Наконец в игре Сюзанны появилось то, что все от нее ждали, хоть на это и ушло несколько месяцев. В основном благодаря бесконечным репетициям. Но она старалась и усердно работала над сценарием, написанным Лео. При помощи Тодда ей удалось нанять гастрольного менеджера и составить план выступлений на разных площадках. Вскоре она выехала в Лас-Вегас. А еще через три недели мы все отправились на премьеру — Тодд, я, Лео, Клео, Говард и Сьюэллен. Наконец Сьюэллен согласилась куда-то выехать, оставив детей дома, и этим местом был Вегас. Она уверяла, что едет исключительно из-за Говарда: как главный продюсер он нуждался в смене обстановки.

Мы заняли столик прямо перед сценой — вместе с нами была подруга Сюзанны Поппи и ее муж Бо Бофор, а также их старый друг, солидного вида господин средних лет по имени Бен Гардения. Его отличали искусственный загар и пышная седая шевелюра.

Не знаю уж чем, но персона Гардении привлекла внимание Сьюэллен. Сама же я была увлечена наблюдением за Поппи. Мне столько всего о ней рассказывали, что я ожидала встретить типичную вульгарную диву со жвачкой во рту, лишь с легким налетом лас-вегасского блеска. Но оказалось, что она одета в консервативное длинное вечернее платье с длинным, узким рукавом и высоким воротничком, а ее единственным украшением служит тоненькое бриллиантовое колье. Ее смоляные волосы были собраны в большой пучок у шеи, а на лице почти отсутствовала косметика, если не считать серых теней и немного туши на ресницах.

Ее лицо отливало снежной белизной, словно она никогда не была на солнце, и лишь в глазах играла жизнь — они все подмечали, и в них отражался выдающийся ум. Она была сногсшибательной, даже экзотической женщиной. Ее мужа отличало детское счастливое лицо, соломенного цвета волосы, не очень короткие и не очень длинные, и полный рот великолепных зубов, которые он неустанно обнажал, словно был рожден не для того, чтобы петь, а для того, чтобы улыбаться. Но в его лице я заметила какой-то изъян. В нем не было здорового бронзового отлива, свойственного парню, рожденному под солнцем Лас-Вегаса. Оно было каким-то оранжевым — результат воздействия кварцевой лампы и макияжа. Я слышала о его проблемах с весом — он страдал неуемным аппетитом, — но толстым назвать его было нельзя. Лицо его действительно казалось слегка одутловатым, но фигура, затянутая в безупречный белый пиджак, была довольно стройной. Скорее его можно было бы назвать плотным — он напоминал футболиста, лишь недавно оставившего спорт.

Я спросила его, где он теперь выступает, сказала, что мы были бы счастливы посетить его концерт. В ответ он неожиданно повалился на стол и, закрыв глаза, принялся выстукивать какую-то мелодию и напевать какую-то песню, слов которой невозможно было разобрать.

— Мы только недавно вернулись с гастролей, — поспешила вмешаться Поппи — при этом улыбались только ее бледные губы, а глаза так и остались безучастными. — У Бо сейчас отдых… «хиатус», — добавила она после некоторой паузы. Затем откинулась на спинку стула, как бы продолжая размышлять над только что сказанным словом. Бо тем временем продолжал барабанить по столу, глаза его были прикрыты, голова раскачивалась из стороны в сторону. Он что-то напевал под воображаемый аккомпанемент.

Когда официант подошел к нашему столику, чтобы принять заказ, Бо вскинул в воздух указательный палец и начал произносить какие-то слова, но Поппи оборвала его.

— Нам ничего. — Бен Гардения улыбнулся.

За столом воцарилось невероятное напряжение, и я надеялась, что заговорит Тодд. Когда он говорил, все обретали какое-то спокойствие. Но он с интересом изучал Бо. Впрочем, не он один. Лео тоже был увлечен этим зрелищем. Вдруг я заметила, что Поппи изучает Тодда с неменьшим интересом. Говард, старый, добрый Говард был поглощен беседой с Беном Гарденией. Я наклонилась к Бо, пытаясь втянуть Поппи в разговор. А заодно и Сьюэллен с Клео. Но все мои попытки оказались безуспешными. Лео, наблюдая за Бо, погрузился в свои собственные мысли, а Тодд решил присоединиться к беседе Говарда и Бена. Клео же, всегда самая разговорчивая, оставалась безмолвной и сосредоточенной. Она тупо уставилась на скатерть и не произносила ни слов. Сьюэллен же с любопытством разглядывала Бо.

Действие вот-вот должно было начаться. Тодд обвел взглядом огромный зал.

— Народу полно, — заметил он, радуясь за Сюзанну.

Бен рассмеялся.

— Когда у Бо был первый концерт, я пригласил около тысячи друзей, чтобы заполнить зал. Я еще не знал, что Поппи весь день простояла на улице, где располагаются главные игорные заведения, раздавая располовиненных Энди Джексонов. — Он посмотрел на присутствующих и пояснил: — Половинки двадцатидолларовых купюр. За второй половинкой нужно было прийти на шоу, оплатив предварительно входной билет. Было настоящее столпотворение, но вечер прошел грандиозно.

Все, кроме Поппи, рассмеялись. Она изобразила лишь подобие улыбки. Либо она вообще не относилась к улыбчивым людям, либо ей было неприятно вспоминать о том дне, когда пришлось раздавать прохожим разорванные двадцатидолларовые купюры. Честно говоря, мне трудно было представить эту элегантную женщину с томными глазами в такой роли.

Дождавшись окончания первого номера программы, мы со Сьюэллен вышли в уборную. Моя сестра была в шоке.

— Боже! Ты когда-нибудь слышала подобную похабень?

— Сьюэллен, это Вегас.

— А этот Бо Бофор!

— Бо? Он не произнес ни одного приличного слова.

— Само собой. Он слишком пьян, чтобы говорить!

— Сюзанна всегда предупреждала, что он не очень умен. Может быть, дело в этом? Во всяком случае, я не уверена, что он пьян. Разве что слегка наширялся.

— Слегка наширялся? Да он пьян в стельку.

Я рассмеялась:

— Что ты об этом знаешь, невинная Сьюэллен?

— Послушай, я тоже росла в шестидесятые. И если сама не употребляла наркотиков, это не значит, что я совершенно ничего не знаю. В наше время любой, у кого есть дети, должен быть в курсе.

— Твои дети еще слишком малы, чтобы волноваться.

— Они никогда не бывают слишком малы, и волноваться никогда не рано. А этот человек… Бен Гардения? Чем он занимается? О нем ничего неизвестно. По-моему, он наркоделец.

Я улыбнулась.

— Сьюэллен, нельзя быть все время так скептически настроенной. По-моему, ты перебарщиваешь. Бен Гардения просто партнер Поппи Бофор. Кажется, он занимается шоу-бизнесом.

Когда мы вернулись к столику, Бо встал.

— …Звините, — пробормотал он.

Поппи тоже поднялась.

Бо рассмеялся, как непослушный ребенок.

— Мне в туалет, — объявил он. — Поппи, ты же не пойдешь за мной в мужской сортир?

Поппи смущенно посмотрела по сторонам и села на свое место. Не так уж он и беззащитен, подумала я. Здорово он отшил свою надсмотрщицу. С видом триумфатора Бо направился к выходу, раскачиваясь из стороны в сторону и приветствуя присутствующих.

Бо еще отсутствовал, когда раздался звук фанфар. Затем послышалась какая-то немыслимая музыка, затрещали хлопушки и фейерверки, и на сцену высыпали мальчики-хористы, оставляя за собой огненные шлейфы. Шоу называлось «Сюзанна в огне».

То тут, то там, в кромешной тьме, вспыхивали огни, при свете которых я смогла рассмотреть исполненное злобы и тревоги лицо Поппи Бофор. Бо так до сих пор и не вернулся, а скоро опоздавших перестанут пускать в зал.

Тут на сцене, в окружении разноцветных огней, появилась Сюзанна. На ней был оранжево-розово-красный костюм, и она вся полыхала огнями!

Вдруг в дальнем углу зала, у входа, послышалась какая-то возня, которая постепенно стала перерастать в шум. Мы все оглянулись и увидели, что десяток служителей пытается урезонить Бо Бофора. В мгновение ока Поппи оказалась возле него, и вскоре она уже вела мужа к нашему столику. Губы ее были плотно сжаты, а Бо, напротив, являл собой саму любезность. Теперь я согласилась со Сьюэллен: Бо, конечно, наширялся, а теперь, к тому же еще, и напился.

Поппи пихнула его на стул, и когда я взглянула на них в следующий раз, то увидела, что рука Поппи находится под столом. Сначала я решила, что она держит его за руку, но не тут-то было. Его руки лежали на столе. Скорее всего, она была занята другой частью его тела.

Сюзанна появлялась то в одном, то в другом сногсшибательном костюме, и каждый раз ее окутывали языки пламени. Она пела, танцевала и даже один раз процитировала отрывок из какого-то странного заклинания. Годы, потраченные на изучение сценического искусства, не прошли даром. Публика была заворожена. Я сама видела, как Тодд и Лео обменивались многозначительными взглядами, а лицо Бена Гардении покрылось потом, словно его бросило в жар от царящего на сцене действа.

Сюзанна клялась, что превзойдет на сцене Энн-Маргарет, а поскольку ни я, ни большинство из присутствующих в зале не видели Энн-Маргарет на сцене, никто не мог сказать с уверенностью, удалось ей это или нет. Одно могу сказать наверняка: всем в зале стало ясно, что следует ждать появления новой звезды.

Поппи словно воды в рот набрала. Ей так хотелось поразить Тодда кинематографическими возможностями Бо, и теперь, когда тот все испортил, она готова была его убить. Тут она обратила внимание на то, что Бен Гардения глаз не сводит со сцены — Бен, которого невозможно кем-либо или чем-либо удивить. Разумеется, его взгляд был прикован не к мальчикам-хористам. Тогда в голову ей пришла мысль. Мысль о том, как взять все в свои руки. И когда в финале все встали, чтобы поаплодировать звезде, тело которой было теперь прикрыто лишь тоненькими полосками лилового, голубого и красного шифона, она убеждалась в своей правоте. Бен Гардения едва ли мог встать с места из-за наступившей эрекции.

Для всех нас это был грандиозный вечер, но все же Тодд не спешил сообщить Сюзанне, что сценарий картины уже почти завершен и что за роль, которую он собирался ей предложить, готова драться любая голливудская звезда. Я знала, что он допускает ошибку. Чтобы удержать Гая, он уверил его в предоставлении контракта на семизначную сумму и гарантировал ему блестящую рекламу. И это при том, что Сюзанна была более знаменита, более склонна к нестабильности в своей будущей кинокарьере и к психозам, связанным с ожиданием.

— Сделай ты это наконец, — уговаривала я Тодда.

— Нет. Если я скажу ей, что сценарий почти готов, она бросит свои выступления здесь и помчится в Голливуд помогать нам с его завершением. Я хочу, чтобы она объездила с этим шоу всю страну, чтобы зрители с нетерпением ждали выхода фильма с ее участием. Ты же знаешь Сюзанну. После Вегаса это турне перестанет ее интересовать. Одно слово, и она отменит гастроли в Джерси, Рено и Чикаго. Просто скажет, что уже снискала себе достаточно славы и вполне может обойтись без выступлений в этих городах.

Я решила больше не совать свой нос в дела студии, но предчувствия у меня были недобрые. Никто не знал Сюзанну так, как я. И мне было известно, что за всей этой напускной бравадой кроется страх! А люди, испытывающие страх, непредсказуемы.

Беспокоило меня и другое: то, как Лео и Тодд внимательно изучают Бо и реакцию, которую он вызывает в публике, даже вне сцены. Неужели Тодд не понимает, что нельзя серьезно рассчитывать на человека, который ширяется, напивается и только и думает, как бы улизнуть от жены, поднявшей его на вершину славы — даже если девки сами вешаются ему на шею?