Сэр Джаспер Кин не мог припомнить, когда еще был так доволен жизнью.

«Так, пожалуй, можно окончательно облениться и изнежиться!»— думал он, удовлетворенно оглядывая маленькую залу — уютную, чистую, с четырьмя окнами, в которые вставлено настоящее стекло, не пропускавшее холодный ветер. Каменные полы ежедневно подметали и посыпали душистыми травами: леди Ровена была превосходной хозяйкой и не терпела неприятных запахов. Камины не дымили, и в зале было тепло.

Перед сэром Джаспером на полированном дубовом столе была начищенная оловянная дощечка, на которой лежали ломти свежеиспеченного хлеба. Молчаливая служанка поставила на стол тарелку с овсянкой, другая принесла блюдо с сыром и ветчиной, третья наполнила кубок пенящимся коричневым элем. Сэр Джаспер начал жадно есть, с удовольствием заметив в овсянке кусочки засахаренных яблок, — на днях он пожаловался леди Ровене, что не любит несладкую кашу, и та немедленно учла его вкус.

Сэр Джаспер Кин находился в крепости Грейфер уже пять месяцев и чрезвычайно радовался, отмечая, какой царит здесь порядок. Капитан Фитцуолтер выразил полную готовность служить новому господину, так что не возникло необходимости искать другого начальника гарнизона, и это тоже радовало сэра Джаспера. Он не собирался всю жизнь провести на границе, а в его отсутствие крепость должна оставаться в надежных руках, Да и своему капитану Сигеру он не мог поручить крепость, так как присутствие этого незаменимого человека было ему необходимо.

Будущая жена оказалась забавной девушкой, хотя временами слишком уж прямой и откровенной, но впереди еще много времени, чтобы обучить ее послушанию. Словом, жаловаться не на что, если бы только не необходимость постоянно сдерживать чувственные порывы из опасения оскорбить дам.

Волей-неволей сэру Джасперу приходилось искать развлечений вне крепостных стен, если позволяла погода. Но последние несколько недель на улицу почти невозможно было выйти, и это, конечно, не улучшало настроения рыцаря, который всем своим существом тянулся к женщинам.

Однако прошло достаточно много времени — может, попробовать соблазнить Ровену? Сэр Джаспер нисколько не сомневался: леди Грей желает его, хотя всеми силами старается скрыть это, проводя долгие часы в церкви, на коленях, вознося молитвы к небу. Рыцарь знал также, что Ровена не исповедовалась в этом грехе отцу Ансельму, — тот обращался с сэром Джаспером неизменно вежливо и доброжелательно.

Однажды он слышал, как король назвал кузину «милая Ро».

Неплохо бы проверить, действительно ли она так мила!

Глаза сэра Джаспера оценивающе сузились. Он представлял Ровену, которая, как он знал, была на четыре года моложе, в постели — обнаженную, розовую, с пышной грудью и тонкой талией. Она была небольшого роста, именно такие женщины ему нравились, значит, ноги не очень длинные. Интересно, какие у нее бедра? Мягкие и округлые? А холм Венеры — розовый и шелковистый? Зад — пухленький и аппетитный? Сэр Джаспер терпеть не мог тощих женщин — на толстых ягодицах так хорошо видны следы от его ладони!

У Ровены Невилл Грей было хорошенькое личико. Сэру Джасперу нравились ее большие доверчивые голубые глаза и особенно полные, чуть надутые губы. Должно быть, она умеет целовать, а может, обладает и другим умением… в котором губы ее так же искусны! Если нет, он всему обучит даму. При мысли об этих чувственных губах, могущих доставить такое изысканное наслаждение, сэр Джаспер нетерпеливо ерзал. Он хотел эту женщину. И овладеет ею — и так уж он слишком долго ждал.

Теперь нужно найти способ убедить леди Ровену забыть об угрызениях совести и отдаться ему.

Но тут сэра Джаспера осенила блестящая идея. Арабелла!

Маленькая невеста! Он пригрозит обесчестить девчонку, которую мать берегла как зеницу ока, если леди Ровена не согласится стать его любовницей! Глупышка, и так столько времени боровшаяся с собственной страстной натурой, теперь со спокойной душой может покориться, искренне веря, что спасает честь дочери. Рыцарь едва не рассмеялся вслух, радуясь собственной находчивости. Сегодня же он поговорит с будущей тещей, проведет ночь в ее постели, утрет несколько виноватых слезинок, и Ровена будет принадлежать ему столько, сколько он пожелает.

Неожиданно, словно подслушав, о чем думает сэр Джаспер, у стола появилась леди Ровена, нерешительно улыбаясь:

— Доброе утро, милорд. Надеюсь, сегодня вам овсянка больше понравилась?

— Да, — кивнул он. — Где Арабелла? Я не видел ее сегодня!

— Простудилась. Я велела ей лежать в постели. Правда, она так редко болеет.

— Пойдем навестим ее. Уверен, увидев нас, она сразу повеселеет.

— Но, милорд, она в постели, в одной сорочке! Не думаю, что вам прилично ее видеть! — нервно запротестовала Ровена.

Взяв женщину за плечи, сэр Джаспер всмотрелся в ее лицо и, почувствовав под ладонями слабую дрожь, медленно, лениво улыбнулся:

— Арабелла будет моей женой, милая Ро, и скоро я получу право видеть ее и в рубашке, и без. Что здесь неприличного? Вы будете рядом.

И, схватив ее за руку, едва не насильно повел на второй этаж, в спальню девочки.

Младшая дочь Фитцуолтера Лона сидела на постели больной; обе были заняты игрой в камешки.

Взглянув на рыцаря, девочки захихикали, и сэр Джаспер, весело плюхнувшись между ними, игриво пощекотал Лону. Она начала вырываться, но тут на защиту подруги бросилась Арабелла.

— Нет! Не надо! Лона ужасно боится щекотки, милорд! Пощадите! — закричала она.

Остановившись на мгновение, сэр Джаспер взглянул на девочку:

— А ты, моя крошка, тоже боишься щекотки?

— Нет!

— Лгунья, — хмыкнул он и, не успела Арабелла опомниться, начал ее щекотать.

— Ой! — завизжала она, безудержно смеясь, так что из глаз брызнули слезы. — Хватит! Хватит, — пыхтела девочка, отчаянно стараясь вырваться; сорочка задралась чуть не до талии, обнажив ноги и зад.

— Арабелла! — возмущенно воскликнула леди Ровена, потрясенная больше всего тем, что руки сэра Джаспера беззастенчиво шарили по телу дочери, слегка сжали крошечную грудь и, небрежно коснувшись живота, поползли вниз. — Арабелла! Сэр Джаспер! Немедленно прекратите! Лона! Сейчас же слезь с постели и поправь юбки!

Почти подбежав к кровати, леди Ровена стащила на пол девочку и положила руку на плечо рыцаря. Тот, мгновенно отпустив Арабеллу, обернулся:

— Если наша совместная жизнь будет такой счастливой, остается только жалеть о том, что приходится так долго ждать!

Слегка шлепнув Арабеллу, он одернул прозрачную сорочку и встал.

— Милорд! — рассерженно воскликнула леди Ровена. — Арабелла больна, ей необходим покой. Я не могу допустить такое безобразие! Лона! Немедленно иди к матери, помоги ей стирать!

Виновато опустив глаза. Лона присела в реверансе и немедленно исчезла.

Взяв четки с ночного столика, Ровена велела:

— Читай молитвы, Арабелла! Это тебя успокоит и напомнит о том, что надо быть послушной и смиренной. Пойдемте, милорд! Дадим Арабелле возможность предаться благочестивым размышлениям.

— Я тоже хочу, чтобы свадьба состоялась как можно скорее! — вызывающе бросила Арабелла матери. — Тогда никто мне не сможет указывать, как вести себя!

— Извинись перед матерью, малышка, — спокойно сказал сэр Джаспер. — Она желает тебе только добра!

Нижняя губка Арабеллы протестующе дрогнула, но девочка послушно прошептала:

— Прости, мама.

Ровена бросилась к дочери, нагнулась и прижала ее к груди.

— Конечно, дорогая, все забыто! А теперь отдыхай. Я знаю, как ты не любишь болеть.

Поцеловав девочку, она увела сэра Джаспера из спальни.

Вновь оказавшись в зале, сэр Джаспер спросил:

— Арабелле исполнится двенадцать в конце марта, не так ли?

— Да, милорд, — кивнула Ровена, подав стоявшему у камина рыцарю кубок с вином.

— Множество девушек выходит замуж в двенадцать лет, леди.

Я не смогу себя чувствовать хозяином Грейфера, пока не стану мужем вашей дочери.

— Я не отказываю вам, милорд, но и король, и королева желают, чтобы венчание состоялось, только когда Арабелле будет четырнадцать.

— Но если вы попросите ускорить это событие, сомневаюсь, чтобы они воспротивились, — возразил сэр Джаспер. — Я мужчина и говорю откровенно, что у меня могут быть потребности!

— Потребности? — недоуменно протянула Ровена, но тут же, все поняв, вспыхнула багровым румянцем.

Сэр Джаспер пожал плечами:

— Повторяю, мадам, я мужчина, и поскольку не имею жены, с которой мог бы удовлетворять эти потребности, значит, придется найти другую. Рано или поздно слухи о моих ночных э… э… развлечениях дойдут до ушей вашей дочери. Она, несомненно, расстроится и обидится. Деликатные и воспитанные девушки, такие, как Арабелла, не понимают более низменной природы мужчин. Я раскаиваюсь в своих слабостях, милая Ро, но что прикажете делать?

— Не можете ли вы найти любовницу, милорд? Так поступают многие мужчины, — посоветовала леди Грей.

— Об этом немедленно донесут Арабелле, — покачал головой сэр Джаспер. — Не все ли равно, одна женщина или дюжина? Нет, я не вижу иного выхода, кроме как сыграть свадьбу весной.

— Нет!

Увидев страдание в глазах Ровены, сэр Джаспер неожиданно понял — она, и только она сама, должна предложить ему свое тело.

— У меня действительно нет выбора, милая Ро. Много месяцев я себя принуждал сдерживать желания, но теперь, на исходе зимы, когда на ветках появляются первые почки, чувства и страстные порывы оживают и расцветают вместе с ними!

Ровена судорожно сглотнула.

— Моя дочь — совсем ребенок, милорд, и не может еще родить вам детей.

— Зато способна выполнять другие супружеские обязанности, — многозначительно кивнул сэр Джаспер.

— О нет, милорд, она еще так мала. Боюсь, вы можете искалечить ее, хотя я уверена, что не причините девочке зла намеренно. Как мне убедить вас не торопиться со свадьбой?

Беспокойство и страх за дочь ясно отражались на хорошеньком личике Ровены, нервно ломавшей руки.

Сэр Джаспер сжал тонкие пальчики и, повернув руку ладонью вверх, нежно поцеловал. Глаза их встретились.

— Есть ли у меня выбор, милая Ро? — тихо повторил рыцарь.

Женщина поняла. Она знала, что должна сделать, чтобы спасти свое дитя от безжалостного, хотя и освященного церковью насильника. Это ей в наказание за грешные похотливые мысли. Она будет шлюхой сэра Кина, только чтобы тот пощадил Арабеллу, пока девочка не станет достаточно взрослой, чтобы выполнять супружеские обязанности. Стыд и чувство вины были так велики, что Ровена с трудом прошептала одно слово:

— Сегодня… — И, быстро отдернув руку, вышла из зала.

Полено в камине, затрещав, превратилось в груду оранжевых угольев.

— Безупречная работа, милорд! — послышался шипящий шепот.

— Подкрадываешься, как кошка, Сигер, — упрекнул рыцарь, не оборачиваясь. — Никогда не знаю, тут ли ты или в другом месте. Но, друг мой, учти, никто ничего не должен знать. Не хочу, чтобы наследница побежала жаловаться родственникам — королю и королеве; игра опасна, можно все потерять!

— Буду нем как рыба, — кивнул Сигер. — Даже такое невежественное создание, как я, понимает деликатность ситуации.

Люди в крепости преданны хозяйкам, и, если посчитают, что вы обидели дам, ничего хорошего не ждите.

— Умные речи приятно слышать, Сигер, — объявил сэр Джаспер, — но, знаешь, мне кажется, длинный язык доведет тебя когда-нибудь до виселицы.

— Ну а пока я жив, буду служить вашей милости, — ответил Сигер, и сэр Джаспер невольно рассмеялся. — Предвидя намерения вашего лордства, я успел соблазнить личную горничную леди Ровены, и теперь девчонка живет в страхе, что хозяйка узнает о ее распутном поведении. Значит, можно не бояться, что она проболтается, — объявил капитан, широко улыбаясь.

— Тебе нет равных, Сигер! — восхитился хозяин.

— Вы правы, милорд! — подтвердил слуга.

Святая Матерь Божья! Как терзали душу угрызения совести! Но что же ей делать!

Ровена механически выполняла привычные обязанности, ни на секунду не забывая о приближавшейся ночи. Она женщина — всего-навсего женщина, беспомощная и беззащитная. Дикон и Анна так далеко, за стенами крепости воет метель, а она, Ровена, совсем не знает, что делать. Ведь она не девственница и хорошо знакома с чувством, владеющим женщиной, когда мужчина пронзает ее своим копьем. Генри, хотя и намного старше, всегда был страстным любовником, и она с охотой покорялась его желаниям.

Слишком охотно! Разве церковь не учит, что женщина и мужчина соединяются лишь для того, чтобы продолжить род человеческий?

О наслаждении никто не говорил… но все это время ей так не хватало любви!

Она не знала мужчин, кроме Генри. Ведут ли они себя по-разному в постели? Чувствуя, как по спине бежит холодок возбуждения, Ровена раздраженно закусила губу. Она предает собственное дитя! Только последняя развратница может так нетерпеливо ожидать ночи наслаждений с человеком, который скоро должен стать ее же зятем! Несмотря на то что сэр Джаспер неотразимо привлекал Ровену, она никогда бы не позволила ему прийти… если бы не сегодняшний разговор. Сэр Джаспер не высказал своих истинных намерений, но Ровена хорошо понимала: для удовлетворения собственной похоти этот человек без колебаний обесчестит Арабеллу.

Остается только молить Бога и Пресвятую Богородицу, чтобы сэр Джаспер удовольствовался Ровеной и оставил девочку в покое. Как еще могла она защитить свое дитя? Неужели Господь не простит ее? Но нет, в столь ужасном грехе Ровена не в силах признаться даже доброму отцу Ансельму… пока Арабелла наконец не выйдет замуж. Да и как ему понять ее отчаяние?

Посоветует искать утешения в молитвах, прочтет строгую проповедь сэру Джасперу… но ведь тот не захочет слушать, силой потащит Арабеллу в постель, и бедная девочка может даже умереть, если ее так рано лишат невинности, — она еще не созрела для супружеских обязанностей. Нет-нет, Ровена будет молчать и в одиночестве нести свой крест. Такова женская доля — покоряться и гнуться, словно полевой цветок в бурю.

Лона подождала ухода взрослых и поспешила вернуться в спальню Арабеллы.

— Ах, Белла, — вздохнула она с завистью, — ты такая счастливая! Он красивее всех на свете. А я… скорее всего придется выйти за этого слюнтяя, внука старого Рэда — мешок костей с длинным, острым, вечно сопливым носом.

— Ты права, он очень красив, — согласилась Арабелла, вновь усаживая подругу на постель, — но что-то в нем такое…

— И что же, глупая гусыня? По-моему, сэр Джаспер — совершенство, вот его капитан Сигер мне не по душе.

— Ты так говоришь потому, что Сигер мог получить должность твоего отца! — заметила Арабелла.

— Нет, — затрясла головой Лона, и ее голубые глаза неожиданно стали серьезными. — Сигер не ходит, а подползает, словно змея. Я несколько раз заставала его с моей теткой Элсбет.

Они целовались, а однажды я даже видела, как Сигер к ней под юбки полез. Но на людях он вообще ее не замечает.

— Может, стоит поговорить с мамой? — предложила Арабелла. — Или с сэром Джаспером? Ведь Сигер — один из его людей.

— Не стоит, Белла. Может, между ними ничего не было.

Парни и девушки вечно целуются в темных уголках. Кроме того, сэр Джаспер может выместить зло на отце. Тетя уже взрослая и сама может пойти к твоей матери, но она не поблагодарит нас за донос. Зря я вообще тебе это рассказала.

— О, Лона, ведь мы подруги и никогда ничего не скрывали друг от друга, — возразила Арабелла.

— Но через два года ты выйдешь за сэра Джаспера и станешь хозяйкой Грейфера, госпожой, а я навсегда останусь Лоной, дочкой Фитцуолтера!

— Лоной, личной горничной леди Арабеллы, гусыня несчастная! Займешь такое же положение, как твои родители, и натянешь нос тощему внуку старого Рэда — как моя горничная и приятельница сможешь выбирать из самых красивых парней в округе, обещаю! — великодушно объявила Арабелла.

— Лишь бы не попался аист долговязый, — хихикнула Лона, но тут же серьезно спросила:

— Я и вправду стану твоей горничной, Белла?

— Клянусь!

— Тебе в самом деле нравится сэр Джаспер? — полюбопытствовала Лона.

— Моя кузина королева сказала, что красота лица еще не означает доброту и благородство души, — медленно выговорила Арабелла. — До меня доходили слухи, что сэр Джаспер — большой любитель женщин и не пропустил ни одной юбки по обе стороны границы.

Голубые глаза Лоны округлились.

— Кто тебе это сказал?! — негодующе воскликнула она.

— Так это правда?

— Не знаю, Белла.

— Но ты тоже это слышала, не так ли. Лона?

— Старухи любят сплетничать, Белла, особенно о красивых мужчинах и хорошеньких женщинах. Разве не таковы все мужья?

— Человек, за которого я выйду, должен быть верен мне, Лона. Отец мой никогда не изменял матери, и я хочу, чтобы муж тоже уважал меня.

— Но ты еще не замужем, Белла, — напомнила подруга, — а сэр Джаспер — взрослый мужчина, и ему, вероятно, нужна женщина. Ты не имеешь права ни в чем упрекать человека, пока не станешь его женой.

— Если я узнаю когда-нибудь, что он предал меня. Лона, возьму нож и вырву его черное сердце из груди! — бешено вскинулась Арабелла.

— А сэр Джаспер знает о твоем скверном характере? — пошутила Лона. — Смотри, отпугнешь жениха!

День пролетел быстро, вот-вот настанет вечер. В своей спальне Ровена вышла из ванны, горничная Элсбет бросилась вытирать хозяйку. Стоя перед зеркалом, свадебным подарком покойного мужа, Ровена критически рассматривала свое отражение, убеждаясь, что роды не испортили ее фигуру, затем виновато опустила глаза. Она порочна! Порочна!

— Какое платье, миледи? — спросила Элсбет.

— У меня голова болит, — пожаловалась Ровена. — Пожалуй, мне лучше остаться в постели и не ходить на ужин.

— Сказать Мейде, чтобы приготовила лечебный отвар?

— Не стоит, — отказалась Ровена. — Я весь день беспокоилась об Арабелле. Думаю, к утру все пройдет.

Элсбет накинула на хозяйку простенькую сорочку и подоткнула одеяло.

— Спокойной ночи, миледи, — пожелала она. — Возвращусь после ужина.

— Нет!!!

Но тут Ровена вынудила себя говорить обычным тоном:

— Ты мне не понадобишься сегодня, Элсбет. Можешь идти домой или спать в зале.

— Спасибо, миледи, — обрадованно пробормотала девушка в предвкушении очередного свидания с Сигером и, сделав реверанс, поспешила в зал.

У девчонки завелся ухажер. Ровену трудно обмануть в подобных вещах. Но какое ей дело? Элсбет — невестка Фитцуолтера: капитан сам защитит честь родственницы, если потребуется!

Элсбет найдет свое счастье. А она, Ровена? Почему Генри так рано ушел из жизни? Как она в то утро молила его не уезжать, словно знала, что никогда больше не увидит мужа живым. И вот теперь она одинока и вынуждена продавать себя, чтобы спасти своего ребенка. Какая несправедливость! Если бы только муж послушал ее!

Крошечная слезинка жалости к себе скатилась по щеке женщины.

Ровена Невилл Грей очень смутно помнила родителей — Эдмунда Невилла и Кэтрин Тэлбот. Они умерли от чумы, когда девочке было всего четыре года, а престарелые дед с бабкой с отцовской стороны отдали ее на воспитание главе всего семейства Невиллов — могущественному Ричарду Невиллу, графу Уорвику. Девочка росла вместе с его дочерьми, Изабеллой и Анной.

Ровену любили все, кроме чванливой и злобной Изабеллы Невилл, которая, впрочем, одинаково плохо относилась к остальным братьям и сестрам.

Ровена знала, что великий граф, прозванный современниками Создателем Королей, оказал ей огромное благодеяние, позаботившись выдать замуж. Когда девочке исполнилось двенадцать, ее уведомили, что через год состоится свадьба с сэром Генри Греем, бароном Грейфер, владельцем небольшой крепости на границе Англии и Шотландии. Сэру Генри искали жену, а король Эдуард нуждался в верных союзниках — его предшественник ухитрялся строить бесчисленные козни, даже будучи заключенным в Тауэр.

Король Генрих VI, потерпев поражение в битве с Эдуардом IV, нашел убежище в Шотландии и еще целых три года, до того как был наконец захвачен в плен, не давал покоя узурпатору. Эдуарду нужны были надежные люди на границах, и его советник и союзник, Создатель Королей, помогший занять трон, постарался выдать замуж за приграничных лордов всех своих молодых и неимущих родственниц и подопечных.

Свадьба состоялась 16 мая 1469 года. Богатая родня дала Ровене приданое — десять серебряных ложек и еще один мешочек, содержащий четыре палочки корицы, два мускатных ореха и полфунта зернышек перца. Во втором сундуке находились одежда, два отреза ткани, несколько драгоценных вещиц, унаследованных от покойной матери, и скромная нитка речного жемчуга — свадебный подарок Уорвика и его жены. Конечно, дочери графа получали не такое приданое, но и Ровене не было причин стыдиться. Она пришла к мужу не нищенкой, а женщиной с прекрасными связями и уже поэтому могла требовать уважения к себе.

Но теперь Генри мертв, а Ровена должна отдаться сэру Джасперу, чтобы не погубить своего ребенка. У нее не осталось защитников, она сама должна защитить Арабеллу. Никогда Ровена не думала, что все окончится подобным образом. Она глубоко вздохнула и тут же насторожилась: за дверью послышались тихие шаги. Ровена прикрыла глаза и притворилась спящей.

Сэр Джаспер вошел тихо, но не крадучись, скорее как муж, собиравшийся прийти к жене в спальню, уверенный, что его ожидает нежный прием.

Ровена наблюдала за ним сквозь густые ресницы, сама не сознавая, как участилось ее дыхание при виде стройного мускулистого тела, такого же привлекательного, как лицо. Длинные ноги, широкие плечи, узкая талия, грудь, покрытая более темными, чем на голове, волосами.

Аккуратно сложив одежду, Джаспер Кин подошел к кровати и, отбросив одеяло, поднял Ровену на ноги. Голубые глаза женщины широко открылись — схватив обеими руками вырез сорочки, он одним движением разорвал ее до подола, небрежно отбросив снятое тонкое полотно.

— Отныне, кошечка, — мягко сказал он, — ты будешь спать в чем мать родила — я так предпочитаю.

И, не тратя слов, впился в губы жесткими, твердыми губами, но почти сразу же отстранился.

— Ты целуешься, как девчонка, Ровена. Открой рот, я хочу чувствовать твой язык.

Ровена послушно сделала так, как велел Джаспер. Он жадно всосал ее язык и, сминая ягодицы, притянул к себе.

Голова женщины закружилась от давно забытых, но вновь проснувшихся ощущений, колени подогнулись. С Генри она никогда не испытывала подобного.

Джаспер вновь оторвал губы от ее рта; Ровена протестующе застонала, но, подхватив ее, он стал лизать тело, едва прикасаясь к коже языком. Ровена самозабвенно откинула голову; вены на шее вздулись от усилий сдержать рвущиеся из горла крики экстаза.

Язык скользил по гладкой коже все ниже и ниже, к нежной груди.

Тело Ровены застыло на миг и тут же конвульсивно содрогнулось от наслаждения. Джаспер торжествующе рассмеялся, видя, как хорошенькая головка беспомощно склонилась на его грудь, и сел на край постели, сжимая Ровену в объятиях. Его пальцы мягко раздвинули нежные розовые лепестки и отыскали средоточие только что испытанного ею блаженства.

— Гляжу, ты очень страстная, кошечка моя, — кивнул он и, неожиданно перевернув ее лицом вниз, удовлетворенно оглядел округлые пышные ягодицы.

Все еще потрясенная происшедшим, Ровена мгновенно пришла в себя, когда на нежную плоть с силой опустилась жесткая ладонь, и испуганно вскрикнула.

— Тише, любовь моя, — предостерег Джаспер. — Не стоит, чтобы все вокруг узнали о нашей встрече. Закрой рот ладонью, если не можешь сдержаться.

И продолжал осыпать ударами Ровену, беспомощно извивавшуюся и плачущую от боли. Только когда пухлые округлости побагровели, а Джаспер почувствовал исходящий от любовницы жар, он вновь сунул пальцы в тайную ложбинку и улыбнулся, обнаружив там липкую влагу.

Положив Ровену на постель, по-прежнему лицом вниз, он вошел в нее сзади, и, к его восторгу, она тут же встала на колени и призывно задвигала бедрами. И хотя орудие Джаспера было больше, чем у Генри, Ровена без затруднений приняла его.

— Очень хорошо, дорогая, очень-очень хорошо, — промурлыкал Джаспер и, осторожно перевернув женщину на спину, широко раздвинул ноги и врезался в нее еще глубже.

«Я умираю, — думала Ровена, — умираю и заслуживаю этого за то, что предала Арабеллу и теперь ощущаю такое блаженное наслаждение, на которое не имела права». Ведь хотя ей нравилось заниматься любовью с Генри, подобного еще не приходилось испытывать. И если необходимо защитить от него Арабеллу, что дурного, если и мать получит хоть немного радости? Не она, Ровена, бросилась на шею этому человеку, и стыдиться тут нечего. За что же наказывать ее?

Ногти женщины впились в спину любовника; тот ответил безжалостным толчком, входя все глубже.

— Да, крошка моя, — тихо пробормотал он, — царапайся, рви кожу, оставляй на мне свое тавро.

Ровена едва понимала то, что слышит, и почти не помнила, что было потом и как закончилась эта ночь бурного и бешеного желания.

Проснувшись перед рассветом, она обнаружила, что лежит одна, запутавшись в смятых и скомканных простынях и одеялах. Утомленное, насытившееся тело ныло от боли, особенно в том потайном женском местечке, которого так долго не касался ни один мужчина.

Ей так хотелось подольше полежать — силы были на исходе. Джаспер оказался ненасытным любовником — его копье не знало усталости, и, видно, он почти не спал, ухитрившись уйти незаметно.

Ровена нехотя поднялась, расправила простыни, чтобы Элсбет и другие служанки ничего не заподозрили, и, собрав с пола обрывки рубашки, бросила в огонь, наблюдая, как жаркое пламя уничтожает последние доказательства ее бесстыдного поведения. Отныне придется спать обнаженной — она не может каждую ночь терять драгоценное белье.

Взяв глиняный кувшин, Ровена налила в тазик воды и вымылась. Потом, вынув чистую сорочку из сундука, поспешно оделась и, причесав длинные, до пола, пшеничные волосы, заплела их в косы и заколола узлом. В этот момент в комнате появилась Элсбет.

— Миледи! Простите за опоздание ради Бога! Я проспала, — извинилась горничная.

— Уже поздно?

— Нет, миледи, вовсе нет!

— Я рано проснулась, — объяснила Ровена, — и решила не ждать тебя. Все в порядке, Элсбет, Еще кто-нибудь встал?

— Сэр Джаспер и его слуга Сигер, — сообщила Элсбет, не глядя хозяйке в глаза.

Но Ровена ничего не заметила, стремясь скрыть собственную вину.

— Сначала я должна пойти к дочери, — пробормотала она и почти выбежала из спальни.

Арабелла, по природе очень здоровая девочка, быстро поправилась и чувствовала себя превосходно. Девочка уже проснулась, и Лона заплетала ей косы.

— Мама, я хочу, чтобы Лона стала моей горничной, — вызывающе сказала она, словно ожидала отказа.

— Прекрасная идея, — согласилась Ровена. — Думаю, мы упросим Розамунду отпустить дочь, а тебе давно нужна служанка-нянюшка. Ора очень постарела. Через два года выйдешь замуж, а Ора все еще обращается с тобой как с ребенком! Мы позволим ей возвратиться в ее домик и жить там, пока у тебя не появятся свои дети. А Лона может поучиться у Элсбет, как правильно ухаживать за тобой.

— О, спасибо, миледи Ровена, спасибо! — радостно воскликнула Лона, и даже Арабелла, довольная победой, улыбнулась.

В конце апреля пришла весть о смерти маленького принца Эдуарда. Ровена хотела отправиться к кузине, утешить ее, но Джаспер не позволил Его неприкрыто ехидные намеки насчет участи, ожидающей Арабеллу, если мать покинет крепость, разозлили и испугали Ровену, ибо она знала, что он, словно блудливый ко г, опять рыщет в поисках легкой добычи.

— Тогда разрешите ехать Арабелле, милорд; я не могу допустить, чтобы моя кузина посчитала, будто нам безразличны ее страдания.

К удивлению Ровены, Джаспер, немного подумав, кивнул;

— Да, пусть король уверится в нашем сочувствии и верности. Кроме того, — ухмыльнулся он, нежно ущипнув ее за грудь, — ты гораздо привлекательнее, чем моя крошка-невеста.

Когда она уедет, мы вместе отправимся на прогулку по холмам, навестим одну из моих хорошеньких подружек, развлечемся втроем, конечно. Обожаю забавляться сразу с двумя женщинами!

Когда мы с Арабеллой поженимся и я усмирю ее и обучу всему, ты будешь третьей в спальне, Ровена. Тебе это понравится. Или станешь ревновать к ласкам, которые я буду расточать твоей дочери?

— Вы забываетесь, милорд! — воскликнула потрясенная Ровена. — Никогда я не буду участвовать в подобных мерзостях, Но Джаспер только расхохотался:

— Ах Ро, милая Ро! Ты сделаешь так, как ведено, а если нет, поверь, у меня есть способ заставить тебя страдать, как никогда раньше. — Приподняв ее подбородок пальцем, Джаспер нежно поцеловал ее. — Ты ведь сама это знаешь, крошка, правда?

Она знала. Знала почти с самой первой ночи, что любовник — человек безжалостный и опасный. Но король находился в неведении относительно истинной гнусной природы сэра Джаспера Кина, и рассказать обо всем — значило поведать правду о собственном позоре.

— Арабелла может ехать завтра, — спокойно объявила Ровена, притворяясь, что ничуть не испугалась угроз.

— Я прикажу людям сопровождать ее, — ответил Джаспер, зная о том, как боится его любовница и пойдет на все, чтобы оградить от мук своего ребенка. Но пока он не собирался трогать девочку, хотя жадно поглядывал на маленькие грудки под платьем. Вкусное блюдо лучше есть не спеша.

Арабелла отсутствовала несколько недель и по приезде рассказала, что королева, потерявшая единственного ребенка, была безутешна.

— Ах мама! Твое сердце было бы разбито при виде несчастной королевы. Анна день и ночь плачет. Смерть Недди была для нее ужасным ударом.

— Но она обрадовалась тебе, Арабелла? — настойчиво допытывался сэр Джаспер. — Надеюсь, твое присутствие не причинило ей лишней боли?

— Нет, милорд, — суховато ответила Арабелла. — Моя кузина королева была счастлива видеть меня. Сказала, что я напоминаю ей о счастливых временах и утешаю в горестях.

— Рада слышать это, — тихо прошептала Ровена, — но что с королем? Он, должно быть, сильно страдает.

— Да, мама. Иногда даже не слышит, когда к нему обращаешься. Сердца его и королевы разбиты особенно потому, что врачи считают, будто кузина Анна больше не сможет иметь детей. Многие говорят, что королева умрет с тоски.

— Тогда король возьмет молодую жену, которая принесет много детей, — заметил сэр Джаспер.

— Милорд! — вскинулась Арабелла. — Где ваше сердце?

Или правду говорят, что у вас его нет и не было?

Джаспер Кин, ошеломленный столь неожиданным взрывом, молча смотрел на девочку, будто видел ее впервые. Конечно, она дочь Ровены, но резкая отповедь более чем ясно говорила, что Арабелла — истинный отпрыск отца. Генри Грея, любившего и баловавшего жену, но известного всем своим бешеным темпераментом. Арабелла, очевидно, унаследовала эту черту.

— Что, куколка? — шутливо начал он, решив не сердить девочку. Ему скорее нравились вот такие — буйные и неуправляемые. Покорность Ровены достаточно скоро приедалась. — Ты слушаешь сплетни старых баб? Я был о тебе лучшего мнения!

— Во всех сплетнях всегда есть хоть зернышко правды, — язвительно ответила она, — но мы сейчас говорим не о моем поведении, а о вашем. Моя кузина королева жестоко страдает.

Недди был ее единственным ребенком, и она едва не умерла при родах. Возможно, вы этого не знал г мужчины такими вещами не интересуются, как я слыхала. Анна всеми силами старалась сделать Недди сильным и здоровым, поэтому он и жил в Миддлхэме, подальше от двора, всей этой суеты и опасности заразиться какой-нибудь страшной болезнью.

И если вы, милорд, не испытываете сочувствия к скорбящим родителям, найдите в себе по крайней мере достаточно порядочности, чтобы промолчать, хоть из боязни, что враги услышат ваши слова и используют их против вас. И поскольку вам предстоит стать моим мужем и хозяином Грейфера, помните: своей несдержанностью вы подвергаете опасности не только себя, но и меня и мои владения, — яростно выпалила Арабелла.

— Тебя и твои владения? — мягко переспросил он, но в голосе слышалось едва заметное раздражение.

— Да, милорд. Грейфер принадлежит мне, а вы станете настоящим хозяином, только обвенчавшись со мной, — напомнила Арабелла.

— Арабелла! Ты должна быть более послушной, — нервно пробормотала Ровена. — Не так ли, отец Ансельм?

Священник, прибывший в Грейфер в год рождения Арабеллы, скрыл улыбку. Он знал наследницу Генри Грея лучше, чем кто-либо другой, даже ее собственная мать. В серых глазах блеснули веселые искорки.

— Мы нуждаемся в сэре Джаспере, дорогая, — умоляла отчаявшаяся Ровена. — Нам нужен мужчина, чтобы оборонять Грейфер и сохранить его для короля!

— Я — Грей из Грейфера, мама, — фыркнула Арабелла, — и с помощью Фитцуолтера прекрасно сумею выполнить свой долг, хотя и сомневаюсь, что это понадобится в скором времени. Конечно, шотландцы совершают набеги, крадут все, что плохо лежит, и похищают хорошеньких девушек. Англичане отвечают им тем же. Эта крепость неприступна, так сказал отец, а ему лучше знать. Кроме того. Грейфер вовсе не богатый замок, а маленькая крепость в Богом забытом месте. Кто польстится на такую жалкую добычу?

— Грейфер, конечно, невелик, миледи, но не столь уж незначителен, — спокойно сказал священник. — Он имеет огромное стратегическое значение, и именно здесь обычно первыми узнают о вторжении шотландцев. Эта крепость выстроена на развалинах римского форта. Если спуститься в подземелье, можно увидеть доказательство моих слов. Это место всегда будет представлять ценность.

— Поэтому король и устроил твой брак, — вмешалась Ровена. — Ты должна иметь мужа, Арабелла.

— Свадьба состоится только через два года, — раздраженно ответила Арабелла. — А до той поры — я единственная хозяйка Грейфера, и, кроме того, в прошлом бывали случаи, когда женщины вставали во главе войск, оборонявших крепости. Уверяю, что в случае необходимости тоже смогу сделать это.

— Да, но по большей части такие женщины обычно были замужем и имели большие семьи, — заметил отец Ансельм, стараясь не разжигать гнева в Арабелле. Молодые девушки ее возраста часто весьма несдержанны.

— Два месяца назад мне исполнилось двенадцать, — уже более спокойным тоном отвечала Арабелла. — В день моего четырнадцатилетия мы с сэром Джаспером обвенчаемся. Он выбран мне в мужья королем, я дала слово кузену Ричарду и, как мой отец, не нарушу клятвы.

— Именно этого я и ожидал, куколка, — обрадованно улыбнулся сэр Джаспер.

Да, любопытный характер. Девчонка с каждым днем все больше интересовала его. Может, в конце концов он привыкнет к светло-золотистым волосам?

Спор утих, но Ровена, не понимая деликатности ситуации, не успокаивалась:

— Ты женщина, Арабелла, обыкновенная женщина, а женщины слабы духом. Разве не так, отец Ансельм?

Впервые в жизни священник был готов убить человека. Как может леди Ровена быть такой бездушной и легкомысленной!

Сейчас Арабелла вновь вспыхнет, а ведь ему с таким трудом удалось успокоить девочку! Хуже всего то, что глупая женщина призывала его в союзники, — священник не мог открыто опровергнуть ее слова, не вступая в конфликт с учением церкви.

Загнанный в угол, отец Ансельм был вынужден мрачно кивнуть, хотя ни на минуту не верил в слабость духа Арабеллы.

Только не эта девочка!

— Церковь признает стойкость и выносливость женщин — ибо в противном случае Господь никогда не возложил бы на женщину тяжкое бремя вынашивания и родов. В наставлении святого Павла говорится, что женщина должна быть покорной мужу, и я знаю: когда Арабелла обвенчается с сэром Джаспером, она станет ему такой же хорошей женой, какой были вы, миледи, для сэра Генри. Думаю, что ваши волнения беспочвенны.

— Согласна, мама, — вмешалась Арабелла. — Буду исполнять свой долг, ибо я — дочь своего отца, отдавшего жизнь за родину. Конечно, я не родилась мальчиком, но ношу фамилию Грей!

— Да-да, конечно, — промямлила леди Ровена.

Сэр Джаспер выдавил улыбку. Да, Арабелла — в самом деле необычная девушка.

— Милая Ро, — пробормотал он. — Кажется, твоя дочь — настоящая мятежница. Для меня это полнейшая неожиданность!

— Предпочли бы получить в жены мямлю и трусиху? — огрызнулась Арабелла. — Каких же детей подарила бы я вам в таком случае? Я привыкла откровенно высказывать свое мнение и не собираюсь молчать и впредь!

Рыцарь громко расхохотался и кивнул:

— Да, моя вспыльчивая злючка, думаю, что получу большое удовольствие, укрощая тебя.

Священник, слишком невинный в вопросах отношений между женщиной и мужчиной, не расслышал угрозы, но Ровена все поняла. Арабелла, однако, ничего не сообразив, гордо вскинула голову.

— И как же вы намереваетесь укрощать меня, милорд?

— Любовными песнями, нежными словами и дорогими подарками, — чарующе улыбнулся сэр Джаспер, предпочитая в эту минуту играть галантного кавалера.

— Неужели, сэр?

Сердце Арабеллы внезапно встрепенулось — до сих пор жених обращался с ней как с ребенком.

Заметив ее смущение, сэр Джаспер взял ее руку и обжег ладонь долгим поцелуем.

— Никогда не смогу воздать королю за великую награду, которой он удостоил меня, дав красавицу невесту… даже если у нее непокорный характер, который, несомненно, причинит мне много бед.

Не зная, как отвечать на комплимент, Арабелла по-девчоночьи хихикнула, и Ровена почувствовала укол ревности.

— Вы расточаете слишком много ласковых слов, милорд, — резко сказала она. — Боюсь, моя дочь чрезмерно возгордится!

— Меня красивыми словами не одурачить, мама, — отозвалась Арабелла, раздраженная несвоевременным вмешательством матери, — но слушать их приятно.

«Девочка не глупа, — вновь подумал сэр Джаспер. — Наивна, но не простушка». Но все же он заметил краску на ее щеках и широко раскрытые зеленые глаза.

— Мужчине не грех баловать красивую жену, — просто сказал он.

Очутившись в своей комнате, Арабелла уже в который раз стала размышлять о сэре Джаспере. Красив, добр к ней и к матери. Фитцуолтер уважал его, а кроме того… жених явно знал, как обращаться с женщинами. Он во многом напоминал покойного отца, и все же… все же было в нем нечто неуловимое, тревожившее девочку, в душе словно звучал предостерегающий голос. Но от кого и от чего он остерегал? Или это просто разыгравшееся воображение? Ведь в каком-то смысле она была против приезда сюда сэра Джаспера — после свадьбы Арабелла лишится права на владение Грейфером.

Трудно представить, что крепость будет принадлежать кому-то другому. Арабелла с самого детства знала, что в один прекрасный день Грейфер перейдет к ней, и была уверена: будь жив отец, только она была бы хозяйкой крепости. Без Грейфера она мало что стоит; как тяжело отдавать его другому! Мужчине!

Иногда Арабелла жалела, что не родилась мальчиком. Им легко живется, и будь она сыном, а не дочерью Генри Грея, никто не посмел бы отобрать Грейфер. Может, Арабелла не так возражала бы, питай она любовь к сэру Джасперу, но, видя отношения между родителями, девочка считала, что любовь — это не только соединение душ и тел, но и всего, чем владеешь.

К сэру Джасперу таких чувств она не испытывала. Может, когда-нибудь это придет… со временем.