Часть 2. ХОЗЯЙКА ДАНМОРА

— Тэвис! Добро пожаловать! Рад видеть тебя.

Король Шотландии направился навстречу брату и тепло обнял его. Он был красивым мужчиной, с оливковой кожей, унаследованной от матери-француженки, темными волосами и большими черными глазами. Отступив на шаг от младшего, но более рослого брата, он спросил:

— А эта красавица — твоя графиня?

— Да, Джемми, — кивнул граф и с гордостью вывел жену вперед. — Это Арабелла Стюарт.

Графиня Данмор присела перед королем, чуть придерживая юбку из темно-синего бархата.

Джеймс Стюарт взял ее за руку и, улыбаясь, поднял.

— Приветствую вас, леди Данмор. Как вы прекрасны! Мой брат не заслуживает такой красавицы.

Арабелла покраснела.

— Спасибо, сир, но я согласна довольствоваться мужем, посланным мне судьбой.

Король усмехнулся:

— Вижу, за словом в карман не лезешь, девочка, как настоящая шотландка, хоть и росла по ту сторону границы. Пойдем, я познакомлю тебя с королевой и наследником, моим сыном Джейми.

Он подвел ее к возвышению, на котором сидела королева Маргарита.

Арабелла снова сделала реверанс.

— Ах, дорогая, как вы красивы, — доброжелательно заметила королева. — Сядьте рядом, я хочу получше узнать вас.

Она велела принести пуф, который поставили у кресла королевы.

— Садитесь, леди Данмор, — пригласила Маргарита Датская и, когда Арабелла повиновалась, продолжила:

— Позвольте выразить вам сочувствие и утешить в скорби. Я знаю, каково это, когда умирает мать. Как и вы, я была в то время вдали от дома, и прошло несколько месяцев, прежде чем узнала обо всем.

Во время мессы я помяну вашу мать в молитвах.

— Спасибо, мадам. Я очень благодарна вам за добрые слова. Но когда вспоминаю о ее жизни с этим ужасным человеком, то думаю: может, лучше, что она мертва и соединилась с моим отцом, который очень ее любил. Кроме того, сэр Джаспер женился на ней, пытаясь украсть у меня Грейфер, но этого я не допущу!

— Грейфер — это ваш дом? — осведомилась королева.

— Да, мадам, и, что всего важнее, мое наследство, ибо я последняя из грейферских Греев. Кроме того. Грейфер — мое приданое, и без него я беднее дочери последнего пастуха. Сэр Джаспер Кин выбран мне в мужья королем Ричардом, который был женат на кузине матери, Анне Невилл. Король Ричард был хорошим человеком и не знал о гнусной репутации сэра Джаспера.

— Мой муж говорит, что Ричард был лучшим из Плантагенетов — заметила королева Маргарита, — но продолжайте рассказ, миледи Данмор.

— Он почти окончен, мадам. Ни король Ричард, ни моя мать, ни я не знали, что сэр Джаспер Кип убил Юфимию Хэмилтон, нареченную лорда Данмора. Тэвис желал мести.

Голубые глаза королевы сверкнули.

— Значит, он похитил вас из церкви в день свадьбы? Это правда?

Арабелла засмеялась:

— Правда, мадам. Приехал, как только отец Ансельм начал службу, и вызвал сэра Джаспера на поединок. Но этот трус спрятался за сутаной священника и потребовал убежища у церкви.

Поэтому Тэвис похитил меня, и через два дня мы поженились.

К тому времени я уже знала, что сэр Джаспер вынудил отца Ансельма обвенчать его с моей матерью, когда Тэвис еще не успел пересечь границу.

— Она умерла при родах, не так ли? — спросила королева.

— Да, — вздохнула Арабелла, и, не уверенная в том, сколько в действительности знает королева, но пытаясь защитить репутацию Ровены, все же сказала:

— Мать уже потеряла перед этим нескольких детей. Я единственная, кому удалось выжить. — Глаза молодой женщины наполнились слезами. — Никогда не прощу Джасперу Кину! Дело не в том, что Тэвис лучше него, я всем сердцем верю в это, но прими сэр Джаспер вызов моего мужа, мама была бы жива по сей день — либо он пал бы в схватке с Тэвисом, либо, победив, женился бы на мне!

Королева, знавшая, что Ровена Грей до своего скандального и поспешного брака была уже несколько месяцев беременна, молча погладила Арабеллу по плечу. Храбрая попытка графини защитить скончавшуюся мать была поистине трогательной. Королеве Маргарите понравилась дочерняя преданность молодой женщины.

— Я не пытаюсь оспорить волю Божью, дорогая, хотя временами нам трудно смириться, но нужно — ведь мы верные дочери нашей Святой Матери церкви. Милостивый Господь дал вам новую семью, миледи, и с Божьего благословения у вас будут свои дети. Конечно, они никогда не займут места матери в вашем сердце, но вы лучше всего будете служить ее памяти, если воспитаете их так же хорошо, как она воспитала вас.

— И как ты воспитала меня, мамочка.

— Джейми!

Высокий, очень красивый юноша подошел к ним. Дружелюбная улыбка освещала ясные голубые глаза. Волосы в отличие от светлых материнских были ярко-рыжими.

— Миледи Данмор! — воскликнул он, подняв к губам руку Арабеллы, задержав ее чуть дольше, чем позволяли приличия.

Глаза их встретились и застыли; Арабелла была поражена чувственностью, светившейся в этих голубых глубинах. Принц Джеймс был еще молод, не старше ее самой, но такая дерзость приличествовала взрослому мужчине с гораздо большим опытом.

Арабелла постаралась незаметно отнять руку, но, хотя лицо юноши было похоже на маску вежливости и учтивости, порочный взгляд сказал ей, что Джеймс прочел ее мысли.

Королева, однако, казалось, ничего не заметила и воскликнула с любящим укором:

— Джейми, нехороший мальчишка! Почему не подождал, пока я представлю как полагается твою новую тетю! Арабелла, дорогая, это наш старший сын и наследник Джеймс, которого мы зовем просто Джейми. Поклонись, бесстыдник.

Принц послушно выполнил приказ.

— Джейми, это жена твоего дяди Тэвиса, леди Арабелла.

Арабелла поднялась с пуфа и сделала реверанс перед будущим королем, который воспользовался случаем дерзко заглянуть за вырез корсажа.

— Мадам, — учтиво сказал принц, — ваше присутствие при дворе делает это место более приятным. Добро пожаловать!

— Благодарю вас, сир, — вежливо ответила Арабелла.

— Я собираюсь украсть у вас Арабеллу, мама, и представить графиню всем собравшимся.

— Конечно, Джейми, — согласилась мать, — прекрасная мысль.

И, повернувшись к Арабелле, добавила:

— Возвращайтесь ко мне, если устанете от всей этой суматохи, дорогая!

Арабелла не смогла придумать никакого предлога, чтобы избавиться от принца, и, поклонившись королеве, поблагодарила за ее доброту.

Принц взял графиню за руку и повел по залу, но вместо того чтобы знакомить ее с гостями, увлек в альков.

— Вы самая прекрасная из всех, кого я встречал когда-либо, — Объявил он.

— Милорд, вы слишком любезны, — ответила Арабелла как можно строже.

Но принц только рассмеялся:

— Мне говорили, что вы строптивы, моя красавица. Люблю тех, кого нужно завоевывать!

— Надеюсь, вы не будете пытаться завоевать меня, милорд, я вполне довольна собственным мужем, — отрезала Арабелла, потрясенная столь неприкрытой наглостью.

Но принц только чарующе улыбнулся.

— Хотел бы я заняться любовью с вами, красотка, — прошептал он и, наклонившись, поцеловал выступавшую из корсажа грудь.

Арабелла отпрянула как ужаленная.

— Милорд! Как вы смеете?

— Я бы осмелился на все в порыве страсти, — последовал обескураживающий ответ.

— Сколько вам лет? — усмехнулась Арабелла, решив, что лучше всего обращаться с этим нахальным мальчишкой как с неразумным ребенком.

— Я впервые спал с женщиной в десять лет, прелестная! Я Стюарт, а мы, Стюарты, известны своими горячими натурами.

— А ты скоро будешь известен как Стюарт с раскаленным задом, царственный племянничек, — раздался суровый голос Тэвиса Стюарта, — если будешь вести себя подобным образом и пытаться соблазнить мою жену!

— Дядя! — Принц, обернувшись, расплылся в улыбке. — Неужели хочешь, чтобы я не обращал внимания на это прелестное существо?

— Веди себя прилично в ее присутствии, Джейми.

— Попытаюсь, дядя, но, боюсь, мое орудие любви не позволит этого!

— Если не хочешь, чтобы твое орудие укоротилось на несколько дюймов, держись подальше от моей жены! А сейчас беги, найди подружку посговорчивее!

Принц, озорно ухмыльнувшись, поклонился и отошел.

— Он, в общем, совсем безвреден, — заверил жену Тэвис.

— Ребенок, — согласилась Арабелла, — но слишком много знает для своего возраста, чего бы лучше пока не знать. Подумай только, сказал, что спал с женщиной, когда ему было всего десять!

Граф рассмеялся.

— И возможно, сказал правду, — согласился он. — Джеймс — Стюарт, любимая, а Стюарты рано взрослеют, особенно принцы.

Кроме того, слухи об отце заставляют мальчика настойчивее, чем нужно, доказывать свою мужественность.

— Какие слухи?

— Не стоит забивать себе голову такими вещами, дорогая.

Это просто мерзкие измышления ревнивцев. В них нет ни капли правды. Мой брат, выбирая друзей, не судит по родословной, хотя есть такие, которые считают, что он должен делать это. Ему нравятся люди, интересующиеся искусством и науками, а таких среди дворян нет. И поэтому граф и бароны считают себя униженными. Они — особенно владетельные лорды с севера Шотландии — люди злобные и мстительные, ищут причины, почему Джемми не воздает им должных почестей, которых, как они уверены, заслуживают.

— Смотрю, у тебя на все готово объяснение, — глухо сказал кто-то.

Супруги обернулись.

— Ты не только напоминаешь кота, Энгус, но еще и неслышно подкрадываешься, как он.

Граф Энгус улыбнулся одними губами.

— Я не боюсь высказывать свое мнение даже королю, — ответил он. — Ты шагаешь по очень тонкой линии, словно по канату, Тэвис Стюарт, но раньше или позже придется сделать выбор, как любому из нас.

— Я — Стюарт, Энгус, и всегда буду верен Стюартам.

— Отцу или сыну?

— Неужели ты настолько глуп, Энгус, что пытаешься втянуть меня в предательский заговор? Не могу забыть, что ты повесил Кохрейна и его друзей.

— Ты любил этого наглого ублюдка не больше, чем мы! — вскинулся граф Энгус.

— Верно. Но не вешал его.

— Представь меня своей жене, — попросил граф, пристально глядя на Арабеллу холодными серыми глазами. — Джейми был прав, когда сказал, что она необыкновенно красива, хоть и англичанка.

— Многие королевы Шотландии были англичанками, милорд, и не думаю, чтобы Шотландия страдала от этого, — колко Заметила Арабелла.

Граф Энгус засмеялся:

— Значит, правду говорили, что она и строптива. Это верно, Тэвис, что тебе удалось усмирить ее, только сорвав с нее платье?

— Моя жена Арабелла, — стиснув зубы, процедил граф Данмор. — Арабелла, это Арчибалд Дуглас, граф Энгус, по прозвищу Кто Рискнет.

— Почему вас так странно называют, милорд? — удивилась Арабелла.

— В то лето, когда мы потеряли Бервик, мадам, почти все дворяне были против короля. Мы сидели в Лодерской церкви и решали, что делать, — начал граф Энгус. — Король поставил своих фаворитов, ничтожных и ничего не смысливших в военном деле, во главе армии, обойдя всех военачальников. Никто не осмеливался высказать ему это, пока лорд Грей, возможно, ваш дальний родственник, мадам, не сказал: «Неужели никто не осмелится рискнуть?»— то есть поговорить с королем. Все долго молчали, и наконец вызвался я. С этого времени меня и стали звать Энгус Кто Рискнет. И я горжусь этим, мадам, потому что в тот день мы избавили Шотландию от людей, мешавших королю выполнять свой долг.

— Вы убили почти всех друзей бедного Джеймса, — вмешался Тэвис Стюарт, — Согласен, Энгус, мой брат был не прав в том, что поставил этих людей во главе армии, но можно было бы все решить и без убийства. Джемми — хороший правитель и много лет сохраняет мир для Шотландии. Искусства процветают под благодетельным правлением моего сводного брата. Неужели ты, как и безмозглые северные лорды, желаешь хаоса непрерывных войн? Но для этих невежественных дикарей цель жизни — раздоры и убийства, и ты знаешь это.

— Искусство! Тьфу! Музыка, архитектура, живопись, поэзия! Какой бред, Данмор! Пусть этим занимаются при французском и итальянском дворах! Иностранцы! Какое отношение это имеет к Шотландии и шотландцам? — бросил граф Энгус.

Прежде чем Тэвис успел сказать хоть слово в защиту брата, вмешалась Арабелла.

— Что это имеет общего с шотландцами и Шотландией, милорд? — взорвалась она. — Неужели вы не имеете представления, как выглядите в глазах всего света? Страна, где мужчины носят юбки, так что голые ноги видны всем! Серая унылая земля, где крестьяне живут в торфяных хижинах, потому что не имеют прав на участки, на которых трудятся, и не хотят строить теплые каменные дома из страха, что их в любую минуту могут изгнать!

Страна, где вместо музыки раздается визгливый вой, производимый овечьими внутренностями. Я ношу шелка, бархат и парчу, милорд, а в моей кухне и погребах — прекрасные вина, миндаль, изюм и фиги, и все это, как и мебель, доставляется из Англии, Франции, Испании и Италии. Шотландцы продают другим странам лишь шкуры, шерсть и рыбу. Шотландцев повсюду считают драчунами и забияками. Король Джеймс пытается привнести культуру европейских стран в свою северную державу. Что тут плохого, милорд? Отец короля, Джеймс II, был известным поэтом, — Человек, который провел восемнадцать лет в английском плену и вернулся с женой-англичанкой! — резко ответил Энгус. — Правда, он был хорошим королем, мадам. Настоящим мужчиной, который ездил верхом, дрался, был чертовски искусен в обращении с луком и копьем и обладал большой силой. Джеймс любил войну. Он знал, как править!

— Но король был поэтом и музыкантом, а не только солдатом, милорд, — возразила Арабелла.

— Возможно, но все-таки прежде всего — солдатом, а его сын вовсе не похож на отца! Бедняга едва может усидеть в седле! — презрительно заметил Энгус.

— Ему этого не требуется, чтобы хранить мир между Англией и Шотландией, сэр!

Арчибалд Дуглас с высоты своего роста глянул в горящие зеленые глаза графини Данмор и хмыкнул. Совсем крошечная, но нисколько его не боится и ни на шаг не отступает! , — Тэвис Стюарт, — спросил он, — ты уверен, что леди Данмор — англичанка? По мне, она больше походит на шотландку, храбрости ей не занимать!

— Не думаю, милорд, что шотландцы превосходят храбростью все остальные народы, — отрезала Арабелла и, повернувшись, отошла к королеве.

Граф Энгус разразился громким хохотом:

— Девочка подарит тебе целую дюжину здоровых малышей, Тэвис, но, помоги Бог, в ее языке жала тысячи ос!

— Высокомерный, надутый осел, — пробормотала Арабелла, возбужденно шагая по залу, пока не налетела на кого-то. — О сир! — смущенно охнула она, покраснев и приседая. — Прошу простить меня!

— Ничего, девушка, — добродушно ответил король, — но твое хорошенькое личико разгневанно. Кто тебя обидел?

— Граф Энгус, безмозглый глупец, сир, — вырвалось у Арабеллы, прежде чем она успела что-то сообразить.

Но король серьезно кивнул:

— Бывают минуты, мадам, когда я готов согласиться с вашим проницательным суждением. Что же в его словах огорчило вас?

— Сир, — горячо начала Арабелла, — я всего-навсего женщина и не получила хорошего образования, но здравый смысл говорит мне, что мир лучше войны. Война уничтожает человеческие жизни и все вокруг. Возникают иногда обстоятельства, когда у людей нет иного выхода, кроме как сражаться, но мне кажется, сир, что шотландцы предпочитают сначала драться, а потом уже отыскивать причину для войны.

Джеймс Стюарт хмыкнул, удивленный столь разумным суждением молоденькой женщины.

— Как, девушка, ты так мало жила среди нас и настолько хорошо все знаешь!

— Сир, я всю свою жизнь жила рядом с шотландцами. Как же мне не знать их? — ответила Арабелла.

— Энгус никогда не любил меня, милочка, и, кроме того, он вообще безрассуден. Не понимает, что короли должны править не только мечом, но и головой.

— Граф совсем не разбирается в искусстве, сир, — серьезно сказала Арабелла. — Везде в Европе и Азии процветают музыка, живопись и поэзия, а здесь, в Шотландии, нас поощряют лишь выращивать морковку с капустой.

Король, не сдержавшись, расхохотался. Давно уже он не наслаждался остроумной беседой. Прелестная женщина сводного брата оказалась просто чудом.

— Какое из искусств вы предпочитаете, Арабелла Стюарт? — спросил он.

— Музыку, наверное, сир. Я сама не умею играть, сир, но мы с матерью любили петь вместе. Отец говорил, что дать приют бродячему ирландскому менестрелю — это пустая трата денег, потому что мы поем лучше, но мама всегда упрашивала его позвать менестрелей, иначе как же разучить новые песни? О, сир, мне еще так многому нужно учиться! — страстно заявила молодая графиня Данмор.

Король был тронут. Любовь к учению не относилась к добродетелям шотландцев, хотя в стране было два прекрасных университета, в Эдинбурге и Глазго. Не существовало законов об обязательном образовании, даже для детей дворян. Не считалось, что шотландец должен уметь читать, писать и считать хотя бы немного, чтобы сборщик налогов не обманул его, поощрялось только умение хорошо драться, умереть с достоинством и ублажать жену, чтобы быть уверенным в законности происхождения детей. А женщинам… что ж, если муж необразован, к чему жене науки?

— А чему ты хотела бы научиться, девочка? — спросил король.

— Всему! — поспешно объявила Арабелла.

Джеймс снова рассмеялся:

— С чего хочешь начать?

Подумав немного, Арабелла проговорила:

— С истории, сир. Истории Шотландии. Не знаю, будут ли шотландцы считать меня своей, но мой муж — шотландец, и дети, конечно, кроме одной, тоже будут шотландцами, и знай я историю их родной земли, смогу лучше понять их.

Король был очень доволен, но удивлен оговоркой «кроме одной».

— Что вы хотите этим сказать, дорогая?

Арабелла, внезапно поняв, что проговорилась, прикрыла рот рукой.

— Я не должна была говорить, сир, лучше бы вам обсудить это с Тэвисом. Боюсь, он рассердится, если узнает, что я встряла не в свое дело!

— А ты намереваешься во всем ему подчиняться? — пошутил король. — Должно быть, ты очень любишь его, если так послушна, но подозреваю, что в случае осады целой армии могла бы сама удерживать Данмор!

Арабелла вспыхнула, не находя подходящего ответа.

Джеймс Стюарт похлопал ее по плечу:

— Не расстраивайся, девушка, не выдам, ведь характер моего брата Тэвиса такой же горячий, как у тебя! Вижу, вы хорошая пара!

Тэвису Стюарту удалось отделаться от графа Энгуса, но не успел он подойти к жене и брату, как дорогу ему загородила красивая дама.

— Тэвис Стюарт, как я рада! Мне не хватало вас, милорд, — воскликнула она.

— Леди Мортон! — сухо приветствовал граф.

— Как, милорд?! Никогда не ожидала такой холодной встречи, — объявила красавица, раздраженно сверкнув янтарными глазами. — Ты всегда был таким страстным любовником, — тихо прошептала она.

Тэвис Стюарт был вынужден наклониться, чтобы получше расслышать. Декольте леди Мортон оставляло мало просто воображению. Тяжелый мускусный запах ее любимых духов ударил в ноздри. Граф знал; это ее обычные штучки — понизить голос так, чтобы мужчина наклонился поближе.

— Мадам, я теперь женатый человек, — объяснил он.

Сорча Мортон расхохоталась, знакомым жестом откинув ярко-рыжую голову.

— Я знаю, милорд. Прошлым летом весь двор только о вас и говорил. Скажите, это правда, что вы сорвали одежду с бедняжки перед самым венчанием? Какая прелесть! Но ваша несчастная невеста, должно быть, до смерти перепугалась!

Графиня Данмор, стоявшая на другом конце зала, увидела Тэвиса, занятого оживленной беседой с рыжеволосой красавицей.

— Кто эта женщина, сир, которая так вольно обращается с моим мужем?

Король спрятал улыбку.

— Леди Сорча Мортон, дорогая. Несколько лет как овдовела, старый лорд Мортон почти ничего ей не оставил.

— По ее наряду этого не скажешь, — язвительно заметила Арабелла.

Темно-зеленое бархатное платье леди Мортон было щедро отделано куньим мехом.

— Как она может позволить себе с такими средствами жить При дворе?

— Не беспокойтесь, дорогая, — заверила ее подошедшая королева, решившая узнать, почему муж так весел: обычно он редко улыбался. — Леди Мортон, как правило, привлекает внимание одиноких джентльменов и живет, я полагаю, за счет их глупой щедрости. Она не из тех женщин, с кем вы должны знаться, хотя она часто бывает при дворе. Но поскольку леди Мортон не нарушает законов, я не могу отказать ей в гостеприимстве.

Лучше ее игнорировать.

— И мой муж — один из таких джентльменов? — тихо спросила Арабелла.

— Да, но все это в прошлом, — ответил король и обернулся к жене. — Незачем так смотреть на меня, Мэгги! Лучше, чтобы девочка знала. Не верит же она, что Тэвис до нее не знал женщин! И кроме того, это была всего-навсего интрижка! Сорча Мортон слишком бессердечна и жадна, чтобы по-настоящему заинтересовать брата. Честно говоря, я думаю, со стороны Тэвиса не было ничего, кроме любопытства.

— Любопытства? — переспросила королева. — Никогда не видела ничего интересного в этой женщине, Джемми. А ты?

Король рассмеялся.

— Для меня всегда существовала только одна женщина на свете — моя Мэгги, — польстил он.

— Вы слишком умны, сир, — улыбаясь, покачала головой королева и, повернувшись к Арабелле, приказала:

— Идите выручайте мужа, дорогая. Ему, по-моему, очень не по себе, и ваша обязанность как хорошей жены спасти его от этой змеи.

Арабелла, сделав реверанс, направилась к мужу через весь зал. Решив последовать совету королевы, она кокетливо взяла его под руку.

— Милорд! Я скучаю без вас вот уже целых пять минут.

Ее хорошенькое личико доверчиво улыбалось, светло-зеленые глаза сверкали. Арабелла намеренно игнорировала леди Мортон.

Граф Данмор весело усмехнулся, распознав легкое раздражение, скрытое за нежными словами. Кроме того, его чрезвычайно забавляла манера жены притворяться, будто она не замечает леди Мортон.

— Ну что ж, любимая, придется отвезти тебя домой и там доказать мою преданность.

— Ох, милорд, — притворно вздохнула Арабелла, — как вы испорчены! Пойдемте, бесстыдник! Мне почему-то сразу захотелось домой!

Игриво потянув мужа за руку, графиня Данмор повела его к выходу.

Сорча Мортон почувствовала, что таким пренебрежительным отношением к ней мужа и жены унижена до глубины души.

Тэвис Стюарт даже не попытался познакомить ее с супругой и, что хуже всего, не попрощался сам.

— Вы заплатите за это, милорд, — тихо прошептала она вслед. — И ты тоже, сучка жеманная.

— Мадам, мадам, к чему так открыто выказывать гнев! Вам это не к лицу, — послышался за спиной голос принца. Он обнял ее за талию и поцеловал в плечо.

— Граф оскорбил меня, ваше высочество, — процедила Сорча сквозь зубы. — Не прощу ему!

— Мой дядя — хороший любовник? — поинтересовался принц.

Глаза Сорчи затуманились от воспоминаний.

— Да, — ответила женщина.

— Я лучше! — спокойно объявил Джеймс.

Сорча Мортон повернулась и взглянула в глаза юноши.

— Правда, мой маленький принц? Неужели?

— Да, — протянул он дерзко, — правда. Я могу легко заставить вас забыть моего дядю, мадам.

— Его страсть — возможно, — возразила леди Мортон, — но оскорбление, нанесенное им и этой тощей ведьмой, — никогда!

— Где вы живете, мадам? — осведомился принц Джеймс.

— В доме кузена Энгуса.

— Так вы из семьи Дугласов, мадам? Не знал об этом.

— Урожденная Дуглас, ваше высочество, — пояснила леди Мортон.

— Хотя и очень небогатая, — вмешался подошедший лорд Энгус. — Значит, собираешься отведать, какова наша Сорча?

Горячая штучка, могу заверить, сам сделал ее женщиной много лет назад! — продолжал граф.

— Не так уж много! — огрызнулась леди.

— Я не сказал, что ты слишком стара для него, Сорча, — заметил Энгус, — наоборот, в самой поре для такого страстного молодого парня! Разве не так, принц Джейми? Несколько раз мы с ним вместе развлекались с девчонками, верно, милорд?

Принц громко расхохотался, но глаза его были устремлены туда, где дядя и его красавица жена прощались с королевской четой. Принц не встречал женщины прекраснее, чем Арабелла Стюарт, и честно признавался себе, что желает ее, но пока приходилось довольствоваться Сорчей Мортон, которая, если верить хоть части ходивших о ней слухов, была прирожденной и чрезвычайно опытной шлюхой. Кто знает, чему она может его научить?

Граф и графиня Данмор направились в свой дом за городской чертой. Их сопровождали вооруженные всадники, состоявшие на службе графа, поскольку в те времена было опасно. ездить без эскорта. Мысли о рыжеволосой красавице не выходили из головы графини.

— Леди Мортон очень красива, милорд. Она долго была вашей любовницей? — спросила Арабелла как бы между прочим.

— Очень недолго, любовь моя, — спокойно ответил граф, хотя вопрос явно застал его врасплох.

Тэвис понимал, что жене все известно, иначе она не разыграла бы такую сцену в королевских покоях.

— Почему недолго? — настаивала жена, желая все выяснить до конца.

— Она быстро надоела мне, — объяснил Тэвис. — Худшее, что может случиться между любовниками, это когда им скучно друг с другом, а поведение Сорчи было лишено всякой естественности и бескорыстия — можно было заранее предугадать, что она скажет или сделает.

— Но вы ей, очевидно, не наскучили, милорд! — выпалила Арабелла.

Граф рассмеялся, и она закусила губу, раскаиваясь, что так открыто выказала раздражение.

— Мужчины никогда не утомляют Сорчу. Это еще один ее недостаток — она крайне неразборчива.

— Вы чрезмерно резки в своих суждениях, милорд.

— Любовь моя, не понимаю, ты защищаешь леди Мортон или желаешь выцарапать ей глаза? — довольно заулыбался граф.

Арабеллу так и подмывало отодрать его за уши, но, усилием Воли взяв себя в руки, она с достоинством ответила:

— Хочу только заметить, милорд, что мужчина может так же надоесть женщине, как и она ему!

И, пришпорив лошадь, Арабелла помчалась рысью вниз с холма.

Граф вонзил шпоры в бока жеребца и поспешил за женой.

Догнав ее, он разгневанно воскликнул:

— Мадам, я требую, чтобы вы не вели себя как распущенная цыганская девчонка! Вы — графиня Данмор и, пожалуйста, помните это! Не потерплю, чтобы меня оставляли посреди дороги, как отвергнутого воздыхателя!

— А я попросила бы вас, милорд, в следующий раз не унижать меня перед всем двором! Милуйтесь со своей шлюхой в другом месте! — прокричала в ответ Арабелла.

— Она не моя шлюха! То, что между нами было, давно забыто! Я и не помнил о ее существовании! — защищался, как мог, граф.

Арабелла послала лошадь в галоп — ровная дорога позволяла это Гнев нарастал с каждой минутой, хотя она сама не знала, почему злится… Разве что мысль о Тэвисе Стюарте в объятиях Сорчи Мортон, хоть это и было давным-давно, наполняла Арабеллу безрассудной яростью. Почему ей так плохо? Ведь вся эта история давно в прошлом! Но Арабелле не было до этого дела — она только хотела быть подальше от мужа и своей злобы, а для этого нет ничего лучше быстрой езды — может, тогда гнев остынет.

Позади раздавался стук копыт — это муж со своими рыцарями пытался догнать ее. Тэвис Стюарт не мог понять причину столь вызывающего поведения жены и сознавал только, что она выставила его дураком перед его же людьми.

Вне себя от бешенства Тэвис гнался за ней, наливаясь яростью. Только бы добраться до нее! Она получит трепку, которую давно заслуживает за столь безобразное поведение! Он отвезет ее домой в Данмор и продержит там, пока в животе у нее будет расти его ребенок. А сам Тэвис отправится ко двору и больше никогда не возьмет с собой Арабеллу — она недостойна этого! Он был вынужден жениться на ней, но только глупец мог считать, что этот брак станет любовным союзом!

Могучий жеребец поравнялся с кобылкой, и граф смог дотянуться до ее поводьев. Арабелла, взвизгнув, набросилась на мужа с кнутом. Она не позволит поработить себя этому бессердечному развратнику! Ни за что!

Граф, испугавшись, что жена ударит его, решил принять другую тактику. Быстро нагнувшись, он обнял жену за талию и перетащил на своего коня. Кобылка, лишившись седока, ускакала, один из всадников помчался вдогонку.

Застигнутая врасплох Арабелла начала бить мужа кулаками.

Граф с трудом управлялся с лошадью. Натянув поводья, он соскользнул на землю и снял жену. Арабелла вновь размахнулась, и Тэвис едва уклонился от удара.

— Ненавижу тебя! — кричала она. — Убью! Сама убью!

— Почему? — растерянно спросил он, пораженный такой злостью. — В чем причина твоей ненависти?!

— Сама мысль о тебе с этой… этой сукой! Сама мысль о том, что ты лежал с ней, как со мной, невыносима! — вскрикнула Арабелла.

Ревнует? Она ревнует! Внезапно весь его гнев куда-то испарился, и, схватив жену за плечи, Тэвис взглянул в ее лицо.

— Почему? — допытывался он.

— Потому что я люблю тебя! Люблю, наглый ублюдок! Люблю тебя! — заорала Арабелла и, изо всех сил ударив его по лицу, залилась слезами.

Ну и странные же эти женщины! Покачав головой, граф обнял жену.

— Я тоже люблю тебя, Арабелла Стюарт, — тихо сказал он.

Неужели она в самом деле вымолвила эти роковые слова?

Почему она их сказала? Арабелла покорно позволила мужу посадить ее в седло, ощущая, как неожиданно ослабела теперь, когда ярость ушла. Как могла Арабелла сказать такое? Она не могла, не могла любить его. Любовь сладка и чиста и совсем не похожа на ужасное чувство, охватившее ее в тот момент, когда она представила, что муж уходит к другой. Не может этого быть!

Тэвис Стюарт остановил коня перед дверью своего городского дома, спешившись, снял жену и, не выпуская ее из объятий, пронес мимо испуганных слуг наверх, в спальню. Позади раздавались смешки и веселые шуточки. Горячий характер Арабеллы был верным признаком того, что она подарит ему сильных детей.

Войдя в спальню, граф сделал знак Флоре и Лоне удалиться. Не успела за ними закрыться дверь, Тэвис начал раздевать жену. Она стояла покорно, не сопротивляясь, пока он снимал бархатный корсаж и длинные юбки. Тело Арабеллы было слишком юным и стройным — она не носила корсета. Тэвис поспешно стянул сорочку, и жена осталась в одних чулках и туфлях. Сняв и их, граф сжал ладонями лицо Арабеллы и страстно поцеловал.

На секунду ее губы оставались безжизненными, но неожиданно она ответила на поцелуй, жадно, лихорадочно, так, что Тэвис задохнулся от возраставшего желания. Тонкие пальчики Арабеллы стянули с него элегантный дублет и шелковую сорочку, губы покрывали поцелуями его грудь. Тэвис ухитрился скинуть туфли, отбросить их и стянуть чулки. Арабелла тем временем расстегнула его килт, который сполз на пол.

Тэвис бросился перед ней на колени — его рот оставлял обжигающие следы на ее коже. Арабелла застонала, нежно обхватив темноволосую голову мужа; Тэвис зарылся в затененную ложбинку между упругими грудями, ощущая, как под губами бьется ее сердце, охваченный такой бешеной страстью, какой не испытывал доселе ни к одной женщине Орудие его мужественности уже было горячим и набухшими от желания. Откинувшись назад, Тэвис поднял Арабеллу и осторожно насадил на себя, скользнув в шелковистый грот любви, застонав, когда она обвила его ногами и припала к губам поцелуем.

Арабелла, самозабвенно откинув голову, инстинктивно нашла нужный ритм, потом, обняв мужа за шею, слегка поднялась вперед, так что упругие нежные груди прижались к его груди. Тэвис нежно сжал ее ягодицы, привлекая к себе еще ближе, наслаждаясь работой мускулов под мягкой плотью — Скажи мне! — простонал он, чуть отстранившись.

— Что сказать? — прошептала Арабелла.

— Скажи, что любишь меня, Арабелла Стюарт как я люблю тебя!

Арабелла безмолвно покачала головой.

— Скажи! Ты уже говорила это там, на дороге, любимая, так что все слышали. Скажи сейчас для меня, моя малышка-жена!

— Я ошиблась! То, что я чувствую, не может быть любовью!

Слишком велика боль! — тихо вскрикнула она.

— Да, Арабелла Стюарт, любовь — это зачастую боль, но и сладость тоже. Ты любишь меня, девочка, как я люблю тебя, — нежно уговаривал Тэвис и, обхватив ее лицо ладонями, заглянул в глаза.

— Боже, помоги мне, — всхлипнула она, — я в самом деле люблю тебя, Тэвис Стюарт! Люблю! — И заплакала.

— Нет, девочка, не грусти, — утешал он, покрывая прелестное личико поцелуями, мягко толкнул ее на спину перед мерцающим в очаге огнем и глубоко вошел в нее. — Я люблю тебя, — пробормотал Тэвис, зарывшись в душистые волосы, пропуская пряди между пальцами. — Люблю тебя, Арабелла Стюарт, и сегодня будет зачат наш малыш. Сильный, крепкий малыш, и мне все равно — сын это или дочь. Это будет дитя нашей любви. Любви и страсти!

Арабелла слышала его, слышала, даже когда искусные ласки опять пробудили в ней мучительную жажду. Она хотела его ребенка! Да… и припомнила сейчас, что Мег говорила, будто если ты хочешь ребенка от мужчины — значит, любишь его!

Сын для Данмора или дочь для Грейфера?

Судороги наслаждения скрутили тело, но назойливая мысль, что ее судьбу снова определяют за нее, невольно закралась в сознание.

— Не: успокоюсь, пока не получу Грейдер! — воскликнула она.

— Я добуду вам эту проклятую крепость, мадам, — пообещал он, — но сначала подарю ребенка.

Настойчивость в его голосе возбудила Арабеллу.

— Наполни меня своим семенем, Тэвис Стюарт, наполни до краев! У меня будет дочь для Грейфера!

— Сын для Данмора! — возразил Тэвис и расхохотался, когда Арабелла, вновь охваченная желанием, вонзила зубы ему в плечо.