Самолет из Сакраменто, на котором летела Анджела, приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса вовремя, однако к его прибытию Кики опоздала. Она появилась лишь через полчаса.

— Кики, как ты могла заставить меня стоять и ждать здесь, после того как я бросила все на свете, поссорилась из-за этого с Диком и примчалась сюда, как только ты меня позвала?

— Кики очень извиняется, солнышко. Я не могла. Я говорила по телефону с Виком о последних приготовлениях и совершенно забыла о времени. Был такой бурный разговор. Не злись, киска. Я постараюсь исправиться, как только приедем домой. Я тебе приготовлю теплую ванну с бальзамом, чтобы ты расслабилась, и уложу тебя в постельку, чтобы бедная беременная крошка хорошенько отдохнула.

— Дик был просто в ярости. Он сказал, что если я потеряю и этого ребенка, то он убьет нас. То есть тебя и меня, а не себя и меня. — Она засмеялась.

— А-а, Дик вечно в ярости то из-за одного, то из-за другого. И почему из-за небольшого перелета у тебя должен быть выкидыш? Ведь врач не запретил тебе лететь на самолете?

— Нет, но он советовал мне, чтобы я была поосторожнее. Вообще-то, если бы ты не сказала, что я тебе действительно очень нужна, я бы не рискнула. Ужасно хочу увидеть Рори, не видела ее почти год. Она сильно выросла?

— Да нет, думаю, вполне соответствует своим двум годам. Но она — такая прелесть! Ее сейчас нет дома.

— Где же она?

— Брэд увез ее в Палм-Спрингс. Он с нее просто глаз не спускает.

— А когда они вернутся? Мне хочется с ними повидаться.

— Думаю, через пару дней будут здесь, — неопределенно ответила Кики.

— Так в чем дело? Ты ничего не сказала по телефону. Действительно что-нибудь срочное?

— Мы поговорим об этом, когда я доставлю тебя домой и уложу в постель, чтобы ты отдохнула. Ну-ка, держись! Сейчас мы прорвемся! — Кики резко выскочила из крайнего левого ряда и, быстро проскочив через три ряда, оказалась в правом, еле увернувшись от удара. Это, казалось, развеселило ее, и она добавила: — Через минуту будем дома. Только, пожалуйста, при мне никаких схваток, понятно? Боюсь, что сейчас мне с ними не справиться.

Через десять минут они остановились у дома Крэнфордов.

— Пошли сразу наверх.

Они вошли внутрь дома, где их ожидала экономка.

— Ханна, постель для миссис Пауэр уже приготовлена?

— Нет, мадам, я не знала, что миссис Пауэр сразу же ляжет. Сейчас поднимусь и все сделаю.

— Ничего страшного. Я сама сделаю. Возьмите лучше сумки. Анджела, ты поешь что-нибудь? Чай? Кофе? Чего-нибудь покрепче?

— Чай.

— Принесите чаю, Ханна, и виски со льдом.

Она отвела Анджелу наверх, в комнату, которую называла «Голубой комнатой».

— Пойду приготовлю для тебя ванну с пеной, а ты пока раздевайся.

— Я не хочу ванну. Просто немного полежу, а ты мне расскажи, в чем дело.

— Может быть, душ? Хороший горячий душ?

— Кики, что это на тебя нашло?

— Не нашло, а вошло — маленькое семечко.

Анджела какое-то время смотрела на нее, не понимая, потом спросила:

— Ты беременна?

— Да. Маленькая Кики немного залетела.

— Так это же здорово! Мы опять забеременели одновременно! — И тут, вспомнив, что Кики только что вернулась из Италии после съемок очередного фильма, задала вопрос: — И кто отец?

— Я так думаю, ты уже и сама это поняла. Поэтому я и хотела, чтобы ты поехала со мной в Мексику. Я развожусь и сразу же выхожу замуж.

— Значит, — произнесла Анджела, — между тобой и Брэдом действительно все кончено. Ой, Кики…

— Только не пугайся. Хорошо? Не надо охать и ахать. Брэд виноват не меньше меня. Я никогда не спала с Норманом, а Брэд этому не верил, и это действительно был конец.

— А когда Брэд избил Говарда Хьюза? Ты тогда тоже была не виновата?

Кики села на кровать рядом с Анджелой.

— Послушай меня внимательно. Я — твоя сестра. Ты — или на моей стороне, или против меня. Другого выбора у тебя нет. И если ты не на моей стороне, то можешь сейчас же катиться обратно и больше я тебя видеть не хочу! Если же ты на моей стороне, то принимай все и не говори мне — права я или нет и где я совершила ошибку. И поддерживай меня. Всегда!

В глазах Анджелы появились слезы.

— Кики, я же люблю тебя. Конечно, я на твоей стороне. Но разве это значит, что я должна видеть в Брэде врага?

— Да нет же, конечно, дурочка. Брэд никакой не враг. Брэд — молодчина. Собственно говоря, он тоже едет с нами в Мексику, чтобы ускорить процедуру развода. — Она погладила Анджелу по голове. — Просто нашему браку пришел конец, Анджела. Это случилось не сегодня. — По щекам Кики покатились слезы. — Когда чему-то приходит конец, то с этим нужно просто смириться и понять, что ничего уже нельзя сделать, и надо постараться выйти из этого с наименьшими потерями. Как с нашим отцом. Там было все кончено много лет тому назад, и нам пришлось с этим смириться, что мы и сделали.

— Анджела не ответила, и Кики повторила еще раз: — Разве не так? — Анджела кивнула, не в состоянии произнести ни слова. — Так что теперь я развожусь с Брэдом и выхожу замуж за Вика, он и является отцом ребенка, которого я ношу в себе. Мне кажется, он меня любит и сделает все, чтобы сделать меня счастливой, и даст мне возможность стать кинозвездой, как я мечтаю. Видишь, я стараюсь выйти с наименьшими потерями, а?

Анджела обняла сестру.

— Но Вик — католик, ведь так? А ты — протестантка, к тому же дважды разведенная…

В дверь постучала Ханна, а затем вошла с подносом, на котором стояли чай и виски для Кики. Она поставила поднос на столик у кровати.

— Налить?

— Нет, я сама. Спасибо, — сказала Кики.

Кики, налив Анджеле чаю, подняла свой стакан и сделала глоток.

— Я возвращаюсь в католичество. Ведь когда-то я была католичкой? И поскольку Святая Церковь не признает браков, заключенных вне ее, то она не может признать и моих разводов, не так ли? В соответствии с их догмами я девственница, впервые идущая к алтарю. Я впервые буду венчаться в церкви. Мексиканский священник обвенчает нас в какой-нибудь тихой мексиканской церквушке.

— И все?

— А что ты ожидаешь? Залпов орудий и салюта?

Кики встала, прошла в холл и, перегнувшись через перила, крикнула вниз:

— Ханна! Ханна! Принесите мне еще виски! Двойное! — Она подождала в холле, пока экономка принесла ей виски, затем прошла в комнату и закрыла за собой дверь. — Не хочу, чтобы она меня подслушивала. Она никогда меня не любила. Всегда обожала Брэда.

— Она знает, что ты уезжаешь?

— Я не вручаю письменных уведомлений прислуге, если ты это хочешь знать. Она видела, как я упаковываю свои вещи. Четыре кофра и двенадцать чемоданов. Совсем новые. Но я заплатила за них сама. Не думаю, чтобы с моей стороны было порядочно брать деньги с Брэда.

Затем неожиданно она вдруг сникла.

— Я должна была сделать это, Анджела. Судя по тому, как развиваются наши отношения, если бы я не забеременела от Витторио, то мне пришлось бы потратить годы, чтобы затащить его к алтарю, и еще неизвестно, захотел ли бы он меня тогда. Теперь, когда у нас будет ребенок, он ждет не дождется, чтобы нас связали узами брака. Я знала, что он не сможет отказаться от своего ребенка; Когда мужчина достигает определенного возраста, он начинает сожалеть, что у него нет наследника. Видимо, это связано с мужским самоутверждением и бессмертием. Короче говоря, Вик просто вне себя от радости из-за перспективы стать отцом. И, Анджела, я действительно влюблена.

— Ты ведь и Брэда тоже любила, — заметила Анжела.

— Я любила Брэда. Я и сейчас его люблю. Его невозможно не любить. Но в Вика я безумно влюблена. Это единственный мужчина, который волнует меня, который будит во мне такие чувства, что я готова выпрыгнуть из кожи, чтобы получить его прямо здесь и сейчас. Стоит мне только посмотреть на него, и меня всю трясет от желания — я готова спуститься на колени и брать в рот, готова распластаться и позволить делать ему со мной все, что он хочет. По ночам я просыпаюсь с мыслями о нем, и мне приходится сжимать подушку между ног.

Анджела слушала и чувствовала, как ее начинает охватывать волнение.

— Я имею право получить того мужчину, которого хочу, так же как и все остальные, разве не так? Разве не так? Я вышла замуж за… как его?..

— Трейси?

— Трейси. Он был просто случайный приятель. И кроме того, гомик. А Брэд — это очень хороший друг. Самый лучший. Но теперь я хочу выйти замуж, чтобы любить, как самая обычная американская девушка. Чтобы любить, и трахаться, и сосать до умопомрачения.

Анджела улыбнулась ей улыбкой, которая появилась у нее за последний год, — чуть горькой, иронической улыбкой.

— Ты выходишь замуж по любви, но в результате оказывается, что он еще и богат.

Кики рассмеялась:

— Ну, ты же знаешь мой девиз. «Коль, подруга, ты богата, лей на всех дерьма ушата, ну, а если ты бедна, съешь, голубушка, г…на!» — она, по-видимому, была очень довольна своим девизом.

— Но ты не была так уж бедна с Брэдом.

— Конечно, нет. Да и Вик не намного богаче. Кроме того, это не связано с деньгами… здесь… здесь другое. Пока наш брак с Брэдом продолжался, все было прекрасно, и Брэд — отличный парень, просто золото. Но, кстати, я тоже отлично себя веду в этой ситуации. Я не прошу у Брэда ничего — ни этого дома, ни дома в Спрингсе. Ни гроша. Единственно, что я беру из этого брака, так это свою одежду и драгоценности.

«Как это похоже на Кики — вспомнить о вещах и драгоценностях и — забыть о дочери», — подумала Анджела.

— А дочка? Ее не забудь.

— Нет, — бесстрастно ответила Кики. — Дочь не беру. Она остается здесь. Со своим отцом.

— Кики!

— Что я могу сделать? Так хочет Брэд. Он настаивает на этом. Это его единственное условие.

Анджела покачала головой.

— Кики! Кики! — запричитала она.

— Перестань повторять, как попугай: «Кики, Кики!» У меня не было выбора. Неужели ты это не понимаешь? Черт бы тебя побрал, если это так. О Боже! Это же не значит, что я ее больше не увижу, пойми это. Каждый раз, как я буду приезжать в Штаты, я буду с ней встречаться. И Брэд позволит ей приезжать ко мне. Ты же знаешь Брэда. Это же само благородство.

Анджела заплакала, сама не зная о ком. О Кики? О Рори? О себе?

— О, ради Бога. Я уже жалею, что попросила тебя приехать. Черт подери! Зачем я позвала тебя? Мне это не нужно. И ты мне тоже не нужна! Неужели ты не можешь понять, что я не могла иначе? Почему ты этого не понимаешь?

— Я понимаю… понимаю, — плакала Анджела. — Но, Кики, что скажет мама, когда узнает?

Кики посмотрела на нее с холодным безразличием:

— Почему бы тебе самой не сказать ей и не посмотреть на ее реакцию?

Летели ужасно. Не пропустили ни одной воздушной ямы, которые были в небе. За пятнадцать минут она дважды бегала в крохотный туалет — ее сильно тошнило.

Прошло всего пять дней с тех пор, как она улетела в Лос-Анджелес и вернулась обратно. За пять дней произошло так много событий — развод, свадьба, Брэд отправился с дочерью домой в Палм-Спрингс, Вик и Кики — в Италию. Прошло всего пять дней, и Анджела чувствовала, как с каждым днем у нее усиливается депрессия. Какая бы ни была на это причина, но Кики бросила дочь, и это было ее ошибкой.

Она старалась. Один Бог знает, как она старалась. В течение двух дней, пока они ждали приезда Вика, она пыталась переубедить ее.

— Не отказывайся так легко от своего ребенка, подумай о ней, не будь эгоисткой, — умоляла она Кики.

— Никакая я не эгоистка, — с присущей ей самоуверенностью и рассудительностью говорила Кики. — Вот если бы я просто бросила Рори на произвол судьбы, это было бы так. Но я оставляю ее на попечении отца. Отца, который обожает ее, проводит с ней все свое свободное время, который готов сделать для нее все на свете. Разве это называется бросать? И кроме того, мне не так уж легко и просто было принять это решение, как ты думаешь. Я сложила все, что у меня было, затем все, что я хотела, а затем то, что получу. Затем я вычла одно из другого, и плюсов оказалось больше, чем минусов.

Ты все терпишь, ну и что из этого хорошего? Что ты такого имеешь, с чем боишься расстаться? Ты хотела иметь человека, который принадлежал бы только тебе, который любил бы тебя без памяти, а кончилось тем, что ты вышла замуж за холодного, самовлюбленного мерзавца, который не прочь потрахаться с кем попало, лишь бы было шито-крыто, — и это исключительно из-за своего положения и своего имени, но никак не из-за тебя. Сукин сын, чья единственная страсть — карьера, — ты не занимаешь не только второго, но и третьего места в его жизни. И что у тебя остается? Раз в месяц выполнение супружеских обязанностей? Было бы лучше, если бы у тебя вообще никого не было.

Я не сомневаюсь, что ты действительно любила Дика, но все это прошло давным-давно. Так что теперь у тебя и этого нет. Тебя не любят, и ты не любишь. Ты хотела, чтобы у тебя был свой дом и своя земля, но у тебя нет ни того ни другого. Ты хотела, чтобы у тебя были деньги, чтобы тебе не приходилось отчитываться за каждый потраченный цент, а тебе отказывают даже в этом. Так что же у тебя есть? Крошка Дикки? Прекрасно. А еще-то что?

Подведи итоги, сестричка, дорогая. Что у тебя есть такого, что ты здесь сидишь и судишь меня, как Господь Бог? У тебя нет ни своего мужчины, ни любви, ни дома, ни денег, которые бы принадлежали тебе. Похоже, что у тебя в руках лишь большая дырка от бублика. Ты даже не можешь работать актрисой. О Боже! У тебя нет своей жизни, Анджелика! Даже у мамы есть все, что она хочет. Она не стала искать новой большой любви, как ты это прекрасно знаешь. Она имеет то, чего добивалась. И я собираюсь иметь то, чего хочу. И вместо того чтобы оплакивать меня, лучше бы подумала о себе. И если опять начнешь реветь, я тебе врежу. Пора повзрослеть! Пора повзрослеть!

Слова Кики жгли, как огонь, и Анджела ничего не могла возразить. Она сделала все, что ее просили. Как только прилетел Вик, Кики позвонила Брэду в Палм-Спрингс, и они сразу же поехали за границу. Брэд, как всегда, был любезен с Анджелой и почти так же дружелюбен. Он только делал все возможное, чтобы не оставаться наедине с Кики и даже с Анджелой. Она хотела каким-то образом утешить его, сказать, что она действительно хорошо к нему относится и что ее очень расстроило все происшедшее. Но Брэд с присущей ему тактичностью не дал ей такой возможности.

Он вел себя безупречно в отношении Витторио, который, к его чести, казался чрезвычайно смущенным данной ситуацией. А она была такой, что требовала от человека благородства. Анджела гордилась Брэдом, но боялась, что от боли и переживаний у нее разорвется сердце.

Теперь Кики была отделена от них океаном и целым континентом, а она осталась с тем, чему Кики дала такое точное определение — с большой дыркой от бублика.

В аэропорту ее встретил один из мелких чиновников, — как обычно, Дик не смог приехать. Когда он поздно вечером пришел домой, она ждала его в спальне, собираясь сообщить о последних семейных событиях, хотя и думала, что он назовет Кики холодной, бесчувственной сучкой и выразит сочувствие Брэду, которому он симпатизировал. Но он ее удивил. Он выслушал ее подробный рассказ, покачал головой и только сказал:

— Отлично! Теперь к нашим обычным счетам за телефон прибавятся и счета за международные переговоры.

Но он ошибся. Анджела наговорилась с сестрой так, что этого ей хватило на продолжительное время.