4

Дорога на шахту оказалась самой длинной на памяти Индиго. В некоторых местах она становилась очень крутой и скользкой из-за дождя, что мешало их разговору; Джейка Рэнда, казалось, вполне устраивали эти долгие минуты молчания, но Индиго не чувствовала себя комфортно. Ей казалось, что воздух потрескивает от напряжения. По необходимости она шла впереди и почти все время ощущала на себе его взгляд. Овладевшая ею сильная застенчивость делала ее неловкой, что было просто глупо. Если бы она впервые шла по этой тропе, но ведь ей приходилось делать это тысячи раз!

Индиго так устала днем, что на последнем отрезке склона начала выбиваться из сил. Ее промокшие штаны стали настолько тяжелыми, что ей приходилось делать усилия, чтобы просто передвигать ноги. Она заметила, что дыхание Джейка Рэнда оставалось спокойным, поэтому она устало тащилась впереди, боясь признаться, что ноги отказывают ей.

Он уже назвал ее недомерком. Судя по его поведению на конюшне, он явно считал, что женщины не должны особо затруднять себя, и, если ей не хватит сил подняться на холм, это усугубит его мнение о ней. Что она будет делать, если он запретит ей работать на шахте?

С боку ее штанов лопнула нитка. Она прикрыла рукой разорвавшийся шов и сосредоточилась на вершине горы. Она сможет выдержать, если будет осторожно передвигать ноги и не будет думать о том, как ока устала. Она должна!

— Мне нужно отдохнуть, — внезапно сказал он. Задыхаясь и желая скрыть это, Индиго оглянулась.

Мерное незатрудненное дыхание поднимало его широкую грудь. Чтобы спрятаться от дождя, он нырнул под ветки вечнозеленого дерева и уселся, прислонившись спиной к его стволу, обхватив рукой согнутое колено. Она разглядывала наполовину сухую кучу сосновых иголок и жаждала присоединиться к нему. Он похлопал рукой по земле рядом с собой.

— Иди сюда, я не кусаюсь.

Его белоснежные зубы блеснули в дразнящей улыбке. Волосы зашевелились у нее на затылке. Он выглядел необыкновенно привлекательно, со своими черными намокшими и взлохмаченными ветром волосами, в промокшей насквозь рубашке, прилипшей к плечам. Цвет его кожи был почти таким же темным, как и у ее отца. Было очень просто забыть, что этот человек — белый, но она не могла этого себе позволить. Он может притвориться, что не обращает внимания на цвет ее кожи, но это дружеское поведение не может ее обмануть. Больше такого не случится.

Проведя рукой по бедру и убедившись, что ее нож находится на месте, она подошла к нему. Ей не нужно было наклоняться, как это сделал он, — сосновые ветки были выше ее головы на добрый фут.

Он не производил впечатление усталого и задохнувшегося человека. Неужели он остановился потому, что знал, насколько она измучена? Гордость обожгла ее горло. Он подумает, что она слабачка, и запретит ей работать на раскопках. Она была в этом уверена.

— Уже недалеко, — сказала она, — нам необходимо вернуться до темноты. У мамы может случиться истерика, если мы не вернемся.

Он снова похлопал рукой по земле.

— Я верну тебя домой до темноты. Пятиминутный отдых не повредит никому. Пожалей старого человека.

Он не был похож на старого человека. Он выглядел… Индиго заставила себя отбросить свои мысли и отвела взгляд от его загадочно привлекательного лица.

Чтобы сохранить расстояние между ними, она уселась напротив Джейка Рэнда, заставив себя забыть о том, как приятно прислониться спиной к дереву. Сильный аромат сосны обволакивал ее. Когда она пошевелилась на вечнозеленых иголках, до нее донесся запах гнили, идущий из-под лесной подстилки. Ветви над нею были не так густы, как над тем местом, где сидел Рэнд, так что дождь проникал сквозь них, громко стуча по ее шляпе.

Сообщив ему о том, насколько тепла замша, она никогда не сможет признаться, что начала замерзать. Обычно в это время дня она принимала горячую ванну и сидела возле очага, согреваясь его теплом и горячим какао, которое готовила ей мать. Она сгорбилась, остро ощущая на себе его взгляд; его глаза были теплые, но настойчивые.

— Твой отец сказал мне, что ты знаешь шахту, как свои пять пальцев — сказал он.

— Да.

— Похоже, он считает, что кто-то приложил руку к этим обвалам. А что думаешь ты?

Индиго хотелось, чтобы ее отец научился быть менее доверчивым. Судя по выражению глаз Джейка Рэнда, отец уже рассказал ему обо всем. Если так, то ей незачем уклоняться от ответов. Она попыталась скрыть пронзившую ее дрожь.

— Я согласна с отцом. Я не уверена в предыдущих случаях, но последний обвал не был случайным.

Его внимание переключилось на ее плечи и она подумала, заметит ли он, что она дрожит. — Твои слова звучат очень уверенно

— Я уверена. На балках были следы топора, притом свежие. Кто-то нарочно ослабил их.

Глаза Джейка, минуя ее, уставились на струи дождя. Он не считал, что надо перекладывать на женские плечи мужские заботы, но в настоящий момент не видел возможности избежать этого.

— Ты считаешь, что кто-то хотел убить твоего отца?

Ужасная шляпа скрывала ее глаза. Она поджала губы. Он заметил легкую голубую полоску вокруг них.

— Дорогая, ты замерзла?

Индиго вздрогнула. Кроме членов ее семьи, только Шорти иногда называл ее «дорогая». Она понимала, что обращаясь к ней таким образом, Джейк Рэнд показывает свое отношение к ней. Если бы она была чистокровной белой, он никогда бы не осмелился обратиться к ней так фамильярно.

— Немного, — ответила она. — А что касается вашего вопроса, хотел ли кто-нибудь, чтобы отец умер, то почему бы просто не убить его? Они не могли знать, что он спустится в ствол шахты. Никого не должно было быть там, — только я.

Джейк задумался.

— Почему только ты?

Он увидел, как задрожали ее губы. Но он не был уверен, от холода или от неприятных воспоминаний. Она выглядела такой юной и беззащитной, сидя там под сосной, гордо выпрямив плечи. Если бы на нем был макинтош, он мог бы снять его и закутать ее плечи.

— Мы собирались произвести взрыв в то утро. Я приношу порох и должна была быть там, чтобы заложить заряды.

Джейк пытался скрыть свое удивление, но ему это не удалось. Она приносит порох? Одна-единственная ошибка, и она, и все вокруг взлетят на воздух. Это было неправильно — позволять девушке так рисковать.

— Это была одна из тех случайностей, — продолжала она. — Когда я уже должна была спускаться, я не могла найти запал. Предыдущей ночью я попросила Шорти достать все, что мне потребуется из пороховой будки и все приготовить.

— И он этого не сделал?

— Он думал, что все сделал. — Она помахала рукой. — У Шорти очень короткая память. Тем не менее я пошла в пороховую будку посмотреть, есть ли там запал.

Она вздернула свой маленький подбородок. Хотя Джейк чувствовал, как трудно ей продолжать, он не мог сдержать улыбку. Каким-то образом она немного напоминала ему Мэри-Бет.

— Когда я ушла, отец решил, что Шорти мог отнести запал накануне ночью на то место, где мы планировали произвести взрыв. Он пошел проверить. Я только что вернулась к главному входу, когда…

Она глубоко вздохнула.

— Мы все слышали как обрушилась кровля. Сначала я не поняла, что мой отец там.

С минуту она сидела так тихо, что Джейк засомневался, собирается ли она говорить дальше.

— Там внизу должна была быть я, поэтому это не могло быть покушением на его жизнь.

Неужели она чувствует себя виноватой в том, что ее отец был изувечен вместо нее? Ему претила необходимость заставлять ее продолжать свой рассказ.

— Ты уверена, что это не покушение на тебя?

— Кому нужно убивать меня? И коли на то пошло, кому надо убивать моего отца?

— Ты доверяешь этому Шорти?

— Полностью.

— Ты уверена, что он не мог специально забыть о запале для того, чтобы твой отец спустился вниз, в шахту?

Индиго проглотила гневное возражение. Джейк Рэнд никогда не видел Шорти, поэтому он не мог знать, как нелепо его предположение.

Как бы угадав ее мысли, выражение его лица смягчилось.

— Я не собираюсь вмешиваться и обвинять кого-либо. Это просто…

Он вздохнул и отбросил мокрую прядь волос со лба. — Не часто мне так сразу нравятся люди, но в твоем отце есть что-то особенное, — кончики его рта приподнялись в предполагаемой улыбке. — У него особая манера смотреть на человека, редкая искренность. Я хотел бы помочь ему, если смогу.

Он мог бы сказать тысячу других вещей, которые она могла бы отбросить, но в этих словах была нотка правды. Действительно, в ее отце было что-то особенное. Она сама видела этот его взгляд. Необычная честность, были такими же правильными словами, как и любые другие, чтобы описать это выражение отцовского лица, хотя сама Индиго всегда думала об этом, как о проявлении доброты. Она немного отступилась от своей сдержанности. Может быть, ее отец был прав, поверив этому человеку. У нее была плохая привычка слишком подозрительно относиться к незнакомцам.

Все же в глазах Джейка Рэнда было что-то — какое-то закрытое выражение, — как будто он что-то скрывает. Это ее беспокоило. Она не могла так быстро составить о нем собственное мнение.

— Шорти — старый друг. Мой отец доверяет ему, и я тоже. Я думаю, что тот, кто пытался разрушить шахту, ослабив крепления балок, надеялся, что ствол шахты обрушится, когда взорвется динамит. Если тот, кто закладывает динамит, не умеет этого делать как следует, он может обрушить весь тоннель. Так как я женщина, все подумали бы, что я сделала глупую ошибку.

Ее оценка ситуации не успокоила Джейка. Как и предполагал Джереми, кто-то оказался в нужное время не на том месте.

— Итак, целью было не физически устранить кого-то, а создать достаточно разрушений, чтобы заставить вас остановить работы?

— Некоторые люди не любят, когда поблизости есть индейцы, и они особенно ненавидят моего отца, так как он из племени команчей. — Она слегка повела плечами. — Я уверена, что вы слышали рассказы о нас, самых кровожадных из всех племен. Если ты причинишь зло одному из нас, то простись со своим скальпом. Если пропадет что-нибудь, то они уверены, что это мы украли. — Ее рот изогнулся, и ямочка на щеке углубилась. — Они не хотят его смерти, — заметьте, — просто считают, что ему здесь не место.

— Меня беспокоит одна вещь. Как кто-то мог узнать, что вы планировали взрыв именно тем утром?

— А мы не делали из этого секрета. Напротив, в те дни, когда проводились взрывы, никому не разрешалось спускаться в шахту до тех пор, пока мы не закончим, поэтому все знали заблаговременно, что они могут прийти на работу в этот день позже, чем обычно.

— Итак, вероятно, все в городе знали?

— Да. Так же, как все знали, что в шахте никого не будет.

Он уставился на ее губы. Маленькая девчонка-сорванец отчаянно врет, что не замерзла.

— Но они же знали, что ты войдешь туда? Правильно?

Она кивнула.

— Значит, возможно, что их целью была ты?

— Я уже сказала: кому нужно убивать меня? Нет, тот, кто поработал топором над балками, просто слишком постарался. Наверное, они и не представляли, Что что-то может случиться до взрыва. К этому времени я уже была бы в безопасности наверху. Стволы шахты — странная вещь. Если крепеж ослабевает, земля над ним может смещаться. Затем малейшая вибрация может вызвать обвал. Это беда моего отца, что он спустился вниз и начал там все передвигать в поисках запала.

Пришла очередь Джейка глубоко вздохнуть. Он попытался представить, как страшно было ей узнать, что ее отец находится в шахте.

— Есть ли кто-то, кого вы особенно подозреваете? Индиго помедлила. Она уже рассказала гораздо

больше, чем ей казалось благоразумным. Джейк Рэнд умел получать ответы на свои вопросы. Она посмотрела ему в глаза и смогла разглядеть в них лишь участие.

— Ты можешь мне верить, — сказал он, опять заставив ее почувствовать, что он читает ее мысли. Она привыкла к тому, что все бывает наоборот. — Мне надо знать все, если я собираюсь помочь.

— Может быть, Хенлиз, — уступила она. — Это просто смутные догадки. Нельзя обвинять людей, если у тебя нет никаких доказательств.

Джейк подумал, что такое отношение слишком благородно, когда она только что допустила, что по отношению к ним все обстоит наоборот.

— Я никому не скажу. Почему ты их подозреваешь?

— Это не совсем верно — подозреваю. Это похоже на них, потому что их шахта находится неподалеку, и они не особенно любят нашу породу.

Порода… Джейк мигнул. Слово прозвучало очень грубо.

— Кто-нибудь из рабочих отказался откапывать твоего отца?

Она издала горький смешок.

— Все отказались. Конечно, кроме Шорти и Спрингбина. Они, как члены семьи. Все остальные убежали подальше. Когда часть ствола шахты рушится, все остальное тоже может рухнуть. Мы все это знаем. У многих есть семьи, которые от них зависят, поэтому я не могу их осуждать.

Джейк медленно восстановил в памяти весь рассказ, пытаясь определить, что не совпадает. Одна мысль заставила забыть обо всем остальном.

— Ты знала, что может произойти еще обвал, и все же пошла туда, чтобы вытащить отца, и после этого вернулась проверить крепеж балок?

— Естественно, я отправилась выручать отца. И я должна была узнать причину обвала. Знаете, это случилось не впервые. Мы уже начали подозревать какие-то тайные действия. На нас работают люди. Если в других стволах кто-то попытался бы навредить нам, то они бы рисковали своими жизнями. Что бы вы сделали в таком случае?

Джейк потерся плечами о ствол дерева.

— Наверное, то же самое. Просто…

— Я женщина, — закончила она. — Поймите, мистер Рэнд, я с детства работаю вместе с отцом на обоих участках. Я не могу стоять в стороне, когда другие делают грязную работу.

— Я уверен в этом. Но это не противоречит тому факту, что ты очень рисковала.

Она стиснула в кулаке мокрую кожу брюк.

— Было бы менее трагично, если бы туда пошел мужчина и погиб? Кроме того, разве у меня был выбор? Я не могла просить Шорти и Спрингбина сделать то, что я сама не решаюсь. Я должна была либо войти туда, либо закрыть работы.

Он не мог отказать ей в мужестве. С минуту он разглядывал ее и решил, что короткий отдых достаточно восстановил ее силы, чтобы двигаться дальше. Позже будет время для расспросов.

Поднявшись с земли, он протянул ей руку. Она помедлила, затем положила свои тонкие пальцы на его ладонь. Джейк поднял ее на ноги, удивившись тому, как мало она весит. Ее рука, маленькая и гибкая в его пальцах, была ледяной. Пытаясь согреть ее, он задержал пальцы дольше, чем было необходимо. Он заметил, что ее кожа потрескалась от холода, как когда-то кожа у его матери.

— Дождь перестал, — заметила она.

Джейк этого не заметил. Он отпустил ее, чтобы она могла идти, что она и сделала со всей скоростью, на какую была сейчас способна. Он едва не усмехнулся. Она отважилась спуститься в опасный ствол шахты, но прикосновение мужской руки лишало ее присутствия духа.

В полной готовности дать Джейку Рэнду краткое изложение деятельности своего отца, Индиго была смущена, когда он пренебрег всем тем, что она собиралась показать ему, и вместо этого настоял на осмотре груды удаленных балок. Изучив их, он согласился с ней, что кто-то поработал над ними с топором.

— Из-за погоды следы лезвия потемнели, конечно, — объясняла она. — Но они были совсем свежие сразу после обвала.

Согнувшись над грудой остатков, он посмотрел вверх и встретился с ней взглядом.

— Несмотря на то, что они потемнели, я могу сказать, что их сделали совсем недавно.

Его взгляд выбивал ее из колеи. Похоже, что его взволновал этот обвал больше, чем полагалось незнакомцу. Она намеренно стала смотреть в другую сторону. Наступали сумерки. Далеко в лесу разноцветная путаница мирта, лаврового и земляничного деревьев исчезала в черной пустоте, которая, казалось, надвигалась навсегда. В воздухе запахло ночной бодрящей свежестью. Она должна рассказать ему обо всем, что ему нужно знать, чтобы они могли отправиться домой. Почему он изучает эти балки, которые не имеют никакого отношения к завтрашней работе? Осталось совсем немного времени до того, как дневной свет совсем исчезнет.

В отличие от большинства, ее родители позволяли ей почти всегда поступать, как она хочет, но они были строги в некоторых вещах, особенно в вопросе общественной морали. Одним правилом, которого они придерживались, было то, что молодые женщины не могут оставаться с мужчинами после наступления темноты. Этого просто не должно быть, независимо от того, насколько надежен был мужчина. Сэмюель Джонс, которому принадлежал универсальный магазин, оказался женихом под дулом ружья на своей собственной свадьбе, потому что он пригласил девушку по имени Эльмира на пикник, и они опоздали вернуться домой, так как его лошадь сломала переднюю ногу. Индиго не думала, что Джейку Рэнду придется по душе произнести: «Я согласен», — под дулом ружья, направленного в его ноздрю.

— Вы хотите осмотреть шлюзы? — спросила она.

— Шлюз есть шлюз. Я лучше осмотрю обвал в шахте.

Индиго скрыла свое раздражение. Он собирается работать на этой шахте или говорить хвалебные речи?

Когда они дошли до главного входа, она зажгла два фонаря, протянула один ему и затем пошла впереди, показывая дорогу в глубь шахты. Отвергнув вагонетки с открытым кузовом — маленькие повозки на рельсах, которые использовались для перевозки рабочих и оборудования, она выбрала дорогу пешком вдоль рельсов, чтобы он смог все увидеть. Вокруг них сгущался сильный запах холодной сырой земли. Эхо их голосов возвращалось к ним. Индиго отметила, что его тень простиралась гораздо дальше, чем ее. Ее беспокойство усиливалось. В окружающей темноте было невозможно определить, как быстро исчезает дневной свет, а, похоже, он не торопится.

— Здесь, внизу, можно увидать только два обвала, — объяснила она.

— Отверстия для вентиляции еще дальше?

— Мы еще не продвинулись так далеко, — ответила она. — И здесь достаточно вентиляционных отверстий.

— А где произошел третий обвал?

— На другой шахте.

— Где она расположена?

— С другой стороны холма, примерно в пяти милях отсюда. Отец заставил Чейза заявить о наших правах на тот участок — просто на случай, если этот станет невыгодным. Мы должны вести там определенную работу, чтобы поддержать нашу заявку, но у нас нет людей, чтобы организовать там настоящую работу.

Когда они добрались до места происшествия, он занялся изучением обломков, которые еще не извлекли на поверхность. Пытаясь согреться, Индиго переминалась с ноги на ногу. Ее удивлял проявляемый им интерес к обломкам. Она могла бы его понять, если бы он интересовался, насколько велик будет объем восстановительных работ. Вместо этого его больше интересовали упавшие балки и общее положение шахты до этих двух обвалов.

— Где вы собирались производить взрывы?

— Подальше. Та часть шахты сейчас разрушена. Он выпрямился.

— Я думаю, что увидел достаточно.

До сих пор он не увидел ничего, по крайней мере, ничего существенного. Как он собирается управлять бригадой рабочих, если он не узнает ничего о том, как сейчас обстоят дела? Она проглотила вопрос.

— Я бы хотел увидеть тот, другой тоннель, — сказал он.

— Он слишком далеко, чтобы идти туда сегодня.

Мне надо вернуться домой.

Он высоко поднял фонарь и остановил на ней взгляд. Его грудь и лицо были освещены, и в этом свете он казался огромным и опасным. Она чувствовала себя незащищенной. Бесконечная темнота позади нее касалась ее затылка ледяными пальцами.

— Извини, что я задержал тебя. — Его взгляд опустился к ее губам. — Должно быть, ты замерзаешь в этой мокрой коже.

Отрицательный ответ уже вертелся у нее на языке, но она была слишком выбита из колеи, чтобы высказаться. Коснувшись рукой ее плеча, он обошел ее и направился к выходу.

— Можем ли мы отправиться на тот участок завтра после обеда?

До нее донесся его голос, звуки накладывались один на другой и фраза прозвучала так, как будто он по три раза повторял каждое слово.

— Мы не проводим сейчас там никаких работ.

— И все же мне хотелось бы посмотреть.

— Я могу вас сопровождать. Но так как у нас там нет никаких раскопок, то это будет пустой тратой времени и сил.

Он резко обернулся. Свет лампы обежал ее, затем уперся в земляные стены.

— Я полагаю, что ты не можешь понять мое поведение, не так ли? Я интересуюсь этими обвалами, потому что хочу найти причину происшедшего. Кто предупрежден, тот вооружен. Я не смогу прекратить вандализм, пока не буду знать, чего опасаться. Я думаю, что сейчас это самое главное.

Ослепленная светом, она прищурила глаза и отвернулась.

— Мы не можем позволить себе нанять ночного сторожа, если вы собираетесь это предложить.

Он передвинул фонарь, чтобы свет не попадал ей в глаза.

— Но вы также не можете себе позволить вести ремонт целыми днями, чтобы получить новый обвал и прекратить работу?

Ему не нужно было напоминать ей об этом.

— С момента последнего обвала я каждое утро перед началом работ проверяю весь крепеж. Что еще я могу сделать?

Ей показалось, что она заметила улыбку, приподнявшую кончики его губ.

— До этого я еще не добрался. Именно поэтому у меня так много вопросов. Хотя я вижу, что здесь не место задавать их. Тут ледяной холод и ты дрожишь, как лист.

Он повернулся и продолжал идти вперед. Она догнала его и сказала.

— Холодно или нет, я предпочитаю, чтобы вы задали свои вопросы сейчас. У моей матери достаточно поводов для беспокойства.

— Я сомневаюсь, что, избегая обсуждать этот вопрос, мы поможем ей успокоиться. Она знает, что последний обвал не был случайностью. Ты здесь работаешь, этого она не может забыть ни на минуту.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы не слишком долго обсуждали эти вопросы в ее присутствии.

У самого входа он потушил фонари и огляделся вокруг. Индиго обошла его, довольная, что вновь оказалась на свежем воздухе. Чувствуя на себе его взгляд, она обернулась.

— Тебе тяжело нести эту ношу тревоги в одиночестве, не так ли? — спросил он.

— Я не жалуюсь.

— Нет, я не думаю, что ты жалуешься. — Он отступил в сумерки. — Если тебе это поможет, то я буду следить за своими словами, когда мы будем дома. В свою очередь, мне бы хотелось, чтобы ты подумала, о чем еще ты мне не рассказала. Мне нужны все сведения, какие только я могу добыть.

Она не пропустила, что он сказал — мне, а не — нам. Он уже принимает все на себя. И как бы желая это подчеркнуть, он пошел впереди, прокладывая путь с горы вниз. Они еще не успели уйти далеко, как он крепко сжал рукой ее талию. Резким движением он повернул ее и прижал к груди стальным объятием. Она попыталась освободиться, объятая ужасом, увидев, что он вытаскивает нож.

— Стой спокойно. Мы здесь не одни.

Индиго замерла и бросила взгляд через его плечо, чтобы увидеть, что он имеет в виду. Она могла разглядеть окружающее примерно на расстоянии пятидесяти ярдов. А дальше тени уже сгустились и превратились в черноту. Ветви деревьев шевелились под ветром. В кустах что-то двигалось. Ясно, что его что-то напугало. Она чувствовала биение его сердца.

Сама она успокоилась, поняв, что он схватил ее, чтобы защитить, а не по другим причинам. Что бы ни скрывалось там в лесу, Индиго знала, что это не могло напугать ее так же сильно, как это сделал Джейк Рэнд сейчас. Раньше в конюшне она почувствовала клокочущую в нем силу, теперь она ощутила ее в полной мере. Его тело, состоящее из одних мышц, перетянутых сухожилиями, было напряжено. Она чувствовала себя окруженной им со всех сторон, и знала, что у нее нет ни малейшей возможности освободиться до тех пор, пока он сам не отпустит ее.

— Это волк, — прошептал он. — Самый большой, из всех, каких я только видел.

Она пыталась заговорить, но он стиснул ее так сильно, что она не могла перевести дыхание. Железная крепость его бедер сжимала ее. Жар его тела проникал даже сквозь ее мокрую одежду.

— Если я отвлеку его, ты сможешь вскарабкаться на дерево?

Она сумела просунуть руку между их телами и уперлась ему в грудь.

— Это Лобо — мой друг. Он не причинит нам большого вреда.

Его объятия слегка ослабли.

— Твой друг?

Она наконец сумела вздохнуть полной грудью. Стоя так близко к нему, она поняла, что ее голова едва достигает его плеча. Она видела снизу его мощную шею и подбородок; ее окружал мускусный мужской запах — приятная смесь сырой шерсти и чистого пота. Даже через свою мокрую кожаную одежду она ощущала тепло его большой руки.

— Да, мой друг.

— Хотя ее и беспокоила близость Джейка Рэнда, она не смогла сдержать улыбку при виде недоверчивого выражения его лица.

— Это — Лобо.

Он убрал нож на место. Она произнесла эти слова так, как будто это было обычное дело — иметь другом волка и, похоже, едва сдерживала смех.

— Лобо, — повторил он. — Твой друг. Как же я не догадался?

Он опустил взгляд и замер, все еще не отпуская ее. Когда он схватил Индиго, шляпа слетела с ее головы. Он очень долго пытался определить, какого цвета ее волосы, и сейчас не мог не разглядывать их. Это не был цвет красного дерева, как у ее отца, не светло-каштановые, как у матери, но его нельзя было назвать и белокурым. Золотисто-каштановый, это было единственное пришедшее ему на ум определение; они были цвета темного густого меда с тонкими переливающимися золотом прядями. Во время их краткой борьбы они высвободились и упали на плечи, — прямая шелковистая масса, все еще наполовину уложенная короной и схваченная шпильками.

Как ни странно, но светлые волосы девушки так явно контрастировали с темным цветом ее лица, что только подчеркнули ее частично индейское происхождение, тогда как более темный их оттенок это бы скрыл. При этих золотисто-каштановых волосах и невероятно светлых глазах любой, глядя на нее, понял бы, что цвет ее кожи зависел не от загара.

Природа сыграла одну из своих шуток с Индиго Вулф. Она была редкостью, унаследовав темную загорелую кожу своих предков — команчей и цвет волос светлокожей белой женщины. Да, это была одна из шуток природы, но Джейку было не до смеха.

Без этой ужасной шляпы она превратилась в самую поразительную женщину, которую он когда-либо видел. Она производила впечатление дикарки, но в то же время она была сама женственность, такая хрупкая и легкая в его руках, что казалась нереальной. Разве только что она была теплой.

Он пытался заговорить, затем забыл, что собирался сказать, посмотрев в ее глаза. Желание охватило его так внезапно, что казалось зародившимся между двумя ударами сердца, и в течение нескольких бесконечных секунд он не мог думать ни о чем другом.

Так как он был очень высок, то Джейка обычно привлекали величественные женщины, однако Индиго Вулф, заключенная в его объятиях, подходила ему как нельзя лучше. Ее грудь, мягкая и теплая, прижималась к нему чуть ниже ребер и обжигала его сквозь рубашку жарким пламенем. Его рука сжимала ее талию, как в тисках, и нижняя часть ее тела оказалась на его бедре. На долю секунды он представил себе, как приподнимает ее повыше, представил шелковистое прикосновение ее кожи, ее ноги, охватывающие его талию и как он погружается в нее.

— Мистер — мистер Рэнд?

Хотя он и чувствовал в ее голосе неуверенность, Джейк не мог сразу прийти в себя и перевел взгляд на ее губы. Только невинность, которую он прочитал в ее глазах, удержала его от того, чтобы наклонить голову и поцеловать ее. Он почувствовал, как участилось биение сердца девушки, и понял, что пугает ее. Она вся напряглась, маленькие руки вцепились в его рубашку, голову она откинула назад, чтобы сохранить между ними дистанцию.

— Мистер Рэнд?

Джейк мигнул. Затем сглотнул слюну. Он пытался вздохнуть, но казалось, что легкие ему отказали. Затем без предупреждения и довольно грубо он отпустил ее. Потеряв равновесие, Индиго зашаталась. Он схватил ее за руку, чтобы она не упала. Девушка оглянулась в поисках шляпы, увидела ее и отошла, чтобы поднять.

Что, черт возьми, нашло на него? Она едва вышла из школьного возраста. Когда он смотрел на нее, то не мог поверить, что ей уже девятнадцать лет и она достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. Мужчины, которые охотились за невинными девушками, всегда вызывали и будут вызывать отвращение у Джейка. Ему также не нравились мужчины, не умеющие хранить верность, а у него есть невеста, которая ждет его в Портленде. А он здесь страстно желает дочь Хантера Вулфа? Он заслуживает хорошего пинка!

Все еще не успокоившись, Джейк следил, как она подняла волосы и закрепила их шпильками. Через секунду она снова нахлобучила шляпу до самых ушей. У него было чувство, что кто-то только что задул единственную свечу в полутемной комнате.

Ее руки дрожали, и Джейк понял, что она заметила перемену в нем, когда он держал ее. Он видел слишком много женщин, чтобы не понять, что она боится мужчин. Боже, как он мог вести себя подобным образом? Она же еще ребенок. Но проблема заключалась в том, что в его руках она не была ребенком.

Он посмотрел на деревья и попытался найти какие-то слова, чтобы уладить происшедшее между ними. Но в голову ничего не приходило. Может быть, она и невинна, но не настолько. В подобных случаях в женщине просыпается инстинкт, и, независимо от ее возраста, она понимает, когда у мужчин появляются мысли, которых не должно быть.

Он обнаружил Лобо в кустах и решил, что чем меньше он будет говорить, тем лучше. Он не был красноречив. Если он начнет извиняться то, вероятно, будет мямлить и только ухудшит положение.

— Ручной волк? — спросил он намеренно мягким тоном. — Можешь не рассказывать: Мне кажется, что половина всех живущих в лесу существ ходят за тобой следом.

Она посмотрела на него из-под полей шляпы, в ее позе все еще проскальзывала неуверенность. Он ожидал, что она бросится от него прочь и не мог винить ее за это.

— Нет, только Лобо. Я подкармливаю еще нескольких, диких животных. Оленя, например, — они всегда попрошайничают. Потом, есть еще старая пума, которая потеряла почти все зубы, и семейство енотов. Они все берут еду у меня из рук, но обычно не ходят за мной следом.

— У пумы нет зубов. А как насчет когтей?

— Она же не глупа, мистер Рэнд. Если она причинит мне вред, то кто ее будет кормить каждый день?

— А еноты? Какое ты заключаешь соглашение с ними? Те, которых я видел, были довольно злобные.

— Наверное, вы их напугали. Любой может озлобиться, если его испугать.

— Девушка, например. — Джейк мягко рассмеялся и покачал головой. — Я никогда не встречал волка таких размеров и такого цвета.

— Он с Юкона. Джейк задумался.

— Как случилось, что он стал принадлежать тебе?

— Он мне не принадлежит. Мы просто друзья. Волк не может быть чьей-то собственностью. Они сами выбирают. Таковы все дикие животные, особенно волки. — Она чуть отодвинулась и посмотрела в сторону кустов, где исчез волк. — Около трех лет назад здесь проезжал пожилой старатель с севера. Он уехал, а Лобо предпочел остаться. С тех пор мы друзья.

Значит, таковы повадки диких животных? Он засунул руки в карманы, надеясь, что она почувствует себя в большей безопасности. На секунду он потерял самообладание, — он это признавал. Но должна ли она вести себя так, как будто он закусил удила?

Необходимо было извиниться, а не просто ходить вокруг да около. Он надеялся подобрать нужные слова.

— Извини, что я так схватил тебя!

— Все в порядке. Он застал вас врасплох. «Она тоже», — подумал Джейк.

— Боюсь, что я напугал тебя. — Боже, как он ненавидел эту ужасную шляпу! — Если это так, то извини меня.

— Не надо извинений. Вы же хотели просто меня защитить.

Конечно, она нуждается в защите. Он него. Он рассмеялся.

— Сказать честно? Я подумал, что мы станем обедом для волка. Я представил себе огромное число чудовищ — целую стаю — и каждый из них голодный. Это напугало меня до смерти.

Ему показалось, что он заметил проблеск улыбки на ее губах. Пока все идет хорошо. Сейчас в ее позе не было заметно желания убежать.

— Он никогда не нападет на человека, если, конечно, не подумает, что кто-то причинит мне вред.

Скрытая угроза? Джейк понимал, что у него нет другого выбора, как примириться с этим. Если она чувствует себя лучше, предупредив его о волке, то путь так и будет.,

— Тогда я буду помнить о своих манерах. — И так будет всегда. С этих пор он и не дотронется до нее. Посмотрев на небо, он добавил: — Нам лучше поспешить. Скоро станет совсем темно.

Индиго не нужно было подгонять. Это Джейку пришлось поспешить, чтобы не отстать от нее.

Простота жизненного уклада в доме Вулфа пленила Джейка. После краткого визита к хозяину он закончил все свои вечерние дела. А теперь расслабился у огня, сидя на грубо сколоченном стуле и потягивал из кружки дымящийся кофе в ожидании, когда Лоретта закончит готовить ужин. Он слышал, как позади него в ванне полощется Индиго. Крошечная комнатка для мытья с ванной и раковиной была отгорожена от кухни перегородкой, высота которой достигала лишь его подбородка. Джейк подумал, что не стал бы принимать ванну в комнате, где находится мужчина, есть там ширма или нет.

Она вышла из ванны, одетая во фланелевую ночную рубашку, халат и нескладные, подбитые мехом мокасины, которые на ее маленьких ножках выглядели как снегоступы. После того как ее мать протянула ей кружку горячего какао, она присоединилась к Джейку, придвинув стул поближе к огню, и стала спокойно пить какао, явно не осознавая, что она одета неподобающе. Насколько она наивна и мила! Если бы так просто и честно обстояли дела там, откуда он приехал!

Это не означало, что она плохо воспитана. Она поставила свой стул как можно дальше от него. И, конечно, ее домашняя одежда была достаточно скромной. Не имело смысла ей снова переодеваться перед сном. Что же касается ванны, то если человеку надо помыться, а единственная ванна находится в кухне, разве у него есть выбор?

Ее роскошные золотисто-каштановые волосы потоком спускались до самых бедер и выглядели такими блестящими и мягкими, что он страстно желал до них дотронуться. Он продолжал смотреть на пламя и старался забыть, что она сидит рядом. Но время от времени он не мог удержаться и бросал украдкой на нее взгляд. Она маленькими глотками пила горячее какао. Ее темно-розовые губы нежно охватывали толстые края кружки. Иногда показывался розовый кончик ее язычка, облизывавший губы.

Он представлял себе эти губы на своих губах, каким теплым и сладким будет на вкус ее рот, и все внутри него сжималось. Что, Бога ради, нашло на него? Он понимал, что должен положить этому конец. Если человек не будет следить за собой, то его воображение может сыграть с ним злую шутку.

После того как Лоретта накормила Хантера, она позвала к столу Джейка и Индиго. Обед превратился в пытку для Джейка. Он не понимал, каким образом, но Индиго Вулф сумела придать сексуальность даже самому процессу еды. В конце концов он уставился в свою тарелку, почти не чувствуя, как он заглатывает ложку за ложкой оленину, картофель и кукурузу.

Он не мог удержаться от мысли о спальнях наверху над ними, разделенных только перегородкой высотой в половину стены. То есть ему придется спать совсем рядом с Индиго. Всю долгую ночь он будет слышать ее нежное дыхание, слышать, как она ворочается во сне.

Джейк никогда не прибегал к услугам проституток, но начал подумывать, а не стоит ли попробовать — ведь все случается в первый раз. За время его помолвки с Эмили между ними не было ничего, — только несколько целомудренных поцелуев. Хотя Джейк и подумывал, как добиться от нее большего, его удерживало смутное чувство неловкости. Без сомнения, Эмили была красива, грациозна, из хорошей семьи, — великолепная жена для него. И все-таки он не испытывал потребности поскорее жениться на ней.

Его жизнь, заполненная работой и общественными обязанностями, не давала ему возможности копаться в собственной душе, но временами Джейк виновато задумывался, действительно ли он любит Эмили? Прежде он всегда отметал этот вопрос. Кроме всего прочего, что значит «настоящая любовь?» Отношения, подобные тем, какие были у его родителей, когда мать уступала на каждом шагу, а отец только брал? По крайней мере, Джейка беспокоило благополучие Эмили. И это всегда казалось ему достаточным.

До сих пор.

Он сделал глоток кофе, однако взгляд его по-прежнему был прикован к тарелке. Через дорогу находился салун под названием «Лаки Наггет», если он не ошибается. Может быть, там наверху есть проститутки?

Легкое царапанье в дверь заставило Джейка поднять голову. Индиго извинилась и встала из-за стола. Лоретта улыбнулась.

— Это, должно быть, Лобо, вернулся после визита к своей семье и детям.

Кожу на спине Джейка стало покалывать, когда он увидел, что Индиго открывает дверь. Ему никогда не приходилось находиться в одной комнате с волком. Чтобы скрыть свое беспокойство, он спросил:

— Жену и семью?

— О, да, — ответила Лоретта. — Овчарка старого мистера Моргана подарила Лобо семерых щенков около месяца назад. Знаете, волки выбирают подругу на всю жизнь. Лобо очень серьезно относится к своему отцовству и несколько раз в день ходит проведать щенков, когда Гретель хочется побегать. Он также приносит им свежее мясо.

Вошел Лобо. Он был красив, покрытый густой серебристо-черной шерстью, с гордо поднятым хвостом и королевской посадкой головы. Джейк смотрел в его золотистые глаза и думал, останется ли зверь на ночь в доме. Он надеялся, что нет.

Индиго опустилась на колени, обняла Лобо за шею тонкими руками и спрятала лицо в его гриве. Волк принял ее обожание как должное с королевским равнодушием, не сводя с Джейка глаз. Джейк чувствовал, что волк оценивает его и понимает, что у него не совсем благородные мысли в отношении его хозяйки.

Кусочек оленины во рту у Джейка стал огромным и слишком сухим, чтобы его можно было проглотить. Он запил его глотком кофе.

— Он ведет себя не как собаки, которых я видел, — прокомментировал Джейк.

— Потому что он не собака, — сообщила Лоретта. — Волки — это совершенно другое. Сначала нам потребовалось время, чтобы понять его. Прежде всего он никого не считает своим хозяином. Он обожает Индиго, конечно, но даже это обожание имеет свои пределы. Он приходит и уходит, когда захочет, и вообще всегда поступает по-своему. К счастью, его желания обычно совпадают с нашими. Он удивительно доброжелателен и хорошо себя ведет.

Вымыв руки, Индиго вернулась к столу, и вновь принялась за еду. Время от времени они переговаривались. Девушка рассказала Джейку о повадках волков. Он узнал, что волки, в отличие от собак, имеют мощные лапы с когтями вместо ногтей. Они очень независимы. У них очень сильно развит инстинкт стаи, поэтому они легко привыкают к домашней жизни. Звук ее голоса, мягкий и музыкальный, проникал в его кровь, как подогретое вино. Он поймал себя на мысли, что хочет услышать ее смех.

— Я не думаю, что хотел бы иметь животное, которым не могу управлять, — признался Джейк, когда она наконец замолчала.

Она изогнула изящную бровь.

— Я не могла бы себе этого представить.

И что бы это значило? Джейк задумчиво изучал ее.

— Вероятно, в этом мы расходимся. По моему мнению, животное должно знать своего хозяина и подчиняться ему без всяких вопросов.

Два ярких пятна появились на ее четко очерченных скулах.

— Лобо не нужен контроль. Он очень умен. Волк лежал у ее ног молчаливо и скромно. Джейк взглянул на него.

— Похоже, он хорошо себя ведет.

— Превосходный джентльмен, — согласилась она. — И мой лучший друг в целом мире.

Любовь, светящаяся в ее глазах, была несомненной. Джейка пронзило чувство печали. Конечно, у нее были знакомые, девушки ее возраста и молодые люди, заходившие к ним в гости. Он пообещал себе, что больше не скажет ничего плохого о ее любимце. Он просто надеялся, что зверь никогда не изменит своего отношения к ней.

— Так у него есть щенки? Они похожи на волков?

— Только один из них похож на Лобо. — Она сморщила нос. — Остальные выглядят смешанными.

Лоретта извинилась и встала из-за стола.

— Только один маленький кобелек выглядит, как волк, хотя это бледная копия отца. Я боюсь, что мистер Морган не сможет найти для него хозяина. Ему придется пристрелить его, если его никто не возьмет.

— Я никогда не позволю, чтобы это случилось, — воскликнула Индиго. — Сын Лобо?

Лоретта улыбнулась.

— Конечно, мы сможем прокормить еще одного, пока кто-нибудь не возьмет его.

— Или пока он сам не выберет кого-нибудь, — добавил Джейк. — Если он пойдет в отца, то может сам сделать свой выбор.

Лоретта застонала.

— Боже, помоги нам. Если щенок пойдет в отца, то он будет вместе с отцом следовать по пятам за Индиго. Дикие животные липнут к ней, как мухи к меду.

Джейк отодвинул кресло и помог убрать со стола, стараясь не задеть Лобо, когда обходил стол, чтобы собрать тарелки.

— Он не нападет на вас, мистер Рэнд, — заверила его Лоретта. — Если бы он был "хоть чуточку опасен, мы не могли бы позволить ему бегать, куда он хочет. Сначала жители смотрели на него со страхом, но он доказал, что не опасен ни для детей, ни для домашних животных. Я не думаю, что он укусит, если, конечно, его не спровоцировать.

— Вы не хотели бы приласкать его? — спросила Индиго.

С добродушным смешком Джейк ответил:

— Нет, спасибо.

Он подошел с тарелками к полке, очистил их, выбросив остатки в мусорную корзину, затем оттеснил Лоретту от мойки. Прошли годы с тех пор, когда он в последний раз мыл тарелки, но он не возражал против этой работы. Сегодня он позаботился об их домашних животных, что чуть облегчило ее ношу, но даже в этом случае он понимал, что у нее был трудный день. Так же, как у Индиго.

— Я не думала, что на много миль вокруг найдется мужчина, кроме Хантера, который снизойдет до мытья посуды, — засмеялась Лоретта. — Вы не должны этого делать. Я и сама могу управиться.

— Будет гораздо быстрее, если мы все за это возьмемся, — ответил Джейк. Погрузив руки в мыльную воду, Джейк взглянул на нее. — Я хотел бы осмотреть другую шахту завтра во второй половине дня. Я думаю, что вы не будете возражать, если Индиго мне ее покажет?

Джейк наполовину ожидал отказа. Это было слишком далекое путешествие для девушки и притом с человеком, которого ее мать едва знала. Лоретта ответила одной из своих ярких улыбок, ее большие голубые глаза были почти так же невинны, как и глаза дочери. Он решил, что ей не могло и в голову прийти, что у него могут быть какие-то не совсем подобающие мысли.

— Какая прекрасная возможность немного познакомиться с нашей природой, — ответила она. — Я приготовлю вам отличный завтрак. Может быть, обратно вы пойдете по другой дороге и насладитесь окрестностями. Как ты думаешь, Индиго?

Индиго, заметил Джейк, вовсе не была этим обрадована. Умная девушка! Она медленно подошла к ним, держа в руках кувшин со сливками и масленку.

— Я думаю, что мы будем возвращаться через Шеллоуз.

— Отлично, — подхватила Лоретта. — На той дороге, если пойдет дождь, вы сможете укрыться в одной из хижин возле ручья для пикника.

В тот же миг, как все было убрано, Индиго и волк исчезли, отправившись наверх. Джейк наблюдал с интересом, как волк взбирается по лестнице, удивляясь, как он может осилить ступеньки.

— А как он спускается? — спросил Джейк.

— Выпрыгивает из окна. — Лоретта вытерла руки и повесила полотенце на крючок. — Она открывает для него окно, чтобы ночью он мог приходить и уходить, когда ему вздумается. Сейчас в нем борется любовь к Индиго и его отцовские обязанности. Он уходит навестить Гретель и щенков. Скат крыши крыльца расположен невысоко над землей, и Хантер поставил там перевернутую старую бочку, чтобы он смог выпрыгивать и впрыгивать обратно.

— А она не простужается у открытого окна? Лоретта засмеялась.

— Ведь в ее жилах есть частичка крови команчей, мистер Рэнд. Пока у нее достаточно одеял, холодный воздух ей не вредит. Я думаю, что Лобо поэтому ее так любит. У них есть что-то общее, они оба по-своему немного дикари. Индиго не похожа на большинство других девушек.

Джейк уже пришел к этой мысли, но до этой минуты не осознавал, насколько она особенная. Дикарка. Он догадывался об этом. Хотя, кроме этого, он чувствовал в ней врожденные доброту и ранимость.

Он опустил рукава рубашки.

— Я думаю, что загляну в салун на пару часов.

— Любите играть в карты, не так ли?

— Да, я люблю иногда перекинуться в карты. Джейк не собирался играть в карты. Существовало одно лекарство, которое могло бы вылечить его сейчас, и он собирался принять дозу. Хотя это и противоречило его природным склонностям — нанимать женщину, чтобы утолить свою жажду, — это было лучше, чем волочиться за девушкой в возрасте Индиго.

— Если вы не закроете дверь на засов, то я это сделаю, когда вернусь.

— Тогда я не буду гасить лампу. Джейк открыл дверь.

— Не надо. Я сумею найти дорогу наверх и без нее. Спокойной ночи!