ГЛАВА 16

Женщина Многих Одежд, держа в руках оружие, выходила из вигвама Охотника как раз в тот момент, когда он остановил Друга у входа. Черный Дрозд шла следом за бабушкой, волоча за собой раздувшуюся сумку из буйволовой кожи. Озадаченная Лоретта посмотрела на вещи, которые держала Женщина Многих Одежд. Боевые топоры, копья, ножи. Ее взгляд переместился на сумку, которую тащила за собой Черный Дрозд. Кусочек ситцевой ткани виднелся из-под клапана.

Женщина и ребенок выглядели возбужденными. Лоретта почувствовала, как напряглось тело Охотника. Он сказал что-то матери и соскользнул с лошади. Женщина повернулась и пошла назад в вигвам, подгоняя Черного Дрозда впереди себя. Мрачное выражение промелькнуло на лице Охотника, когда он снимал Лоретту с седла.

Когда Лоретта обходила боевой щит Охотника, который стоял на треноге у входа в вигвам, она почувствовала возрастающий страх. У нее было ощущение, что мать Охотника пыталась убрать определенные предметы из вигвама до ее прихода. Когда вошла внутрь, прошло несколько минут прежде, чем ее глаза привыкли к освещению.

Женщина Многих Одежд и Черный Дрозд стояли с одной стороны вигвама с виноватыми лицами. Позади них Лоретта увидела высокий шест, увешанный скальпами и украшенный перьями. У нее подкосились колени. Она оглянулась через плечо на Охотника. Он двинулся мимо нее, избегая ее взгляда.

— Меа, — рявкнул он.

Его мать и племянница заторопились к двери, бросая в сторону Лоретты виноватые взгляды. После того как они ушли, Лоретта шагнула ближе к шесту со скальпами… притягиваемая к нему патологической зачарованностью. Скальпов было так много, что она затруднялась сосчитать их. Она даже не пыталась. Она стала рассматривать оружие, которое его мать хотела спрятать. Сумка из буйволовой кожи, вероятно, содержала сувениры, собранные Охотником у своих жертв.

— Моя мать хотела избавить тебя от печального вида, — сказал Охотник хриплым голосом. — Ты пришла в этот день без предупреждения.

Лоретта вспомнила ночное посещение тети Рейчел на чердаке. Лоретта защищала Охотника в ту ночь. Какой дурой она была.

— Почему ты спрятал все это от меня, Охотник? Он шагнул мимо нее, схватил шест со скальпами и выдернул его конец из земли. Она поняла, что он намерен убрать кровавые трофеи из вигвама, и схватила его за запястье.

— Пожалуйста, не надо. Убрать — это такая же ложь, как говорить лживые слова.

Взгляд его темных глаз встретился с ее.

— Голубые Глаза…

Отпустив его и прижимая руки к талии, она отвернулась, испытывая тошноту от огорчения, прозвучавшего в его голосе, и такая усталая, что хотела лечь прямо там, где стояла. Боже милостивый, что она наделала? Он был настоящее животное, как сказала тетя Рейчел. Так много скальпов. Скольких людей он искалечил? А она прибежала к нему за помощью.

— Ты найдешь Эми? Это не было ложью?

Он вогнал шест снова в землю с такой силой, что кожаные стены содрогнулись. Лоретта закрыла глаза. Эми. Она должна следить за своим языком, оставаться спокойной.

— Я дерусь большую драку за мой народ. Я никогда не делал из этого ложь. Моя мать спрятала эти вещи, чтобы избавить тебя от боли.

У Лоретты возникло желание наброситься на него. Он притворился мягким и нежным человеком, скрывая свою жестокую сторону. Это сработало. Ради него она нарушила семилетнее молчание. И она доверяла ему больше, чем кому-либо.

— Разве имеет значение, что я думаю?

— Да. — Он сделал круг и встал перед нею. Сложив руки на груди, он сказал. — Твои мысли не могут изменить мое лицо, но…

Лоретта перебила его.

— Я не прошу, чтобы ты менялся, Охотник. Все, о чем я прошу, это возвращение Эми.

— Я приведу ее к тебе.

— Больше ничто не имеет значения для меня. Некоторое время он смотрел на нее.

— В твоем сердце горячая любовь к ней.

— Да. Эти ужасные мужчины… Она ведь еще маленькая девочка. Они уже удерживают ее в течение восьми дней. Я не могу думать ни о чем другом. Даже во сне я вижу, что с ней происходит, слышу, как она зовет меня. Я пытаюсь найти ее и не могу.

Он схватил ее за подбородок, его прикосновение было обманчиво нежным, каким оно было раньше.

— В эту ночь ты будешь спать без снов. Я сказал, я найду ее. Suvate, с этим покончено.

С этими словами он ушел из вигвама.

Через несколько минут он вернулся. Надев штаны из оленьей кожи, которые он натянул, не снимая набедренной повязки, он собрал оружие, несколько раз выходя к своей лошади. Когда он собрал все необходимое, он сел на матрац из шкур, установил небольшое зеркало для бритья на своих коленях и разрисовал лицо, обводя глаза черным графитом, и на подбородок нанес три красные линии.

Лоретта сидела на краю кровати, наблюдая за ним. Закончив, он взглянул на нее. Она видела Охотника как убийцу впервые. С одной стороны, у него стал такой свирепый вид, что ей было страшно смотреть на него; с другой, она чувствовала себя странно успокоенной. Такой жестокий, мрачно решительный мужчина будет в состоянии найти и спасти Эми, когда кто-нибудь другой мог потерпеть неудачу.

— Что говорит эта краска? — спросила она.

— Что этот индеец едет на войну.

— На войну? — прошептала она.

— Сантос по моей краске будет знать, что я пришел в гневе.

— Там будет драка? Эми может пострадать.

— С твоей Эймии ничего не случится. —Он встали убрал краски, вытерев руки тряпкой. Повернувшись к ней лицом, он сказал: — Мой брат, Воин, и мой хороший друг, Быстрая Антилопа, останутся рядом с тобой. Их сильные руки — твои. — Он знаком велел ей встать. — Я отведу тебя к Воину теперь. Ты будешь спать в его вигваме. Никакого вреда.

Когда Лоретта вышла из вигвама, она схватила Охотника за руку.

— Мой конь, где он? Я… мне нужна моя сумка. — Она боялась, что гребень ее матери может быть украден. — В ней вещи, которые мне нужны.

Охотник не замедлил шага.

— Твой хороший друг пасется на лугу. Твой мешок в вигваме Девушки Высокой Травы.

На краю деревни Лоретта увидала группу мужчин с лошадьми, снаряженными для поездки.

— Эти мужчины отправляются с тобой искать Эми?

— Да. Я должен торопиться. — Шаги Охотника замедлились, когда они приблизились к вигваму Воина. Снаружи у самой двери он остановился и, взяв Лоретту за плечи, заставил ее посмотреть ему в глаза. — Ты будешь ходить по следам Воина, как женщина за своим мужем? До тех пор, пока я снова не буду рядом с тобой.

Лоретта кивнула в знак согласия, бросив испуганный взгляд в сторону мрачного вигвама. Жители деревни занимались своими повседневными делами. До нее доносился запах мяса, поджариваемого на костре. Поблизости несколько женщин, перестав разговаривать, смотрели на нее, оторвавшись от рукоделия. Их темные глаза с особым интересом изучали ее одежду. Несколько детей пробежали мимо, хихикая и перешептываясь. На другой стороне дороги очень старый мужчина сидел поддеревом и пристально смотрел на нее немигающими глазами.

— Воин не будет возражать против моего пребывания в его вигваме? Что скажет его жена?

— Она приветствует тебя. Это хорошо. Будь спокойна, Голубые Глаза. Моя мать поблизости. Она придет со своей ложкой. — Он провел Лоретту в дверь. — Воин! Она пришла.

Из глубины вигвама появился Воин. Кожа и волосы его были такими темными, что в течение минуты Лоретта не могла разглядеть черт лица. Он что-то жевал и, прежде чем ответить, заложил пищу за щеку. Она почувствовала облегчение, увидев, что на нем надеты штаны, и подумала, не надел ли он их по случаю ее прихода.

— Мое сердце едет с тобой, whmah.

Руки Охотника коснулись рук Лоретты в легкой ласке.

— А мое остается здесь. Nei meadro, я ухожу. Лоретта почувствовала, как он отодвинулся от нее.

В последнюю секунду она повернулась.

— Охотник…

Он задержался, чтобы оглянуться на нее.

— Это хорошо, Голубые Глаза.

Позади себя она услышала шорох кожи и поняла, что Воин подошел ближе. От напряжения у нее заболела шея и, когда она оглянулась через плечо, то увидела, что он стоит достаточно близко, чтобы коснуться ее. Он не тронул ее. Вместо этого он улыбнулся мягкой, успокаивающей улыбкой. Лоретта услышала, как снаружи мимо вигвама проскакала лошадь Охотника.

Воин подошел к двери вигвама и прокричал что-то на языке племени команчей. Секундами позже молодая изящная женщина в юбкеиз мягкой оленьей кожи и в широкой кожаной блузе, ярко украшенной бисером, проскользнула в вигвам. Она наклонила темную голову и обратилась к Лоретте шелковистым тоном.

— Моя женщина, Девушка Высокой Травы, приглашает тебя к своему костру, — перевел Воин. — Ты будешь идти. Я приду скоро.

Лоретта не могла оторвать ног от земли. Она боялась покидать вигвам Воина без Охотника. Женщина бормотала что-то, нервно поглаживая одну из своих длинных прядей. Ее тонкие пальцы остановились на полоске из шкуры горностая, которой были перевязаны ее волосы. Спустя минуту она взяла Лоретту за руку и потянула за собой.

— Меа, иди, — подбодрил Воин. — Это хорошо.

Когда Лоретта вышла наружу, солнечный свет ослепил ее. Ока прикрыла рукой глаза, оглядываясь вокруг. Команчи не решались приблизиться к ней, когда она была с Охотником, но теперь он ушел. Ушел. Когда она решилась прийти сюда, она не придумала последствия своего поступка. Оказаться одной в деревне, полной дикарей, вот что ей предстояло испытать. Женщины здесь не знали английского языка. Это делало Воина ее единственным собеседником. Воина, со скальпами на уздечке его лошади.

Девушка Высокой Травы крепче сжала пальцы Лоретты, выражение ее лица стало мягким, темные глаза наполнились состраданием.

— Keemach, Yo-oh-habt Pa-pi. Toquet.

Лоретта узнавала слова: Keemach, пойдем; Yo-oh-habt Pa-pi, Желтые Волосы; Toquet, это хорошо. Вспомнив слово «враг», Лоретта ответила:

— Я боюсь. Твои люди to-ho-ba-ka мне.

На щеке Девушки образовалась ямочка от улыбки. — Ка to-ho-ba-ka! — Она похлопала Лоретту по плечу. — Hites.

«Не враг! Друг». Лоретта улыбнулась в ответ, успокоившись, и пошла вслед за индейской женщиной к ближайшему вигваму. Может, она не будет здесь одинокой. Это было слабое утешение, но до возвращения Охотника ей приходилось с этим мириться.

Охотник остановил свою лошадь и смотрел на плоское бесконечное пространство вокруг. Насколько хватало взгляда простиралась короткая золотистая трава. Дом. Этим летом охота была удачнее к востоку, но, несмотря на это, Охотник скучал по Застолбленным Равнинам, особенно по надежной естественной крепости каньона Пало-Дюро. Здесь землей правили квохейди, и все, кто осмеливался вступать в их владения, даже свирепые команчеро, боялись их. Его люди никогда не чувствовали себя в безопасности, когда вынуждены были разбивать лагерь вблизи от поселений tosi tivo.

Он повернулся на своем жеребце, чтобы оглядеть группу воинов, сопровождавших его. Их лошади от усталости поникли головами. Люди ссутулились, усталость давила на их плечи. В эти несколько дней они не знали отдыха, и это начинало сказываться.

— Сантос где-то здесь, — сказал он Старику. — Лошадиный помет свежий, и трава темнее, так как потоптана. Они пасли здесь своих животных.

— Почему же ты остановился?

— Мы немного отдохнем.

Cha-na, Боров, остановил свою лошадь рядом с лошадью Старика. Он быстро осмотрел почву. Взгляд его темных глаз был проницательным и оценивающим.

— Зачем отдыхать сейчас? Мы почти настигли их.

— Еще одна ночь не делает большой разницы, — ответил Охотник. — Если возникнут трудности, мы встретим их отдохнувшими.

Старик фыркнул.

— Ты гнал всех, как сумасшедший, чтобы скорее добраться сюда, а теперь вдруг стал беспокоиться о нашем отдыхе? Я не боюсь нескольких команчеро. Я могу справиться с десятью в одиночку. Давай освободим девочку. Потом отдохнем.

Охотник с минуту смотрел на горизонт. Голос Лоретты нашептывал ему: «Даже во сне я вижу, что может случиться с ней, слышу, как она зовет меня. Я пытаюсь найти ее и не могу».

Охотник не понимал, почему поиски Эми стали важны для него, да он и не пытался анализировать свои чувства. Было ли его целью скрепить сделку с женщиной, которую он уже купил? Почему он должен платить дважды, чтобы обладать ею? Было ли ее счастье таким важным для него, что он готов рисковать своей жизнью и жизнями своих друзей, чтобы прогнать тень скорби из ее глаз? Ответов на эти вопросы не было.

Плохо то, что его друзья почувствовали его нетерпение. Они должно быть считают его boisa, зато, что он так беспокоится о ребенке tosi.

— Mea-dzo, поехали, — настаивал Боров.

Охотник сжал челюсти. Он не ошибся, когда попросил этих мужчин поехать с ним. Они были не только преданными друзьями, но они также не задавали никаких вопросов.

— Хорошо, мы будем продолжать, — согласился он. — Но по пути домой мы поедем медленнее.

Боров нахмурился.

— У нас может не оказаться выбора. Эта девочка может оказаться в очень плохом состоянии, проведя столько времени в компании Сантоса.

Сердце Охотника сжалось. Оставалось надеяться, что ребенок еще жив. Час спустя группа команчей взобралась на вершину холма, с которого открывался вид на лагерь Сантоса, расположенный вблизи подземного ручья. Три фургона, поставленные полукрутом с западной стороны, загораживали блеск лучей заходящего солнца.

Команчеро лежали вокруг в скудной тени. Исходившая от них вонь в сочетании с запахом от гниющей туши антилопы и свежего лошадиного помета доносилась ветерком. Неестественная тишина наступила, когда они заметили команчей. Один мужчина, который чесал у себя в промежности, застыл, прижав руку к паху. Другой держал у своих губ короткий окурок сигареты. Когда огонь достиг его пальцев, он закричал и замахал рукой. Этот внезапный звук привел остальных в движение. Они повскакивали на ноги, их голоса доносились через степь, когда они стали звать своего вожака.

Тридцать команчей с расправленными плечами, с каменным выражением лиц пустили своих лошадей шагом. Охотник не отрывал взгляда от третьего фургона справа от него. Что-то сине-белое висело на заднем колесе. Подъехав ближе, он разглядел, что это была девочка. Ее тонкие руки были привязаны к спицам, голова свисала на грудь. От ее синего платья осталась только потрепанная юбка. Белым была ее кожа и остатки миткалевой сорочки.

Сантос вышел им навстречу. Правая его рука была поднята ладонью вперед в приветствии. Охотник ехал на него с блестящими глазами, с мрачно сжатым ртом.

— Hi, hites, — выкрикнул Сантос, соединив свои указательные пальцы в знаке дружбы. На языке команчей он сказал: — Это хорошо, что ты пришел, мой друг, El Lobo. У меня есть много винтовок и патронов. И безделушки для ваших женщин.

Охотник не ответил знаком дружбы. Он увидел, как расширились глаза Сантоса при виде его разрисованного лица.

— Мы пришли не торговать. У тебя сестра моей Желтые Волосы.

Краска отхлынула с лица Сантоса.

— Сестра твоей женщины? Нет, не я. Я хороший друг El Lobo.

Руки Охотника, державшие поводья, сжались. Это звучало абсурдно, но он был так взволнован судьбой этой девочки, которой он даже не знал, что хотел убить Сантоса. Однако он приехал, чтобы увезти Эми невредимой, и должен сделать это в первую очередь.

— Я приехал за ней.

— Я клянусь могилой моей матери, El Lobo, я не имел никакого представления. Это ужасная ошибка.

Сантос отлично изображал раскаяние. Если бы не бледность его лица, Охотник мог поверить ему. Охотник соскочил со своего вороного. Он взглянул на Борова и Старика. Они знали, что он рассчитывает на их охрану со спины. Команчеро, которых было около двадцати, проявили должное уважение и расступились, давая Охотнику возможность пройти, когда он направился к третьему фургону. Его грудь сжалась, когда он подошел на такое расстояние, что смог ясно рассмотреть девочку.

Гнев. Он настиг его, как хорошо рассчитанный удар, от которого перехватило дыхание. Он сжал руки в кулаки и споткнулся, глотнул, подавляя гнев, поднимавшийся в горле. Это тот самый смелый ребенок, который не побоялся встать против него с винтовкой в руках? Ее тонкие белые руки были усеяны черными и синими пометками в тех местах, где жесткие пальцы впивались в ее тело. Ее сорочка была разорвана, обнажая грудь, и сквозь спутанные золотистые волосы виднелись маленькие груди, распухшие и покрасневшие. Ее потрепанная юбка была высоко задрана, и он увидел, что молочного цвета кожа с внутренней стороны бедер была покрыта запекшейся кровью и засохшей спермой.

Охотник опустился на одно колено, носок его мокасина почти касался ее босой ноги. По отпечаткам в пыли он видел, что другие мужчины тоже становились здесь на колени. Много раз, судя по следам на земле.

— Эй-мии? — Она не шевельнулась. Охотник коснулся рукой ее волос, так похожих на волосы его женщины. — Эй-мии, ты будешь просыпаться. Я пришел, чтобы забрать тебя.

С резкостью, удивившей его, она подняла голову. Ее большие глаза наполнились ужасом. Охотник смотрел в их голубую бездну в поисках признаков разума. Он не нашел их. Она взглянула на него один раз, а затем начала хныкать, борясь с веревкой, которой была привязана к колесу. Двухдюймовые полосы окровавленной плоти опоясывали оба ее запястья. Было ясно, что она не первый раз, приходя в себя, видела перед собой мужчину.

— Эй-мии, — прошептал он, пытаясь успокоить ее. — Toquet, это хорошо.

Он начал отвязывать одну из ее рук, но ее крики, пронзительные и короткие, перемежавшиеся коротким и частым дыханием, остановили его. Она прижалась к колесу фургона, упираясь пятками в землю, чтобы как можно дальше отодвинуться от него. Он понял, что она неправильно истолковала его намерения и видит в нем очередного насильника или убийцу, или того и другого.

Охотник отступил назад и поднял обе руки с тем, чтобы она могла увидеть, что у него нет никакого оружия. Она дикими глазами озиралась вокруг, как бы ища помощи. Глаза ее наполнились слезами. Когда она снова посмотрела на него, это был взгляд, полный отчаяния.

Охотник продолжал держать руки поднятыми вверх.

— Лоу-реетта послала меня. Найти тебя. Лоу-реет-та, твоя сестра, которая любит тебя.

На мгновение взгляд ее бегающих глаз остановился на нем.

— Лоретта? Охотник кивнул.

— Смотри на меня. Ты помнишь лицо этого индейца?

Она смотрела на него, и на какую-то минуту ему показалось, что она готова довериться ему. Очень медленно он протянул к ней руки, чтобы развязать ее. Но стоило ему пошевелиться, как паника снова охватила ее, и она стала метаться и кричать.

Охотник знал, что ему надо торопиться. Чем скорее он увезет отсюда девочку, тем надежнее будет ее безопасность. Его люди не могли двинуться, но в отношении беспокойных команчеро дела обстояли иначе. Если бы они почувствовали, что люди Охотника хотят расправиться с ними за содеянное, они могли отбросить всякую осторожность и начать стрелять.

Вытащив свой нож, что еще больше напугало Эми, Охотник быстро перерезал веревки, удерживавшие ее запястья. Она упала на землю и свернулась в клубок, подогнув колени к груди и нагнув голову. Когда он коснулся ее, она дернулась и застонала.

Охотнику пришлось оторвать ее колени от груди, чтобы поднять. Она не сопротивлялась, только дрожала, когда он поднял ее с земли. Голова опустилась ему на плечо. Когда он посмотрел в ее маленькое лицо, сердце у него сжалось. Ее лицо было как отражение в воде лица Лоретты. Те же самые мелкие черты лица и чувственный рот. Те же волосы. Те же глаза, подобные большим пятнам летнего неба.

Охотник пошел прямо к своей лошади, не глядя ни направо, ни налево, ощущая на себе взгляды столпившихся вокруг команчеро. Мягко, насколько это было возможно, он посадил Эми на спину жеребца и сел позади нее. Она застонала и вцепилась руками в холку лошади. Как можно осторожнее он помог ей сесть поперек, поддерживая ее спину согнутой рукой.

Сантос снова выступил вперед.

— El Lobo, даю тебе слово, что я не знал, что эта женщина близка твоему сердцу. Я никогда не позволил бы им дотронуться до нее.

— Женщина? — прошипел Охотник.

Сантос пожал плечом, его глаза беспокойно бегали.

— Она не первая девчонка, которую объезжают. Ты сам делал это много раз.

— Я делаю войну с мужчинами.

Сантос оглядел всю группу команчей прежде, чем ответил.

— Это не относится ко всем вам.

— Этот индеец оставляет одну пару следов, — сказал Охотник негромко. — Остальные идут своим путем.

Устремив взгляд на девочку, Сантос перешел на английский.

— Я не хотел причинить тебе вреда, малинькая mu-chacha. — Обращаясь к Охотнику, он сказал: — Я твой хороший друг, El Lobo. Это правда, я говорю.

Фыркнув с отвращением, Охотник повернул лошадь и поехал прочь. Его люди сомкнули ряды позади него, чтобы прикрыть со спины. Эми лежала на коленях Охотника, скрестив на груди руки, зажмурив глаза и стуча зубами. Охотник осмотрел ее тело. У нее были две глубоких раны на ногах, которые следовало прочистить. Он надеялся, что это самое худшее, что внутренности у нее не порваны, как это было у Ивы.

Он Обещал своей Голубые Глаза, что привезет ей ребенка. Ему не хотелось привезти труп.

Часом позже, после того, как команчи остановились и разбили лагерь в овраге, Охотнику все еще не были ясны масштабы повреждений, причиненных Эми. Каждый раз, когда он пытался прикоснуться к ней, она впадала в безумие. Теперь она лежала, сжавшись в комок, на боку, подтянув к груди колени, прикрывая голову руками, а он сидел рядом.

Воспоминания нахлынули на него, воспоминания об Эми, вышедшей в одиночку навстречу армии воинов с винтовкой больше ее самой, прижатой к плечу. Эми, кусающейся и взбрыкивающей, когда Быстрая Антилопа попытался удержать ее на своей лошади. Сердце индейца. Такой дух, как у нее, нелегко было сломить. Какие страдания ей пришлось вынести, чтобы дойти до такого состояния.

Охотнику не хотелось снова применять к ней силу. Надо было обработать ее раны, и быстро, но некоторые из них доходили до костей. Нужна была доброта и женские руки.

А женщин не было в пределах сотен миль.

Охотник обратился к Старику и попросил его вместе с другими отъехать на некоторое расстояние, чтобы уменьшить степень неудобств, переживаемых Эми. Через несколько минут, когда все вокруг стихло и они остались вдвоем, Охотник сел рядом с нею, скрестил ноги в лодыжках.

Стараясь не нажимать, он взял ее за плечо. Она отпрянула от него и начала всхлипывать. Он продолжал держать ее за плечо, зная, что раньше или позже она должна примириться с его прикосновением, и тогда он сможет установить характер всех причиненных ей повреждений. Ее плач напомнил ему Иву, возвращал мысли к событиям, о которых лучше забыть. Единственное, что вспоминалось ему ярче всего о той далекой ночи, — страх его умиравшей жены. Она прильнула к нему в страхе перед темнотой, окружавшей их, впадая в панику, когда кто-нибудь помимо него приближался к ним.

У Эми не было никого, к кому она могла бы прильнуть. Он почти на вкус ощущал ее страх. Ее надо было держать. А держать было некому. Там не было никого, кроме Охотника.

— Эй-мии, — прошептал он.

Она сжалась, пытаясь избежать его прикосновений. Охотник провел рукой вниз по спине, потом снова вверх до плеча. Он смотрел, не появятся ли свежие следы крови на ее потрепанной юбке. Он коснулся для большей уверенности. Когда он обнаружил, что концы пальцев стали влажными, у него по коже пробежали мурашки.

— Эй-мии? У тебя есть раны. Этот индеец должен позаботиться о тебе. Никакого вреда. Это обещание, которое я делаю тебе.

Он взял край юбки и попытался поднять ее. Она начала кричать и бить его своими маленькими кулачками. Охотник отодвинулся назад и поднял руки. Она заерзала в пыли, пытаясь отодвинуться от него подальше, затем свернулась клубком, прижав ладони к нижней части живота.

— Не трогай меня! Не трогай меня!

Охотник держал руки поднятыми, пытаясь не испугать ее больше, чем уже испугал.

— У тебя много ран, — сказал он негромко. — Индеец твой хороший друг. Я буду помогать тебе.

Всхлипывание застряло у нее в горле. Она подняла голову и посмотрела на него залитыми слезами голубыми глазами, исстрадавшимися, больными глазами. Он видел, она хотела верить ему, ей это было необходимо. Маленький рот искривился.

— Д-друг?

Охотник стал медленно опускать руки. Она отшатнулась и прикрыла лицо руками, явно в страхе, что он ударит ее.

— О Эй-мии, не бойся. Я отвезу тебя к Лоу-реетте. Это хорошо.

— Ты лжешь! Лоретта дома. Она не могла послать тебя. Ты пытаешься обмануть меня.

— Этот индеец не делает ложь. Лоу-реетта ждет тебя в моей деревне. Она пришла ко мне. Она знает, что Охотник может найти тебя. — Охотник старался вспомнить что-нибудь, что могло бы убедить Эми в его искренности. — Она пришла с черной сумкой для ее оборок.

— Сумка? — Надежда затеплилась в глазах Эми. — Е-ее черная сумка? Та, что мама подарила ей?

Охотник кивнул.

— Huh, да, черная сумка. Ее платье было голубое, с маленькими змеями и розовыми цветами прерий. Много wannup. Много белых юбок и штаны внизу.

— Ее голубое ситцевое, — прошептала Эми.

— О да? Сичевое. Мои глаза не могли видеть это если она не пришла ко мне. Это достаточно точно.

— Т-тогда, почему ты остановился здесь? Почему не везешь меня к ней?

— У тебя много ран.

Настороженная и готовая к прыжку, она наблюдала за тем, как он медленно опустил руки на колени.

— Посмотри на меня. Разве мои глаза говорят ложь? Она посмотрела ему в глаза. Охотник понимал, что

двигаться, даже дышать нельзя.

— Почему Лоретта попросила тебя найти меня? — Она провела дрожащей рукой полбу. — Ты ведь индеец.

Это был вопрос, на который у Охотника не было готового ответа. Очень медленно, осторожно он поднял одну руку на высоту плеча.

— Она видела мою Черного Дрозда, маленькую девочку. Твоя Лоу-реетта знает, это индеец понимает боль в ее сердце, потому что ее Эй-мии потерялась. Она доверила этому индейцу найти тебя, драться большую драку, привезти тебя назад к ней.

— У тебя есть маленькая девочка? Лоретта правда послала тебя? — Она смотрела с таким недоверием, что Охотник чуть не улыбнулся.

— Я здесь, да? Я прошел длинный путь. Если этот индеец хотел делать обман, я делал бы обман около моей деревни.

На минуту глаза ее затуманились, затем стали ясными. Он видел, что она начинает верить ему. Звук приближающихся шагов отвлек внимание их обоих. Охотник глянул через плечо и увидел подходившего Старика. Крик страдания вырвался из горла Эми.

— 3-заставь его уйти! — закричала она. — Заставь его уйти!

Старик замер на половине шага. Он держал бутыль из тыквы.

— Он принес воду. Ее лицо побелело.

— Нет… нет. Заставь его уйти! Я… я не хочу его видеть!

Охотник начал подниматься, намереваясь пойти и взять бутыль. В тот момент, когда Эми увидела, что он уходит, она закричала и бросилась к нему.

— Нет! Не оставляй меня с ним! Пожалуйста, не оставляй!

Застигнутый врасплох Охотник чуть не потерял равновесия, когда ее маленькое тело ударилось ему в грудь. Она стиснула свои тонкие руки вокруг его шеи, лишив его возможности дышать, обнаженное, покрытое потом тело прилипло к нему, как речная пиявка. На минуту он не знал, как реагировать. Затем он почувствовал, как от страха содрогается ее тело, и инстинктивно обхватил ее руками. Ее туловище было не шире, чем у Черного Дрозда. Сердце Охотника содрогнулось от отчаяния, с которым она прижалась к нему.

— Не давай ему. Пожалуйста, не давай ему причинить мне вред.

— Нет, нет, я не дам. Ты в безопасности, Эй-мии. Ты в безопасности. — Он провел рукой по ее спине, стараясь не нажимать, ощущая многочисленные раны.

Она безвольно повисла и начала плакать. Охотник положил ее на свои колени. Она не сопротивлялась. Он подумал, что причиной может быть ее страх. Взор ее глаз, больших и диких от страха, не отрывался от его глаз. Ее лицо было таким бледным, что казалось абсолютно обескровленным.

— О Эй-мии, — прошептал он.

— Не позволяй ему причинить мне вред, пожалуйста, не позволяй ему причинить мне вред. Я буду хорошей. Я буду! Я сделаю все, что ты скажешь. Не позволяй ему причинить мне вред.

— Никто не причинит тебе вред. Это обещание, которое я делаю тебе. Никто. — Бережно, осторожно Охотник прижал ее к груди. — Toquet, маленькая. Не бойся. Это хорошо.

Когда его руки сжались вокруг нее, она задрожала. Зная, что Старик стоит поблизости, наблюдая, Охотник приблизил к ней голову и начал нашептывать, укачивая, как он поступил бы с Черным Дроздом. Сначала она лежала молча и неподвижно. Но через некоторое время она начала снова всхлипывать, и он понял, что битва выиграна.

Он стал держать ее так, чтобы ее голова могла лежать у него на плече. Не прекращая укачивать, он погладил волосы и продолжал нашептывать. Он не отдавал себе отчета в произносимых словах и не был уверен, говорит ли он на языке tosi tivo или команчей. Слова не имели значения. Главное был его голос и руки.

Он не заметил, как и когда это произошло, но в какой-то момент она повернулась и снова обхватила его за шею тонкими руками. Она прижалась тесно к нему, погрузив лицо в выемку плеча. Ее дрожь передавалась его телу. Охотник воспользовался произошедшими изменениями. Когда она крепче обняла его за шею, он прижал ее к себе.

Его беспокоила кровь на юбке. Но надежды на обнаружение источника не было, пока она полностью не доверится ему. Поэтому он продолжал укачивать ее. Ощущая ее маленькую, почти плоскую грудь прижатой к своей,. он мог только удивляться, как могли эти мужчины сделать с ней такое. Это была не женщина, а ребенок. Ненависть подобно тошноте поднялась у него в горле.

Охотник знаком велел Старику оставить бутыль с водой на его лошади. Когда Эми услышала шаги, она сначала вздрогнула, а затем прильнула к Охотнику еще более безумно.

— Не давай им взять меня! Не давай! Пожалуйста, не давай!

— Это хорошо. Они не возьмут тебя. Я здесь. — Он провел рукой по ее волосам. — Я здесь, Эй-мии. Я большой и злой, как бизон, да? Ты в безопасности.

Старик ушел так же быстро, как пришел. Охотник мог только догадываться, что думают остальные мужчины. Что он потерял сердце команча. Что он забыл, как умерла его жена. ЧтоонЫмза. В этот момент все это не имело никакого значения. Он закрыл глаза, думая только о ребенке, о великом даре, которым она наградила его, — ее доверии.

Охотник не знал, сколько прошло времени. Солнце опустилось низко над горизонтом, предвещая приход вечера. Он все еще сидел, укачивая ее. Каждый раз, когда он открывал глаза, он видел, как резко выделялась его темная рука по сравнению с ее белой кожей, мерцанием ее волос. Белые Глаза. Казалось, что это больше не имело значения.

Быстро опускающееся солнце заставило наконец Охотника выпрямиться. Он должен был при свете осмотреть Эми.

— Эй-мии, — сказал он тихо, — у тебя идет кровь. Я должен осмотреть твои раны. Лоу-реетта будет много сердиться, если я не позабочусь о тебе.

Она напряглась.

— Я… я порезала ногу.

— Я буду смотреть этот порез.

— Нет… Я не хочу, чтобы ты смотрел.

— Это надо сделать. Ты будешь доверять этому индейцу. Немножко, да?

Она снова начала дрожать.

— Нет! Я никому не дам смотреть, никогда.

В течение минуты Охотник оставался неподвижен, думая.

— Я дам тебе мой нож. Если я начну обманывать тебя, ты можешь достаточно точно убить меня.

Это предложение заставило ее поднять голову. Она с недоверием устремила на него взор своих голубых глаз.

— Ты не сделаешь этого.

Охотник вытащил из ножен свой нож и вложил рукоятку в маленькую руку. Она смотрела вниз на изогнутое лезвие. Затем с явным нежеланием она сказала дрожащим голосом:

— Хорошо, я разрешу тебе, но только если ты сделаешь это быстро.

Охотник поднял ее с колен и опустил на землю перед собой. Она оперлась на локоть и, держа нож в руке, приготовилась к удару. Пряча улыбку, он встретил ее испуганный взгляд и дотронулся до левого бедра.

— Здесь?

Она кивнула. Он ощущал, как она дрожит, и понимал, чего ей стоило позволить ему поднять подол ее юбки. Рана на ее бедре была глубокой и все еще кровоточила. Охотник видел по четкой линии разреза, что рана была нанесена ножом. Гнев вскипел в нем. В то же время он испытал облегчение. Порез залечится. Держа руку на ее ноге, он посмотрел на нее.

— У тебя идет кровь изнутри?

Лицо ее вспыхнуло, и она прикусила губу. В эту минуту Охотник готов был отдать всех лошадей, чтобы иметь здесь хотя бы одну женщину.

— Ты должна говорить только правду. Глаза ее наполнились слезами.

— Я умру, не так ли?

Охотник почувствовал себя так, как будто лошадь лягнула его в живот. Годы полетели вспять, и он вспомнил последний день жизни своей жены. «Это кровотечение изнутри — это плохо?»

Она отрицательно покачала головой, лицо ее исказилось гримасой.

— Она шла сначала. Всего лишь немного. Я умру? Медленно напряжение покинуло его плечи.

— Ка, нет. — Он отпустил ее и опустил юбку. — Ты не умрешь. — Его запас английских слов истощился. — Это так бывает, нет? Немного крови.

Он начал подниматься.

— Нет! Пожалуйста, не оставляй меня!

— Я только пойду за водой и принесу кусок материи, чтобы почистить и обернуть рану. — Он указал движением головы по направлению к лошади. — Ты будешь видеть.

Она взглядом смерила расстояние, затем выразила согласие кивком.

Охотник оставил свой нож у нее, пока перевязывал разрез на ее бедре. Она вела себя спокойней, когда у нее появилось средство защиты. Он не очень беспокоился, что она может ударить его ножом, и, даже если бы она попыталась, он знал, что сумеет остановить ее прежде, чем она успеет причинить серьезный вред.

Закончив чистить и перевязывать рану на ноге, он дал ей одну из своих кожаных рубашек, чтобы она могла прикрыть свою наготу. Она приняла рубашку с благодарностью, но оказалась слишком слабой, чтобы надеть ее без посторонней помощи. Она также не хотела отдавать нож. Он снова спрятал улыбку и предложил перекладывать оружие из руки в руку, пока он будет ловить ее маленькие руки в рукавах рубашки.

Покончив с этим, он изготовил для нее матрац под месквитовым кустом и сел рядом. Ее веки сразу стали закрываться. Она пыталась нащупать его руку. Охотник взял ее пальцы в свои. Глядя на нее, он думал о Лоретте.

Наконец Эми забылась сном. Опасаясь, что она может порезаться острым, как бритва, ножом, который она все еще держала прижатым к груди, Охотник снял ножны с пояса и очень осторожно надел их на кривое лезвие.

Перед тем как покинуть ее, он удостоверился в том, что она спокойно спит. Как можно тише он взял свою лошадь и отвел ее на некоторое расстояние, прежде чем остановиться и проверить упряжь. Он расстегнул сумку, извлек запасной нож и надел его на пояс. Затем натянул тетиву на лук и проверил степень остроты топора.

Из темноты возник Старик.

— Что ты делаешь?

Охотник продолжал готовиться к бою, не отвечая на вопрос.

Старик взглянул в направлении девочки и потер подбородок.

— Ты возвращаешься? Это опасно — один человек против такого количества.

Охотник снял все лишнее со своей лошади.

— Лучше, чем одна маленькая девочка против такого количества мужчин.

— Твоя сильная рука принадлежит ей?

— Это дорога, по которой я должен идти. — Охотник сжал челюсти, избегая взгляда Старика. Они оба понимали, что скрывается за таким заявлением. Охотник хотел бы объяснить еос, но причины, побуждавшие его к действию, не были ясны до конца ему самому. — Сантос украл ее честь. Кто-то должен вернуться и восстановить ее.

— Я поеду с тобой.

— Нет. Если я не вернусь, ты должен отвезти ее к Воину и Лоу-реетте вместо меня.

Старик вздохнул и кивнул в знак согласия.

— Можешь считать это сделанным, мой друг.

С этими словами Старик удалился, чтобы присоединиться к остальным мужчинам. До Охотника доносились звуки голосов и шагов бегущих. Мрачная улыбка коснулась его губ, когда он увидел, что несколько его друзей садятся на коней, чтобы ехать вместе с ним. Никаких вопросов, никаких горьких упреков. Если он хотел драться из-за Желтых Волос, они встанут рядом с ним.

Боров подъехал, остановив своего пегого так резко, что лошадь встала на дыбы.

— Значит, мы едем драться, не так ли?

— Я еду.

— Тогда мы едем с тобой. — Боров устремил свой взгляд на неясные очертания под мескитовым кустом, а потом добавил: — Ты поступил бы также.

Охотник вскочил на лошадь.

— Вы уверены, что хотите ехать? Я пойму вас, если вы останетесь.

— Я с тобой. Ты собираешься оставить кого-нибудь в живых?

— Охотник проявит к ним такое же милосердие, какое они проявили к девочке. — Губы Охотника сжались в тонкую линию. — Ни одного.

Эми все еще спала, когда спустя три часа Охотник вернулся с окровавленным скальпом Сантоса, свисающим с уздечки его коня. Ее честь была восстановлена… отмщением.