По случаю вечерних торжеств я надела платье, купленное в нашем акронском пассаже, в отделе «Же Ревьен», на что Тодд заметил:

— Хоть платье и из Огайо, ты все равно будешь там самой красивой.

— Не забывай, что там будет Сюзанна, — напомнила я.

— Она тебе в подметки не годится.

Войдя в дом Клео, я сразу же увидела Кэсси. Здорово, что она нашла в себе силы собраться и прийти на этот прием. По ее виду нельзя было даже заподозрить, что что-то не так. На ней были темные очки, но она была не единственной, кого украшал этот атрибут. Ну, и потом Голливуд ведь был страной чудес, в которой образ, спроецированный на экран, всегда казался больше и лучше, чем в жизни. А Кэсси была верной дочерью Голливуда, рожденной и вскормленной всего лишь за полверсты от него. Кожа ее лица была гладкой и покрытой загаром да и возможно ли представить себе жителя таких солнечных краев без загара? Ее роскошные волосы, вымытые и завитые, отливали бледно-лимонной желтизной и спадали на спину. А ее чрезмерная худоба? Разве может она быть чрезмерной здесь, на земле Голливуда, где богачи, движимые нарциссовым комплексом, изнуряют себя бесконечными диетами, массажами и физическими упражнениями? Что же касается ее платья, то хоть оно и не было произведением высокой моды или шедевром от «Родео», его фиолетово-голубой цвет прекрасно сочетался с ее глазами, такими же фиолетовыми, как у кинозвезды Лиз Тейлор. Единственное, чего ей недоставало, чтобы самой походить на звезду — это блеска белоснежных зубов. Не было улыбки не было и блеска. В отличие от своего мужа, она не умела улыбаться. Может, благодаря этому дару, ему и была уготована судьба звезды? Он знал, как и когда улыбаться. Особенно, как улыбаться, когда смотришь на человека, наделенного властью. Властью в киноиндустрии.

Сегодняшний прием не исключение. Хоть он и устроен в честь Тодда и меня, среди присутствующих одни киношники, и поэтому Гай Саварез начеку. Он дарит улыбки направо и налево — совсем не так, как накануне вечером. Прекрасно оформленная гостиная и сверкающая толпа заставили меня восхититься организаторским талантом Клео. Список ее гостей был сенсационным многих из них я частенько видела на телеэкране.

Сюзанна подбежала ко мне и обняла. На ней был серебряный комбинезон с глубоким вырезом. Не удержавшись, я поделилась с ней своими восторгами по поводу работы, проделанной Клео. Но будущая невеста замотала головой и сказала:

— А, одни телевизионщики! Большинство из них пойдет даже на открытие похоронной конторы, если пригласят. Им лишь бы покрутиться на виду, людей посмотреть и себя показать. Не говоря уже о бесплатной еде и выпивке. У Клео по этой части все в порядке. Кстати, о выпивке: не махнуть ли нам по бокальчику?

В глубине гостиной был организован бар. Он служил дополнением к двадцатифутовому бару красного дерева, который являлся основной достопримечательностью библиотеки. У стойки большого бара стояли высокие табуреты, обтянутые ярко-красной кожей. Официанты подавали жареные креветки и тосты с авокадо. Через распахнутую дверь столовой я увидела уже накрытый стол и буфет, который заставит учащенно биться сердце самого привередливого гурмана. Кроме того, на террасе, вокруг бассейна, были расставлены маленькие столики, накрытые розовыми муаровыми скатертями. Возле них располагались изящные позолоченные стулья.

Вбежала Клео в розовом шелковом костюме.

— Вам уже подали напитки? Прекрасно! Вы успели с кем-нибудь познакомиться? Сегодня мы не стали раскладывать именные карточки. Наша вечеринка неофициальная, и каждый может садиться, где ему нравится. Лео решил, что так будет лучше — народу довольно много. Мы рассядемся за одним столом, как большая семья. Сюзанна, будь так любезна, представь Баффи гостям. Я должна уточнить, когда приедет киномеханик. Лео сегодня немного не в себе, волнуется из-за предварительного просмотра пробной серии «Голливуд и Вайн». Я тебе уже говорила, что приедет За-За?

— Не Ева? — удивилась Сюзанна и широко раскрыла глаза.

Клео отошла, и я повернулась к Сюзанне:

— Почему ты так резка с ней?

Сюзанна махнула белой ручкой с крашеными ногтями.

— Они оба такие беспринципные, что меня просто тошнит.

— Но Клео в этом не виновата. — Я защищала Клео так, как обычно защищала Сюзанну.

— Разве? Но она ведь вышла за него замуж? Она ведь смирилась со всеми его глупостями?

Я с трудом нашлась, что ответить.

— Иногда бывает трудно не смириться, — это постепенно засасывает.

— Давай прекратим этот разговор. Мне не хочется спорить с тобой из-за Клео. Это твоя вечеринка. Там Хайни… — С этими словами она потащила меня туда, где Хайни правил бал.

— Моя малышка, — говорил он, — хотела уйти на покой, оставить карьеру и заняться исключительно нашим гнездышком. Но я сказал ей: «Нет!» Звезда есть звезда, и она принадлежит своей публике, миру. Я не могу принять такую жертву.

Я задумчиво посмотрела на Сюзанну. Не очень-то мне верилось, что она хотя бы в мыслях могла променять свою карьеру, на «гнездышко», неважно каких размеров, свитое с Хайни Мюллером. Она скромно пожала плечами, застенчиво улыбнулась и свернулась у Хайни на коленях — нелепая картинка. А когда Хайни принялся нахваливать интеллектуальные способности Сюзанны, я воспользовалась моментом, чтобы вырваться из этого заколдованного круга и отправиться на поиски Тодда и Кэсси.

Я стала пробираться сквозь толпы гостей, но попала в лапы Лейлы Пулитцер, матери Клео. Она была в желтом газовом костюме.

— Баффи, дорогая! — воскликнула она, представляя меня Хильде и Томми Стэнтонам. — Я только что объясняла Хильде и Томми, что они просто обязаны продать домик на юге Уилшира, чтобы потом купить дом на Норд Сайд. У меня есть на примете именно то, что им надо: дом в шестисотом квартале Кэмдена. Они могли бы сторговать его всего за сто тысяч долларов. Учитывая разницу в цене и то, что через два-три года он будет стоить миллион, они просто не могут себе позволить не купить его. Баффи, ты же бухгалтер, подтверди, что эта сделка им просто необходима.

В этот момент я вспомнила, что Лейла занималась недвижимостью. Я покачала головой.

— Но я пока не располагаю цифрами. К тому же я не имею ни малейшего представления о рынке недвижимости в Беверли-Хиллз. — Взглянув на Лейлу, я добавила: — В любом случае, самое лучшее — это вкладывать деньги в недвижимость… И налоги поменьше…

Хильда и Томми, пользуясь случаем, раскланялись и направились к буфету.

— Идиоты! — обругала их Лейла. — Баффи, дорогая, ты замечательно выглядишь. А что ты скажешь о Клео? Разве она не чудо? Видела бы ты ее, когда она только родилась — настоящий гадкий утенок. Теперь она превратилась в лебедя. — Я попыталась было возразить, сказала, что не могу себе представить Клео гадким утенком, но Лейла не слушала, — Лео сотворил с этой девушкой чудо. Ты только посмотри на нее — настоящая хозяйка. А как одета! А какой дом! Посмотри на эти замечательные балки на потолке. А ведь она все делает сама! Еда, в основном, приготовлена на заказ, но вот паштет — это дело ее рук. Ты уже пробовала? Она из-за него полночи не спала. Не понимаю, зачем ей это понадобилось? К чему обременять себя приготовлением паштета, когда остальная еда поставляется на заказ, а времени и без того мало? — Видимо, у нее, как и у Кэсси есть свои комплексы. Ей постоянно надо чувствовать в чем-то свое превосходство. — Она многого добилась, — не умолкала Лейла. — Но это заслуга Лео. Я ей об этом говорила. Я так горжусь ею!

Я вспомнила, какой Клео была, когда мы только познакомились: пылкой, решительной, независимой — даже Сюзанна ей была нипочем. А какой она была энергичной, когда работала редактором в Нью-Йорке. И чем это так гордилась Лейла Пулитцер — неужели тем, что ее дочь стала тряпкой для вытирания ног у славного голливудского деятеля Лео Мэйсона?

Я не решалась смотреть Лейле в глаза и поэтому стала смотреть ей на грудь. Ее блузка, как и у многих, была расстегнута почти до пупа. Кожа под ней была сухой, дряблой и довольно морщинистой. Она никак не сочеталась с ее подтянутым, почти не тронутым возрастом лицом. Я была уверена, что если женщина возраста Лейлы хочет носить декольте, она обязана иметь грудь такую же подтянутую, как лицо.

Я обнаружила Тодда и Кэсси в саду. Они были поглощены беседой, и я тут же подумала о двух матерях и их дочках. Одна беспрерывно бдит в ожидании, когда развалится брак ее дочери, а другая отчаянно цепляется за любую соломинку, лишь бы брак дочери сохранился. Интересно, которая приносила своей дочери больший вред?

Не желая прерывать разговор между Тоддом и Кэсси, я собралась было уйти, но тут снова появилась Клео.

— Баффи, ты скучаешь! А между тем, эта вечеринка твоя. — Она подошла ко мне. — Готова поклясться, ты еще ничего не ела. — Увидев Тодда и Кэсси, она окликнула их: — Эй, вы! Никаких бесед наедине. Кэсси, Лео хочет тебя кое с кем познакомить. Этот кое-кто уверяет, что встречал твою мать, когда она приезжала в Сен-Симон. И вообще, всем, кто еще не ел, лучше поторапливаться. Скоро начнут убирать со стола, а сразу после просмотра будет десерт…

Клео отвела Кэсси в сторону, и Тодд предложил мне перекусить.

Я улыбнулась ему с благодарностью за то, что он спас меня от этого сумасшедшего дома.

— Я попытался поговорить с Кэсси, — сказал он по пути в столовую, — но, по-моему, у меня ничего не вышло. В конце концов Кассандра Хэммонд портила ей кровь почти тридцать лет. За один день ничего не изменишь. — Он был разочарован. Тодд всегда верил, что чистое сердце и непреклонная воля способны сворачивать горы. — Но мы не сдадимся, — заключил он и сжал мою руку.

Мы двигались вдоль стола, еще недавно украшенного самыми изысканными блюдами, а теперь почти опустошенного ордами прожорливых гостей. Правда, еще оставалось немного карри, фаршированной артишоками ветчины, устриц и, на горячее, утки в виноградно-коньячном соусе. Насчет соуса я заранее осведомилась у официанта. Я положила себе несколько холодных тостов с салатом, немного зеленого риса и грибной икры — ровно столько, сколько необходимо, чтобы затем рассказать увлеченной кулинарией Сьюэллен о том, что подают в Южной Калифорнии.

Прямо с тарелками вы вышли на террасу и увидели, что Сюзанна снова сидит у Хайни на коленях, заключив его в свои объятия.

— Вы ни за что не поверите, что сделал мой Хайни. Я сама только что об этом узнала — это мне подарок к свадьбе. Вы знаете старую студию «Уорт» на Сансете, в Голливуде? Много лет она была закрыта. Так вот, Хайни купил ее — она почти такая же огромная, как «Двадцатый Век»! Угадайте, как он ее собирается назвать? Студия «Сюзанна»! Наша собственная студия! Разве это не прекрасно?

Я посмотрела на Тодда в надежде, что бремя поздравлений он возьмет на себя, но он уставился на сияющего Хайни с таким восхищением, что, казалось, лишился дара речи. Тогда я сказала:

— Это невероятно! Хайни просто великолепен! — Я поцеловала Сюзанну, а затем великолепного Хайни.

— Найн… найн… я сделал это не для того, чтобы выглядеть великолепным. Я сделал это как бизнесмен. Если ты собираешься заняться кинобизнесом, тебе нужно место для работы. А если к тому же ты располагаешь величайшей в кинобизнесе звездой, то почему бы не назвать это место в ее честь? Свобода рекламы, не так ли? Ну, и потом, мне она досталась за бесценок!

Теперь уже Тодд посмотрел на Хайни не просто с восхищением, но и с завистью. Просто невероятно!

— За бесценок? — повторил он. — Что ж, мне кажется, мы все должны выпить за студию «Сюзанна», за невесту Сюзанну и за ловкого бизнесмена и кинодеятеля Хайни, который просто великолепен.

Мы все рассмеялись. Это было прекрасное мгновение. Мы чокнулись — теперь Хайни был и нашим другом.

Интересно, что еще он подарит Сюзанне? Сначала была косметическая линия по производству духов и шампуней, теперь вот огромная киностудия.

— Знаете что? — воскликнула она. — Завтра вечером мы с Хайни устраиваем вечеринку по случаю приобретения студии и в честь наших дорогих друзей Баффи и Тодда.

— Нет, нет, — запротестовала я. — Это уже слишком. У вас свадьба через несколько дней. Наверняка есть еще миллион дел…

— Подумаешь! Всеми организационными вопросами занимается Клео. И к тому же мы устраиваем вечеринку в ресторане, так что не будет никаких хлопот. Это будет в «Ла Скале». Нужно только разослать приглашения, определить меню и выбрать цветовую гамму вечера. Знаешь что… — перебила она сама себя, — мы, пожалуй, поручим все Клео. У нее это хорошо получается. Лучше, чем у меня. А Лео, как только узнает о новой студии и, соответственно, о новых возможностях для себя, просто голову оторвет нашей маленькой Клео, если она не бросится стремглав на помощь. Кроме того, она все-таки наша хорошая подруга. — Я снова захотела вступиться за Клео, но прежде чем успела слово вымолвить, Сюзанна жестом подозвала ее к нашему столу. — Мы с Хайни устраиваем завтра вечеринку в честь… честь чего мы объявим на вечеринке. Правда, Хайни? Ну, и еще в честь Баффи и Тодда, конечно. Будет всего лишь человек сто — сто пятьдесят и я подумала, что кто, как не наша Клео Мэйсон, лучшая в мире устроительница вечеринок, сможет организовать все самым достойным образом. Правда, Хайни? — Клео покраснела и ничего не ответила. — Уверена, Лео не станет возражать, — добавила Сюзанна.

— Погоди, погоди, — наконец не выдержала я. — Мне кажется, Клео и без того хватает забот. Она организует твою свадьбу, устроила эту вечеринку — ей нужно передохнуть.

— Но это же всего лишь вечеринка в «Ла Скале». Я же не прошу ее устраивать сборище у нее дома.

— Но это же завтра, — потеряла терпение Клео. — У них, должно быть, уже все места зарезервированы. Ты же знаешь, там всегда так. Вечеринку нужно заказывать за неделю. Они не смогут разместить столько народу.

— Я не сомневаюсь, Клео, что ты, как всегда, сможешь сотворить чудо. Просто скажи им, кто заказывает вечеринку. Я думаю, что тематика должна быть кинематографическая — камеры, прожекторы, украшенные цветами, и может быть, несколько миниатюрных искусственных звезд…

Хайни причмокнул от восторга — ну кто, кроме Сюзанны, способен придумать такое! — и двумя пальцами коснулся головы — красота и ум!

— Сейчас мы все идем в кинозал, — сдержанно объявила Клео. — После просмотра — десерт.

Кинозал представлял собой переделанное помещение, ранее для этой цели никак не приспособленное. Теперь же оно было оборудовано большим опускающимся экраном и тридцатью креслами, обитыми темно-бордовым бархатом, как в старых кинотеатрах. У задней стены находилась проекционная будка, сделанная из огромного шкафа. Официанты заносили с террасы позолоченные стулья, не случай, если на всех мест не хватит.

Я увидела Гая, нервно мечущегося вдоль последнего ряда и отказывающегося занять свое место. Он постоянно поглядывал на телевизионщиков, сидящих вместе с Лео в первом ряду. Вся его дальнейшая карьера могла зависеть от того, как будет сейчас принята первая серия «Голливуда и Вайна». В любом случае, этот просмотр был для него своего рода экзаменом.

Тодд захотел сесть во втором ряду, возле Хайни и Сюзанны. Эти двое уже заняли свои места и по-прежнему льнули друг к другу. Но я подтолкнула его в сторону Кэсси, которая была брошена всеми. Лео дал команду «Свет!» И мотор кинопроектора тихо заурчал, но комната почему-то оставалась освещенной. Он встал и посмотрел на Клео, суетящуюся возле распределительного щитка. Она была чем-то страшно взволнована.

— Клео, свет! Погаси свет!

— Не работает! — ответила она в панике. — Заело что-то! Я не могу повернуть выключатель!

— Сука придурошная! Хоть в чем-нибудь можно на тебя положиться? Или мне все нужно делать самому?

Зал застыл в недоумении и неловком молчании. Взволнованная Лейла Пулитцер подскочила к Клео в надежде чем-то ей помочь. К ней присоединились несколько мужчин. Лео понял, что допустил непростительную оплошность, но тут же глуповато улыбнулся, а затем от души рассмеялся, давая всем понять, что это только шутка.

Промелькнули последние кадры фильма, и стоящая на своем посту Клео с торжествующим видом повернула выключатель. Снова вспыхнул яркий свет, и Лео поднялся со своего места в предвкушении Акколады и комплиментов, в то время как Гай все еще стоял в ожидании в конце зала, нахмурившись и стиснув зубы. Гости уже было двинулись к Лео с поздравлениями, но тут Сюзанна встала на свое кресло и захлопала в ладоши, призывая к вниманию.

Лео удивленно посмотрел на нее. Было видно, что он ошеломлен. Неужели Сюзанна публично собиралась отдать должное его таланту?

— Дамы и господа, мы с Хайни собирались сделать официальное объявление завтра, но, поскольку вы все здесь, я… мы… решили посвятить вас в наш секрет. Вы все знаете старую студию «Уорт» в Голливуде — она уже давно закрыта. Так вот, мы с Хайни решили, что пришло время вернуть настоящее кино туда, где оно и родилось… В настоящий Голливуд, а не какой-нибудь Бербэнк или Вэли. Мы купили студию «Уорт» и хотим, чтобы все знали — мы намерены возродить истинный Голливуд! Студия, которая положит начало возрожденному Голливуду, будет называться «Сюзанна».

— Она преподносит все так, словно они купили эту студию в качестве услуги обществу, — прошептала я Тодду и Кэсси. Но Кэсси сосредоточенно смотрела на своего мужа. Тот, в свою очередь, уставился на Хайни. Тодд смущенно улыбался и тоже смотрел на Хайни.

«Бедный Лео», — подумала я. Впервые мне стало его жалко. Он стоял с раскрытым ртом, пока Хайни помогал Сюзанне спуститься на пол. Гости, включая тех, кто работал на телевидении, устремились к ним с поздравлениями и наилучшими пожеланиями. Было ужасно несправедливо отнимать у человека заслуженные аплодисменты и похвалы в его же доме.

Тодд оторвал взгляд от Хайни и сказал:

— Мы уже поздравляли счастливых обладателей студии. Почему бы нам не подойти к Лео и не сообщить ему, что у него на руках горячий хит? — Затем, взглянув на Кэсси, добавил: — Да и Гаю не худо бы об этом узнать. В этом сезоне его ожидает настоящий успех на телевидении.

Мы подошли к Лео, который стоял совсем один. Разве мог он, обычный телевизионный сценарист и режиссер, тягаться в почестях с настоящими кинематографическими бонзами?

Владельцы студии вызвались подбросить нас до гостиницы. Перед выходом Сюзанна похлопала по руке падающую от усталости Клео и проговорила:

— Клео, дорогая, мне очень жаль, но как я заметила, ни Арми, ни Хэнк не изволили явиться. Проследи, пожалуйста, чтобы они не пропустили мою завтрашнюю вечеринку. И Джоди пригласи заодно. Освещение в печати первоклассной вечеринки не менее важно, чем деловая хроника. Лео, дорогой, ты согласен?

— Конечно. Не сомневаюсь, что Клео постарается, — заявил он твердо и решительно. Очевидно, он уже отошел от первоначального шока от украденного звездного часа, и теперь смотрел в будущее. — Ведь правда, Клео? — он толкнул жену локтем.

Я сочувственно сжала руку Клео и посмотрела на Сюзанну.

— Ради Бога, скажи Клео что-нибудь приятное… — прошептала я ей.

Сюзанна с недоумением посмотрела на меня, а через несколько секунд вымолвила:

— Хорошо, что Гейборы не пришли — без них эта вечеринка была просто замечательной.

Сюзанна даже в лимузине сидела у Хайни на коленях. Вдруг она усмехнулась.

— Над чем ты смеешься, дорогая? — спросил Хайни.

— Я вспомнила свою старую подругу Поппи. Когда она узнает о студии, то рассудок потеряет от зависти. Ее мечта — чтобы Бо начал сниматься в кино.

— Клео писала мне, что вы возобновили свою дружбу, когда были в Вегасе. Как это получилось? После всего, что произошло в Нью-Йорке…

— Баффи, дорогая, ты же меня знаешь. Я совершенно не злопамятна. К тому же я уже сравняла счет. Мы еще в школе начали подшучивать друг над другом. Помню, как-то раз я сказала, что устроила для нее свидание с очень богатым парнем, который приехал из колледжа домой на каникулы. Поппи всегда мечтала о такой встрече. Она должна была встретиться с ним в старом полуразрушенном мотеле. Отправившись туда, кого, как вы думаете, она там нашла? Лысого, толстого старика. Я думала, она меня убьет. Но она отплатила мне той же монетой. Она сперла цветок со стола нашей классной дамы — она всегда приворовывала — и старая сука подняла невообразимый шум. Можно подумать, что исчезло нечто, составляющее государственную тайну. Они обыскали всю школу, и угадайте, где они его нашли? В моем ящике. — Мы все рассмеялись, но громче всех смеялась сама Сюзанна. — Да, мы с Поппи понимаем друг друга.

— А она будет на свадьбе? Я бы хотела с ней познакомиться, — призналась я.

— Нет. Ей очень хотелось, но они уезжают в турне.

— Я ни разу не слышала, как он поет. Нам придется купить какие-нибудь его пластинки.

— Это что-нибудь стоящее? — спросил Тодд.

Сюзанна ответила не сразу.

— Да. Следует отдать ему должное. Поппи сама выпестовал его, подсказала, что и как петь, но петь старина Герман — это его настоящее имя — всегда умел. Даже раньше. Он, конечно, полный кретин, но голос у него, как у соловья.

Мы вошли в «Уилшир», — ночной швейцар поприветствовал нас; в вестибюле дежурный администратор поинтересовался, не нуждаемся ли мы в каких-либо услугах; лифтер отвесил нам поклон.

— О Боже, как я устала. — Я зевнула. — Какая утомительная вечеринка!

— Да, но все же было весело, правда?

Открыв дверь, Тодд сразу же увидел бутылку шампанского, покоящуюся в шикарном ведерке со льдом, и два бокала на кофейном столике, возле новой вазы с фруктами.

— Так-так! — произнес он. — Что скажешь? — Он прищурившись посмотрел на меня. — Думаю, они узнали, что мы отправляемся на вечеринку, куда должны пожаловать сестры Гейбор. Нам придется открыть ее.

Он взял белоснежную салфетку, лежавшую возле ведерка, но я остановила его.

— Завтра. На сегодня с меня хватит выпивки.

— Ты уверена? А я думал, мы выпьем за то, что нас удостоили этой бутылки.

Лежа в постели, я подумала, что мы, кажется, уже сто лет в Калифорнии, и почувствовала, что мне остро не хватает детей.

— Может, после свадьбы мы не будем сидеть здесь еще неделю?

— Но мы же хотели поехать в Сан-Франциско и на север штата — мне бы не хотелось упустить возможность взглянуть на тамошние торговые центры.

— Знаешь, что говорят о торговых центрах? Увидев один, считай, что посмотрел все.

— Я не могу поверить, что это говоришь ты, соавтор проектов большинства новых торговых центров в этой стране. — Он забрался на меня. — Возьми свои слова обратно!

— Нет… — засмеялась я и стала с ним бороться.

— Немедленно возьми их обратно или…

— Или что?

— Ты узнаешь!

И я узнала.