ГЛАВА 8
День выдался ясным и свежим. Небо сияло голубизной, восходящее солнце несло свет и тепло. Пока большинство переселенцев, включая Бренигенов и Рейчел, собирались на воскресную службу, Мэгги сложила в мешок скудные принадлежности: кусок мыла, полотенце и одеяло, чтобы можно было сесть на траву, и направилась к ближайшему ручью.
Но Такер догнал девушку, прежде чем та смогла пройти пятьдесят ярдов.
– Куда это вы в такую рань?
Она даже не удивилась столь внезапному появлению, словно ожидала его.
– Туда, – показала она прямо вперед. – Именно туда.
Она улыбнулась, уже представляя долгое купание в прохладной воде, и, даже не остановившись, чтобы взглянуть на Такера, пояснила:
– К ручью.
– Не стоит оставлять лагерь, никому не сказав об этом, – покачал головой Такер, продолжая идти рядом.
– Почему я должна мешать их молитве? Это не так уж далеко. Кроме того, сегодня тепло и солнечно, и я намереваюсь кое-что постирать и вымыться. А для этого мне не нужна ничья помощь.
– Мэгги, – настойчиво продолжал Такер, сжав руку девушки, так что та была вынуждена остановиться. – Неужели вы ничего не успели усвоить в пути? Нельзя никуда уходить одной. Я слышал от матери, что ей пришлось выслушать от мистера Фостера немало упреков, когда она решилась на подобную проделку. В здешней глуши подстерегает немало опасностей.
Мэгги пришла в бешенство от столь высокомерного тона и, окинув Такера разъяренным взглядом, вырвала руку:
– А мне все равно, опасно это или нет! Я обещала себе купанье и намереваюсь сдержать слово!
– Тогда я иду с вами.
Кто он, безумец или просто глупец? Считает, что она позволит ему купаться вместе с ней?!
Такер перестал решительно хмуриться и уже веселее улыбнулся:
– Обещаю вести себя как джентльмен. Стащив с головы широкополую шляпу, Такер отвесил преувеличенно вежливый поклон:
– Вы будете в совершенном одиночестве. Я только собираюсь держаться поблизости и охранять вас.
Опять это странное покалывающее ощущение внизу живота! Сама мысль о том, что Такер будет так близко, пока она купается…
– Вы мне не нужны, – отрезала Мэгги.
– Нужен или нет, – снова нахмурился Такер, – я иду. Или вы остаетесь.
Мэгги отвернулась и продолжала идти, крикнув через плечо:
– Кто, по-вашему, вы такой, чтобы приказывать мне что делать и что нет?
Приподняв юбку, она зашагала чуть быстрее, накаляясь с каждым шагом все больше.
– Думаю, я должен потребовать безоговорочного подчинения, пока мы не доберемся до места, – объявил Такер.
Мэгги мгновенно замерла, но тут же, резко развернувшись, оказалась лицом к лицу с молодым человеком.
– Вы не мой хозяин, мистер Брениген. Я никому ничем не обязана, и никто не имеет права приказывать мне что делать и куда идти.
Такер стиснул зубы, карие глаза угрожающе сузились. Нетерпеливо похлопывая шляпой по ноге, он процедил:
– Мне жаль человека, который попытается стать вашим хозяином, Мэгги Харрис, но можете не беспокоиться, такая честь мне ни к чему. Но пока я отвечаю за ваше благополучие и безопасность, будете повиноваться мне, хотите этого или нет.
Что она наделала, доверившись незнакомым людям?! Ведь Мэгги поклялась ни от кого больше не зависеть, не позволять командовать собой с той самой минуты, как сбежит от Сета. И вот теперь она снова попала под власть очередного диктатора.
Девушка кипела от гнева, понимая по выражению глаз Такера, что на этот раз побеждена. У нее только два выхода – вернуться к фургонам и забыть о купании или подчиниться Такеру. Она едва не поддалась искушению выбрать первое, но мысль о прохладной воде была слишком заманчивой. Ради этого можно вытерпеть даже надоедливого и неотвязного мистера Бренигена.
– Хорошо, мистер Брениген, – согласилась она дрожащим от гнева голосом и направилась к скрытому за деревьями ручью. – Но если вы не будете вести себя, как подобает джентльмену, я перережу вам горло, едва уснете.
И Мэгги ничуть не усомнилась, что способна на это.
Такер не совсем понял, каким образом шутливая перепалка превратилась в ссору. Заметив идущую прочь от лагеря Мэгги, он решил просто прогуляться с девушкой, узнать ее получше. Она оказалась настоящим другом в беде и ни разу не пожаловалась на боль в покрытых волдырями ладонях и усталость, хотя каждый вечер буквально валилась с ног. Неужели посчитала, что он может пасть так низко, чтобы подглядывать за купающейся женщиной? Такер хотел лишь убедиться, что никто не нападет на нее.
Глядя в спину Мэгги, решительно шагавшей к вздувшемуся от вчерашнего дождя ручью, Такер неожиданно подумал, что такой способ не столь уж плох. Он живо представил волосы цвета темного меда, расстелившиеся по водной поверхности, белоснежные груди, едва прикрытые прозрачной толщей воды… Каково это – ощутить, как эти груди прижимаются к нему, а гладкая кожа касается…
Такер остановился, как вкопанный.
Боже милосердный! Возьми себя в руки, Брениген!
Нельзя позволить себе мечтать о Мэгги подобным образом. Она – леди, вероятно, не так изысканно воспитанная, как его сестра Шеннон, или мать, или даже Чармиан Пинкхем, но все-таки леди.
Он воображал, что влюблен в Чармиан, и никогда не позволял себе думать ни о ком другом. Вдали от дома Такер часто грезил о Чармиан, но всегда представлял ее задумчиво сидящей у камина или танцующей с ним вальс, или скачущей верхом через хлопковые поля «Туин Уиллоуз», но никогда в ванне.
Но Мэгги. Мэгги в ручье. Великолепная обнаженная Мэгги. Неукротимая и упрямая, своевольная Мэгги.
Такер снова призвал себя к порядку.
Черт возьми! Слишком долго у него не было женщины. Не хватало только впутаться в такие отношения с девушкой вроде Мэгги!
– Я подожду тут! – крикнул Такер.
Мэгги ничем не дала понять, что слышит его.
Такер сел на камень и вынул из кармана тонкую сигару. Когда к небу потянулся синий дымок, он снова глянул в направлении деревьев. Что за девчонка! Напугана и застенчива, одновременно – храбра и горда. Он никогда не был уверен, какую Мэгги увидит в следующую минуту. Она совсем не походила на знакомых Такеру дам. Но по какой-то непонятной причине ему хотелось узнать ее получше.
Развесив по кустам свежевыстиранную одежду, Мэгги нырнула в прохладную воду и, охнув, тут же всплыла на поверхность. Как ни холодна вода, ощущение чистоты и свежести не может ни с чем сравниться. Оно вытеснило даже гнев и мысли о Такере Бренигене.
Девушка, закрыв глаза, несколько секунд плыла по течению, а потом направилась к противоположному берегу и обратно. Сколько лет прошло с тех пор, как она плавала в последний раз?
Воспоминания о летних месяцах, проведенных с родителями у озера, вновь нахлынули на девушку. Они с отцом любили плавать и часто взбирались на отвесную скалу, а оттуда ныряли в холодную воду и плавали часами, гоняясь друг за другом, и возвращались на берег, чтобы полежать на солнце. Элизабет упрекала дочь за то, что та успевала загореть как негритянка, но никогда не портила настроения приказаниями немедленно идти под зонтик.
Мэгги улыбнулась, позволив себе забыться в счастливых воспоминаниях и тут же глубоко нырнула, словно желая их смыть.
Наконец она подплыла к берегу за мылом. Как радовалась Мэгги, узнав, что Морин захватила с собой несколько кусков мыла с запахом жасмина!
Намылив густые пряди, она, затаив дыхание, ушла с головой под воду, чтобы хорошенько промыть волосы. Прошло еще полчаса, прежде чем, поняв, что не может больше задерживаться, девушка неохотно пошла к берегу, осторожно переставляя ноги, чтобы не поскользнуться на камнях, и, завернувшись в полотенце, уселась и принялась старательно расчесывать спутанные волосы. Солнышко согревало замерзшее тело Мэгги.
Постепенно она замедлила движения и, рассеянно сжимая расческу, легла в густую траву, прислушиваясь к крикам птиц и шелесту листвы. Все вокруг дышало миром и покоем, и она не могла себя заставить думать о том, что ждет ее впереди, желая только наслаждаться лаской солнечных лучей и ощущением чистоты.
И неожиданно Мэгги вновь вспомнила о Такере, представила веселые искорки в темных глазах, услышала, как он со смехом обещает стать ее защитником… Она с самого начала понимала, что Такер слишком благороден, чтобы подглядывать за ней из-за кустов. Просто непонятно, что на нее нашло, как можно было обвинять Такера в подобных вещах… Если он заставил ее чувствовать…
– О-о-о-х!!
Мэгги внезапно опомнилась и, раздраженно бросив расческу на землю, вскочила. Она не желает думать о Такере! Каждый раз, когда это происходит, она расстраивается!
Девушка повернулась, чтобы проверить, высохла ли одежда, и громко вскрикнула.
Лицо индейца оставалось бесстрастным.
От ужасного вопля Такер похолодел. Он выхватил револьвер из кобуры и ринулся к ручью. Из-за деревьев выбежала Мэгги: разлетающееся полотенце обнажало длинные стройные ноги. Девушка мгновенно оказалась в его объятиях и, не в силах говорить связно, показала куда-то за его спину.
– Индейцы, – выдохнула она.
Из-за деревьев выехали трое на пестрых мустангах. Такер загородил собой девушку.
– Возвращайтесь в лагерь, – тихо приказал он. – Не бегите, но и не медлите. Найдите Фостера.
– Такер…
– Идите, Мэгги.
Такер не двигался с места, ожидая, когда индейцы приблизятся. Двое натянули поводья, третий подъехал к нему. Обветренное, морщинистое лицо; усталые черные глаза; седые, заплетенные в косу волосы… Неужели это один из безжалостных дикарей, о которых их предупреждали перед отъездом из Индепенденса?
Индеец поднял руку в знак мирных намерений:
– Моя пришел торговать.
Такер поспешно глянул в сторону остальных. Ничего угрожающего, даже ружей нет. Выглядят скорее голодными, чем воинственными. Он вложил револьвер в кобуру и уже хотел что-то спросить, когда сзади раздался стук копыт. Обернувшись, Такер увидел Дэвида и облегченно вздохнул. Дэвид и раньше имел дело с индейцами и наверняка сможет лучше договориться с ними.
Час спустя трое индейцев племени канза отъезжали от фургонов, увозя сахар, кофе и сушеное мясо, пообещав, что их племя не нападет на караван.
– Сомневаюсь, что они способны причинить кому-либо неприятности, – заметил Такер Дэвиду, глядя вслед индейцам. – Старые несчастные люди.
– Просто голодные. Правительство жестоко обошлось с ними. Но это не означает, что они потеряли желание бороться. По крайней мере, могли бы угнать коров или лошадей.
Дэвид задумчиво поскреб щетинистый подбородок.
– Пока ничего страшного не произошло, но, боюсь, все еще впереди. Инджуны, как я слышал, что-то затевают в западном Канзасе, а впереди еще территории, занятые сиу и чайеннами.
– Поверьте, я совсем не стремлюсь вступать в драку с индейцами.
– Как почти все, кто прошел войну.
Дэвид поглядел на Такера и отвернулся к фургонам:
– В каком ты был чине, Такер?
– Подполковник армии генерала Ли в Виргинии.
– Я был в армии на Потомаке. Сержант. Враг. Дэвид сражался на стороне врага. Дэвид был врагом. Возможно, они даже встречались на поле брани.
Такер почувствовал, как тугой неприятный ком осел в горле. Но Дэвид положил руку на плечо молодого человека:
– С меня довольно войны и ненависти. Именно поэтому я решил снова показывать людям дорогу на Запад. Может, оказавшись подальше от руин и пожарищ, мы сможем понять и простить.
Теперь рука протянулась для дружеского рукопожатия. Такер молча смотрел на загрубевшую ладонь. Ему и в голову не приходило, что вожатый каравана мог участвовать в Гражданской войне. Он думал, что Дэвид всегда жил на Западе и водил караваны все эти годы.
Такер любил Дэвида, считал своим другом. Должно ли иметь значение все, что было пять-шесть лет назад? Находил ли Такер облегчение в том, чтобы делить людей на янки и южан?
– Я могу простить солдат, – наконец выговорил он, крепко сжимая пальцы Фостера, – но никогда – ту грязную шваль, которая наводнила наши дома. И намереваюсь сделать все, чтобы у меня никогда не отобрали то, что по праву мне принадлежит.
– Вполне справедливо, – согласился Дэвид. – Вполне справедливо.
– Такер! – позвал подбежавший Нил. – Мама просит тебя спуститься к ручью и принести одежду Мэгги.
– Одежду…
Такер посмотрел в сторону фургона Бренигенов. Он совсем забыл о Мэгги во всей этой суматохе, но сейчас снова вспомнил, как она бежала к нему, как открывало узкое полотенце ее стройные ноги, как она лежала в его объятиях – голые плечи, едва прикрытые груди…
В тот момент он был слишком встревожен ее криком и мог думать только об опасности. Но теперь обнаружил, что на уме одна лишь Мэгги: как она выглядела, благоухала, прижималась к нему. Больше ничего.
Нет, теперь вспомнилось еще одно. Мэгги назвала его не мистером Бренигеном, а Такером, и даже произнесенное с ужасом его имя так прекрасно звучало в ее устах…
Такер неожиданно почувствовал прилив жгучего неудержимого желания.
– Передай матери, сейчас иду, – ответил он Нилу и поспешил к гостеприимному ручью. Купанье в ледяной воде – скорее всего, именно то, что сейчас нужно, правда, не ради чистоты. Черт бы ее побрал!
Мэгги сидела в фургоне, все еще завернувшись в одеяло. В жизни она не была так испугана, как в ту минуту, когда глядела в темные бесстрастные глаза. Однако сейчас она вспоминала не пережитый страх; не угроза со стороны индейцев заставляла девушку трепетать. Руки Такера, крепкие, надежные объятия, карие глаза, полные тревоги и беспокойства за нее… Как решительно он заслонил ее собой!
Мэгги наклонилась вперед, выглянула наружу, пытаясь угадать, как скоро Такер явится с ее одеждой. Она выстирала оба платья, решив, что они успеют высохнуть, когда придет время одеваться. Но ведь там остались не только платья…
Девушка покраснела при мысли о том, что Такер прикоснется к ее нижнему белью.
– Почему он не возвращается? – пробормотала она себе под нос. По крайней мере, она могла бы выбраться из душного фургона. Нельзя же разгуливать в одеяле! Неужели он не понимает, что она должна сидеть здесь, как в тюрьме, пока он не принесет одежду?
– Вы ждете это? – раздался голос из противоположного конца фургона.
Мэгги быстро повернулась и вцепилась в края одеяла, стянув его так, что все изгибы стройной фигуры были открыты жадному взору Такера.
– Вы сильно испугались. Видно, Дэвид был прав, когда говорил, что не стоит далеко отходить от лагеря.
– Они не хотели причинить мне зло, – заметила Мэгги, выхватывая у него вещи.
– Но вы этого не знали.
У Мэгги не было настроения выслушивать упреки и наставления Такера. Кроме того, ее раздражал настойчивый, пристальный взгляд. Или, наоборот, слишком нравился.
– Как видите, со мной ничего не случилось, и поэтому лучше об этом забыть. А теперь, если вы оставите меня одну, я смогу одеться…
Она замолчала, красноречиво оглядывая себя. Снова эта самоуверенная улыбка.
– Прошу прощения, мэм.
Занавеска опустилась, и Мэгги оказалась в полумраке.
«Не смей доверять ему, Мэгги Харрис, – громко прошептала она. – Что бы он ни делал. И никому на свете не доверяй. Не забывай этого».
Надев панталоны, она с силой затянула тесемку.
Позаботься лучше о себе и Рейчел, как намеревалась.
Мэгги зажмурилась, словно желая подчеркнуть свои слова, и повторила еще раз:
«Как всегда намеревалась».
ДНЕВНИК МОРИН
12 мая
Сегодня мы пережили ужасные минуты. Трое индейцев канза, как назвал их мистер Фостер, наткнулись на Мэгги, когда та купалась в ручье. Правда, они всего-навсего хотели менять товары на еду, но я все же невольно вспоминаю истории о кровожадных дикарях и об унижениях, которым они подвергают белых женщин. Эти индейцы оказались измученными стариками, но ведь где-то бродят воины помоложе, я знаю это. Наш караван выглядел ужасно большим, когда мы покинули Индепенденс, но мужчин у нас мало, и видно, как мы слабы. Я теперь не стану отходить далеко от лагеря.
Все это заставляет вновь думать о нападении янки на «Туин Уиллоуз» и вспоминать чувство беспомощного гнева при виде того, как уничтожаются вещи, не имеющие цены, но дорогие как воспоминания. Чувство, что эти люди могут сделать с тобой все, что угодно, и ты бессилен остановить их. Все это так живо представилось, когда я услышала испуганный крик Мэгги.
Эти дикие просторы кажутся враждебными, а у меня совсем не осталось друзей.
Сегодня мне не уснуть.
