20
— Бог ты мой! Не входите!
Лоретта оставила дверь чуточку приоткрытой, и через щелку посмотрела на Джейка и Индиго.
— Индиго, когда же ты чему-нибудь научишься?
— Ма, Вонючка целился не в нас, его целью был Сани.
— Целился или нет, но он хорошо вас окатил. Лоретта помахала рукой перед носом. Индиго потрогала юбку и сморщила нос.
— У тебя есть что-нибудь, что может нам помочь? Лоретта вздохнула.
— У меня есть заготовленные томаты. Но ни в коем случае не берите их в рот. Потом хорошенько вымойте руки с мылом.
— Мне казалось, было доказано, что томаты не ядовитые, — заметил Джейк.
Лоретта вызывающе посмотрела на него.
— Вы видели кого-нибудь, кто их ел, а потом остался жив, чтобы рассказать нам об этом?
Индиго выбрала место для купания в ручье, чтобы они с Джейком оказались на некотором расстоянии друг от друга. Но Джейк сразу понял, что сам он не достанет до тех мест, которые больше всего пострадали от Вонючкиного обстрела. Он снова натянул на себя испорченные брюки и пошел искать Индиго. Она мылась в излучине ручья. Ее загораживали кусты, но, кроме того, на ней была надета сорочка. Несомненно, что она не полностью ему доверяла.
Джейк усмехнулся и пошел к ней по берегу. Он был готов подтвердить ее самые ужасные опасения. Он пытался, как мог, убедить ее, что она в нем ошибалась, теперь следовало переменить тактику.
— Если ты потрешь мне спинку, то я потру твою! Услыхав его голос, девушка от испуга взвизгнула.
— Джейк, что ты…
Индиго плюхнулась в воду и уставилась на него огромными глазищами. Она выглядела просто чудесно. Ее волосы были расплетены и мокрыми прядями свисали по обе стороны личика.
— Я не одета!
Джейк с удовольствием уже заметил это. Почесывая ухо, он не отрываясь смотрел на нее. Сани шел за ним, останавливаясь на каждом шагу, чтобы потереться о траву и потрясти лапами. Шерсть у него была мокрая, видимо Индиго уже помыла щенка.
— Интересно получается: виновник станет хорошо пахнуть, а как же мы? На тебе надета рубашка, я могу, не снимая ее, помочь тебе вымыться. И, кроме того, на мне надеты штаны.
Все, что он сказал, было достаточно разумно. Но Джейк совсем не казался ей безопасным, когда он стоял голым до пояса и в мокрых джинсах. Он казался олицетворением мужественности — бронзовый загар и чудесные играющие мускулы. Его черные волосы были растрепаны, и с них капала вода. Индиго посмотрела на журчащий ручей. Что может с ней случиться в воде?
— Ладно, — согласилась она.
Джейк побрел к ней, высоко держа в одной руке банку с томатами.
— Сначала я.
Он повернулся к ней спиной и подал ей банку.
— Как следует намажь мне шею и плечи. Мне кажется, что там мне попало больше всего.
Индиго замерзла, поэтому она не стала зря терять время. Она быстро намазала его томатной пастой, и, пока он все смывал, схватила с ближайшего камня кусок мыла и намылила руки. Его напряженные мышцы на плечах и спине казались ей твердыми, как камень, но кожа была теплой и нежной. Индиго пробежались пальцами у него по позвоночнику. Ей нравилась его фигура. Там, где у нее торчали кости, у него их прикрывали тренированные мускулы.
После того как она закончила мылить ему голову, он нырнул, чтобы все смыть с себя, потом вынырнул и начал отряхиваться.
Ее окатила сильная струя воды. Джейк схватил банку с томатами.
— Теперь твоя очередь.
Джейк подошел к ней поближе и поднял подол рубашки.
Когда его рука коснулась ее голой попы, она подпрыгнула.
— Что ты делаешь? Джейк тихо засмеялся.
— Прости, но я ничего не вижу под водой.
Голос у него не был особенно покаянным. Индиго затаила дыхание, когда его теплая мыльная рука пробежалась по спине. Он не дал ей время на раздумывание. Джейк намазал ее всю пастой и начал тереть.
— Боюсь, что твоя рубашка испорчена. У него был весьма напряженный голос, и он начал хрипеть. Индиго решила, что это от холода.
— У меня есть еще рубашки. Но зато мало штанишек.
Ей показалось, что он улыбается.
— Какой ужас!
— У ма есть запас муслина. Я куплю у нее немного и сошью себе штанишек на ее новой швейной машине.
— Ну, я не знаю…
Он теплыми пальцами ухватил ее за шею.
— У меня есть замечательная идея, как тратить мои деньги.
У Индиго гулко забилось сердце. Она попыталась угадать, что он задумал, и обернулась. Джейк собрал в руку ее густые волосы. Она не могла понять, какое у него настроение. Намазав пастой ее волосы, Джейк приказал ей задержать дыхание и окунуться, чтобы все смыть с волос. Потом он повел ее на мелководье.
Индиго чувствовала себя очень неудобно и приподняла подол рубашки.
Мокрый муслин был почти прозрачным и облепил всю ее фигуру. Когда она попыталась отлепить его от груди, раздались хлюпающие звуки. Как только она отпустила ткань, та сразу же опять прилипла к груди. Джейк медленно оглядел ее.
— Успокойся, я на тебя не смотрю!
Но Индиго видела, что он очень даже смотрит на нее, и заволновалась. В глазах у Джейка плясали чертики. Он ёзял ее за руку и заставил опуститься на колени. Было так приятно, когда его пальцы массировали ей голову. Ей иногда мыла голову мать, но у нее были маленькие ручки. Одна рука Джейка полностью прикрывала всю ее голову. Он касался ее так же нежно, как мать, но его твердые пальцы кругами массировали ей кожу так, что у нее напряглись мышцы шеи. Ей было приятно его прикосновение. Индиго почувствовала, как напряжение оставляет ее, и она доверилась ему.
Несколько раз намылив и смыв ее волосы, Джейк сказал, что теперь они чистые. Индиго выжала их и перебросила через плечо, потом встала, чтобы он смог вымыть ей спину.
Она не была готова к прикосновению его жарких гладких рук на голой коже спины и судорожно вздохнула, когда его пальцы начали свое путешествие по ее телу.
— Господи, у тебя кожа, как атлас, — шепнул он ей на ухо.
У нее сжался желудок, и внутри разгорелся сильный обжигающий огонь. Девушка закрыла глаза, потом почувствовала, как его рука скользнула по боку. Неужели скунс достал и туда? Наверное вонь распространилась повсюду. Его рука, скользкая и теплая, пропутешествовала по бедру — к животу. Тепло от его груди и плоского живота обжигало ей спину. Его пальцы тихо гладили ей живот, потом он засунул палец в пупок. Индиго оцепенела и не могла перевести дыхание. Джейк бросил мыло и обнял ее двумя руками.
— Стой спокойно, — хрипло сказал он. — Помни, что ты обещала верить мне. Ты так сказала, до того, как явился Вонючка. И если ты мне веришь…
Она чувствовала улыбку у него в голосе.
Джейк не закончил предложение. Если бы даже Индиго и захотела от него отодвинуться, она не смогла бы этого сделать — он крепко держал ее. Девушка откинула назад голову. Он нырнул вместе с ней, чтобы смыть с нее мыло. Оцепенение охватило ее, но тепло его тела спасало от холода. Он начал целовать ее. Губы Джейка были мокрые и холодные, но в них чувствовался огонь. Индиго застонала, когда он коснулся языком ее языка. Она ослабела, и все вокруг нее закрутилось, краски менялись, как в калейдоскопе, — небо, вода, деревья. Потом его рука прокралась от живота к ее груди.
Сосок напрягся от холода, и, когда его коснулась теплая рука Джейка, его пронзило, как током. Его пальцы, казалось, обожгли сосок, когда они за него ухватились. Девушка заскулила от ощущения, пронзившего ее тело. У нее мелькнуло в мозгу, что ей следует хотя бы попытаться вырваться от него, но у нее не было ни сил, ни желания делать это. Прикосновения Джейка были так приятны. Она чувствовала себя слабой, и ее пронзила дрожь. Ей стало тепло, но она продолжала дрожать.
Джейк поднял голову и освободил ее губы. Дрожащим голосом он шепнул:
— Боже мой, ты — просто чудо.
Индиго не могла ему ответить и не могла разобраться в своих эмоциях. Джейк увидел недоуменное выражение ее лица и улыбнулся, когда она снова вздрогнула. Он видел, как бешено бьется пульс на ее откинутой назад шее. Ему жутко не хотелось отпускать ее, но было невозможно заниматься любовью в этом ледяном ручье.
Джейк неохотно убрал руку с груди и наклонился, чтобы поднять ее на руки. Вода лилась с их тел, когда он вынес ее из ручья и поднялся вверх по берегу. Джейк ощутил тот момент, когда страсть покинула ее тело. Индиго напряглась, обняла его за шею и попыталась заглянуть ему в глаза.
Джейк шагал очень быстро, стараясь как можно быстрее донести ее до постели, пока она не начала ни о чем раздумывать.
Несмотря на скорость, с которой он нес ее по дому в спальню, она уже широко раскрыла глаза и насторожилась. Его это не удивляло. Она была невинна, но не дура. Когда он поставил ее на пол в спальне рядом с постелью, она попыталась уйти.
— Нет, только не сейчас, — хрипло сказал он.
Не обращая внимания на испуг, он ухватился за мокрую сорочку. Она не дала ему снять ее, обхватив себя руками.
— Индиго…
По ее реакции в ручье он понимал, что она была готова, но не понимает сигналы, которые ей подает собственное тело.
— Подними руки, милая.
Индиго не отводила от него взгляда. Секунду он думал, что именно сейчас она не станет его слушать. Но она сделала так, как он ей приказал. Он поднял сорочку до локтей и оставил там. Руки ее были прижаты мокрой тканью. Он положил ее в постель и склонился к ее груди. Как только он коснулся ртом груди, она забилась, пытаясь освободить руки от мокрой сорочки. Джейк почувствовал ее панику и замедлил атаку.
— Тихо, тихо. Не волнуйся, — успокаивал он ее, стаскивая мокрую сорочку с рук. — Видишь? Все в порядке. Не стоит так сопротивляться.
Ее огромные голубые глаза смотрели на него в полумраке. Она чувствовала, как ее груди прикасались к его груди при каждом вздохе. Его обуревало такое желание, что Джейка начало трясти.
— Джейк! — завопила она. Она попыталась перевести дыхание, потом облизнула губы. — Ты… ты намочишь постель.
Если бы у него оставалась хоть капля юмора, он бы рассмеялся на ее попытку отвлечь его внимание.
— Мне наплевать на постель.
У нее стали совершенно круглыми глаза.
— Что ты хочешь сделать со мной?
Конечно, она все знала. Его горящий взгляд подтвердил ее догадки, и она обратила внимание, насколько было приятным прикосновение его обнаженной груди к ее бюсту. И еще — у него были такие широкие загорелые плечи.
— Я хочу тебя любить, — ласково шепнул ей Джейк, — тебе нечего бояться, я обещаю тебе это.
После этого атака началась.
Она началась с поцелуя, отчего у нее перехватило дыхание и застучало в висках. Биение его сердца отдавалось во всем ее теле. Джейк положил руку ей на бедро. Индиго по его возбужденному дыханию и по тому, как он напрягся, поняла, что он на этом не остановится.
Она отвела свои губы от этого страстного поцелуя. Ей хотелось, чтобы перед ней предстал прежний, нежный Джейк, а не голодный, исступленный мужчина, который прижал ее к матрацу.
— Ты… ты сделаешь мне больно?
— Я уже объяснял тебе. Доверься мне, милая. Верить ему? Индиго боролась, чтобы он не смел ее
больше целовать.
После нескольких безуспешных попыток поцеловать ее он поднял голову.
— Дорогая, посмотри на меня, — прошептал он. Ей пришлось повиноваться.
— Я хочу, чтобы для тебя все было чудесно. Девушка не понимала, как боль может быть чудесной.
— Разве я когда-нибудь причинял тебе боль? — спросил ее Джейк.
— Нет.
— Тогда ты должна мне верить. Лежи спокойно, и все будет хорошо, — сказал он хриплым голосом.
Лежать спокойно? Френни тоже говорила это. Лежи посреди поляны маргариток, и все быстро закончится. Индиго закрыла глаза. Маргаритки. Огромное поле маргариток. Легкий ветерок… И теплые лучи солнца на лице. Да, маргаритки. Маргаритки и пение птиц. Маргаритки и журчание ручья. Маргаритки и язык Джейка, которым он касается ее соска.
У нее раскрылись глаза, и она вздохнула, потом схватила его за волосы и сильно потянула.
— Не смей, — крикнула она, — пожалуйста, не надо, Джейк. Я… я не могу думать, когда ты делаешь это!
— Мне не нужно, чтобы ты думала, — сказал Джейк хриплым голосом и снова принялся за ее грудь.
Он не успел ничего сделать, когда она прикрыла грудь рукой и закричала:
— Но, Джейк… я не могу… Как я могу думать о маргаритках, когда ты такое проделываешь со мной?
Он приподнялся и посмотрел на нее.
— Маргаритки?
Индиго только сейчас поняла, что она ему сказала. Вдохнув воздух, она прикрыла другую грудь.
— Что за маргаритки? — спросил он.
Судя по его лицу, она поняла, что ему не понравится ее ответ.
— Индиго, что за маргаритки?
— Маргаритки Френни, — выпалила она, — ничего особенного. — Просто, чтобы мне было легче все перенести.
Она наконец поняла, что не следовало говорить ему это. Он оставил ее в покое, и поднял вверх брови.
— Перенести?
У него странно заблестели глаза, и он не отрывал от нее взгляда.
— Пока ты… ну, ты сам знаешь, что… чтобы все не было таким ужасным.
— Ужасным? Индиго, начни с самого начала. Кто, черт возьми, эта Френни, и о каких маргаритках ты говоришь?
Индиго начала объяснять ему о своей боязни заниматься любовью, и о визите к Френни, и о том совете, который она получила от нее. Джейк скатился с нее и приложил руку к глазам.
— Когда мы сидели тогда под дубом… ты тоже думала о маргаритках? Правда?
Индиго отвела от него глаза и начала нервно теребить простыню.
— Нет, тогда я думала о Лобо. Маргаритки Френни не помогли мне.
— Френни, это маленькая блондиночка? Он засмеялся и сказал:
— Ты ходила к… Джейк застонал.
— Индиго, ради Бога, объясни мне, почему из всех людей ты обратилась за советом к Френни?
Индиго накинула на себя простыню и немного отодвинулась от него.
— У нее есть опыт, — ответила она коротко.
— Наверно, ты права. Тебе еще кто-нибудь давал какие-либо советы?
Индиго чувствовала, он злится, что она обсуждала такие личные дела со своей подругой.
— Со мной больше никто не желал разговаривать, — призналась девушка. — Ма просто сказала мне — не обращать внимания.
Он пристально посмотрел на нее.
— Тебе не приходило в голову поговорить об этом со мной?
Индиго возмутилась.
— Я не могу говорить о подобных вещах с тобой.
— Почему? Мы же сейчас говорим об этом. Джейк вздохнул.
— Милая, если тебя волнуют такие вещи, тебе следует обратиться ко мне. Тогда я хотя бы буду знать, что тебя волнует. Как я могу тебе помочь, если ты все скрываешь от меня?
Индиго не хотела, чтобы ей помогали. И в особенности он. Она посмотрела на мышцы, которые переливались у него на груди, на черные волосы, которые темным треугольником спускались к талии. Помогать ей?
— Я… ты… это не то, о чем можно говорить с тобой. Это…
Как ей хотелось, чтобы он перестал так смотреть на нее.
Она чувствовала себя мухой под микроскопом.
— Леди не говорят о подобных вещах.
— Со мной тебе необязательно быть леди, — нежно сказал ей Джейк. — Я — твой муж, и ты не должна стесняться со мной. Если ты заболеешь, и тебе будет нужно пойти к врачу? Френни не отведет тебя к нему.
Индиго покраснела.
— Мне придется идти к нему самой.
— И чем ты будешь платить ему за визит?
У него резко обозначились морщины по углам рта.
— Тебе придется ничего от меня не скрывать. И я думаю, что сейчас самое время, чтобы начать быть откровенной.
Индиго считала, что лучше было бы начать на следующей неделе или даже через месяц.
Джейк перекатился на бок и подпер голову руками. Индиго заволновалась, когда он ухватился за край простыни, но потом ей стало неудобно, когда он просто подоткнул простыню под нее.
— Мне было бы легче, если бы ты сразу сказала мне, что тебя волнует. Видишь, получилось, что ты зря нервничала все это время. Я бы тебе все рассказал, и ты бы перестала волноваться.
— Ну, я не очень боялась, — заметила девушка дрожащим голосом. — Лучше сказать, что мне не хотелось этим заниматься. Это как с тапиокой, некоторые люди едят и не могут наесться, а других мутит при одном упоминании о ней.
Джейк погладил ее, его глаза сощурились, и Индиго показалось, что его забавляют ее рассуждения.
— Я расскажу тебе, чего тебе стоит ждать, ладно? А вот это она не желала слышать.
— Я уже все знаю.
У него задергались уголки рта.
— Понимаю. И кого я должен благодарить за подобные знания? Снова Френни?
— Конечно, нет, — она старалась не смотреть ему в глаза. — Я как-то видела, как две пумы занимались этим.
— Чудесно, — тихо заметил муж. — Если они делают это так, как происходит у кошек, неудивительно, что тебя бьет дрожь. Дорогая…
Не успел Джейк начать объяснения, как она продолжала:
— И еще Юслес! Я тысячу раз видела его со свиньями. А еще мой дядюшка Свифт покрывал жеребцом кобылу Молли. Он услал меня в дом, но я все слышала и поняла, что ей это все не понравилось.
— А если я тебе обещаю, что тебе понравится? Индиго прикрыла глаза ресницами и попыталась вежливо ответить ему.
— Я думаю, может быть… — она облизала губы. — Ну если ты не станешь искажать правду или что-то еще, но…
Джейк снова засмеялся.
— Индиго, какой смысл мне врать? Через несколько минут ты сама все узнаешь. И что тогда?
— Тогда уже будет все равно. К тому времени я уже все тебе разрешу.
— Но это будет только раз, — сказал Джейк. — А как же дальше?
Индиго считала, что одного раза вполне достаточно.
Джейк перебирал ее волосы, и его прикосновение вызывало у нее дрожь.
— Я тебе обещаю, что тебе понравится. Тебе теперь не так страшно?
Он легко провел пальцем по губам, ей стало щекотно и захотелось снять это ощущение, прикусив губы.
— В первый раз тебе будет, может, не совсем приятно. Внутри тебя существует хрупкая преграда — девственная плева… — он пальцем коснулся слизистой оболочки ее нижней губы. — И эта преграда порвется, когда я проникну в тебя. Больно будет всего несколько секунд, а потом ты будешь чувствовать удовольствие. Еще там будет немного крови, от порванной плевы… тебе не следует бояться, когда ты ее увидишь.
При упоминании о крови Индиго резко села, прижимая к себе простыню.
— Не знаю… мне вдруг очень захотелось пить. Тебе не хочется воды?
— Мы только что вылезли из мокрого ручья, — спокойно напомнил он ей.
— Но я умираю от жажды.
Он начал гладить ее голую руку.
— Как только мы закончим, я принесу тебе кружку и целое ведро воды.
Индиго резко прикрыла руку. Когда он касался ее, у нее возникало странное ощущение.
— Не нужно, я попью, когда схожу в туалет.
— Мне почему-то кажется, что потом ты захочешь есть.
— Ты знаешь, я…
Она замолчала, увидев, как его глаза начали смеяться.
— Тебе хорошо смеяться, — сказала ему Индиго, — для тебя все будет хорошо.
Он просунул руку под покрывало и начал водить рукой по лодыжке, а потом по подъему ноги. Индиго стало трудно дышать, и она умоляюще взглянула на него.
— Тебе не будет неприятно. Я тебе это обещаю. Джейк начал тихо объяснять ей, что он станет с ней делать. Индиго не была удивлена, когда подтвердились ее самые худшие подозрения.
— И ты не передумаешь? — спросила она его. Его рука оказалась с обратной стороны колена, а потом поползла по бедру. Тепло его прикосновения вызвало у нее панику. Она попыталась скрыть это, пока его пальцы ползли все выше.
— Дорогая, разреши мне начать, ладно? Если тебе что-то покажется ужасным, ты мне скажи.
Его рука была очень близка к самому верху ее бедра. Она вспомнила ужасные вещи… те самые, о которых она никогда не позволяла себе думать… жестокие руки, которые хватали ее и пытались куда-то засунуть паршивые грязные пальцы. У нее на лбу выступил пот. Сердце начало сильно биться, и Индиго боялась, что ее сейчас вырвет.
Она не успела подумать и уже выкрикнула:
— Тогда будет слишком поздно.
Она начала рыдать, и ей стало больно в груди. Индиго не могла набрать в легкие воздух.
— Ты не перестанешь! Я знаю, что ты будешь делать!
Рука перестала двигаться и осталась лежать на бедре.
— Что я стану делать?
— Ты продолжишь… Даже если мне будет очень больно. Ты…
Она посмотрела на него.
— Тебе все равно, что я буду чувствовать. Ты сильнее меня, и я не смогу тебя остановить.
Он не отрывал от нее взгляда.
— Индиго, подумай обо всем нормально. Подумай о тысячах, миллионах женщин, которые занимаются любовью. Все знают, как твоя мать обожает отца. Неужели она стала бы его любить, если бы он делал с ней ужасные вещи?
Индиго пронзительно крикнула.
— У них есть только я и Чейз. Может, они занимались этим только два раза.
— Какая чушь, — твердо сказал он. Она оттолкнула его руку.
— Ты не можешь сравнивать меня с ма. Она не индеанка, и она не замужем за… — Она замолчала и уставилась на него. Слова замерли у нее в горле. Незаконченное предложение повисло между ними в воздухе.
Джейк поморщился, как будто она его ударила, глаза у него неприятно засверкали. Он вытащил руку из-под покрывала и сел.
— И она не замужем за белым человеком? Ты это хотела сказать?
Она испугалась его резкого голоса и посмотрела вокруг. Индиго не понимала, почему она сказала ему это. Как будто откуда-то из самой ее глубины появилась эта чудовищная гадость. Ей хотелось проглотить эти слова, чтобы она не видела ужасного выражения его глаз.
— Я… я не то хотела сказать.
— Неужели?
Его лицо прорезали глубокие резкие линии, и он стал совсем чужим.
— Мне кажется, что ты именно это имела в виду. Джейк выругался и провел рукой по волосам.
— Понимаешь, Индиго, мне до черта надоело, что ты меня постоянно сравниваешь с Брэндоном.
— Я… я тебя не сравниваю с…
— Черт возьми, ты только это и делаешь!
Он выскочил из постели и стоял, с яростью глядя на нее.
— В нашем браке нас не двое, а трое. Ты знаешь, что здесь самое ужасное? Мне кажется, что ты даже не понимаешь этого. У тебя в голове скопилось столько разной трухи из-за того, что этот ублюдок сделал с тобой, что ты уже не различаешь, где белое, а где — черное!
Она отпрянула назад, глаза у нее стали огромными. Джейк понял, что орет на нее. Он перевел дыхание, пытаясь успокоиться, чтобы не сорваться еще сильнее. Наконец на него обрушилась вся тяжесть воздержания и переживаний. Ему нельзя было так вести себя. Он понимал все, но не мог уже остановиться.
Джейк прошелся по комнате, пытаясь успокоиться, потом он посмотрел на нее сверкающим взглядом.
— Что ты от меня хочешь? — тихо спросил он ее. Вопрос повис в воздухе.
— Н-ничего, — наконец ответила ему она. Он тихо засмеялся и сказал:
— Дорогая, не говори мне — ничего. Он снова направился к ней.
— Как я еще могу доказывать мое отношение к тебе? Скажи, я все сделаю.
Он взмахнул руками, чтобы показать ей, как много он может для нее сделать, и Индиго отклонилась в сторону, как от удара. Для Джейка это была последняя соломинка.
— Черт побери, Индиго, не шарахайся от меня!
— Прости, прости.
— Ты говоришь — прости, и считаешь, что этим все исчерпано. Ты можешь себе представить, что я чувствую, когда ты стараешься прикрыться от удара? От меня?
Джейк почувствовал, что снова начинает приходить в ярость. Он пытался успокоиться. Сейчас нельзя было говорить слова, что кипели у него в голове, но он ничего не мог с собой поделать.
Индиго открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом закрыла его.
Джейк подошел к ней, он был так зол, что ему хотелось потрясти ее как следует.
— Ты считаешь, что я могу тебя ударить, когда я зол? Так? Это еще одно воспоминание, оставшееся тебе от милого Брэндона?
Он низко наклонился к ней.
— Посмотри на меня, черт побери! Как следует посмотри! Я не Брэндон Маршалл.
Индиго посмотрела ему в лицо и увидела там боль. Боль, которую она причинила ему. Она не испугалась этой вспышки ярости. Она почувствовала вину, что он перестал быть с ней таким терпеливым. Ничего удивительного, что он сильно разозлился.
— Джейк, я знаю, что ты не он.
— Неужели? — он резко засмеялся. — Ты смеешься надо мной. Я уже вывернулся наизнанку, пытаясь доказать тебе это.
Он дернул за край матраца и швырнул камень на пол.
— Покажи мне какого-нибудь мужчину, черт побери, который спит на булыжниках. Мне такие неизвестны. Я хотя бы раз пожаловался на что-то? Черт, никогда. И что толку?
Индиго в ужасе посмотрела на камень, катившийся по постилке, и снова уставилась на Джейка.
— Что ты от меня хочешь? — снова спросил он ее. — Я был к тебе добрым и хорошим, но от этого мало толку.
Индиго ему ничего не ответила, тогда он прищелкнул пальцами.
— Жениться на тебе и три недели к тебе не прикасаться!
Он застонал и затряс над головой руками, как бы сдаваясь.
— Я ведь это сделал, разве не так?
В комнате воцарилась напряженная тишина. Индиго вспомнила о тех ночах, когда он так нежно прижимал ее к себе, и на глазах у нее показались слезы. Действительно, что она хочет от него? Ответ был один — ничего. Он уже дал ей столько, сколько редкий мужчина может дать женщине. Девушка закрыла глаза и пыталась вздохнуть, чтобы у нее прошла боль в груди.
Она вдруг почувствовала запаха ванили.
— Может, мне каждый вечер нужно заходить в магазин и покупать тебе леденец? Или нет, мне пора прекратить ужинать и водить тебя каждый вечер в лес, чтобы ты могла подышать свежим воздухом? Это идея. Немного поголодать мне не повредит, если даже я работаю каждый день, как каторжный, лишь бы ты была счастлива. Или лучше — я должен обещать тебе, что ты никогда не покинешь это место!
Джейк снова засмеялся.
— Но я уже все это выполнил!
Когда Индиго увидела свое поведение с точки зрения мужа, ей стало так стыдно, что она была готова умереть.
— Джейк, пожалуйста, перестань!
— Я даже еще не начинал.
Он снова начал мерить шагами комнату. Даже в полумраке она видела, как его трясет.
— Ты знаешь, что я не виню тебя. Я совершил непростительное преступление.
Джейк замолчал, и Индиго была вынуждена спросить:
— Что… Что ты сделал?
Его глаза сверкали очень ярко.
— Я был рожден белым.
Он поднял к небу руки и посмотрел на них.
— В этом и состоит моя вина. Я — никому не нужный белый ублюдок. Был таким и останусь! Я не могу изменить этого. И ты знаешь, что это значит. Ты мне не доверяешь. Как только ты мне станешь доверять, я тебя предам. Точно так же, как это сделал Брэндон.
Индиго попыталась заговорить, но у нее сжалось горло. Она прижала руку к глазам и выговорила:
— Джейк, все не так! Совершенно не так!
— Именно так. У меня не было ни одного шанса с самого первого дня. Ты не дала мне этот шанс!
У него задрожал голос.
— Ты можешь себе представить, что я чувствовал возле могилы Лобо, когда ты решила, что мой сюрприз тебе — намерение тебя избить? Ты можешь понять, как мне было больно, что ты подозревала меня в таких наклонностях? И все не от того, что я когда-то сделал что-то подобное, но потому, что я — белый человек?
Джейк перестал говорить, но боль еще долго звенела в воздухе.
— Индиго, ты считаешь, что у меня душа не может кровоточить? Я тебе скажу только одно. Мне так же больно, как и тебе, если меня судят только по цвету кожи. И пока мы обсуждаем эту проблему, разреши мне сказать тебе еще кое-что. Ты не гордишься своей индейской кровью. Ты почти белая. Почти, но не совсем. Ты — скво, которая осталась посредине разных рас.
Индиго показалось, что его слова хлещут ее, как плеткой. Индиго начала кричать и все отрицать, но она понимала, как был прав ее муж.
— Милочка, постарайся повнимательнее приглядеться к себе самой. Как ты это называешь, — путешествие в самой себе? Но ты путешествуешь с закрытыми глазами. Может, я действительно никчемный ублюдок, каким ты меня считаешь, но я вижу свои недостатки. А ты свои прикрыла хрупкой гордостью. И высоко задираешь нос. Ты презираешь мужчин и маскируешься индейскими нарядами, чтобы самой никогда не забыть, кто ты есть на самом деле. Брэндон показал тебе, что будет, если ты покинешь свое убежище.
Индиго закрыла уши руками. Правда или нет, она не желает слушать это, она это не вынесет.
— Прекрати!
— Нет, я не перестану! Если мне придется выложить перед тобой всю правду, чтобы у нас не развалился брак, я стану это делать каждый чертов час и каждый день, пока ты не раскроешь свои глаза и не поймешь реальную жизнь.
Девушка покачала головой.
— Ты оказалась в ловушке, не так ли? Ты никак не можешь решить, кого ты больше ненавидишь — меня или себя.
— Нет, пожалуйста, нет…
В его голосе слышалось отвращение, когда он сказал.
— Как я могу тебя уважать? Тебя? Ты — никчемная скво! Ты еле двигалась по тонкому льду с той секунды, как вышла за меня замуж. Неправильно! Ты не двигалась, а ползла! И я никак не мог привести тебя в порядок. Твоя мать спорит с твоим отцом. Она может в конце концов сделать так, как он хочет. Но она не боится отстаивать свою точку зрения. А ты не можешь этого делать. Черт побери, нет. Ты же замужем за белым человеком.
Индиго схватила покрывало и закуталась в него, как будто это была ее единственная защита. В тишине раздавались только ее рыдания, и резкое дыхание Джейка. Девушка вздрогнула, когда он снова заговорил:
— Где твой нож, Индиго? С того дня, как мы поженились, ты перестала носить его. Твои родители говорят, что раньше ты каждый день упражнялась в метании ножа.
Она судорожно всхлипывала.
— Я… Я д-думала, что т-тебе будет это неприятно. Раздался хриплый смех.
— Правильно. То, что ты ловко управляешься с ножами, делает тебя еще более индеанкой, правда? И ты можешь разговаривать с животными… Белые женщины не могут делать это.
Джейк показал на окно.
— И мы не можем забыть Лобо. Правда в том, что ты оставляешь окно открытым потому, что веришь, что его дух остался там, и что так будет всегда, и ты хочешь, чтобы он знал, что ты не закрыла свое сердце для него. Когда я спросил тебя об этом, ты замялась и ничего не сказала мне прямо. Почему? Это индейская примета. И ты не можешь признаться в этом, разве я не прав?
Было видно, что он ждал ответа. Когда Индиго ничего не сказала, он продолжил:
— Ты боялась признаться во всем этом. Ты боялась, что я вдруг проснусь и пойму, кто ты такая. Скво. На три четверти белая, но все еще никто!
Ей стало горько от этих обвинений. Она ясно представила, кто она такая.
— Не смей мне говорить, что я — никто! Все совсем не так!
— Ты не чистокровная белая, и в твоих книжках твое происхождение принижает тебя.
Она уставилась на него, не желая верить тому, что он ей говорил, хотя знала, что частично это правда.
— Нет! Я горжусь тем, что принадлежу к племени команчей!
— Слова, — насмешливо сказал он. — Это красивые слова, и ты пыталась жить согласно словам. Так тебе было спокойнее. Если ты носишь эти перья, как гордый стяг, и эту жуткую шляпу, какой белый мужчина посмотрит на тебя, не говоря уже о том, что никто на тебе не женится! Спаси и помилуй, этого не должно произойти. Брэндон и его друзья показали тебе, как станет относиться к тебе белый мужчина, не так ли?
Индиго сильнее прижала руку к глазам.
— И тут появился я.
Он стоял перед ней со стиснутыми кулаками. Его мышцы чудесно вырисовывались под бронзовой кожей.
— И я захотел тебя, не обращая внимания на перья и все такое. Белый мужчина, который не предаст тебя. Белый мужчина, который понравился твоему отцу, что стало еще одним моим минусом. Я был для тебя опасностью с той самой секунды, как ты увидела меня. Как бы я хорошо mi относился к тебе, ты знала, что тебе следует быть настороже, потому что я — белый.
В полумраке его глаза стали черными. Индиго застонала и попыталась приглушить звук, прижав руку ко рту.
Джейк махнул рукой.
— И что же происходит теперь? Скво, которой собирается попользоваться белый мужчина. Кто я такой, это не имеет никакого значения. Ты видишь меня в черном свете. Мне очень жаль, но леопард не может избавиться от своих пятен!
Он медленно приблизился к ней.
— Индиго, что мне теперь делать? Может, стоит поставить тебя передо мной на колени? Чтобы ты знала свое место — место скво. Мне не хочется разочаровывать тебя.
Индиго смотрела на него испуганными глазами.
— Да, я слышал все, что он сказал тебе тогда. Каждое грязное, ужасное слово. Давай.
Он щелкнул пальцами и указал ей на пол.
— Вот здесь передо мной, а мы посмотрим, как ты станешь ползать. Ты ведь ждала этого? Чтобы я наконец понял, кто ты такая, и стал с тобой обращаться так, как это делал Брэндон.
— Так нечестно, — дрожащим голосом прошептала она.
— Честно? А ты была честной по отношению ко мне? — резко спросил он ее.
Индиго смотрела на него сквозь слезы. Нет, она не была честной и справедливой к нему с самого начала.
— Джейк, прости меня. Ради Бога, прости меня. Я понимаю, что ужасно вела себя. И мне… мне стыдно!
Он долго не отводил от нее своих темных, обиженных глаз, потом прошептал:
— Если тебе стыдно, по-настоящему стыдно, встань на колени и скажи это. Докажи мне и себе прямо сейчас, что ты понимаешь, что я не Брэндон Маршалл.
Индиго сжала кулачки.
— Ты — совсем не такой, я это знаю, — рыдала она.
— Докажи это. Тебе надо признать то, что этот факт больше всего пугает тебя, — настаивал Джейк хриплым голосом. — Докажи, что ты веришь мне, что я хорошо к тебе отношусь. Я клянусь, что ты никогда об этом не пожалеешь.
Индиго опять вспомнила ужасные вещи. Она представила себя в тринадцать лет, когда она стояла на лужайке, и на нее надвигались пятеро мужчин. Они желали, чтобы она ползала перед ними на брюхе. Индейская потаскушка. Это ругательство не переставая звучало у нее в мозгу. Она посмотрела на пол, куда указал ей Джейк. Казалось, что это место было в тысяче миль отсюда. Конечно, он был не таким, как Брэндон Маршалл и его дружки. Она все прекрасно знала. Но спаси ее Бог, она не станет перед ним на колени!
Девушка закричала, и у нее плечи дергались от рыданий.
— Я… я не могу!
— Почему?
— Я боюсь, — призналась Индиго. — Я не должна бояться. Я понимаю, что мне нечего бояться. Но ничего не могу поделать — я боюсь.
Джейк внимательно посмотрел на нее.
— Спасибо тебе и за это. Ты сказала мне правду. Я не ожидал, что ты мне скажешь это. Это два самых сложных слова — Я боюсь!
И он повернулся к двери.
Она представила, что он сейчас уйдет и никогда больше не вернется, и спазмы сжали желудок.
— Куда ты идешь?
Он рванул дверь с такой силой, что она ударилась о стену. Стоя на пороге он ответил:
— Я ухожу отсюда к чертовой матери, чтобы не сказать то, о чем я впоследствии пожалею.
Индиго старалась закутаться в покрывало.
— Джейк, подожди. Пожалуйста, подожди. Я хочу тебе объяснить.
— Объяснить? Мне и так все ясно. Он хрипло рассмеялся.
— Разве ты знаешь, что такое разбитое сердце? Я бы мог легко иметь тебя. Просто вот так.
Он щелкнул пальцем.
— Если бы меня не волновали твои чувства, я мог бы пользоваться твоим телом десятки раз в день в течение этих трех недель. Но я этого не сделал, а ты это не оценила.
С этими словами он ушел. И через секунду захлопнулась входная дверь. Индиго опустила голову и начала качаться из стороны в сторону, обхватив себя руками за живот. Боль была такая, что ее было невозможно выдержать. Он наверно ушел совсем, и она не могла его винить. Почему он должен был остаться? У него не было ни единой причины, чтобы продолжать жить с ней.
Она снова и снова прокручивала в мозгу слова, которые он ей высказал. Все становилось яснее ясного. Никчемная скво. Она с огромным трудом поняла, что Джейк пытался ей объяснить, что не только он сам плохо думал о ней, но и сама Индиго так же низко оценивала себя.
Она видела его перед собой — его ленивую улыбку.
Как загорались его глаза при взгляде на нее. Он наверно пошел к ручью, чтобы взять там свои башмаки. Потом он придет и соберет свои вещи. И потом уйдет навсегда, потому что она так и не сказала ему, как безумно она желает, чтобы он остался.
