Морин вышла за круг, образованный фургонами. Она смотрела на уходящую вдаль дорогу. Кроваво-красный свет восходящего солнца заливал вершины осин и сосен, придавая окружающему пейзажу потусторонний вид.

– Они скоро догонят нас, – заверил подошедший Дэвид, инстинктивно угадав, о чем она думает.

– Прошло уже десять дней с тех пор, как мы покинули их. Как, по-вашему, Мэгги…

Она не могла заставить себя произнести эти слова вслух.

– О нет, она выживет, эта девочка отличается стойкостью и упрямством. Готов поспорить на последний доллар, что она жива и здорова.

– Если она погибнет, это убьет Такера, – вздохнула Морин. – Он ведь любит ее.

– Знаю.

Рука Дэвида обвила плечи Морин, и она склонила голову ему на грудь.

– Так же, как я люблю вас.

Она, конечно, все знала, но Дэвид никогда не говорил этих слов вслух, и Морин думала, что уже никогда не дождется признания… и спрашивала себя, уж не придется ли ей удовлетвориться тем, что она чувствует его любовь сердцем. Но сейчас волна счастья охватила женщину. Дэвид принадлежит ей!

– Морин, я уже немолод и не так много могу вам предложить. Я человек необразованный, и не имею понятия о жизни, которую вы вели раньше, знаю только, что встретил леди. Настоящую леди. Старый бродяга вроде меня… Конечно, я не могу сравниться с джентльменом вроде Бренигена. И, наверное, не имею права говорить вам подобные вещи.

Он откашлялся и смущенно замолчал.

Морин подняла голову и отодвинулась от Дэвида, чтобы суметь разглядеть его лицо. Действительно, настоящий гигант. Глубокие морщины – свидетельство тяжелой жизни – перерезают лоб и щеки. Но в изгибе губ, в искрящихся голубых глазах кроется доброта. Морин мягко улыбнулась, стараясь успокоить его сомнения.

– Дэвид Фостер, вы хотите сказать, что предлагаете мне руку и сердце? – спросила она.

Он действительно покраснел, или это восходящее солнце бросает розоватые отблески?

– У меня нет дома с тех пор, как умерла Эмили. Я всегда в пути. Не сидится на одном месте. Понимаете?

Морин понимала больше, чем подозревал Дэвид.

– Да, – просто ответила она.

– Не уверен, что смогу вести нормальную жизнь. Для такой женщины, как вы, это, должно быть, ужасно неловко. Не умею говорить правильно, да и манеры как у медведя.

– Дэвид…

– И я даже не знаю пока, чем смогу зарабатывать на жизнь, если уйду на покой. Всегда собирался стать фермером в Орегоне, да так и не смог… после того, как умерли Эмили и ребенок. Впрочем, не знаю, если я стану фермером, удастся ли мне сводить концы с концами. Кроме того, не очень-то это завидная доля – быть женой фермера.

Морин положила руку на его плечо:

– Дэвид, взгляните на меня. Он поднял глаза.

– Вы умный, добрый, заботливый человек. И сможете добиться всего, чего захотите. Если решитесь, будете прекрасным фермером. Я знаю. Сама была женой плантатора.

Голос Морин смягчился:

– А плантатор, это всего лишь фермер, только земли у него больше.

– Не обязательно возиться с фермой, я полагаю, – с надеждой в голосе пробормотал Дэвид. – Вроде бы мне пришелся по душе Бойсе, когда был там в последний раз. Куча возможностей для человека вроде меня.

И, выдавив что-то вроде улыбки, добавил:

– Подходящее место, чтобы растить детишек.

– Мистер Фостер, – улыбнулась Морин, – так вы все-таки делаете мне предложение, я правильно поняла?

– Черт побери, конечно. Он покраснел.

– Простите, Морин, не хотел ныть. И не в моих это привычках, но…

Морин поднялась на цыпочки и закрыла ему рот поцелуем.

– Вы слишком много говорите, мистер Фостер, – прошептала она, отстраняясь. – И кроме того, я согласна.

И она снова поцеловала его.

Ураганный ветер гнал грозовые облака, окутавшие небо черным саваном. Блу Бой нервничал и вскидывался. Кобыла в страхе закатывала глаза.

– Нам лучше поискать укрытие! – прокричал Такер, перекрывая свист ветра. – Вон в том овраге!

Мэгги, кивнув, повернула упирающуюся лошадь в направлении, указанном Такером. Молодой человек последовал за ней.

Холмы, поднимавшиеся по обе стороны оврага, действительно отсекали порывы ветра, и путники, спешившись, повели коней по сужавшемуся проходу и остановились лишь в рощице трепещущих осин. Почти немедленно небо осветилось мертвенно-белой вспышкой, и раздался оглушительный треск. Мэгги сдавленно вскрикнула и прижалась к дереву. Кобыла отпрянула, вырвав у нее поводья. Такер, метнувшись вперед, успел поймать перепуганное животное, прежде чем оно умчалось.

Надежно привязав коней, Такер подошел к Мэгги, все еще стоявшей на том месте, где он ее оставил. Она прижала руки к ушам, изо всех сил зажмурившись, но когда Такер попытался обнять девушку, оттолкнула его.

– Оставь меня в покое! – истерически вскрикнула она.

– Я только хочу помочь.

– Не желаю твоей помощи и не нуждаюсь в ней!

Очередной раскат грома заставил Мэгги замолчать, и даже в полумраке Такер заметил, как она побледнела. Ей действительно необходима помощь, но девушка скорее умрет, чем даст ему знать об этом. Ничего не поделаешь, придется отступить.

Такер отошел на несколько шагов, не сводя глаз с Мэгги. Было тяжело видеть, как она страдает. Он переживал и тогда, в первый раз, в Канзасе во время грозы, но теперь Такеру было еще тяжелее, потому что он любил Мэгги. Во всем виноват Сет Харрис. Такер успел узнать это от Рейчел, прежде чем Мэгги велела сестре замолчать, но он так и не смог заставить девушку рассказать все.

Мэгги не любила откровенничать о детских годах, никогда не говорила о прошлом и призналась, что родители умерли, только когда обстоятельства вынудили ее к этому. Что с ней произошло? Что сделал Сет?

Такер был уверен, что сможет завоевать любовь и доверие Мэгги, только узнав о ее прошлом, только разрушив преграду отчуждения и одиночества, которую она так долго создавала вокруг себя.

Ураган ревел и бушевал, грозя повалить деревья и вздымая облака пыли и грязи. Такер закрыл лицо шляпой. Ничего не оставалось делать, кроме как выжидать.

Вскоре с неба обрушились потоки дождя, едва не утопившие путников. Мэгги все еще не могла успокоиться после грозы, хотя дождь был ненамного приятнее.

Такер послушался ее и не пытался прижать Мэгги к себе или заговорить. Но эта его покорность не радовала девушку. Честно говоря, она хотела, чтобы он обнял ее. Она снова и снова вспоминала ночь любви под звездами.

Мэгги стиснула зубы и натянула одеяло на голову. Что толку думать о том, чему не бывать? Все кончено и забыто. Она не желает его любви. И никогда не покорится.

Когда Такер держал ее в объятиях, целовал и ласкал, Мэгги всем сердцем верила, что он любит ее. Но его целью было лишь заманить ее в ловушку брака. Он сам заявил, что теперь она не сможет отказать!

Такер Брениген хотел командовать ею, он высокомерен и слишком властен. Настоящее чудовище! Пытается указывать ей что делать! Хватит с нее этого вздора!

Больше Мэгги никому не намерена подчиняться! Но дядя Сет и раньше лгал. Он мог обмануть и насчет Такера.

Откуда взялась эта предательская мысль? На этот раз Сет, видимо, сказал правду.

Мэгги подняла одеяло и украдкой взглянула на Такера. Неужели так ужасно позволить себе влюбиться в него?

Совершенно бессмысленный вопрос, ведь она и так любит его. И это ужаснее всего. Кухарка снова оказалась права.

Мэгги вновь спряталась под одеяло.