтоне. Мы могли бы использовать его как летний дом.

— Вы оба недалекие, близорукие шуты, — твердо заявил сэр Перегрин. — Долги! Драгоценности! Вы просто не представляете, какие выгоды можно получить, захватив власть, сколько денег вложить в развитие науки, литературы, искусства.

Сэр Ральф оглядел их всех по очереди. Совещание выходило из-под контроля. Его сторонники, снедаемые алчностью, упорно не желали ничего понимать, а американец собирался уходить, словно он созвал это совещание, а теперь распускал его. Сэр Ральф ударил ладонями по столу, призывая всех к вниманию.

— Я не буду ничего начинать, не буду снаряжать ни трех судов, ни пятнадцати, о которых мы первоначально договаривались, — и Перри с Артуром не позволю, — пока не получу письменных заверений президента Мэдисона в том, что он не объявит нам войну ни теперь, ни после отстранения короля от власти и что мы восстановим нормальную торговлю между нашими двумя странами. Без подобного письма, которое будет служить нам защитой, мы не можем — и не будем — выполнять наше соглашение. Если нам суждено потонуть, мистер Донован, будем тонуть вместе — мы и ваш президент.

Донован улыбнулся. Эта улыбка раздражала сэра Ральфа, выбивала из колеи, сводила с ума.

— А вот здесь, сэр Ральф, у нас возникает проблема. Документ, который вы требуете, у меня есть, но мне приказано не отдавать его вам до тех пор, пока суда с грузом оружия и деньгами не будут на пути в Вест-Индию. — Он широко раскинул руки, держа их ладонями вверх. — Что же делать, сэр Ральф? Что делать? Пэдди, будь добр, скажи, который час.

— Почти девять, Томми. — Дули водрузил на голову шляпу. — Нам пора возвращаться. К вашему сведению, господа, завтра я должен встать пораньше, чтобы успеть к утренней мессе. Мы не безбожники, как вы, и не спим до полудня в воскресный день.

— Вы слышали, что сказал мой друг, джентльмены. — Донован, уже взявшийся за ручку двери, обернулся и посмотрел на присутствующих. — Я не могу отвращать его от религии, так ведь? Сэр Ральф, надеюсь, вы сумеете договориться между собой. Мы все люди миролюбивые. Вы не хотите войны, мы тоже не хотим войны, тем более что мы уже наподдали вам, англичанам. Мы все, как я думаю, очень любим деньги и власть. В этом мы, патриоты, похожи друг на друга. Дайте мне знать, что вы решите.

Спустя минуту Донован и Дули ушли, и в комнате повисла тишина.

Но ненадолго.

— Ты сказал слишком много, Ральф, — начал сэр Перегрин.

— Ты слишком подозрителен, — перебил его лорд Чорли. — Он производит приятное впечатление.

— Кто? Что? Можно нам расходиться? Джорджи, дорогая моя девочка. Обещала ждать меня. Я должен ковать железо, пока горячо, если вы понимаете, что я имею в виду, а то какой-нибудь охотник за приданным оттеснит меня.

— Ах, да пошли вы все, — взорвался сэр Ральф, безнадежно махнув рукой. — Встретимся в понедельник. Убирайтесь с глаз моих. У меня есть более важные дела, чем выслушивать причитания старых баб.

Все тут же ушли, оставив сэра Ральфа одного. Бокал с вином, к которому он даже не притронулся, стоял перед ним, а ужин, который он так и не приказал подать, все еще ждал на кухне. Сэр Ральф посмотрел на портьеру, ожидая, когда же появится Вильям.

Тот появился секунду спустя, одетый в безупречный черный костюм. Челюсть у него была завязана черным шелковым платком, а к углу рта прижат кусок белой ткани, в который стекала слюна, постоянно скапливавшаяся у него во рту.

— Ну что, Вильям? Теперь ты доволен? Я сказал ему все, что ты просил, и все равно он ведет себя так, будто все это какая-то забава. Предлагаю отказаться от этого плана. Мы с таким же успехом могли бы прикарманить деньги, а оружие и корабли продать французам.

— И, в конце концов, французы стали бы править Англией, — прошептал граф из-под повязки. — Американцы считают себя честными людьми. Они возьмут то, что мы им предлагаем, и будут нашими союзниками, когда мы придем к власти. Этот Донован просто ищет каких-то личных выгод. Он не дурак, хотя ему и нравиться изображать из себя первостатейного остолопа. Он может быть опасен, если только… Сэр Ральф выпрямился и поставил локти на стол.

— Если только?

— Можно предложить ему что-нибудь.

— Что?

— Откуда мне знать, Ральф? Спроси у него. Неужели я должен за всех думать? Как мы оба с тобой знаем, — и сегодняшние разговоры этих придурков, Стинки, Перри и Артура, еще раз это подтвердили, — каждому что-нибудь нужно.

Сэр Ральф опустил руки под стол, где он мог незаметно сжать их в кулаки. Ему начинало надоедать постоянно получать распоряжения.

— Я же сказал тебе, Вильям. Он хочет Маргариту.

Лицо графа побледнело, что было особенно заметно из-за черного шелкового платка, которым была завязана его челюсть.

— Твое дело, Ральф, переубедить его. Если тебе это не удастся, ему придется умереть, а от мертвого от него не будет никакой пользы. Поезжай за ним сегодня. Выясни о нем все. Узнай, с кем он будет «развлекаться».

— А потом?

Сэр Ральф отвернулся, увидев улыбку Вильяма, которая из-за подвязанной челюсти была больше похожа на неприятную гримасу.

— А потом ты обо всем доложишь мне. Я главный, Ральф, а не ты. Не переоценивай своей роли в этом деле, поскольку это и есть всего-навсего роль.

Сэр Ральф вонзил ногти в ладонь. Но вслух он ничего не сказал. Нравилось ему это или нет, а он вынужден был идти туда, куда вел Вильям. Они все были вынуждены, будучи связанными тайной, которая могла погубить их. Они нуждались друг в друге, не доверяя друг другу, и были способны на любую глупость, лишь бы убедить самих себя в том, что они все еще могущественные, неуязвимые, сильные члены собственного тайного общества. Так было на протяжении двадцати лет.

На протяжении долгих последних семи лет.

Слишком долго.

Сэр Ральф встал, сохраняя на своем невыразительном лице бесстрастное выражение, надел плащ и шляпу и вышел из комнаты, зная, что должен поспешить, если хочет догнать Донована. Он будет выполнять распоряжения.

Пока.