Книга: Любовь и честь
Назад: ГЛАВА 3
Дальше: ГЛАВА 5

ГЛАВА 4

Свадебный наряд Джоанны был выполнен так, чтобы оттенить ее белокурые блестящие волосы и голубоглазую красоту. Нижнее платье с длинными рукавами было сшито из мягкого легкого шелка золотого цвета, такого бледного, что он напоминал зимнее солнечное утро. Поверх него она надела роскошное верхнее платье-пелиссу – одежду, введенную в Англии несколькими годами раньше дочерью короля Генриха Матильдой, вдовой императора Священной Римской империи. Она вернулась ко двору отца и привезла с собой новейшие моды с континента. У доходившего до колен зеленовато-синего шелкового убранства Джоанны были короткие рукавички, края их, как и подол, были расшиты золотом. Тонкая талия была туго перетянута золотым поясом, из-под которого нарядная пелисса расходилась жестким раструбом над мягкой тканью нижнего платья.
Голову Джоанны покрывала прозрачная бледно-розовая вуаль. Литой золотой обруч едва удерживал водопад золотых кудрей, ниспадающих ниже талии.
Роэз, бывшая выше ростом и худее падчерицы, оделась также роскошно. Ее темно-каштановые волосы удачно гармонировали со сверкающей золотой пелиссой и зеленым нижним платьем. Под золотым обручем они были заплетены в косу и, как подобало благородной даме, прикрыты золотой сеткой.
Многие из прибывших на свадьбу женщин были модно и со вкусом одеты, хотя некоторые более старшего возраста леди все еще предпочитали свободные платья и шали в стиле первой жены Генриха. Большинство мужчин облачились в туники и длинные чулки. На всех гостях было надето столько драгоценностей, сколько они могли себе позволить. Туника Криспина была сине-зеленого цвета, почти точно такого же оттенка, как пелисса Джоанны. По словам Роэз, это было счастливым совпадением. Пирс был одет в темно-красную тунику, а Элан – в темно-зеленую. Даже наряд отца Эмброуза отличался великолепием, изобилуя золотом и драгоценными камнями. Вся эта сверкающая толпа, собравшаяся в темноватом зале на самую важную церемонию дня (чтение и подписание брачного договора), являла собой блистательное зрелище роскошных одежд и ярких красок.
Почти весь день своей свадьбы Джоанна провела в каком-то оцепенении и тумане. Она позволила Роэз и служанкам одевать себя и украшать, словно была неживой куклой. Она шла туда, куда ей велели, стояла и садилась, как ей приказывали. Только позднее осознала она, что не испытывала волнения, которого ожидала, зная, что привлечет всеобщее внимание. Она лишь смутно могла припомнить размеренное чтение брачного договора. Отец Эмброуз произносил слова медленно, чтобы приглашенные могли услышать и понять все его условия. Она не помнила, как подписывала свое имя под ним и как подписали его Криспин, Рэдалф и другие свидетели. Точно так же не запечатлелся в ее памяти торжественный момент, когда Рэдалф победоносно поднял этот договор над головой, чтобы все видели самый важный момент, когда она по праву стала женой Криспина. Но до конца своей жизни она могла оживать в памяти покой и тепло, которые ощутила, когда Криспин взял ее за руку и улыбнулся ей и они направились из огромного зала в замковую часовню выслушать мессу и получить благословение святых отцов.
После того как месса закончилась, осталось завершить еще только одно серьезное дело, чтобы брак стал окончательно законным. Но время для этого настанет лишь после долгого пиршества и развлечений. Джоанна сидела за верхним столом, рядом с Криспином, позволив ему держать себя за руку и улыбаясь. И все это время она думала о грядущей ночи и осуществлении супружеских обязанностей, которое и станет завершением свадебного обряда.
По мере того как день медленно близился к концу и подкрадывалась ночь, ее оцепенение постепенно проходило, и она начала сознавать, что происходит вокруг нее. Джоанна заметила Элана и Пирса, разговаривающих с двумя молодыми леди. Обратила внимание на то, что Роэз отдает распоряжения слугам. Услышала даже, как отец делится советами с Криспином.
– Просто подуй ей разок или два в ухо, чтобы она возбудилась, – наставлял Рэдалф своего зятя громче, чем следовало, – и действуй. Мне нужен внук, а тебе наследник.
Когда кто-то из гостей обратился к Рэдалфу и тем отвлек его, Криспин поглядел в ее сторону. Видимо, он заметил смущение Джоанны из-за непристойных слов отца, и его пальцы нежно сжали ее узкую ладонь.
– Все будущие мужья и жены волнуются в свою первую брачную ночь, – сказал он. – Тебе не надо бояться меня, Джоанна. Я постараюсь сделать все, чтобы тебе было хорошо.
– Я не боюсь, милорд. Мне рассказали, что должно произойти. А после Роэз отец прочел мне целое наставление. Я знаю, в чем состоит мой долг. – Она грустно улыбнулась. – Я должна как можно быстрее родить сына, а после него еще столько детей, сколько смогу, чтобы иметь хотя бы одного законного наследника, который доживет до совершеннолетия и получит ваши земли и земли моего отца.
– Этот набор ваших обязанностей звучит так бездушно и сухо, моя прелестная леди. – Ясный, открытый и чистый взгляд Криспина был устремлен на нее, Он говорил тихо, ласковым голосом. – Я часто думал, как трудно должно быть женщине, когда она не может выбрать себе мужа по любви.
– У меня нет возражений против выбора, который сделал мой отец, – кротко ответила она, подумав, что если бы могла выбирать, то провела бы эту ночь не с Криспином, а с его родственником и другом Эланом. Настолько честной Джоанна быть не отважилась, так что выразила свои мысли в словах одобрения, которые, ей казалось, надеялся услышать Криспин. – Я постараюсь быть вам хорошей женой, милорд. Я хочу угождать вам во всем.
– Вы уже делаете это. – Он обнял ее за плечи и осторожно поцеловал в губы.
Гости бурно приветствовали поцелуй Криспина. Она откликнулась жениху с пылкостью невинной девочки.
Однако когда Криспин оторвался от ее губ и Джоанна смогла оглядеться, первым, кого она увидела, был Элан. Он стоял неподалеку от нее около одного из столов, и лицо его было ярко освещено находившимся прямо перед ним канделябром. Губы его были крепко сжаты, лицо исказила душевная боль, глаза полны тоски и желания. Он неотрывно смотрел на нее.
Джоанне хотелось закричать, заплакать от нестерпимой муки, стучать кулаками по столу, излить свои страдания перед всеми. Но ничего этого она не сделала. Она была слишком хорошо вышколена, чтобы дать волю своим чувствам перед отцом и гостями. Все, что она сделала, это повернулась к Криспину и поцеловала его прямо в губы так крепко, как только смогла. Затем, смущенная своей смелостью, уткнулась лицом в его широкое плечо. Раздался смех, все захлопали в ладоши. Она снова почувствовала, как Криспин обнял ее и его большая теплая рука погладила ее волосы.
– Все хорошо, – прошептал он, – моя бедная испуганная девочка. Тебе не будет ни больно, ни стыдно, я обещаю тебе.
– Вы такой хороший и добрый, – проговорила она, жалея, что не способна прийти в его постель с открытым и свободным сердцем.

 

Обряд брачной ночи шел по привычным законам. Женщины отвели Джоанну в покой, где им с Криспином надлежало начать их совместную жизнь. Там под руководством Роэз они раздели Джоанну и быстро выкупали. Едва они успели закончить, как в дверь постучали. Роэз открыла дверь, и вошли мужчины, толкая перед собой обнаженного Криспина. Отец Эмброуз, все еще облаченный в свои роскошные зеленые с золотом одежды, был среди вошедших. Он наспех благословил брачное ложе и прочел молитву, испрашивая согласия детей соединить свои жизни. Взяв руки Криспина и Джоанны в свои, отец Эмброуз соединил их и велел Криспину поцеловать невесту. Криспин выполнил настояния святого отца лишь отчасти, ухитрившись не коснуться ни единой частицы ее тела, кроме губ.
– Зятек, тебе надо поработать получше, – радостно вскричал Рэдалф, в полном восторге от удачного завершения своих тщательно задуманных авантюр. – Не забудь мой совет.
С шутками, смехом и советами, которые в любое другое время показались бы непристойными, новобрачных уложили в постель и задернули занавески.
Для Элана эта часть свадьбы была самой ужасной за весь долгий несчастный день. Он не мог отвести глаз от обнаженного тела Джоанны, такого девически тонкого, с гладкой кожей и только наливающейся грудью с розовыми уголками, похожими на колокольчики… А ее волосы… этот роскошный струящийся водопад чистого золота, спадавший по спине ниже талии. Этот образ его возлюбленной, впервые увиденной без одежды, останется с Эланом до смерти.
Она увидела, что он смотрит на нее, и вся вспыхнула, но он не отрывал взгляда, пока тяжелый голубой полог не задернули, постепенно скрыв от него это видение. В последний момент глаза Джоанны встретились с его взглядом, и ему показалось, что он увидел в них мольбу, страх и желание чего-то иного, прекрасного, совсем не того, что устроил для нее отец.
Он повторял себе, что он глупец, что любая невинная девушка испытывает страх в первую брачную ночь, особенно если спальня полна постороннего пьяного люда, отпускающего сальные шутки. Он надеялся, что Криспин будет с ней ласков. Элану подумалось, что так оно и будет. Его двоюродный брат не проявлял страсти в отношении с женщинами и, вероятнее всего, не захочет торопить события и принуждать жену силой. Криспин не станет запугивать юную девушку. Его доброе сердце оставалось теперь единственным, за что Элан мог благодарить Бога.
А сам он мог только пожелать им всего доброго и уехать до того, как скажет или сделает что-то, о чем потом все они пожалеют. Остальные гости тоже собирались покинуть Бэннингфорд. Во время многих свадеб гости оставались в брачном покое, продолжая праздновать, пить и есть, пока за пологом постели происходил завершающий акт. Однако небольшие размеры комнат в замке Рэдалфа, к счастью, помешали этому. Не все могли поместиться в брачном покое. Желающие быть свидетелями превращения девушки в женщину застряли в дверях и заполонили лестницу так, что не могли шевельнуться. Проследив, чтобы новобрачную чету уложили в постель, как тому следует быть, гости должны были вернуться в большой зал, где всем хватало места.
Именно тогда Элан покинул празднование: во время суматохи, когда все выбирались из брачного покоя и спускались по забитой людьми лестнице, он просто спрыгнул с открытой стороны ступенек вниз в зал. Потом, прихватив с собой большой кувшин лучшего вина Рэдалфа, он пробрался в конюшню, где уселся на кучу соломы и принялся пить не отрываясь, пока кувшин не опустел. Однако вино не облегчило его терзаний. В пьяном гневе на то, что пить больше нечего, он швырнул кувшин с такой силой, что тот, ударившись о деревянный столб, разбился вдребезги.
Зарывшись поглубже в солому, он охватил голову руками, мечтая избавиться от пленительного образа Джоанны, обнаженной, желанной до боли, и его друга Криспина, тоже обнаженного, застывших в страстном объятии за голубым пологом постели. Эта воображаемая картина привела его в лихорадочное состояние и заставила еще больше желать Джоанну, и желание это становилось с каждой минутой все нестерпимее, терзая не только сердце, но и его молодое страстное тело.
– Ну почему? – стонал он. – О Господи, Джоанна, почему ты не со мной?
– Ты знаешь почему. Криспин владеет пограничным баронством. – Пирс опустился на солому рядом с ним. – Вот, я принес еще кувшин вина. Это единственное, что поможет тебе сегодня. Завтра придумаем что-нибудь еще.
– Ты настоящий друг. Лучший друг на свете, – объявил захмелевший Элан с пьяной торжественностью. Приняв в руки кувшин, он приподнял его, и вино струей полилось ему в горло.
– Тебе утром будет плохо, – заметил Пирс.
– Мне уже сейчас плохо. И я никогда не поправлюсь. Ты же знаешь это, Пирс, старина, так ведь? Никогда. Я буду любить ее, пока не умру.
– Никогда – это слишком долго. – Пирс подхватил кувшин, как раз когда Элан уронил его, и сосуд покатился по соломе. Он принес плащ Элана и еще вина, а затем укрыл спящего и притих, положив руку на плечо Элана. Разделяя страдания друга, Пирс сам отхлебнул несколько раз из кувшина и, завернувшись в плащ, тоже уснул.

 

В голубом сумраке брачной постели молодые скованно лежали, не касаясь друг друга. За всю свою короткую жизнь Джоанна никогда не чувствовала себя такой смущенной и испуганной.
– Ты сказала, что леди Роэз объяснила тебе, что я должен совершить? – Раздавшийся над ухом голос Криспина заставил ее вздрогнуть.
– Да, – еле слышно отозвалась Джоанна. – Я не буду сопротивляться, милорд. Делайте то, что предназначено вам природой.
– Мне хотелось бы, Джоанна, чтобы тебе тоже было приятно.
Он подвинулся к ней и провел рукой по ее груди. Она вздрогнула от неожиданности соприкосновения обнаженных тел, и Криспин убрал руку.
– Было бы лучше, если бы я мог тебя видеть, – сказал он.
– Я рада, что не можешь, – ответила она. – Мне стало бы стыдно, что ты снова видишь меня без одежды.
– Не надо стыдиться перед мужем, – откликнулся он. – У тебя прелестное тело.
Он снова положил руку ей на грудь, и на этот раз она осталась лежать тихо, позволяя ему гладить ее глянцевитую кожу. Она затаила дыхание, а потом лишь приоткрыла губы, когда его рот нашел их и ласково прижался. Это было совсем не то что поцелуй Элана. От Криспина не исходили тот огонь, та молния, которая ударила ее тогда. Желая усилить его возбуждение и тем самым угодить ему, Джоанна дотронулась кончиком языка до его губ. Он тут же отпрянул, и она почувствовала: Криспин раздражен.
– Где научилась ты подобным непристойностям? – требовательно спросил он. – Так делают только распутные женщины.
– Не знаю, – пролепетала она. – Я как-то слышала разговор служанок. Я думала, тебе это понравится.
– Джоанна, ты скорее угодишь мне, если будешь вести себя как невинная девушка, какая ты есть. Даже после этой брачной ночи будешь всегда вести себя как добродетельная жена. Есть нечто, чего порядочные женщины никогда не допустят в интимных отношениях с мужчиной. Я не выношу похоти.
– Я не знала. – У нее промелькнула мысль, что Элан находил ее порядочной женщиной и все-таки поцеловал ее именно так. Но Элан сказал, что любит ее, а Криспин не произнес ни слова любви.
– Конечно, ты этого не знала. – Криспин снова нежно поцеловал ее в губы. – По своей наивности ты позволила болтовне глупых служанок сбить себя с толку. Подражать черни не пристало жене барона. Я научу тебя всему, что тебе надо знать в интимной жизни.
– Да, милорд. – Усилием воли она изгнала из своего сознания все мысли об Элане и заставила себя думать только о Криспине.
Вскоре она поняла, что ей нечего бояться его. По натуре Криспин был человеком на редкость мягким, скорее созданным для жизни в монастыре, чем для роли воинственного и сильного барона. В обращении с ней он был щепетильно вежлив. Он неоднократно поцеловал ее. Всегда закрытым ртом. Целуя, он гладил ее груди, плечи и руки, пока она не почувствовала какое-то особое новое ощущение в глубине своего женского существа, заставившее ее приникнуть к нему и обнять. Он крепко держал ее одной рукой, а второй гладил по спине, по бедрам и ногам, пока она не начала постанывать и извиваться в его объятиях. Тогда, словно в ответ на ее вскрики, его твердая мужская плоть мгновенно прижалась к ее лону, покрытому золотыми кольцами волос.
Кто-то оставил горящими свечи на столе в брачном покое, так что они находились не в полной темноте, и глаза Джоанны привыкли к полумраку спальни. Она смогла теперь разглядеть фигуру Криспина, когда он приподнялся над ней, и увидела очертания его напрягшегося мужского естества. Она всхлипнула, но не от страха. Настойчивые и нежные его ласки достигли желаемой цели. Он положил обе ладони ей на груди и стал бережно трогать ее соски, отчего томительное, неизведанное ранее чувство, разлившееся в глубине ее тела, стало особенно острым.
Криспин медленно провел ладонями по груди, животу, соскользнул на бедра… Затем он начал разводить ей ноги. Сначала она хотела воспротивиться, но смогла лишь издать слабый беспомощный стон. Помня наставления Роэз, она сама помогла ему изменить свою позу, облегчив ему путь к самому сокровенному. Он стал на колени между ее бедрами, и спустя мгновенье она ощутила, как он проникает в ее заповедное лоно.
– Я постараюсь сделать все как можно бережнее, – обещал он.
– Понимаю. – Она глубоко вздохнула и, готовя себя к боли, положила руки ему на плечи.
Однако пугающее ее заранее ощущение было похоже скорее на растягивание, чем на настоящую боль, и лишь на миг она почувствовала неудобство. Криспин медленно проникал в нее, помедлив лишь один раз, когда она вскрикнула, а затем продолжал свое неуклонное движение. Она была уже возбуждена его длительными ласками, и теперь это ровное непрекращающееся трение стало возбуждать ее все сильнее. Как и обещал, он был с ней нежен, и тяжкая истома внизу живота стала переходить в сладостную жажду принадлежать Криспину. Она запрокинула голову в ожидании неизведанного.
– Тебе больно? – спросил он, не поняв ее смятения.
– Нет, милорд. – Голос ее звучал так, словно она испытывала боль, но это была не боль, а нечто совсем другое, чего она еще не понимала. – Это приятно, – подбадривала она его, желая, чтобы он бесконечно продолжал свое действо.
– Хорошо. – Он поцеловал ее в щеку. – Я надеялся, что так и будет. – Он сделал еще несколько энергичных движений, а затем глубоко вздохнул. После этого он вышел из нее и отодвинулся в сторону. Она все еще продолжала держаться за его плечо, будто пытаясь удержать его в сокровенной глубине своего тела.
– Пожалуйста, милорд, не останавливайся.
– Я должен прерваться на время. И зови меня Криспин. – Обняв Джоанну за плечи, он притянул ее к себе и поцеловал в лоб.
– Это было так сладко и нежно, – сказала она. – Совсем не страшно. Можем мы поскорее снова быть так же близки?
– Обязательно, – посулил он. – Будем предаваться любви каждую ночь, пока я не дам тебе дитя.
– Я надеюсь, после рождения ребенка вы не перестанете услаждать меня, – сказала Джоанна. – Мне кажется, чем чаще мы будем проводить так ночи, тем скорее я стану настоящей опытной женщиной, умеющей удовлетворять желания мужа.
Он ничего не ответил, лишь весело усмехнулся и крепче прижал к себе.
И когда позже, той же ночью, он снова встал на колени между ее ног и потрогал те сокровенные места ее тела, которых не касался, овладев Джоанной в первый раз, она разгорелась еще больше. Поэтому, когда он снова проник в нее, она со всей силой сжала его обеими руками так, что они слились воедино, и это тесное слияние их тел вызвало внезапный и краткий взрыв, сотрясший ее, заставивший сладко заплакать. Он благодарно поцеловал ее и нежно сжал в объятиях.
– Я думаю, – довольно проговорил он, – нам с тобой будет очень хорошо вместе.
– О да, милорд… я хочу сказать, Криспин, – пылко воскликнула она.
Этой ночью она забыла об Элане…
Назад: ГЛАВА 3
Дальше: ГЛАВА 5