Глава 12
— Ты самая прекрасная женщина к западу от Миссисипи, принцесса. Лемюэл будет очарован! — воскликнул Маркус, когда Лисса спустилась вниз.
Но она наряжалась не для Лемюэла, хотя именно он будет ее кавалером сегодня. Лисса благодарно улыбнулась отцу, но, оглядывая пышно украшенный зал, заметила выражение нескрываемой убийственной ненависти на лице Жермен Шанно, мгновенно промелькнувшее, но тут же растаявшее. Лисса с неприятным чувством вспомнила, сколько раз она наблюдала нечто подобное. В чем причина этой жгучей злобы. Почему старуха так ее ненавидит?
— Дом выглядит просто ослепительно, Жермен, — похвалила Лисса, коснувшись вазы из севрского фарфора, в которой стоял огромный букет лилий и шпорника.
Жермен поистине превзошла себя в этом году! — удовлетворенно заметил Маркус.
Неулыбчивая экономка коротко кивнула и устремилась к выходу, полностью игнорируя Лиссу.
Вся лестничная площадка была полна цветов. Из большой гостиной мебель была вынесена, а ковры свернуты. Деревянные полы отполированы до блеска в ожидании начала танцев. Стол в столовой застелен белоснежной камчатной скатертью и уставлен стопками тарелок, а повара на кухне трудились, готовя роскошный обед. Божественные ароматы доносились и из задних помещений большого дома.
Маркус взял дочь за руку.
— Ты с каждым днем становишься все более похожей на мать, детка.
Лед в голубых глазах растаял, улыбка смягчила суровое лицо.
Огромное зеркало на другом конце коридора подтверждало правду его слов. Лисса была живым портретом покойной жены. Широко раскрытые золотистые глаза и темное пламя волос, несомненно, были унаследованы от матери, но прямой нос и решительный абрис челюсти достались от отца, только выглядят гораздо изящнее и женственнее.
— Вряд ли я хочу узнать, во что обошлось мне это платье, но оно этого стоит, — признался Маркус, глядя на бронзовый атлас и ярды кремового кружева. — У Лемюэла глаза на лоб вылезут, — добавил он со смешком.
— Платье ужасно дорогое, — отозвалась Лисса, не желая выслушивать очередную лекцию насчет предложения Мэтиса.
Одна мысль о том, чтобы провести с ним ночь, вызывала озноб отвращения. Как мечтала Лисса потанцевать вместо Мэтиса с Джессом. Если бы только придумать способ…
Размышления девушки были прерваны цокотом лошадиных копыт по сухой пыльной земле. Прибыли первые гости. Лисса узнала визгливое хихиканье Криделлии Ивере и ответный смешок старого Сайруса.
В гостиную впорхнула Деллия, наряженная в синее атласное платье, оттенка барвинка, делавшее ее бледную кожу и тусклые каштановые волосы еще более блеклыми, чем обычно. Глаза ее раздраженно блеснули при виде Лиссы, но она поспешила улыбнуться подошедшей хозяйке.
— Боже, какой необычный цвет, Лисса! Кому бы пришло в голову нарядиться в коричневое бальное платье? — проворковала она.
— А по мне, так очень даже красиво, — вмешался Сайрус. — Вы обе, девочки, такие хорошенькие, как пара щеночков с красными ленточками.
— Спасибо, Сай, — ответила Лисса, замечая, как Деллия. прищурившись, неотрывно глядит на дорогу. Несмотря на небольшую близорукость, она отказывалась носить очки. Лисса знала, что Деллия умирает от желания узнать, был ли Янси Брюстер в числе всадников, подъезжавших к дому.
После того как светские приличия были соблюдены, Лисса прошептала Деллии:
— Янси должен быть.
Самонадеянного управляющего все-таки пригласили, несмотря на то что Лисса отнюдь не горела желанием видеть его после безобразной ссоры на скачках.
— Я удивлена, что он не приехал с тобой и твоим отцом.
Деллия приняла равнодушный вид.
— О, думаю, он не задержится, — ответила Деллия нарочито равнодушно. — Янси и папа не ладят из-за того дурацкого пари, которое он проиграл этому твоему мерзкому наемнику. — Глаза ее сузились. — Ты по-прежнему по нему вздыхаешь?
— Ты о ком? — рассмеялась Лисса. — О Янси или Джессе Роббинсе?
Бывшая подруга рассерженно выпрямилась.
Знаешь, меня так и подмывает рассказать твоему па о том, как ты строишь глазки этому грязному индейцу.
Лисса пожала плечами.
— Жермен уже доложила. Папа считает это просто смехотворным. Едва не уволил ее за такие штучки!
И с колотящимся сердцем отвернулась, чтобы приветствовать новых гостей.
— Прошу простить меня, Деллия.
Подошедший Лемюэл сжал руку Лиссы. Он стоял слишком близко, впрочем, это было в его привычках. Его громоздкое тело и широкие плечи, казалось, заполнили весь зал.
От Мэтиса исходил привычный запах дорогого одеколона, и Лисса с трудом подавила желание чихнуть, когда он картинно поднес к губам ее пальцы.
— Вы сегодня выглядите сногсшибательно, Лисса. Такой необычный цвет невероятно идет вам… правда, я предпочел бы что-нибудь более традиционное… скажем, синее…
Лисса отняла руку.
— Но я не очень признаю традиции, Лемюэл… Разве папа не упоминал об этом?
Мэтис снисходительно усмехнулся.
— Просто огонь юности… мятежный характер, дорогая. Вам для поддержки необходима твердая рука.
В этот момент появились Янси Брюстер, Мосс Саймиштон и несколько мелких ранчеро. Лисса с ослепительной улыбкой истинной красавицы обернулась к ним; поклонники и обожатели тут же окружили девушку. Даже Янси, казалось, забыл о том, что произошло между ней и Джессом в конюшне. Пока он осыпал ее комплиментами, Лисса чувствовала пронизывающий взгляд Деллии с другого конца комнаты.
Но прежде чем Брюстер успел пригласить Лиссу на первый танец, Мэтис оказался рядом и по-хозяйски взял ее за руку.
— Ваш отец попросил приглядеть, чтобы на кухне все успели приготовить, — вкрадчиво объявил он, уводя Лиссу подальше от Брюстера, и, только когда они пересекали быстро заполнявшийся людьми зал, тихо презрительно бросил: — Не понимаю, почему этим дикарям разрешают появляться в приличном обществе.
— Мосс работает с отцом вот уже двадцать лет. Мы всегда приглашаем управляющих, — объяснила Лисса и, не устояв, добавила: — У Янси Брюстера есть и собственный скот. Когда-нибудь он тоже станет владельцем большого ранчо. Так начинали многие богатые люди в Вайоминге… бывшие варвары и дикари.
— Некоторым просто удалось жениться на дочерях состоятельных ранчеро. Надеюсь, вы не собираетесь поощрять этого негодяя, Лисса?
Девушка с деланной наивностью взглянула на собеседника.
— Ну… он ухаживает за мной… как и большинство холостяков в округе… Простите, Лемюэл, я должна поговорить с Жермен.
— Первый танец мой, Лисса, — напомнил он. Она кивнула и, пройдя мимо двух горничных, нагруженных подносами, исчезла в коридоре, ведущем к кухне. Какой ужасный вечер ей предстоит! Обычно она очень любила балы и праздники и могла без отдыха протанцевать всю ночь… Но это было до того, как Джесс Роббинс сжал ее в объятиях. Теперь перспектива провести вечер в танцах и болтовне с толпой обожателей наполнила ее отвращением.
Лисса тихо открыла дверь и застала Жермен за обычным занятием — та как раз успела одним быстрым глотком осушить содержимое небольшого стаканчика.
— Еще одна порция лекарства для разгулявшихся нервов? — мило осведомилась девушка.
Мадам Шанно мгновенно обернулась, с видом пойманного воришки поспешно спрятала стакан за спину и начала наступать на Лиссу, словно индейский воин, готовый нанести удар.
— Что ты тут делаешь, шпионишь за мной?
— Папа велел спросить, все ли готово на кухне.
— Конечно! — с оскорбленным достоинством ответила экономка. — Сейчас мужчины принесут жареную свинью.
— Прекрасно!
Лисса тут же покинула кухню, думая о том, как громко старая пьянчуга будет храпеть сегодня ночью.
Первые такты вальса разнеслись в теплом вечернем воздухе. Двери и окна были открыты, и звуки скрипок и гитар доносились даже до домика ковбоев. Лемюэл уже ждал Лиссу, но она, кружась в его объятиях, думала только о Джессе.
Многие ковбои толпились у границы сада, окружавшего большой дом, чтобы послушать музыку и хоть краешком глаза увидеть веселье.
Джесс сидел на топчане, пока Тент с Уксусным Джо проводили время в нескончаемой игре в карты. Джесс пытался писать письмо брату, но после нескольких предложений, выругавшись, скомкал листок и бросил в угол, обнаружив, что начал пространно рассказывать о Лиссе.
— У кого-нибудь есть виски? — спросил он. Тейт, не глядя, пустил по шаткому столику бутылку с остатком жидкости на дне. Презрительно посмотрев на жалкую порцию, Джесс пожал плечами.
— Я рассчитывал по меньшей мере на полглотка. Уксусный Джо в качестве очередного хода с торжествующим видом выложил две четверки. Тейт, вылив в себя последние несколько капель спиртного, предъявил две восьмерки.
— Кажется, я опять выиграл, — с деланной наивностью объявил он.
— Проклятье, пытаться побить меня все равно что локтем ухо чесать!
Старик, громко проклиная невезение, швырнул на стол карты и повернулся к Джессу.
— У меня в кухне полная бутыль. Здорово помогает от ревматизма. По-моему, боль уже начинается!
Он с трудом встал, отодвинул расхлябанную табуретку и объявил, уничтожающе сверля взглядом бесхитростную черную физиономию Шеннона:
— Карты не убирай. Сейчас вернусь.
По пути к лачуге повара Джесс взглянул на ярко освещенные окна большого дома на холме. Теплый летний ветерок донес обрывки мелодии. Вальс…
Уксусный Джо открыл двери, но неожиданно остановился и пристально уставился на спутника:
— Ты нравишься мне, Роббинс, но я пришел на «Джей Бар» еще до рождения малышки. Она всегда была сорвиголова, и что до меня… можно понять, почему она на тебя глаз положила. Только ни до чего хорошего это не доведет.
— Думаешь, я этого не знаю? — вздохнул Джесс, — И не говорил ей об этом?
Выплюнув комок жвачки, Джо усмехнулся, вытер рукой клочковатую седую бороду;
— Мисс Лисса не из тех женщин, кто соглашается с отказом.
И внезапно посерьезнев, снял с полки у двери увесистую бутылку виски, сделал большой глоток и протянул Джессу.
— Она молода и забила себе голову глупой бабьей чепухой, когда жила на Востоке! Не причиняй ей зла, Роббинс. Да и себя побереги! — посоветовал он, тяжело вздохнув.
Джесс припал губами к горлышку. Дешевое крепкое виски обожгло горло; желудок мгновенно охватило пламенем.
— Спасибо, — кивнул он, отдавая бутылку старику.
Уксусный Джо с кривой улыбкой, открывающей неровные коричневые зубы, между которыми чернели прогалы, сунул бутылку Джессу.
— Возьми себе. Мне нельзя напиваться! Должен же я выиграть недельное жалованье у этого черного сукина сына! Судя по всему, тебе виски нужнее. Только никому не проговорись, что я дал спиртное инджуну!
Джесс отсалютовал удаляющейся спине Уксусного Джо, ковылявшего к дому ковбоев, и направился вдоль ограды загона к кузнице Джетро Баллиса. Самое подходящее, достаточно уединенное место, чтобы надраться как следует.
— Будь у меня хоть капля мозгов, поехал бы в Шайенн и трахал там Кэмми, пока оба не свалимся! — пробормотал он, сделав огромный глоток спиртного. — Вроде па вкус не так уж противно!
Джесс отыскал спокойный уголок у грубо сколоченной щелястой стены кузницы и уселся, не в силах заставить себя не глядеть на вершину холма, откуда доносились смех и музыка.
Должно быть, она окружена ухажерами, танцует с Лемюэлем Мэтисом. Мысль о больших квадратных ручищах Мэтиса на талии Лиссы заставила внутренности перевернуться. Джесс поднес к губам бутылку, невероятным усилием воли пытаясь выбросить из головы мысли о девушке.
Янси Брюстер суженными глазами наблюдал за весело смеющейся Лиссой Джейкобсон, болтающей с целой сворой поклонников, и наконец пробился сквозь толпу как раз в тот момент, когда музыканты вновь взялись за инструменты. Мэтис, напыщенный старый дурак, был совершенно польщен беседой с другими членами Ассоциации. Янси жестом собственника потянулся к руке Лиссы и картинно поклонился.
— Вы всегда дарили мне первый вальс, мисс Лисса, и надеюсь, сегодняшняя ночь — не исключение.
Не дав ей возможности отказаться, Брюстер увлек девушку на середину зала, как только раздались первые такты музыки.
— Но это не вальс, и я в жизни не дарила вам первого танца, — язвительно заметила Лисса.
— Я солгал, — самодовольно признался Брюстер, оскалясь злобной улыбкой хищника. — Что же касается первого, кто удостоился вашей благосклонности… что ж, мы оба знаем — вы предпочитаете темное мясцо, не так ли?
Лисса старалась вырвать руку, сгорая желанием пощечиной стереть гнусную ухмылку с физиономии управляющего, но Янси крепко сжимал ее.
— Пустите, — процедила она, останавливаясь у самого края площадки для танцев.
— Ну что вы, мисс Лисса, — маслено усмехаясь, начал он, — не стоит так расстраиваться. Не хотите же вы испортить праздник вашему па?
— Сайрус Ивере испортит вам жизнь, если немедленно не уберете руки, — прошипела Лисса, с силой ударив Брюстера каблуком по ноге.
Сегодня на управляющем в виде исключения были тонкие туфли. Сморщившись от боли, он отступил. Лисса повернулась и зашагала прочь, прекрасно сознавая, с каким жадным любопытством наблюдали эту сцену остальные девушки и среди них Криделлия Ивере, чьи маленькие глаза сверкали ненавистью.
Оказавшись рядом с ней, Лисса задержалась на несколько мгновений, чтобы прошептать:
— Если у тебя осталась хоть капля здравого смысла, держись подальше от этой змеи!
Деллия быстро замигала ресницами, выпученные глаза были прикованы к высокой фигуре Янси, недобро уставившегося на Лиссу.
— Я поступаю так, как мне угодно; беру с тебя пример, Мелисса Джейкобсон! раздраженно огрызнулась Деллия.
Когда Брюстер подошел к ней и пригласил на танец, та, покраснев, кивнула, и через несколько минут, кружась в объятиях управляющего, самодовольно улыбнулась Лиссе.
Так неудачно начавшийся вечер тянулся бесконечно. Лисса танцевала со старыми ранчеро и молодыми поклонниками, пока не почувствовала, что фальшивая улыбка примерзла к лицу. Ноги болели — от постоянно наступавших на них грубых сапог, голова кружилась от чрезмерного количества шампанского, специально заказанного Маркусом в «Шайенн-клаб» для этого случая. После ссоры с Янси Брюстером девушка чувствовала необходимость подкрепить силы. Теперь она пожалела об этом.
Но что именно было известно Брюстеру об ее отношениях с Джессом? Он видел ее выходящей из задней двери конюшни перед скачками. Но, насколько она могла сказать, больше Брюстеру ничего не удалось заметить. У него не было никаких доказательств, что между ней и наемником что-то есть. Но Янси отличался коварством и не любил проигрывать. Он был способен на любую подлость.
— У меня ужасно трещит голова, Лемюэл, — пожаловалась Лисса, растирая виски.
— Может, лучше выйти на свежий воздух? — сочувственно спросил Лемюэл.
Только этого Лиссе не хватало — очутиться наедине с Лемюэлом!
— По-моему, мне стало нехорошо из-за жареной свинины. Наверное, лучше лечь и приложить ко лбу холодный компресс.
Лисса слабо улыбнулась и отняла руки. Мэтис встревоженно нахмурился:
— Сейчас позову вашего отца.
— Вздор. Ни к чему зря его волновать из-за пустяков! Жермен ушла наверх, она мне поможет, и я вернусь через полчаса. Пожалуйста, ничего не говорите папе!
Пробираясь сквозь толпу, Лисса всей спиной ощутила жесткий взгляд карих глаз. Девушка солгала лишь наполовину. Она и в самом деле чувствовала себя отвратительно, но виной всему был не ужин, а омерзительное поведение Янси и угнетающе-хозяйские манеры Мэтиса.
Лисса поднялась по лестнице и постояла у двери комнаты Жермен, прислушиваясь к громкому пьяному храпу. Как только столы были сервированы, экономка дала Наставления горничным относительно уборки и отправилась в свою спальню, где еще раньше ухитрилась припрятать бутылку лучшего бренди Маркуса. Лисса на цыпочках направилась в свою комнату — в дальнем конце коридора, — налила прохладной воды в тазик, намочила платок, выжала, вытерла лоб и, подойдя к окну, вгляделась в хозяйственные постройки и дом ковбоев. В комнате стояла угнетающая духота. Лисса распахнула окно и ощутила слабое дуновение ветерка. Вдалеке, у стены кузницы загорелся слабый огонек сигареты. Большинство ковбоев сейчас в саду, стараются рассмотреть танцующих. Только этот одинокий курильщик не захотел к ним присоединиться.
Лисса неожиданно почувствовала неодолимую потребность глотнуть свежего воздуха. Выскользнув из спальни, она открыла дверь черного хода и направилась к кузнице. Еще с полчаса никто ее не хватится.
Ленивый ветерок доносил танцевальную музыку, где-то в холмах, под желтой луной, выл койот. Это чистое безумие. Но Лисса чувствовала, как шаги все убыстряются в ритм бешено бьющемуся сердцу.
Джесс сидел, прислонившись к стене, вытянув перед собой длинную ногу. На другой, согнутой в колене, стояла наполовину опорожненная бутылка с виски, которую он придерживал рукой.
В губах дымилась сигарета. Лисса остановилась как вкопанная, наблюдая за спокойно курившим Джессом, вдыхая пряный, чисто мужской, манящий аромат табачного дыма. В этот момент, словно почувствовав ее присутствие, Джесс поднял голову, но не встал. — Ты пьян! — осуждающе бросила Лисса.
— Совершенно верно. А ты сумасшедшая. Какого дьявола ты тут делаешь, да еще в таком виде? Один из твоих верных псов сейчас явится… и придется его пристрелить.
Губы Лиссы скривились в тоскливой улыбке.
— А до того, может, потанцуешь со мной? Музыка, казалось, вторила ее приглашению — печальная старая баллада времен войны. Джесс сделал еще глоток, отбросил бутылку в траву и с удивительной грацией вскочил.
— Я тоже спятил, но, в общем-то, даже не пьян. Правда, изо всех сил, честно старался надраться.
Он послал окурок вслед за бутылкой и выпрямился, безмолвно глядя на нее.
— Ну? — выжидающе проворковала Лисса.
— А если я не умею танцевать?
— Придется рискнуть своими ногами.
Лисса приподняла атласную юбку, показав бронзовые кожаные туфельки в тон платью и стройные щиколотки. Джесс обнял ее за талию и начал двигаться в такт музыке. Оказалось, что он двигается с изысканной грацией отправившегося на охоту льва.
Медленно кружась, они скользили по маленькой полянке. Волосы Лиссы, уложенные в изысканную модную высокую прическу, перевитую бутонами роз, издавали нежное благоухание. Пальцы Джесса, утонув в шелковистых локонах, осторожно прижали голову девушки к широкой мужской груди. Лисса спрятала лицо в курчавых завитках, вспоминая мужской запах, необратимо притягивающий ее с первого дня, когда они попали в грозу.
— Ты так и не объяснил, что такое туареги. Джесс, откинув голову, хмыкнул.
— Ну и приставала же ты! Липучка неотвязная!
— Они имеют что-то общее с твоим пребыванием во Французском легионе, да?
Это североафриканское пустынное племя. Убийственно-жестокие и храбрые воины.
— Чем-то похожие на родственников твоей матери?
Лисса ощутила, как сжался Джесс, хотя ни разу не сбился с такта.
— Не знаю, — бесстрастно ответил он. — Мою бабушку изнасиловали какие-то бродяги-индейцы в Мексике, и в результате появилась на свет мама. Какая ирония в том, что всю жизнь меня называли полукровкой, а я даже не знаю, от какого индейского племени произошел.
Лисса нежно погладила его по щеке.
— Как плохо, должно быть, пришлось твоей маме! Джесс пожал плечами.
— Она родилась в семье мексиканцев, которых привез в Техас Ричард Кинг для работы на своем ранчо «Раннинг Даблю». Он нанял всю деревню. Дал им новую жизнь. И поэтому они были фанатично преданы Ричарду. Мать вышла замуж за отца, когда ей исполнилось всего шестнадцать.
— Роббинс — американское имя.
— Джон Джереми Роббинс был янки из Бостона, приехавший на Запад, чтобы составить состояние.
— И индейская кровь твоей матери совсем не беспокоила его, правда?
Джесс мрачно улыбнулся.
Он был единственным человеком в Техасе, для которого это не имело значения.
Никогда раньше он не говорил так много о своем таинственном прошлом. Должно быть, спиртное развязало ему язык, но отнюдь не ослабило всегдашней сдержанности.
Расскажи о своем отце.
Музыка смолкла. Джесс остановился, но не разомкнул объятий. Лисса прижалась к нему еще теснее, зная, что сейчас он велит ей уйти.
— От тебя будет пахнуть виски и сигаретами.
— Мне все равно.
— Зато твоему па и Лемюэлу Мэтису далеко не все равно.
Джесс взял Лиссу за плечи, отодвинул подальше, пристально оглядывая ее с ног до головы.
— Произведите искусства, — тихо и хрипло пробормотал он.
Одна рука легла на тяжелое кружево, выбивавшееся из низкого разреза, Джесс умирал от желания отодвинуть его, обнажить роскошные груди. Пальцы Джесса легко очертили холмики серебристой плоти, выступавшие над декольте, но тут же, словно обжегшись, отдернулись.
— Возвращайся в свой круг, Лисса. Девушка лихорадочно ласкала его лицо.
— Мое место там, где ты, Джесс. По-прежнему увлекаешься волшебными сказками, Лисса.
Девушка сдавленно всхлипнула и, вцепившись в руку Джесса, положила ее себе на грудь.
— Слышишь Джесс, слышишь, как бьется мое сердце? Оно бьется для тебя. О, пожалуйста, пожалуйста!
Она прильнула к Джессу, запрокинула голову в ожидании поцелуя.
Он снова попытался отстранить Лиссу, но девушка не отступала, удерживая его ладонь, пока Джесс, не желая этого, сжал ее грудь и, отодвинув кружево, не проник за вырез, перекатывая сосок между пальцами, пока розовый холмик не превратился в твердый камешек.
— Кто из нас более безумен… — пробормотал Джесс, прежде чем впиться в ее губы бешеным властным поцелуем.
Лисса отвечала ему с таким же пылом, позволив своему языку схватиться с его языком в любовном поединке, ощущая привкус спиртного и табачного дыма. Губы их вначале едва коснулись друг друга, но вскоре слились со всевозрастающей страстью; казалось, молодые люди были не в силах оторваться друг от друга. Но тут, в охваченный лихорадкой мозг Джесса неожиданно ворвался шорох шагов по высохшей траве. Он мгновенно отскочил, одним гибким движением заслонил собой Лиссу и выхватил револьвер из кобуры.
Оба стояли, притаившись, стараясь унять стук сердец и отдышаться. Музыка смолкла, слышались только тихие голоса. Кашель незнакомца доносился с другой стороны загона, потом раздалось журчание, по-видимому кто-то просто решил помочиться. Наконец шаги удалились по направлению к дому ковбоев.
Как только они вновь остались наедине, Джесс прошептал:
— Иди, пока еще кто-нибудь не явится.
Лисса поняла, что он не уступит, да и в самом деле, — чистое безумие оставаться здесь, где каждый может их увидеть. Девушка глубоко вздохнула и решилась:
— Я смогу вынести прикосновения Лемюэла и других, танцевать, смеяться и притворяться, что веселюсь, если ты будешь здесь, когда все закончится.
Огромные золотистые глаза сияли в лунном свете.
— Ты не должна приходить сюда.
— Зато ты можешь прийти ко мне. Моя комната в конце западного крыла дома. Видишь, где горит свет?
Она показала на свое окно, выходившее на кузницу, около которой они стояли.
— Дождись, пока гости разъедутся. Еще час-другой, и все кончится. Как только все затихнет, поднимись по внешней лестнице. Я буду ждать у двери и впущу тебя.
Джесс покачал головой.
— Неужели ты не понимаешь?! Нас могут застать! Придется застрелить твоего па или дать ему убить себя!
— Папа и Сай Ивере много пили. До полудня он не проснется. Жермен любят шпионить за мной, но она уже напилась до беспамятства. Никто уже нас не услышит.
— Нет, Лисса.
— Если не придешь ко мне, я приду в дом ковбоев, — с отчаянием пробормотала она. — Ты ведь спишь прямо у двери в северном конце…
— Иисусе, ты и вправду на это способна, — запинаясь, проговорил Джесс.
— Наконец-то ты понял, Джесс.
Тихо выругавшись, он прошептал:
— Иди назад и постарайся, чтобы никто ничего не заметил.
— Только если пообещаешь прийти ко мне, — упрямо настаивала она.
— Жди… Приду.
Он снова поцеловал Лиссу крепко, быстро и грубовато подтолкнул туда, где переливались огни, слышался громкий смех и играла музыка.
