– Никогда не думал, Пирс, что ты окажешься трусом. Но так и произошло.

С самым мрачным выражением, какое только он мог придать своему лицу, воинственным шагом, глядя на который его подчиненные со страхом ждали, что будет, Элан вошел в комнату Пирса. В руке он держал свернутый и перевязанный пергаментный свиток. Самира последовала за ним и сначала с надеждой, а потом с тревогой услышала, как Элан разговаривает с ее отцом.

– Ты что, собираешься вечно сидеть взаперти, как смертник? – Обогнув край письменного стола, Элан встал так, чтобы заслонить вид на сад Йоланды. – Рожер сказал мне, что ты прислал ему письмо, в котором отказался от всех постов, которые он тебе дал. Ради этого ты так старался все эти годы? Для того, чтобы потом бросить все, как безвольное ничтожество? Ты думаешь, Йоланда не пришла бы в ужас, узнав, как ты низко пал?!

– О, папа, скажи, что это не так! – Самира бросилась к отцу и обвила руками его шею. – Мама так гордилась тобой, твоим умом и трудолюбием: приехав на Сицилию с пустыми руками, ты сумел столького добиться. Она была бы безмерно разочарована, увидев, кем ты стал, ее любимый, уважаемый муж.

– Правильнее сказать, Йоланде было бы сегодня стыдно, – ледяным голосом продолжал Элан.

Должны же, наконец, эти обидные слова задеть самолюбие Пирса, вывести его из оцепенения и неестественного равнодушия ко всему. В любой момент он оставит кресло, размечтался Элан, и, схватив из угла меч, заставит его повторить, что он жалкий трус, если хватит храбрости.

– Вы оба ничего не понимаете. – Стряхнув с себя руки Самиры, Пирс поднялся и снова с каким-то болезненным упоением продолжал смотреть в сад, словно видел в нем дорогую тень Йоланды.

– Неужели? – Элан снова шагнул вперед, загораживая окно. – А ты не забыл, почему мы покинули Англию?

– Это совсем другое. Джоанна не умерла. И, насколько нам известно, жива до сих пор. – Пирс снова попытался подойти к окну, но Элан стоял твердо, не двигаясь с места.

– Кто такая Джоанна? – спросила Самира. Никто из мужчин ей не ответил.

– В течение восемнадцати лет Джоанна была так же потеряна для меня, как Йоланда для тебя сейчас, – проговорил Элан хриплым от напряжения голосом. – Но я не отторгнул жизнь от своего порога, не бросил друзей и не заперся в комнате, как помешанный.

– Насколько мне известно, ты в день свадьбы напился до смерти, – напомнил Пирс, и Самира увидела в его глазах первый за долгое время проблеск жизни.

Оставив попытки добраться до окна, Пирс уселся на край стола, переводя вопрошающий взгляд с Элана на Самиру:

– Чего ты от меня хочешь, Элан?

– Мне нужна твоя помощь.

– Для чего? – в голосе Пирса звучали усталость и скука. Самира поняла, что он ждет известия о каком-то поручении Рожера.

– Прочти это. – И Элан протянул Пирсу перевязанный лентой свиток, который все это время держал в руках.

Пирс взял его, распустил ленту и стал читать. Пока внимание его было поглощено пергаментом, Элан поглядел на Самиру и осторожно подмигнул ей.

– Итак, – сказал Пирс, небрежно роняя свиток на стол. – Рожер отказывается снять с меня титулы и дает мне лишь временную отставку. До тех пор, пока дела мои не наладятся. Но дела мои не наладятся никогда. Моя жизнь кончилась.

– Что ж, пусть так, но не кончилась моя! – вознегодовал Элан. – Я не хочу проводить остаток лет, глядя в сад или на море, постепенно старея и превращаясь в развалину. И ты не должен так поступать. Этот пергамент, который я выжал с большими усилиями из Рожера, означает, что у тебя есть время, а значит, и возможность помочь мне. И, Богом клянусь, я требую у тебя помощи!

– Какой помощи? В чем? – безучастно произнес Пирс.

– Вернуться в Англию и раскрыть страшную тайну, которая была забыта слишком надолго, – ответил Элан. – Обелить, наконец, мое имя от обвинения в убийстве, которое все еще висит надо мной.

– Убийстве? – воскликнула Самира. – О, дядя Элан, не может быть!

– Спасибо за доверие ко мне, дитя. – Поверх склоненной головы Пирса Элан нежно улыбнулся ей и лукаво подмигнул: – А знаешь ли ты, что твой отец был назван моим сообщником?

– Нет! Только не папа! Я об этом ничего не знала! Кто мог так подумать?.. – Самира оборвала фразу и усмехнулась, глядя на Элана. – Разумеется, я понимаю. Честь требует, чтобы вы оба доказали свою невиновность. Это будет трудно, и понадобится много сил, особенно после стольких лет отсутствия, но уклоняться от долга нельзя! Вы же оба рыцари, а не торговцы персиками!

– Вот именно. – Элан улыбнулся ей в ответ. – Ну, Пирс, что ты мне ответишь?

– Поехать в Англию? – К радости Самиры, Пирс, казалось, всерьез задумался над этим. – Изнурительный путь морем из Сицилии в Прованс? Господи, как же я ненавижу морскую болезнь!

Преисполненная надежды при виде слабого интереса, проявленного Пирсом к просьбе Элана, Самира поспешила к дверям, подзывая слуг, которым велела дожидаться снаружи ее распоряжений.

– Просто ставьте все на стол, – сказала она, убирая письмо от Рожера. – Папа сейчас им не пользуется.

– Что это ты делаешь? – удивился Пирс.

– Я пригласила дядю Элана поесть с нами, – объявила ему Самира. – Раз ты отказываешься выходить из этой комнаты, мы подадим ему ужин сюда.

– Я говорю о морской болезни, а ты велишь слугам внести еду? – Пирс с отвращением поглядел на подносы с фруктами, корзиночку с хлебом, блюдо жареных цыплят и кувшины с вином, разместившиеся на письменном столе.

– Можешь не есть, если не хочешь, папа, – рассердилась Самира, – но не заставляй голодать гостя. Дядя Элан, могу я предложить вам кусочек цыпленка?

– Я разрежу его сам. – Элан махнул рукой, отсылая слуг. – Самира, налей-ка вина. – Он быстро отрезал кусочек цыплячьей грудки. Затем, бросив взгляд на Пирса, добравшегося наконец до окна и теперь стоявшего спиной к комнате, Элан отрезал ножки с бедрышками и отложил на край блюда.

– Если я ничего не забыл, – обратился он к Самире, – мы с тобой предпочитаем грудку.

– Спасибо, дядя Элан. Расскажите мне побольше о вашей предполагаемой поездке в Англию.

– Да, Элан, расскажи побольше. – Просьба Пирса была пронизана сарказмом, но он отвернулся от окна, когда Элан снова заговорил.

– У нас не будет лучшего времени для этой поездки, чем сейчас, – начал Элан, объясняя больше Пирсу, чем Самире. – После смерти Георгия и назначения командующим флотом Филипа из Медии я отставлен от должности помощника Эмира аль-Бахра. Филип вежлив со мной, и, думаю, что если я выскажу дельное соображение по поводу морских дел, он меня выслушает. Но, очевидно, он считает меня слишком старым, чтобы быть ему полезным. Говорил я тебе, что нахожусь теперь официально в отставке от флота?

– Ты вовсе не стар, – нахмурился Пирс.

– Это относится и к тебе, потому что мы одногодки, – пожал плечами Элан, и блеск его глаз подсказал Самире, что Пирс угодил в тщательно расставленную ловушку.

– Филип должен бы ценить твой опыт, а не отправлять тебя в отставку. – Пирс больше не выглядел ни скучающим, ни безучастным. Он не поглядел на соблазнительную еду с момента, когда слуги поставили блюда на стол, не смотрел на нее и сейчас. Глаза его были устремлены на Элана, но он мимоходом схватил ножку цыпленка и откусил кусок. – Мужчина твоего возраста или моего вовсе не бесполезен. Мы так же сильны, как и раньше.

Когда Пирс заходил по комнате, продолжая грызть цыплячью ножку, Элан улыбнулся Самире и кивнул, словно считая, что Пирс уже принял решение.

– Знаешь, Элан, в последнее время в Палермо произошло слишком много перемен и большинство – к худшему. Раньше я виделся с Рожером каждый день, – Пирс замолчал и глубоко вздохнул, – до того, как заболела Йоланда. Я заметил, что Рожер сильно изменился после прошлогоднего приступа мозговой горячки, когда неделю он не мог говорить и двигать правой стороной тела. Бывали дни, когда он обращался с лучшими друзьями, как с врагами. Он не всегда добр и к королеве Сибилле, и к своему собственному сыну. А теперь он, в сущности, освободил нас с тобой от клятвы оставаться здесь и служить ему. – Пирс снова откусил кусочек цыпленка. – Вкусно. Мне всегда больше нравились ножка и бедрышко. – Остановившись у стола, он налил себе в чашу вина. – Да, Элан, возможно, нам лучше будет покинуть на какое-то время Сицилию. Я обдумаю твое предложение.

– И думать не надо, папа, – вмешалась Самира, обрадованная донельзя тем, что отец ест и разговаривает, как раньше. – Я уверена, что путешествие – это как раз то, что тебе нужно. Отправляемся, как только найдем корабль. Как же это будет здорово! Я дождаться не могу, так хочется увидеть Англию.

Пирс и Элан посмотрели на нее.

– Ты в Англию не поедешь, – объявил Пирс, швыряя дочиста обглоданную цыплячью косточку на блюдо. – Если я и решу ехать, ты останешься в Италии, в монастыре, на время моего отсутствия.

– Никогда. Я убегу оттуда и последую за вами.

– Самира, – вмешался Элан, – морское путешествие будет долгим и, возможно, опасным. Путешествие по суше едва ли легче и тоже небезопасно. Мы не можем подвергнуть тебя непосильным юной девушке тяготам.

– А если вы решите остаться в Англии? Я что, тогда никогда вас не увижу? – испугалась Самира. – И проведу всю свою жизнь в мрачном монастыре, потому что вы обо мне позабудете?

– Я могу до отъезда выдать тебя замуж, – пригрозил Пирс, отламывая кусочек хлеба. Чувствовалось, что добровольный отшельник изрядно проголодался.

– Ага! Значит, ты все-таки едешь! Я знала, что дядя Элан убедит тебя вернуться к жизни. Но помяни мои слова, папа: пока я не встречу человека, которого полюблю так, как мама любила тебя, я замуж не выйду. А если попытаешься принудить меня, я встану перед собравшимися гостями и объявлю, что ты обвиняешься в убийстве в другой стране. Это заставит любую семью отказаться от мысли женить на мне своего сына.

Глядя на потрясенного ее угрозами Пирса, который стоял с недоеденным куском хлеба, Элан решил воззвать к его чувству юмора. Кроме того, доводы возмутившейся Самиры показались ему убедительными.

– Пирс, я много раз предупреждал вас с Йоландой, что вы слишком избаловали эту девицу. – Элан покачал головой, в то время как Пирс продолжал ошеломленно смотреть на взбунтовавшуюся дочь. Элан. расхохотался: – Ты всегда можешь взять ее с собой в Англию и отдать в монастырь там.

– Мы ее избаловали? – воскликнул Пирс, обидевшись на шутливый тон Элана. – А ты с твоими бесконечными подарками и поблажками? А Георгий? Это из-за вас у меня теперь такая непокорная дочь!

– Самая любящая дочь на свете, – возразила Самира. – Дочь, которая последует за своим отцом куда угодно, даже в эту холодную и темную северную страну. Точно так же, как это сделала бы моя мать.

– Этого ты не можешь отрицать, Пирс, – заметил Элан. – Йоланда отправилась бы с тобой даже через море, несмотря на весь свой страх воды. Ты это прекрасно знаешь. Мы не можем оставить здесь Самиру. Если у Рожера случится очередное затмение рассудка и он по какой-то причине решит оскорбить тебя или унизить, никакой монастырь в Италии Самиру не спасет. Она должна ехать с нами. Более того, отправляться нам следует не задерживаясь.

– Я буду вам хорошей помощницей, – пообещала Самира. – И нигде не задержу. Я окажусь выносливой путешественницей. Посмотришь, папа.

– Элан, – нахмурился Пирс, качая головой, – неужели ты искренне поддерживаешь капризы моей дочери?

– Да. – Элан твердо посмотрел прямо ему в глаза. – Мы не можем знать, что случится на Сицилии в наше отсутствие. Нас, возможно, несколько лет здесь не будет. Самире будет лучше и безопаснее с нами.

– Покинуть все это… Все, что осталось от Йоланды… – Пирс окинул взглядом комнату. – Не думаю, что смогу так поступить.

– Я поручаю все свои дела в Палермо и заботу о моем доме знакомому греческому купцу, родственнику Георгия, – сказал Элан. – Я полностью доверяю этому человеку. Если хочешь, он сделает то же самое для тебя. Таким образом, дом этот в целости и сохранности будет ждать возвращения своего хозяина. Твоими землями в Италии, как и моими, прекрасно управляют назначенные нами сенешали, так что об этом нам тревожиться не надо.

– А мама, – проговорила Самира, – маму ты не покинешь. Она останется в твоем сердце и в моем, куда бы мы ни отправились.

Они покинули Палермо с утренним приливом три недели спустя.

– Дядя Элан, как мне благодарить вас за все, что вы сделали? – Самира схватила его за руку, когда они гуляли по палубе. Морской ветер развевал ее голубой плащ, глаза возбужденно сверкали. – Папе сейчас намного лучше. Вся эта суматоха с укладкой вещей, решения, которые надо было принимать немедленно и в которых он должен участвовать, конечно, помогли ему прийти в себя. Но начали все это вы. Папа снова ожил.

– Не жди от него слишком многого. И слишком скоро, – предостерег ее Элан. Глаза его были устремлены на одинокую фигуру у поручней. Лицо Пирса было обращено к Палермо. – Пирс долго учился любить Йоланду. И так же долго придется ему учиться жить без нее.

– Но первый шаг он уже сделал, – ответила Самира. – И я тоже. И вы, дядя Элан. Мы все сделали первые шаги навстречу новой жизни и приключениям.