Глава 3
Блейр сидела в своей комнате на верхнем этаже и пыталась сосредоточиться на статье о перитонитах, но вместо этого ее взгляд возвращался к окну, через которое было видно, как ее сестра срезает в саду розы. Хьюстон мурлыкала что-то себе под нос, нюхала цветы и явно наслаждалась их ароматом.
Блейр никогда не могла понять Хьюстон. Например, сегодня она поссорилась с женихом, который умчался в ярости, а Хьюстон даже нисколько не расстроилась.
Кроме того, она вспомнила эпизод в городе с Таггертом: Блейр никогда не видела, чтобы Хьюстон проявила такое внимание к человеку, которому не была представлена. Хьюстон — ярая поборница традиций и этикета — приветствовала этого безвкусно одетого, неряшливого мужчину, как старого друга!
Блейр отложила журнал и спустилась в сад.
— Я хочу знать, что все-таки происходит? — спросила она, еще не успев подойти к сестре.
— Не понимаю, о чем ты, — Хьюстон выглядела невинной, как младенец.
— Кейн Таггерт, — , ответила Блейр, пытаясь по лицу сестры прочесть ее мысли.
— Я встретила его в магазине Вилсона, а позже он поздоровался со всеми нами.
Блейр взглянула на Хьюстон повнимательнее и увидела, что щеки ее горят неестественным румянцем, словно что-то очень сильно взволновало ее.
— Ты чего-то не договариваешь.
— Мне, вероятно, не следовало вмешиваться, но мистер Таггерт, похоже, начал злиться, а я хотела предотвратить скандал. Это все из-за Мэри Элис.
И Хьюстон рассказала, что Мэри Элис Пендергаст обращалась с Таггертом, как с шахтером, и воротила от него нос. А Хьюстон встала на его сторону.
Блейр была потрясена, что Хьюстон вмешалась в то, что ее совершенно не касалось, но еще больше ей не понравился сам Таггерт. Он казался способным на все что угодно. Блейр была наслышана о нем и его близких друзьях, таких, как Вендербильт, Джей Гульд, Рокфеллер.
— Мне, не нравится, что ты с ним общаешься.
— Ты говоришь, как Лиандер.
— Уж в этом-то он прав, — отрезала Блейр.
— Может, нам следует пометить этот день в семейной Библии? Блейр, клянусь, что после сегодняшнего вечера я никогда даже не упомяну имени мистера Таггерта.
— После сегодняшнего вечера?
Блейр ясно почувствовала, что немедленно должна бежать отсюда прочь. Еще когда они были детьми, Хьюстон всегда удавалось вовлечь ее в разные проделки, которые оканчивались не лучшим образом, а во всем обвиняли Блейр. Никто не верил, что милая, серьезная Хьюстон способна на шалости.
— Вот посмотри. Это принес посыльный. Он приглашает меня на ужин в свой дом, — Хьюстон вытащила из рукава записку и подала ее Блейр.
— Так. Но разве ты не идешь сегодня вечером с Лиандером?
— Блейр, ты, кажется, не понимаешь, сколько шуму наделал в городе этот дом. Все пытались получить приглашение. Люди приезжали со всех концов штата, чтобы посмотреть на него, но ни один человек не удостоился этой чести. Как-то раз мистера Таггерта пытались уговорить принять в своем доме английского герцога, бывшего здесь проездом, но он даже не захотел их выслушать. И вот я приглашена!
— Но ведь ты должна идти в другое место, — напомнила Блейр. — Там будет губернатор. Он гораздо важнее убранства любого дома.
На лице Хьюстон появилось странное выражение, такое же, как этим утром, когда она смотрела на огромный дом.
— Ты даже не можешь представить, как все это происходило. Год за годом с поезда выгружали разные вещи. Мистер Гейтс сказал, что их владелец нарочно не стал прокладывать к дому боковую ветку, чтобы весь город стал свидетелем этого зрелища. Туда доставляли контейнеры со всего света. О, Блейр, там внутри, наверное, столько разной мебели! И гобелены! Гобелены из Брюсселя!
— Хьюстон, ты не можешь находиться одновременно в двух местах. Ты обещала пойти на прием, и ты должна туда пойти, — решительно сказала Блейр, надеясь положить конец этому разговору. Из двух мужчин Лиандер, определенно, был меньшим злом.
— В детстве нам случалось находиться одновременно в двух местах, — проговорила Хьюстон как ни в чем не бывало.
У Блейр перехватило дыхание.
— Ты хочешь, чтобы мы поменялись местами? Ты хочешь, чтоб я провела вечер с Лиандером, притворяясь, что он мне нравится, а ты тем временем отправишься в дом этого развратного человека?
— Что ты знаешь о Кейне, чтобы называть его развратным?
— Значит, уже Кейн? А я думала, что ты с ним не знакома.
— Не уходи от ответа, Блейр, пожалуйста, поменяйся со мной местами. Только на один вечер, Я бы пошла в другой раз, но, боюсь, мистер Гейтс запретит мне это, да и Лиандер наверняка не разрешит. А другого такого случая у меня уже не будет. В последний раз перед моей свадьбой.
— У тебя свадьба звучит как смерть. К тому же Лиандер сразу поймет, что это я, а не ты.
— А ты веди себя как следует. Мы обе с тобой хорошие артистки. Посмотри, как каждую среду я превращаюсь в старуху. Тебе только нужно держаться поспокойнее и не спорить с Ли, не заводить с ним разговоров о медицине и двигаться, как подобает леди, а не так, словно ты бежишь на пожар.
В голове у Блейр все спуталось. С тех пор как она вернулась в Чандлер, она все время переживала за сестру, беспокоилась, что дух ее сломлен. В первый раз за всю неделю Хьюстон проявила признаки жизни. Словно возвратилось детство, и они готовятся к очередной проделке, собираясь прикинуться друг дружкой, чтобы потом от души посмеяться.
А как же Лиандер? Если он начнет изводить Блейр, Но тут мысли ее прояснились. Лиандер никогда не изводит Хьюстон, а в этот вечер она будет Хьюстон. К тому же ей предоставится возможность убедиться, что Лиандер действительно такой хороший, как об этом в один голос твердят Опал и Хьюстон. И она будет знать наверняка, что, когда Ли и Хьюстон остаются наедине, они ведут себя, как настоящие влюбленные.
— Пожалуйста, пожалуйста, Блейр. Я так редко тебя о чем-нибудь прошу.
— Только пожить несколько недель в доме нашего отчима, которого, как ты знаешь, я презираю. А также провести несколько недель в компании этого самодовольного человека, за которого ты, кажется, собираешься замуж, — перечисляла Блейр, но сама при этом улыбалась. Она только тогда сможет спокойно вернуться в Пенсильванию, когда убедится, что сестра будет счастлива.
— О Блейр, пожалуйста. Я так хочу увидеть этот дом!
— Так тебя интересует только дом? Не Таггерт?
— О чем ты говоришь! Меня сто раз приглашали , на ужин, но никогда еще хозяину дома не удавалось смутить мой покой. Кроме того, там будут и другие гости.
— Ты не возражаешь, если после свадьбы я расскажу Лиандеру, что он провел этот вечер со мной? Многое можно отдать, чтобы увидеть выражение его лица.
— Конечно, можешь рассказать. Ли не лишен чувства юмора и, уверена, оценит нашу шутку.
— Я в этом сомневаюсь, но мне, по крайней мере, она доставит удовольствие.
— Тогда нам пора идти переодеваться. Я хочу подобрать что-нибудь подходящее для такого дома, а ты наденешь голубое атласное платье от Ворта.
Блейр пошла за Хьюстон к дому. Происходящее уже начало захватывать ее. Преобразиться в Хьюстон будет нелегко, а еще эта ее медленная, ленивая походка… Но Блейр приняла это как вызов и решила показать, на что она способна.
Блейр отвлеклась от мыслей о предстоящем приключении, когда почувствовала, как Хьюстон затягивает на ней шнурки корсета. У сестры никогда не возникало сомнений в том, что ради красоты стоит пострадать, но Блейр могла думать только о том, что ее внутренние органы смещаются под воздействием этого орудия пытки из китового уса. Но когда она надела платье и увидела себя в зеркале, недовольство пропало: ее фигура, как и фигура Хьюстон, стала напоминать песочные часы.
Хьюстон оглядела сестру в зеркале:
— Вот теперь ты похожа на женщину, — потом взглянула на свой наряд — юбку и блузку, корсет затянут не слишком туго. — А себя я чувствую легкой, как перышко.
Они молча изучали друг друга в зеркале.
— Никто не отличит нас одну от другой, — сказала Хьюстон.
— Пока мы не заговорим, — ответила Блейр, отворачиваясь.
— Уж у тебя-то трудности с этим не будет. Ты можешь молчать, как это обычно делаю я.
— Значит, я слишком много говорю? — бросила на нее взгляд Блейр.
— Это значит, что, если Блейр будет вести себя тихо, нас никогда не выпустят из дома, потому что мама вызовет врача.
— Лиандера? — уточнила Блейр, и они рассмеялись.
Позднее, когда они были уже полностью готовы к выходу, — предполагалось, что Блейр пойдет в гости к своей подруге Тайе Мэнкин, — Блейр увидела то, что людям редко удается увидеть: себя со стороны.
Она была настолько поглощена желанием походить на Хьюстон, двигаться, как она, так же войти в комнату и посмотреть на присутствующих, как бы издалека, что не обратила внимания на то, как Хьюстон изображает ее.
— Обе молодые леди выглядят очень мило, — произнес мистер Гейтс, войдя в комнату. Хьюстон в роли Блейр откинула голову и с высоты своего роста взглянула на него:
— Я врач, а быть врачом важнее, чем выглядеть привлекательной. От жизни я хочу большего, чем быть просто женой и матерью.
Блейр открыла рот, чтобы возразить, что она никогда не грубит первой, но, посмотрев на лица вокруг, поняла, что никто не считает, что Хьюстон сказала что-то не то.
Ей стало почти жалко мистера Гейтса, когда лицо маленького человечка исказилось и покраснело. И прежде чем она поняла, что делает, Блейр встала между сестрой и разозленным отчимом.
— Какой прекрасный вечер! — громко сказала она. — Блейр, а не пойти ли нам с тобой в сад и подождать Лиандера там?
Когда Хьюстон повернулась к ней, лицо ее было искажено злобой и враждебностью. Такой Блейр никогда ее не видела. «Неужели я действительно так выгляжу? — подумала она. — Неужели большинство ссор с мистером Гейтсом затеваю я?"
Она хотела спросить об этом Хьюстон, но они не успели даже выйти на улицу — за ними приехал Лиандер.
Блейр стояла позади и смотрела на изображавшую ее Хьюстон, и ей почти сразу же захотелось защитить его. Галантный, улыбающийся, вежливый и такой симпатичный. Она никогда раньше не задумывалась, что Лиандер способен покорить не одно сердце. Серьезный, зеленоглазый, с тонким прямым носом и полными губами. Слишком длинные черные волосы касались воротника пальто. Но Блейр интересовала не его приятная внешность, а выражение глаз. Казалось, что они таят секреты, которые он не доверяет никому.
— Хьюстон! — окликнул он ее. — С тобой все в порядке?
— Конечно, — коротко ответила она, стараясь подражать холодной манере сестры.
Но когда Лиандер обхватил ее за талию, сажая в экипаж, она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ, быстро, мимолетно, но ей стало тепло, и она порадовалась, что проведет с ним этот вечер.
Прямо там же, в экипаже, Хьюстон пошла в атаку на Лиандера.
— Как избежать перитонита? — спросила она с такой угрозой в голосе, что Блейр с удивлением посмотрела на нее. С чего это она так рассердилась? И откуда узнала о перитонитах?
— Сшиваешь внутренности и молишься, — вполне разумно и правильно ответил Ли.
— А вы здесь, в Чандлере, слышали об асептике?
Затаив дыхание, Блейр ждала, как Ли воспримет этот вопрос. Блейр показалось, что он прозвучал весьма оскорбительно, и она не осудила бы Ли, если бы тот осадил Хьюстон. Но Ли только взглянул на Блейр, быстро подмигнул и ответил, что врачи в Чандлере не забывают мыть руки перед операцией.
Блейр не могла не улыбнуться ему и почувствовала, что они с ним заодно в этой ситуации. Хьюстон продолжала изводить Ли, а Блейр откинулась на сиденье и смотрела на звезды, не прислушиваясь к громкому разговору сестры.
Когда они наконец доехали до дома ее подруги, Блейр очень обрадовалась. А когда Хьюстон ушла и Блейр и Ли остались одни, она глубоко вздохнула.
— Как после страшной бури, — сказала она, поднимая глаза на Ли и страшась услышать его замечания о себе самой.
— Она не имела в виду ничего плохого. После окончания медицинской школы все врачи ведут себя так. Ощущаешь ту ответственность, которую накладывает твоя профессия.
— А потом это проходит?
— Да, но я не знаю, как лучше объяснить. Думаю, что со временем ты понимаешь, что твои возможности ограничены, и уже не думаешь, что способен спасти мир в одиночку.
Блейр снова откинулась на сиденье и подумала, что с его стороны очень мило не сказать ничего плохого в адрес Хьюстон, напавшей на него. И он назвал ее врачом.
И ей показалось вполне естественным просунуть свою руку под его и не отодвигаться в другой угол экипажа теперь, когда сестры уже не было. Она не заметила, что Лиандер как-то странно посмотрел на нее — этим вечером Блейр чувствовала себя прекрасно.
