Тодд начал строительство торгового центра в июне 1970 года и, сегодня, одиннадцать месяцев спустя, состоялось его официальное открытие. Верный своему слову, Тодд действительно заказал бронзовую статую для огромного фонтана на главной площади Галереи Кинга, и она очень напоминала меня. А сам фонтан переливался всеми цветами радуги. Его окружала живая изгородь из самшита, окаймленная рядами цветов всевозможных оттенков.

— Роскошно, — воскликнула Сьюэллен. Они с Говардом прилетели утром в Акрон, чтобы присутствовать на завтрашней церемонии.

— Мы не думали, что успеют закончить статую. Скульптор занимался ею ровно столько, сколько мы строили галерею.

— Она замечательна, Баффи, — сказала Сюзанна, оглядывая бронзовую фигуру. — И какое яркое доказательство любви Тодда. Это настоящая богиня в твоем обличье.

— Богиня? Что ты, Сьюэллен? Какая ерунда! — возразила я, но на самом деле мне было очень приятно. Я с гордостью повела Сьюэллен по зданию. Идея Тодда заключалась в том, чтобы соединить старый стиль постройки с новым. — Вспомни кливлендский пассаж, построенный в 1890 году. Он всегда нравился Тодду. И он просил архитектора положить в основу своего проекта милый старомодный стиль. И вот, — сказала я, указывая в разные стороны, — ты видишь, что викторианские балконы соседствуют с огромными стеклянными витринами. А латунные перила и светлые деревянные стены вполне уживаются со старомодной лепниной. Дорические колонны в сочетании с огромными современными лампами на потолках…

— А еще деревья и цветы вокруг… — подхватила Сьюэллен.

— В здании поддерживается определенная температура. Таких торговых центров, как наш, в стране лишь несколько. Все остальные представляют собой не единое целое, а случайное объединение разрозненных магазинов, так что мы как бы предвосхищаем будущее. Тодд настоящий пророк. И пожалуй, наш центр — единственный в стране, где организована торговля автомобилями.

— Прямо дыхание перехватывает! Тебе есть чем гордиться. Ты и Тодд…

— Это исключительно заслуга Тодда. Он мечтатель!

Сьюэллен улыбнулась, видя, как я рада.

— Говард говорит, что Тодд в первую очередь финансовый гений, гений Акрона.

— Не знаю. Глядя на него, можно подумать, что все это так легко. Словно каждый способен сделать то же самое, если чуть-чуть пошевелит мозгами.

— Вряд ли. Ты и сама это понимаешь. Провернуть подобное дело… — Сьюэллен покачала головой. — Тодду еще нет тридцати, и он начал практически с нуля.

Я вспомнила, как в школе мы пытались заработать денежную премию, которая на самом деле казалась нам слишком ничтожной.

— Должна сказать, что создавалось впечатление, будто банки сгорают от желания одолжить Тодду деньги. Будто буквально каждый стремится принять в этом участие… Представь себе: Тодд начал подписывать арендные договоры еще до того, как стали закладывать фундамент. Каждый универмаг хотел оборудовать тут свой отдел. Тодду приходилось отказываться от них. Конечно, мы задолжали невероятные деньги, — добавила я, усмехнувшись. — Да уж, тот, кто позволяет себе такие долги, должен быть очень богат…

— Тодд планирует построить такой же центр и в Колумбусе?

— Да. Я не говорила тебе? Он будет выполнен в стиле галереи Витторио Эммануэля в Милане. В сочетании с американским модерном…

— Вы оба, несомненно, расширяете свое поле деятельности.

Я поморщилась:

— Мне бы хотелось, чтобы это я расширяла свое поле деятельности.

Сьюэллен непонимающе посмотрела на меня:

— Ты, наверное, имеешь в виду ребенка…

— Понимаешь, Меган сейчас два с половиной года, и если бы я сейчас забеременела, между ними была бы разница в три года. Но Тодд хочет еще немного подождать. Он говорит, что я нужна ему. Что ему больше не на кого опереться.

— Ну что же, Баффи, у тебя еще есть время. Ты молода. В конце концов ты на два года моложе меня, и моему Пити будет четыре с половиной года, когда я снова рожу.

— О Сьюэллен! Оказывается, ты беременна, ничего не сказала мне!

Сьюэллен рассмеялась:

— Вот я тебе и говорю! И надеюсь, что это будет девочка!

Мы присоединились к Говарду и Тодду, которые обедали в ресторане на бульваре Сен-Жермен на втором этаже торгового центра.

— У меня для тебя новости, Сьюэллен, — сообщил Говард, нервно улыбаясь.

— Да? — Сьюэллен посмотрела сначала на него, потом на Тодда и на меня с немым вопросом в глазах. И сказала, на всякий случай улыбнувшись: — Почему у меня такое ощущение, будто здесь созрел заговор?

Наверное, она колдунья, подумала я. Ведь колдуньи обладают даром предвидения.

— Тодд хочет, чтобы я работал с ним, занимался его бизнесом, — сразу выпалил Говард, словно у него уже не было сил держать во рту целую пригоршню слов. — Он хочет, чтобы мы перебрались сюда в Акрон.

Сьюэллен перевела тяжелый взгляд с меня на Тодда, будто мы предали ее.

— Познакомься с вице-президентом Компании Кинга, — произнес Тодд с широкой улыбкой, сделав вид, что не почувствовал враждебных токов, исходящих от Сьюэллен.

— Я не верю никому из вас троих! Все решить, даже не посоветовавшись со мной! — возмутилась она и повернулась ко мне. — А ты! Что ты говорила до этого? «Бедная я, бедная. Не могу завести второго ребенка, потому что Тодду не на кого больше опереться…»

— Сьюэллен, соглашайся! Это будет так здорово для всех нас. Мы же не в Сибирь зовем тебя с Говардом, а…

— В Страну успеха и процветания? — закончила она за меня. — Но нам неплохо и в Цинциннати. Говард заместитель генерального менеджера в «Огайо секьюрити». У нас чудесный дом. Он не такой большой, как у вас, но он наш, и мы там очень, очень счастливы.

— Тодд расщедрился и предложил мне зарплату в два раза больше той, которую я получаю в «Секьюрити», — мягко заметил Говард, смущенный реакцией Сьюэллен, но все же в глубине души готовый к подобному взрыву. — Плюс к этому он предлагает нам долю в деле.

— И это все, что ты хочешь от жизни, Говард? Не надо. Не отвечай. Очевидно, это так…

Казалось, что Сьюэллен скорее расстроена, чем сердита.

Тодд взял ее за руку.

— У тебя тут тоже будет милый и счастливый дом. Лучше прежнего. Обещаю тебе.

— Да, Сьюэллен, — вмешалась я жалобным тоном. — У тебя тут будет замечательный дом. В чем проблема? Разве ты не хочешь жить рядом с нами? В конце концов, вы единственные близкие нам люди. Ты мне как мать… — Но я знала, в чем проблема. Просто Сьюэллен боялась перемен. Она всегда была такой. — Где твой дух авантюризма, Сьюэллен? — продолжала я. — Не ты ли собиралась вступать в Корпус Мира? Вспомни?

Она посмотрела на меня так, будто я сказала что-то оскорбительное.

— Я собиралась вступать в Корпус Мира, потому что хотела помочь несчастным и обделенным во всем мире, а не потому, что мне не давал покоя дух авантюризма. Наши корни — в Цинциннати. И наше богатство.

Я посмотрела на Тодда. Он должен был сказать что-то такое, что убедило бы ее.

— Настоящее богатство — это люди, Сьюэллен, — произнес Тодд, снова взяв ее за руку. — Люди, на которых можно положиться.

— А ты знаешь, что можешь положиться на нас, — подхватила я. — Отныне ваша семья и наша семья будут принадлежать друг другу.

Сьюэллен взглянула на Говарда, который умоляюще смотрел на нее. И я заметила, что выражение ее лица смягчилось. Я знала, о чем она думала: «Я могу отказать Тодду. Я могу отказать Баффи. Но я не могу отказать Говарду».

Мне стало ясно, что, наконец, все решилось, и можно спокойно вздохнуть. Единственное, чего мне не хватало в моей благополучной жизни — это Сьюэллен, которая жила бы у меня под боком. И теперь Тодд подарил мне ее и ее семью.

Я вскочила, чмокнула Сьюэллен, затем Говарда и под конец любимого Тодда. Он радостно улыбнулся мне и заказал самого лучшего вина, чтобы выпить за наше счастье. Но спустя некоторое время Сьюэллен опять загрустила.

— Сьюэллен, что с тобой? — спросила я, теряя терпение.

— Не со мной, а с тобой! С тобой и с Тоддом! Вы двое хотите, чтобы у вас было все на свете! Но никто не может владеть всем!

— Ты не права, Сьюэллен. Мне не нужно «все на свете». Я только хочу, чтобы нас окружали дорогие нам люди, и все мы были счастливы. Может быть, это и есть «все на свете»? Согласись!

— О Баффи, ты до сих пор веришь в «счастливый конец».

Она была права. Я действительно верила. Но как могло быть иначе, если рядом со мной был Тодд?