– Но ты не уедешь, – закричала Нейчур.

– Я должна, – ответила Лорен.

– Но почему? – спросила Нейчур сердито. Она так привыкла, что все делается, как хочется ей, что просто не понимала слова «нет».

Ее роман с Эмерсоном Берном был в полном разгаре. Их отношения назвать мирными было нельзя – еще и поэтому Лорен решила уехать. Громкие скандалы стали притчей во языцех. Еще хуже, однако, были их страстные примирения.

Она попыталась объяснить это как можно деликатнее:

– Понимаешь, у меня такое чувство, словно я прячусь за твоей спиной, а пора опять выезжать на дорогу жизни.

Нейчур надулась.

– Но ведь нам так весело, разве нет?

– Да, но этого для меня недостаточно.

Нейчур неохотно, однако, признала свое поражение.

– Что же ты будешь делать? Опять работать на Сэмм? Лорен покачала головой:

– Я думаю начать собственное дело, наподобие… ну, знаешь, я буду «Пятницей», но в женском облике.

– «Пятницей»? Это что же такое? – спросила Нейчур, разражаясь смехом.

– Ну, человеком, который делает все, как для Робинзона Крузо. Я буду оказывать услуги, и люди будут платить мне за каждый час. Я даже для тебя смогу иногда работать.

– Ну, это хорошо.

– Конечно. Я уже говорила с Пией, и она собирается уходить от Сэмм.

Нейчур скептически подняла брови:

– Пиа уходит? У Сэмм будет родимчик.

Лорен не собиралась обо всем рассказывать Нейчур, но она уже не могла остановиться:

– Мы говорили о том, как все назвать вместе. Мы назовем нашу компанию «Безграничная помощь».

Нейчур кивнула:

– Звучит хорошо, но надеюсь, что я всегда смогу тебя вызвать.

Лорен усмехнулась:

– Плати мне почасовую, и я в твоем полном распоряжении.

«Безграничная помощь» сразу же завоевала успех. Слухи о ней быстро распространились, и вскоре у Лорен и Пии не было отбоя от клиентов. Их стало так много, что через три месяца они наняли еще двух помощниц. Это было лихорадочное существование. Сегодня Лорен поливала растения в двухэтажном особняке на Парк-авеню, на следующий вечер организовывала фантастический полуночный обед для тридцати клиентов на самом верху «Эмпайр Стейт Билдинг»!

Пиа познакомилась с человеком, в которого сразу же без памяти влюбилась. Его звали Хауэрд Либерти, он был служащим фирмы «Либерти и Чарлз» – одного из наиболее прет стижных рекламных агентств Нью-Йорка. Хауэрд был низеньким, с волосами песочного цвета и приятным характером. Он сразу же понравился Лорен.

– Это хорошо, потому что мы подумываем пожениться, – восторженно призналась Пиа.

Связь Нейчур и Эмерсона Берна все продолжалась, и в том же безумном духе. Иногда он тоже звонил в «Безграничную помощь», но Лорен всегда так устраивала, чтобы с ним занималась Пиа. Она чувствовала себя с ним неловко.

Нередко кто-нибудь пытался завязать с ней знакомство, хотя было известно, что у нее нет желания вступать с кем-нибудь в близкие отношения. Она воздвигла стену вокруг себя и намерена в крепости отсиживаться. Всю свою энергию она отдавала делу, которое обещало стать процветающим.

– Ты что, собираешься всю жизнь прожить в целомудрии? – спросила Нейчур.

– Для того чтобы чувствовать себя счастливой, мне не обязательно ложиться с кем-нибудь в постель, – ответила она спокойно. – Я создаю дело.

– Да, ты действительно странная, – отвечала Нейчур, покачивая головой. – Я без секса, ну, никак не смогла бы.

«Подумаешь, удивила!»

Пиа и Хауэрд назначили день свадьбы.

– Надеюсь, это не значит, что ты выйдешь из дела, – спросила Лорен.

– Никоим образом, – твердо ответила Пиа. – Я совершенно не собираюсь сидеть дома и нянчить детей.

– Ну и хорошо, – с облегчением заметила Лорен.

Однажды в понедельник Нейчур позвонила в шесть утра. Еще не вполне проснувшись, Лорен протянула руку к трубке.

– Это я, – кричала Нейчур, – я в Вегасе и чертовски счастлива, ты меня слышишь?

– Счастлива?

– Я вышла замуж! Мы с Эмерсоном наконец-то поженились.

– Ой, нет! – пробормотала Лорен.

– Что ты этим «ой, нет» хочешь сказать? Ты можешь флаги вывесить в нашу честь! Я, черт возьми, теперь миссис Эмер-сон Берн, вот так-то!

Худшей пары Лорен представить не могла. Оба они слишком неуемны и порывисты, они же убьют друг друга. Она с трудом села на постели.

– Зачем вы это сделали?

– Вот это мило! – ответила Нейчур. – Ты первая, кому я позвонила, и в ответ слышу чертовское неодобрение. Да мы любим друг друга, Лорен, любим!

– А пресса уже знает?

– Еще нет.

– Когда до нее дойдет эта новость, вас просто возьмут в плен.

– Эмерсон уже позвонил своему менеджеру. Я думаю, они устроят пресс-конференцию. Ты можешь прилететь, чтобы побыть сейчас со мной? Я оплачу самолет.

– Ничего платить не надо. Если я тебе нужна, то вылетаю немедленно.

– Сегодня днем мы летим обратно в Лос-Анджелес. Эмерсон просто с ума сходит, когда видит игорный стол, и удержать его нет никакой возможности. Я должна быстренько его отсюда извлечь. Вот что, ты не могла бы приехать к нам домой в Лос-Анджелес завтра? Да, и сделай мне большое одолжение.

– Какое? Говори.

– Позвони Сэмм и сообщи обо всем. Если я позвоню, то она будет только орать на меня.

Сэмм приняла новость стоически. Не в первый раз ее девушка сбегала и выходила замуж за рок-звезду, и Нейчур – не последняя.

Пиа вовсе не обрадовалась, когда Лорен сказала, что вылетает в Лос-Анджелес.

– Ты же знаешь, я выхожу на следующей неделе замуж, – сказала она.

– Я вернусь, – заверила ее Лорен, – все уже организовано наилучшим образом, все пройдет гладко. И я обещаю, что сама приеду.

– Но зачем тебе это нужно, лететь туда? – пожаловалась Пиа.

– Потому что Нейчур – мой друг, – ответила Лорен.

– Ха! – воскликнула Пиа. – Она тебя любит, потому что ты все для нее делаешь.

Оказывается, Пиа может быть циничной.

– Благодарю покорно. Пиа вздохнула:

– А что ты там будешь делать, сидеть в бассейне и смотреть, как они ссорятся, а я в это время все дела буду ворочать одна?

– Ну, успокойся, Пиа, – сказала она как можно убедительнее. – Я ведь никогда еще не была в Лос-Анджелесе. И улетаю всего на несколько дней.

К тому времени, как она собралась, новость о свадьбе Нейчур и Эмерсона уже потрясла газетный мир. Хотя Нейчур и говорила, что прессе ничего не известно, их свадебные фотографии стали появляться во всех газетах. Нейчур в белом мини-платье, кормящая Эмерсона свадебным тортом. Эмерсон в черном кожаном костюме с гривой волос, небрежно спадающий ниже плеч. Широко улыбающаяся Нейчур. Хмурый Эмерсон.

Но они выглядели счастливыми.

Они выглядели также сильно пьяными.

Лорен сидела в самолете «Америкэн Эйрлайнс» и внимательно разглядывала снимки в «Нью-Йорк пост». Фотография Нейчур и Эмерсона занимала всю первую полосу.

– Ох уж эти звезды рока, – фыркнула сидевшая рядом женщина в голубых сединах, – все они дегенераты, вот что я скажу.

Лорен ничего не ответила и закрыла глаза. Она летела в Лос-Анджелес. И все это было очень далеко от Босвелла.

Выйдя из самолета, она почувствовала себя звездой экрана. Шофер-негр в форме приветствовал ее у выхода и прошел вместе с ней к багажной карусели, где она указала ему на свой единственный небольшой чемодан. Он удивился:

– И это все?

– Все – ответила она, уверенная, что для него это было большое разочарование – встречать ничтожество вроде нее. Но он был очень приветлив и весел, ведя ее к лимузину.

Все в Лос-Анджелесе казалось больше и лучше. Небо было синее, деревья зеленее, чем все, которые ей приходилось видеть раньше. Он был белый с черными оконцами, а внутри горели крошечные лампочки в окаймлении кружков.

– Вы бывали когда-нибудь в Лос-Анджелесе? – спросил шофер, когда они выезжали на шоссе.

– Никогда, – ответила она, устраиваясь поудобнее в кожаном великолепии.

– Ну, тогда для вас – это настоящее путешествие, – сказал он, глядя на нее в зеркало. – Я здесь уже десять лет. Приехал из Чикаго. Зовут Такер.

– И вам здесь нравится? – спросила она из вежливости.

– Здесь жизнь легче.

– Вы работаете на Эмерсона Берна?

– С полгода. Он хороший парень. Иногда берет меня в поездки.

– Наверное, вы удивились, когда он женился? Такер засмеялся:

– Я никогда не удивляюсь ничему, что делают рок-звезды. Эмерсон жил в особняке на холмах Бель Эйр. Страж у ворот махнул, чтобы Такер проезжал, и пока лимузин поднимался по скругленной подъездной дорожке, за ними захлопнулись огромные ворота.

На вершине холма стоял громадный дом, Лорен никогда еще не видела таких.

Как только лимузин подкатил к подъезду, навстречу выбежала Нейчур в красном бикини в белый горошек.

– Вот ты и здесь, – закричала она весело, – и чертовски вовремя. – Они тепло обнялись. – Пойдем, – сказала Нейчур, втаскивая ее в огромную парадную дверь. – Добро пожаловать в мой скромный домик.

Домик оказался настоящим дворцом. Высокие потолки с лепниной, картины старых мастеров по стенам и тяжелая, пухлая, обитая шелком мебель.

– Конечно, это не в моем вкусе, но скоро я здесь все переменю, – сказала Нейчур деловито, таща Лорен через сводчатый коридор к бассейну.

– Но это и не в его вкусе, – сказала Лорен, все оглядев.

– Да, это какой-то гомик-декоратор, – сказала небрежно Нейчур, – наверное, чего-нибудь от него хотел. – И она даже засмеялась при мысли о подобном желании. – Давай выйдем, ты поздравишь новобрачного.

Эмерсон Берн возлежал в шезлонге около огромного бассейна с голубой водой. На нем были только черные плавки.

– Лорен увидела, что у него довольно выдающийся живот. На сцене он, очевидно, затягивался, потому что животик был весьма существенный.

Его лохматая грива была собрана в «конский хвост», который высовывался из-под черной бейсбольной шапочки. Зловещие черные очки скрывали глаза. По обе стороны от него стояли маленькие столики. На одном был телефон, высокий кувшин с яблочным соком, две бутылки «Столичной» и несколько стаканов.

На другом громоздились сценарии.

Нейчур подбежала к нему:

– Ты ведь помнишь Лорен, правда, любимый? Эмерсон сдвинул очки вверх и взглянул на нее сонными,

серыми глазами.

Лорен тоже посмотрела на него, и ей показалось, что он подкрашивает длинные, пушистые, загибающиеся кверху ресницы.

– Э… поздравляю, – промямлила она.

– Спасибо, – сказал он, опуская очки и вздернув подбородок навстречу солнцу.

– Пойдем в дом, – хихикнула Нейчур, – я устрою тебе знатную экскурсию.

Нейчур провела ее через все огромное здание, и Лорен выбилась из сил.

– Можно принять душ? – спросила она, надеясь на положительный ответ.

– Да, и можешь также поспать, потому что сегодня у нас вечеринка!

– Но я не для вечеринки сюда приехала, – возразила она, – а чтобы помочь тебе.

– Но мне не нужна помощь, дорогая. На Эмерсона работают шестьдесят тысяч человек. И я заслуживаю просто дружеского визита, правда? Ведь я только что вышла замуж, слава Богу. – Она помедлила перед зеркалом в холле, привлеченная собственным отражением. – М-м-м, я толстею, – заметила она, ущипнув себя за тонкую талию.

– Нет, нисколько, – решительно заявила Лорен. – Как ты вообще можешь говорить?

– Да это все так незаметно прибавляется, дорогая, – ответила, нахмурившись, Нейчур, вертясь перед зеркалом так и этак и внимательно рассматривая себя. – Да, между прочим, а что тебе сказала Сэмм?

– Ну, она не была в экстазе.

– Держу пари, что старая кошелка не обрадовалась. А ты сказала, что я отменяю все мои договоренности на будущий месяц?

– Нет, и мы с тобой должны это сначала обсудить.

– Тут и обсуждать нечего!

– То, что ты вышла замуж, вовсе не означает, что теперь ты должна отказаться от своей карьеры.

– А кто отказывается? Я просто не хочу надрываться теперь, живя с Эмом, – и она понизила голос, доверительно прошептав: – Ведь на него нельзя положиться. Знаешь, что бывает во время всех этих поездок? Вокруг звезд рока всегда кишмя кишат разные поклонницы, они, словно поганки, тут как тут. Поэтому я собираюсь ездить с ним для защиты своих интересов.

– Но ты потеряешь популярность, если расторгнешь договора.

– Ну, я не собираюсь ни с кем состязаться в популярности, – резко ответила Нейчур, широко распахнув дверь и вводя Лорен в большую солнечную комнату с видом на бассейн. – Это твоя!

– О Господи, да она больше, чем вся моя квартира!

А в Калифорнии все больше и лучше, – объявила Нейчур. – Но ты к этому скоро привыкнешь. Ты сколько можешь пробыть со мной?

– Три дня.

– Нет, по крайней мере, ты должна остаться на неделю!

– Но я не могу так подводить Пию.

– Обойдется.

– Только три дня, Нейчур.

– Четыре.

– Ладно, решено.

И Нейчур улыбнулась:

– Когда они пройдут, ты будешь умолять, чтобы остаться подольше. Ложись, тебя разбудят в шесть.

Лорен приняла душ в отделанной мрамором ванной, легла на середину поистине королевских размеров кровать и через несколько минут уже спала.

Проснулась она перед вечером, подошла к окну и посмотрела на бассейн. Там по-прежнему был Эмерсон Берн, который так усиленно выгребал, словно от этого зависела его жизнь. Он был готов на все, чтобы держать форму.

Так она попала на свою первую голливудскую вечеринку. Одеты все были сногсшибательно. Вечеринка шла в особняке магната, владельца студий звукозаписи. Дом был больше и богаче, чем у Эмерсона Берна. Слуг множество.

– Здесь все в сборе, – сказала Нейчур– чувствительно толкнув ее локтем в бок. – Вон, черт возьми, сам Джек Николсон. Хочешь познакомиться?

– Нет, – ответила Лорен, ужаснувшись даже самой мысли о знакомстве.

Нейчур хихикнула:

– Но раз ты со мной, ты можешь познакомиться с кем хочешь. Кого ты предпочитаешь?

– Я предпочла бы посидеть одной в уголке.

– Но ведь ты пришла повеселиться, правда?

– Но ты же знаешь, что я представляю при слове «веселье». Я предпочитаю быть зрительницей.

– Очень интересно!

– Сделай мне одолжение – иди к мужу и веселись. Со мной все в порядке.

Но Нейчур не надо было упрашивать:

– Ладно, потом найду тебя.

Оглядевшись, Лорен подумала, что на вечеринке официантов больше, чем гостей. Она взяла фирменную содовую у слуги-блондина с короткой стрижкой, нашла скромный уголок и решила все как следует запоминать, чтобы рассказать Пии.

Присутствовал не только Джек Николсон, она узнала много других знаменитых лиц. Здесь были улыбающийся Берт Рейнолдс, великолепный Эгги Диккисон, гордо выступающий Род Стюарт и полный чувства собственного достоинства Грегори Пек.

Маленькая девочка, все еще живущая в ней, сказала: «Ой, почему же я не принесла тетрадку для автографов», а взрослая девушка, в ней же самой, ответила: «Не хочу быть здесь, выпустите меня!»

Все обменивались поцелуями, не касаясь, однако, друг друга губами. Разговор был сбивчив и незначителен. На женщинах были такие драгоценности, которых прежде ей не доводилось видеть.

И Нейчур всем этим наслаждалась от души. Лорен смотрела, как она скользит от одной особы к другой. Эмерсона с ней не было, он сидел в баре, и все подходили к нему засвидетельствовать свои дружеские чувства. Он же был звезда рока. И почтение ему было положено.

Лорен растворилась в толпе на заднем плане. Хотя в Бос-велле она считалась самой хорошенькой девушкой, в Голливуде она явно не производила впечатление. Но она и не пыталась. По правде говоря, она, как всегда, старалась преуменьшить свои достоинства – гладко зачесала волосы назад, косметики не было, простое платье ничем не выделялось на общем фоне. Нейчур часто кричала на нее, зачем она так плохо одевается, и Пиа нередко читала нотации относительно того, что она не умеет себя подать.

– Но я совершенно удовлетворена тем, как выгляжу, – отвечала она обеим.

В полночь ей захотелось уйти, но Нейчур была еще полна энергии. Эмерсон также не проявлял склонности удалиться. В доме была собственная дискотека – комната с зеркальными стенами, мигающей подсветкой, полом из черного гранита и истощенным на вид диск-жокеем.

Лорен ухитрилась поймать Нейчур, когда она влетела, чтобы потанцевать.

– Я падаю с ног, так спать хочется, ты ничего не имеешь против, если я уеду?

– Не беспокойся, – проверещала Нейчур, – мы тоже скоро.

– А можно я возьму машину и пришлю ее обратно за вами?

– Делай как хочешь, – сказала Нейчур рассеянно, поспешая мимо.

Снаружи Такер болтал с несколькими шоферами.

– Они еще не готовы, – сказала Лорен, – но я хочу уехать.

Такер кивнул:

– Сейчас подам машину.

Сидя на заднем сиденье роскошного лимузина, она закрыла глаза и так ехала всю дорогу. А приехав, сразу же рухнула в постель.

Еще не рассвело, когда ее разбудили крики и ругань: Нейчур и Эмерсон громко ссорились.

Но это было уже не ново.