Лесли Чемберлен лежала голая на кровати в гостинице и ждала.

В мыслях проносились события последних двух месяцев, напоминая о чувственном восторге, о котором она никогда не мечтала, и никогда не думала, что женское тело способно испытать его. Она вспомнила ни с чем не сравнимые эмоции, которых ранее никогда не переживала. Она пыталась найти в этих чувствах истинное, рациональное зерно, но это было бесполезно. В эту минуту она была сама не своя, уносимая волной того, что перевернуло всю ее жизнь. Не оставалось ничего, как только ждать, ждать, когда откроется дверь, темный силуэт войдет в комнату, приникнет к ее телу, завладеет ее сердцем.

Казалось, прошла целая вечность в ожидании, пока она услышала, что в замок вставляют ключ. Дверь приоткрылась — высокая фигура мужчины, затем дверь закрылась. Темнота поглотила все.

На минуту воцарилась тишина. Затем она услышала его шепот.

— Ты здесь, малютка?

— Я здесь, Тони.

Лесли слышала почти неразличимые звуки снимаемой одежды, шорох которой заставил затрепетать все ее чувства.

Тони подошел к кровати. Лесли знала, что он уже голый. Почувствовала запах его плоти, острый аромат мужчины, обнаженного и готового к любви.

Осторожно откинув простыню, он скользнул на кровать и лег рядом с ней, губами нашел ее губы.

Стон вырвался из горла Лесли. Она обняла его.

И вот, откликнувшись на зов ее страсти, он уже склонился всем своим телом над ней, и от этого прикосновения она задрожала от желания.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Губы, касавшиеся ее щеки, улыбнулись.

— Ты сорвала эти слова с кончика моего языка, — сказал он, целуя ее.

Тони склонился над ней, наслаждаясь ее глазами, полными страсти. Затем движением, от которого они оба затрепетали, он медленно достиг самой чувствительной точки внутри нее.

Он в блаженстве закрыл глаза. Его удивляло, как быстро она постигала уроки любви с их первой ночи два месяца назад. Ее тело двигалось вокруг него, поощряя, дразня своими мягкими выпуклостями, доводя до высшей точки страсти.

С той первой ночи она не утратила ни йоты девичьей свежести. Напротив, в занятиях любовью она оставалась по-прежнему непосредственной и невинной. Ее тело было создано для любви, чтобы открыть в себе ворота чувственности, запертые слишком долгое время.

— Люби меня, — прошептала она, двигаясь в ритме его движений. О, Тони, люби меня.

Он чувствовал, что отдается ей в большей степени, чем любой другой женщине. Это настораживало и в то же время наполняло его невыразимым восхищением. Опустошенный, он опустился на нее. Она прижала его к груди, все еще чувствуя его внутри себя. Так они пролежали, казалось, целую вечность, ощущая, как тела расслабляются в сладкой истоме любви.

"Бесспорно, — подумал Тони, — она особенная". Он не ошибся в ней в первый день их знакомства, когда с таким трудом уговорил ее пообедать с ним. За сдержанностью и респектабельностью скрывалась глубоко страстная женщина.

Даже чересчур страстная.

Они были любовниками уже два месяца. Тони прилетал отовсюду, куда загоняла его каждую неделю работа. Их встречи походили на непредвиденные приключения, так как Тони водил Лесли по незнакомым ресторанам, по районам города, где она не бывала, в увеселительные места, о существовании которых она не подозревала. Казалось, все вокруг меняется от его непосредственности. Лесли оказалась в мире, который из-за увлеченности работой раньше не замечала.

И, конечно же, были маленькие, скромные гостиницы, где они регистрировались как муж и жена.

Сейчас она лежала, прижавшись к нему, ощущая знакомые контуры его тела.

— Не понимаю, — сказал он, — как может человек, настолько страстный, как ты, столько лет скрываться за этой блестящей, изысканной наружностью настоящей леди.

— Это так просто, я тогда не знала тебя.

Тони улыбнулся на ее комплимент. Но глаза были задумчивыми.

— Мне нравится, когда мне льстят, — сказал он, — но здесь что-то большее. Думаю, что ты такая труженица и такая леди, потому что всегда и во всем была страстной. Эта скрытая в тебе энергия заставляет тебя быть такой требовательной к себе и другим.

Лесли лежала, прижимая его руки к груди и думая о том, что в его словах есть доля правды. Да, все эти годы она что-то сдерживала в себе, не понимая, что же это.

— Возможно, — медленно проговорил он, — смерть твоей мамы повлияла на тебя сильнее, чем ты думаешь. Может быть, ее потеря оставила в душе твоей след, которого ты не замечала все эти годы.

Лесли задумалась. Эта мысль не приходила ей раньше. Она всегда считала себя счастливой, даже беззаботной. Смерть матери была для нее как историческое событие, как факт жизни, который она безоговорочно принимала, а не как рана, не дававшая забывать о себе постоянной болью.

— Почему это тебя так волнует? — прошептала она.

— Я тоже потерял мать, — сказал он, — и мне хорошо понятно, какой это оставляет след.

Тронутая его неожиданным признанием — за все время он почти ничего не рассказывал о своем прошлом, — она почувствовала, как глаза ее затуманились от слез. Волна материнского сострадания и желание защитить его охватили ее.

— О, Тони, — сказала она, — почему ты не рассказал мне об этом?

— Это старая история, — сказал он, нежно погладив ее. — Я упомянул об этом, чтобы привести наглядный пример. Может быть, я выгляжу как недалекий чинуша-путешественник, но у меня есть мозги.

Она села на колени и прижалась к нему.

— Расскажи мне все, — сказала она. — Расскажи о своей семье. Я хочу знать, Тони.

Он покачал головой.

— Не сейчас, — сказал Тони. — В свое время ты услышишь мою историю. Но когда услышишь, то поймешь, почему я пока не хочу говорить об этом. Этот рассказ только отнимет у нас время, которого и так мало. Или испортит все. А я не хочу терять ни минуты с тобой. Я тебя ждал всю жизнь.

Он смотрел на нее, лежавшую обнаженной рядом с ним. Лесли была невероятно красивой.

— Поцелуй меня, — сказал Тони.

Их губы встретились. Лесли почувствовала во рту его язык, поначалу нежный, затем страстный, обжигающий внезапным мужским желанием, которое она познала так хорошо за прошедшие недели.

— Люби меня, Тони, люби.

Лесли отдавалась ему с наслаждением, ее тело торжествовало, одержав верх над ее сущностью. Затем она почувствовала, как его руки легли ей на бедра, придавливая ее сильнее к нему, и вожделение завладело ею полностью. В самой потаенной глубине ее их было двое, две исступленно соединенные силы, почти нечеловеческие в своей страсти.

Она тихо взвизгнула, а когда он сделал завершающий толчок, почти животный стон вырвался из ее горла. Она почувствовала, как он под ней резко дернулся и застыл, изливая в нее поток своей страсти.

Спазм, казалось, все длился и длился, соединяя их в судорожном взаимном излиянии. Лесли подумала, что не вынесет его сверхъестественной силы, не вынесет этого буйного восторга, если это продлится еще хоть минуту. Но, к счастью, спазм кончился, и она поникла в его руках.

— О, — прошептала она, — О, Тони…

Он прижал ее к себе.

— Ш-ш… — сказал он, целуя ее брови, щеки, — ничего не говори сейчас.

Лесли лежала в молчании рядом с ним, утомленная и счастливая.

Несколько минут спустя встала и прошла в ванную комнату.

Свет ослепил ее. Она посмотрела на себя в зеркало.

От удивления ее глаза широко открылись. Она с трудом узнала себя. Волосы, растрепавшиеся от любви, казалось, светились пламенем. Глаза затуманены страстью. Более того, они были полны безграничного, почти вызывающего удовлетворения. Действие возбуждающего средства, пропитавшего всю ее внутренность, этого снадобья, которым был Тони, было налицо. Она была уже не той сдержанной молодой женщиной, какой представлялась два месяца назад. Перед ней было новое создание, чьи желания она не могла предвидеть, чьи действия, возможно, не смогла бы контролировать.

Несмотря на опасность, подстерегавшую столь внезапную любовь, Лесли наслаждалась тем, что стала совершенно взрослой, настоящей женщиной, которая самостоятельно приняла решение вступить в отношения с мужчиной. Она училась быть женщиной. Слишком долго она откладывала этот решительный шаг.

По некоторым замечаниям Тони она поняла, что он прошел сквозь более жестокую внутреннюю борьбу, чем она.

Лесли хотела быть равной ему по мужеству, отдавая всю себя любви, рискуя всем ради него.

Выйдя из ванной комнаты, она обнаружила его сидящим на краю кровати, все еще обнаженным. Тони курил сигарету. Он выглядел утомленным и непривычно домашним.

— Иди сюда.

Она подошла и села. Его тело еще не остыло от любовных утех. Ей вдруг захотелось, чтобы он снова овладел ею, до того, как она только подумала об этом.

— Я хочу спросить тебя кое о чем, — сказал он.

— О чем же?

Он нежно коснулся ее плеча, затем провел пальцем по спутанным, растрепавшимся волосам.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил Тони.

У Лесли перехватило дыхание. Этого человека она знает всего два месяца. И все это время она была так увлечена его чарами, что даже не пыталась узнать о нем то, что обычно женщины знают о своих поклонниках.

Но сейчас, сидя обнаженной рядом с ним, телом ощущая их близость, ей были смешны пугающие предостережения осмотрительного рассудка, словно эти сомнения были пережитками ее прошлого. Теперь она была новой женщиной, далекой от подобных детских страхов.

В конце концов ее сердце, предчувствовавшее этот день, вложило в ее уста слова, которые она не забудет, пока будет жива.

— Да, Тони. О, да.