ГЛАВА 40

Челси нашла первую работу в шестнадцать лет на складе большого универмага и, получив жалованье, немедленно открыла счет в банке Санта-Моники, где никто не знал, что Челси Хантер – дочь Банни Томас. Каждый месяц она понемножку откладывала, твердо вознамерившись стать в один прекрасный день состоятельной и независимой. Сбережения медленно росли и резко увеличились, когда Челси занялась опасным промыслом, вступив на путь преступления. И теперь у девушки накопилась значительная сумма, достаточная, чтобы осуществить заветную мечту стать дизайнером ювелирных изделий. Человек, купивший кулон с поддельным бриллиантом для жены, оказался еще более легкой жертвой, чем миссис Торнтон, но угрызения совести мучили девушку еще больше.

Решив раскаяться и жить праведно, девушка вставила изумруд и бриллиант в старую оправу и уничтожила кулон, хотя и с крайней неохотой – он был самым оригинальным из того, что она успела сделать. Покупатель, конечно, приобрел поддельный бриллиант, зато получил истинное произведение искусства, уговаривала себя Челси. Она положила кольцо в сейф и, разглядывая остальные драгоценности, решила, что, возможно, сумеет их использовать лучше и с меньшим риском.

Чудо еще, что ей так легко сошли с рук оба преступления. Каждый, кто хоть немного разбирается в драгоценных камнях, сразу поймет, что в кулоне не бриллиант, а циркон стоимостью восемьдесят центов за карат, потому что он гораздо прозрачнее настоящего камня и сверкает сильнее. Бриллианты белее и лучше отражают свет.

Заплатив Джейку за материал, положив несколько тысяч долларов в банк, узнав, что мать получила работу, Челси решила, что теперь можно всерьез заняться собственной карьерой. Через несколько недель она получит университетский диплом. Пора найти работу дизайнера, настоящую и перспективную. Чтобы создать образцы собственных изделий, Челси пересмотрела материнские украшения и выбрала жемчуг – дорогие огромные розовые жемчужины. Жемчуг считается строгим, консервативным, и поэтому из него нанизывают только ожерелья. Ничего больше. Почему бы не придумать что-то другое, новое и оригинальное?

Челси брала жемчуг из сейфа и часами рассматривала его. Сделав десятки эскизов, девушка наконец остановилась на заинтриговавшей ее идее, имеющее прямое и дерзкое отношение к раковинам-жемчужинам, где зарождаются драгоценные зерна.

Вдохновленная закольцованными в оправу багетками в обручальном кольце матери, она изготовила тонкий золотой браслет, усыпанный жемчужинами. Закончив работу, Челси осталась довольна простотой замысла, но решила сделать что-нибудь более роскошное и, поскольку в ее распоряжении было много бусин, отлила второй браслет, отличавшийся от первого только тем, что между жемчужинами были золотые вставки. Получился целый комплект браслетов, объединенных общим замыслом, и это было так красиво, что Челси создала третий, в котором украсила золотые полоски мелкими бриллиантами, вынутыми из застежки. На четвертый бусин не хватило, так что пришлось сделать полоски гораздо шире и с крохотными цветочками из багеток с кольца матери и сапфиром из платинового браслета.

Челси засиживалась по ночам, и на всю работу ушло более двух недель, но она была так довольна результатом, что сделала эскизы других браслетов, дороже, с камнями большего размера и еще несколькими рядами жемчуга.

Дизайн был великолепен, жемчужины заиграли по-новому и смотрелись совсем иначе. Внутренний голос подсказывал Челси, что эти браслеты могут положить начало ее карьере. Она решила попытать счастья и договорилась о встрече с управляющим «Тенейджерс» на четверг, за день до приезда Уилса и Маргарет.

С завернутыми в бархатный лоскут браслетами и альбомом с эскизами, девушка вошла в вестибюль, отделанный розовым мрамором, и, проходя мимо стеклянных витрин с великолепными камнями, поздравила себя с тем, что догадалась надеть простую блузку и юбку вместо обычных джинсов. Сначала она решила принять вид вдохновенного художника – длинные волосы, бисерные бусы, джинсы, но «Тенейджерс» был храмом консерватизма, обслуживающим только людей, которые могли себе позволить покупать дорогие безделушки, и пришлось постараться выглядеть как можно незаметнее.

Все продавцы уставились на девушку, тихо ступавшую по толстому зеленому ковровому покрытию. Покупателей в магазине не было, стояла необычная тишина, так что девушка, казалось, слышала, как поднимается примятый каблуками ворс. Она поднялась по широкой винтовой лестнице и подошла к секретарю, охранявшей вход в офис.

– Мистер Корелл сейчас занят с клиентом. Садитесь, пожалуйста, – предложила секретарь, возвращаясь к машинке.

Челси заметила, что эта женщина, лет сорока, одета в простое черное платье с белым воротничком, без единого украшения.

– Он надолго задержится? – спросила Челси. В конце концов, ей назначено время!

Но женщина не улыбнулась.

– Не могу сказать.

– Тогда я лучше похожу по магазину и осмотрюсь, – решила девушка. – Пожалуйста, дайте мне знать, когда он освободится. Не стоит тратить время, сидя здесь, когда можно увидеть столько прекрасных вещей!

Ожидание затянулось, но Челси почти не заметила этого. Продавцы охотно вынимали даже самые дорогие изделия и позволяли брать их в руки и изучать. Однако Челси была немного разочарована полным отсутствием воображения у дизайнеров. Менялся лишь размер бриллиантов – платиновая оправа была почти одинаковой. Она не увидела ничего нового или волнующего. Неужели здесь нет места более современным изделиям?!

Когда наконец ее провели в кабинет Корелла, девушка невольно улыбнулась – он выглядел так, словно был создан строго по стандарту. Высокий и худой, с густыми волнистыми белыми волосами, очень коротко постриженными, и гладкой незагорелой кожей.

«От блеска бриллиантов не загоришь», – подумала Челси.

Кореллу, скорее всего, было около пятидесяти, но держался он прекрасно. Хорошая спортивная форма. Теннис? Сквош? Приветливая, но сдержанная улыбка играла на губах, и говорил он низким бархатным баритоном. И хотя манеры его были безупречно вежливы, в глазах мелькнула веселая искорка. Челси он понравился с первого взгляда.

– Простите, что заставил ждать, мисс Хантер, но пришлось вести тяжелый разговор со старым покупателем, оказавшимся в стесненных обстоятельствах. Я искренне хотел бы помочь ему, но…

Корелл многозначительно вздохнул и широко развел руками.

Челси внимательно слушала в надежде, что Корелл расскажет, что было дальше, но тот лишь пожал плечами, явно не желая продолжать.

– Лучше давайте посмотрим браслет, о котором вы упомянули по телефону.

Челси развернула черный бархатный лоскут и выложила украшения перед Кореллом. Сердце девушки радостно подпрыгнуло при виде восторженно-удивленного лица собеседника.

– Дорогая, где вам удалось достать такой красивый жемчуг?! Просто великолепный!

Челси, разочарованная тем, что внимание Корелла привлекла не сама модель, а жемчуг, пробормотала, что как-то в Париже на блошином рынке ей удалось купить старинное ожерелье.

– Но если у вас достаточно жемчужин, чтобы хватило на ожерелье, дорогая мисс, значит, вы зря потратили такой материал! Жемчуг такого качества встречается крайне редко, и его цена возрастает пропорционально количеству, имеющемуся в вашем распоряжении. Одна жемчужина немного стоит, но целая нить подобранных по размеру, цвету и качеству – весьма дорогое приобретение. Я, несомненно пожелал бы приобрести все, что у вас есть, – объявил он, рассматривая браслет под лупой.

Руки Челси тряслись. Господи, во что же она впуталась! Разве можно продать ожерелье, которое, как считается, погибло в огне!

– Я вовсе не собираюсь продавать жемчуг, мистер Корелл. Этот использован временно, чтобы показать, какие новые модные украшения можно придумать именно с жемчугом. Что вы думаете о самой модели?

Корелл разочарованно пожал плечами.

– Ну что ж, очень мило, – ответил он, кладя браслет на бархатную обивку стола. – Сколько вы хотите за все?

– Это только образцы, мистер Корелл, – почти не задумываясь, ответила Челси. – Я просто хотела убедиться, как много можно сделать вариантов одной и той же модели. Собственно, я и не помышляла о том, чтоб их продать, поскольку, как вы верно заметили, не стоит зря тратить жемчуг такого качества, вставляя его в глухую оправу. Наоборот, я хотела бы использовать жемчуг с дефектами, которые можно скрыть именно оправой. Корелл задумчиво оглядел девушку.

– Неплохая идея, но «Тенейджерс» никогда не продает товар низкого качества.

– Вы ведь продаете не жемчуг, а красивый браслет, причем по самой умеренной цене. Как видите, я постаралась не утяжелять браслет, бриллианты здесь маленькие, а могут быть и еще меньше, дефектные жемчужины дешевые, – быстро ответила Челси, поняв, что, стремясь отвлечь внимание Корелла от жемчуга, невольно дала понять, как сложно будет продать подобные браслеты, и, вдохновленная собственной речью, продолжала: – Подумайте о молодых людях, которым так хотелось бы подарить жене на Рождество что-нибудь от «Тенейджерс», или можно рекламировать эти браслеты как прекрасные подарки на юбилеи и годовщины – ведь они представляют собой замкнутый круг. Их можно даже назвать «Браслеты вечной любви». Продать совсем гладкий браслет и добавлять каждый год по бриллианту.

– Интересная мысль, – признал Корелл, не сводя взгляда с девушки. – Вижу, вы принесли с собой альбом.

– Совершенно верно, – кивнула Челси, но, когда открыла альбом, эскиз уничтоженного кулона, заложенный между последними страницами, вылетел и упал на пол. Челси поспешно наклонилась, чтобы поднять листок, но Корелл опередил ее.

Девушка в ужасе молчала, пока он внимательно разглядывал рисунок.

– Очень красиво, мисс Хантер, но, боюсь, в изделии будет смотреться хуже. Камень слишком тяжел для оправы.

– Но я сделала его, и кулон был еще красивее рисунка! – возразила Челси, настолько гордясь собой, что даже позабыла о предосторожности.

– В таком случае я хотел бы сам взглянуть. Надеюсь, вы принесли его с собой?

– Я продала кулон, – призналась Челси, всей душой желая сменить тему.

– Жаль. Не сможете ли сделать еще один, для нас? Челси, окончательно загнанная в угол, затрясла головой.

– Простите, но я обещала покупателю, что его кулон останется единственным. Обычно я сохраняю права на все модели, но в этом случае человек был готов заплатить сколько угодно, лишь бы у его приятельницы была уникальная вещь.

Корелл укоризненно вздохнул.

– Я, конечно, могу понять его чувства, но примите мой совет: никогда больше не делайте этого, дорогая. Продавайте изделия, а не идеи. Вы чрезвычайно талантливы, но никогда не разбогатеете, если ограничитесь лишь изготовлением оригиналов.

Челси облегченно вздохнула, довольная собой и одновременно сконфуженная тем, что сумела обвести вокруг пальца такого порядочного человека.

Корелл с очевидным восхищением продолжал листать альбом. Наконец снова поднял глаза и спросил:

– Поскольку браслеты не продаются, а копию кулона вы делать не хотите, чем же я могу помочь?

«И в самом деле, что же мне нужно?» – удивилась Челси, но ответ помимо воли уже сорвался с губ:

– Я хотела бы работать у вас дизайнером.

– Невозможно. Наши мастерские в Нью-Йорке – именно там находятся все торговцы бриллиантами и драгоценными камнями. Но судя по тому, что я увидел, вас можно взять на работу, если согласитесь переехать…

– Не могу, – покачала головой Челси, – у меня семья. Но почему нельзя работать в собственной мастерской, а вы бы покупали у меня изделия?

– «Тенейджерс» этим не занимается. Обычно все украшения – это работы наших дизайнеров.

Челси закусила губу, но, поняв, что терять нечего, решилась:

– Именно поэтому ваши вещи такие скучные. Мистер Корелл, присмотритесь к своим витринам. Камни великолепны, но модели не менялись последние тридцать – сорок лет. Маленькие камни в узких оправах, большие в широких – ничего оригинального.

Корелл, улыбнувшись, притворно-негодующе ответил:

– Какая дерзкая особа! Как вы смеете называть нас скучными занудами? И это старейшую, уважаемую ювелирную фирму, одну из лучших в стране?

– Это не я сказала «зануда», а вы, – ухмыльнулась Челси.

– Но именно этого хотят люди, дорогая. Покупая бриллианты, они приобретают традиции. Конечно, оправы действительно не настолько оригинальны, тут вы правы, но именно поэтому покупатель может быть уверен, что приобрел ценную вещь, а не бижутерию. Кроме того, наши клиенты – обычно пожилые, более консервативные люди.

– Мистер Корелл, может, это и верно, но здесь, в Лос-Анджелесе, полно молодых людей, у которых много денег: кинозвезды, рок-звезды, агенты, продюсеры, режиссеры. Они могут позволить себе большие траты, но не желают покупать то, что носили их бабушки.

Объясняя свою точку зрения, Челси неожиданно осознала, что предлагает не только совершенно иной подход к принципам торговли, но и высказывает собственные идеи относительно ювелирного дизайна. Она хотела работать не для старшего поколения, а для молодых.

– Кроме того, Калифорния быстро становится дизайнерским центром в одежде, архитектуре и, возможно, в ювелирном деле тоже.

– Вы поистине обладаете даром убеждения, мисс Хантер. В следующем месяце я возвращусь в Нью-Йорк. Сумеете ли вы к этому времени сделать еще пару вещей, чтобы я показал их вместе с браслетами?

Челси едва не подпрыгнула от восторга.

– Конечно! Какие эскизы вам особенно понравились?

– Брошь с рубином и изумрудом и кольцо с эмалью и изумрудом.

– Попробую успеть, – пообещала Челси, вставая.

– Постарайтесь сделать как можно лучше, хорошо? Потребуются достаточно веские доводы, чтобы эти старые занудные скряги не обвинили меня в ереси. И вставьте в браслеты жемчужины попроще. Не нужно, чтобы у них разгорелись глаза на то, что не могут заполучить.

– Когда бы вы хотели получить все это? – осведомилась Челси.

– Как можно скорее и не позднее пятнадцатого следующего месяца. Я уезжаю шестнадцатого.

– Заметано! – широко улыбнулась Челси.

По дороге домой она думала только о том, как бы поскорее сесть за работу, и впервые почти пожалела, что потеряет четыре дня, принимая гостей из Англии. Слава Богу, мать и бабка заняты своими делами и не пристают к ней. Кроме того, Челси была счастлива, что в банке лежит достаточно денег на покупку материала, который понадобится, чтобы изготовить украшения, но решила при этом, что было бы кощунством благодарить Господа за богатство, добытое неправедным путем.