ГЛАВА 86
На улице Дуэйн столкнулся с тем, кого меньше всего хотел бы видеть, то есть с Бастером Ликлом. Бастер заметил его прежде, чем он успел нырнуть в свой пикап, и, перебежав улицу, схватил Дуэйна за рукав.
– Дуэйн, мы в беде! – отчаянно проговорил он, обливаясь потом.
– А… ты имеешь в виду закрытие банка? – спросил Дуэйн.
– Нет, сувениры! – ответил Бастер, переходя почти на крик. – Они совсем не расходятся. Проклятое прошлое никто не хочет покупать. Продано всего лишь сорок пепельниц, а чертов праздник завтра уже заканчивается.
– Сорок? А сколько осталось?
– Сорок из трех тысяч. Мы реализовали только сто рубашек с символикой, да и то малых размеров.
– Ты наседаешь на меня так, словно я могу чем-то тебе помочь, – заметил Дуэйн, освобождаясь от рук Бастера.
– Ты обязан что-то предпринять! – горячо продолжал Бастер. – Я останусь с голой задницей после этого праздника! Никто не хочет покупать пепельницы, и прокатиться на коляске в такую жару никого не заманишь!
– Я не понимаю, чем могу тебе помочь, – удивился Дуэйн.
– Выступи по телевидению, – взмолился Бастер. – Уговори одну из телевизионных станций в Уичита, чтобы они дали тебе возможность выступить.
– Выступить по телевидению? Зачем?
– Убеди людей в том, что они любовно должны относиться к своему славному наследию. Убеди их в том, что прошлое принадлежит всем нам, что они должны прибыть сюда, чтобы узнать о нем, пока не поздно.
– Прошлое может принадлежать всем нам, но пепельницы и рубашки с символикой принадлежат тебе. Город предлагал тебе участвовать в этом деле пополам, но ты хотел получить все один.
– Что мне делать с тремя тысячами пепельниц? У меня еще пять тысяч рубашек. И потом, куда девать перечницы с солонками?.. Подушки с половыми ковриками, где изображено здание нашего суда? Как избавиться от всего этого дерьма? Я не могу возвращать его обратно.
– Почему бы тебе не пустить прошлое со скидкой в девяносто процентов, – предложил Дуэйн, садясь в машину. – Разойдется как горячие пирожки.
Он хотел было отъехать, но Бастер ухватился за стойку зеркала. На его лице было написано отчаяние. Это выражение, подумал Дуэйн, последнее время стало очень популярно в Талиа.
– Постарайся пробиться на телевидение, – настоятельно проговорил Бастер. – Прошу тебя, Дуэйн. Люди тебе верят. Расскажи про Аламо, Сэма Хьюстона и лонгхорнов… Напомни им, что магазин сувениров открыт с семи утра до полуночи в последний день праздника.
– Бастер, я нефтяник. Я ничего не смыслю в лонгхорновской породе скота.
– Просто напомни им о нашем славном прошлом.
– Наше славное прошлое привело к тому, что мы все здесь посходили с ума, – сказал Дуэйн, желая, чтобы Бастер убрался поскорее. Наконец, тот разжал пальцы и остался стоять на душной улице с таким удрученным видом, что у Дуэйна при взгляде на него снова разболелась голова.
– Отныне я не знаю, что думать о людях, – напоследок проговорил Бастер. – Они даже не покупают на память кольца для ключей. А ведь нам всем время от времени они требуются.
Он обреченно повернулся и зашагал по улице, утирая рукавом рубашки пот, стекавший с лица.