Глава 28

Тилда жутко разозлилась, что Фэнси освободила индейца.

— Этот негодяй хотел повесить мои волосы себе на пояс, а она его освободила, чтобы он опять принялся за свое! — ворчала она. Она с такой силой поставила кастрюлю на камни у костра, что та зазвенела, как медный гонг.

Девушки отступили на несколько шагов, не желая оказаться следующей жертвой Тилды, и раздумывали, не будет ли более благоразумным отложить на время их уроки по кулинарии, пока старушка не успокоится немного.

Джейд неуверенно заговорила.

— Я могу понять, что ты чувствуешь, Тилда. Я и сама едва не лишилась своего скальпа во время того нападения, и я содрогаюсь всякий раз, когда вспоминаю об этом. Мы не хотим сказать, что Фэнси поступила правильно, но мы не можем осуждать ее за это тоже.

Ведь мы так беспокоимся о ней.

— Она была хорошей девушкой, что бы там о ней ни думали, — вмешалась Блисс. — Она просто очень мягкосердечная по натуре.

И всегда такой была.

— Мягкосердечная, да, и я так думаю, — проворчала Тилда, ее гнев немного поостыл, и она сосредоточенно нахмурилась. — Богу известно, что я не желаю ей никакого зла. Хотя она и глупая, эта маленькая хохотунья, и хотя я была страшно зла, я попытаюсь сердечно помолиться за ее благополучие.

Другие, однако, оказались не такими снисходительными в своих взглядах. Целый военный отряд был поднят по тревоге, полковник Филбус был просто вне себя от ярости.

— Эта шлюха причинила гораздо больше беспокойства, чем она того заслуживает, — сердито выговаривал он. — Мои разведчики донесли, что этот индеец какой-то важный вождь в племени. Его смерть могла бы добавить мне новую награду. А теперь я должен посылать войска, чтобы снова захватить его, и это в дополнение к тем, которые я послал на поиски девочки Эверетт, так я совсем останусь без личного состава. Я собирался отправить отряд в Форт-Феттермэн, но теперь придется подождать, пока вернутся поисковые партии.

Неудовольствие полковника Филбуса начало потихоньку слабеть, когда Син О'Нилл взобрался на свой фургон и начал снова раздувать пламя.

— Я же говорил вам, что от этих проституток будет одно только беспокойство, — самодовольно заявил он перед переселенцами. — Может, теперь вы прислушаетесь. Я говорю, что их нужно выкинуть из каравана прямо сейчас, пока у нас есть шанс избавиться от них. А также и пастора вместе с его шлюхой.

Давайте избавимся от них навсегда.

Многие из эмигрантов были готовы согласиться. После бегства Фэнси их собственная отправка в Форт-Феттермэн откладывалась до возвращения солдат, которые могли бы сопровождать их в пути. Так что нужно было ждать возвращения поисковых партий или двигаться самим, чего им не очень хотелось. Явно недовольные, они не колеблясь переложили вину и на подруг Фэнси. Справедливо это или нет, но они все должны были отвечать за безрассудный поступок Фэнси.

Мэтт пытался убедить недовольных в несправедливости и бессмысленности обвинения невиновных, но страсти разгорались, и он не имел успеха. Джордан тоже безуспешно пытался урезонить их. Удивительно, но именно полковник Филбус положил конец поднявшейся волне недовольства.

— Я не желаю, чтобы эти распутницы оставались здесь, — заявил он. — Только одна из них едва не перевернула весь форт вверх дном.

И мне совершенно ни к чему, чтобы они оставались здесь, у меня на руках. Трудно предугадать, сколько вреда они могут причинить, пока не подойдет другой караван, следующий на запад. О нет, я отказываюсь. Когда вы отправитесь, эта корзина с гадюками отправится вместе с вами. А это будет не так скоро, так что постарайтесь не создавать дальнейших проблем, а то я отправлю вас всех, с сопровождением или без него.

Когда полковник ушел, Блисс обиженно заявила:

— Пусть меня лучше называют голубкой или кошкой, но только не ядовитой змеей!

Меня так и подмывало подскочить к этому полковнику и впиться своими клыками в его большую толстую… — Резкий толчок локтя Джейд дал ей понять, что рядом стоял Мэтт, а шестеро ребятишек с широко раскрытыми глазами ловили каждое ее слово. — ..лодыжку, — с жалостью закончила она, к большому удивлению Джордана.

— Если этому индейцу и нужно было взять с собой кого-то, то почему им не оказался этот противный Син? — пожаловалась Лизетт — Сама мысль об этом скунсе, сидящем на муравьиной куче, просто восхитительна.

Ведь правда?

— Что? — переспросила Джейд с удивленным взглядом.

— Просто очаровательно. Потрясающе.

Прекрасная мысль. Син на муравьиной куче Дьявольская улыбка заиграла на губах Джейд.

— О да, — согласилась она. — Трудно придумать для него что-то более подходящее.

Бросив быстрый взгляд на Мэтта, она увидела, как он покачивал головой, глядя на нее долгим взглядом.

— Я вижу, пора научить тебя подставлять другую щеку, — шутливо произнес он, стараясь подразнить ее.

Джейд просто пожала плечами, стараясь скрыть внезапную острую боль от мысли, что разочаровала его. Ей придется много поработать, чтобы стать настоящей женой пастора.

Но, черт возьми! Это так трудно!

Мэтту тяжело было видеть Джейд такой подавленной. Когда вернулся отряд всадников и доложил, что они потеряли след индейца недалеко от форта и у них нет ни малейшего представления, куда могли направиться девушка с индейцем, Джейд была совершенно безутешна. Не было смысла говорить ей, что она должна быть благодарна, что солдаты не нашли мертвое тело Фэнси. Она не приняла во внимание и то, что на следующее утро было назначено отправление каравана.

— Мы не можем оставить ее, Мэтт! — плакала Джейд.

— Милая, но похоже, что это она оставила нас.

— Но мы не знаем этого наверняка.

— Нет, но нам лучше склониться к этой мысли, так будет легче перенести все. Если это был ее выбор, мы можем только надеяться, что она поступила разумно.

Джейд была совершенно рассеянной в тот вечер, и Мэтт, более подвижный теперь на своих костылях, всячески старался помочь ей Когда у нее подгорело тушеное мясо, он тихо уговорил детей не жаловаться, а съесть то, что можно. Когда она наизнанку надела Эмили ночную рубашку, он незаметно исправил ошибку. Он сам позаботился о Заке, потому что Джейд по невнимательности чуть не запеленала младенца не с того конца.

К тому времени, когда дети заснули, Мэтт безуспешно пытался найти способ успокоить ее, отвлечь от беспокойных мыслей о Фэнси.

Ему хотелось бы заняться с нею любовью, но его нога все еще сковывала движения, так что Джейд всегда занимала доминирующую позицию, а у Мэтта совершенно не то было на уме в тот вечер. Он хотел отправить ее в сумасшедший полет к звездам, где ее ждала бы только радость.

Джейд распустила волосы и расстегивала платье, готовясь ко сну, когда его неожиданно осенило. Это было очень рискованно, необычно, но это могло сработать.

— Подожди, — сказал он ей, удерживая за руку. — Застегни снова свое платье и пойдем со мной.

Она недоуменно нахмурилась.

— Куда? Зачем? А как же дети?

— Не волнуйся. Мы недалеко. Мы услышим, если они проснутся. Не задавай больше вопросов, просто делай, как я говорю.

Джейд покачала головой, удивляясь, что это на него нашло. Он действительно был весьма загадочным и повелительным. У нее не было сил даже спорить и возражать. Легче было просто пойти с ним.

Мэтт оказался прав. Они ушли недалеко.

Всего лишь до их фургона, который находился в нескольких метрах от палатки.

Уже на улице Мэтт едва не изменил свое мнение, но потом вспомнил, что Джордан в это время играл в карты и, скорее всего, не вернется сюда допоздна. Мэтт был очень благодарен ему за это. Ему совершенно не нужно было, чтобы брат находился сейчас где-то поблизости.

Он опустил заднюю секцию фургона, мысленно порадовавшись, что она не заскрипела, и подозвал Джейд.

— Залезай, — прошептал он, осторожно поднявшись вслед за ней, снова подняв заднюю секцию и плотно закрепив брезент. — Постарайся не шуметь. Найди фонарь, если он тебе нужен.

Он обнаружил его первым, ударившись о него головой.

— Не волнуйся. Я нашел его. — Он зажег свет, оставив пламя совсем небольшим, и осторожно повесил фонарь.

— Что мы здесь делаем? — тихо спросила Джейд.

— Занимаемся тайными делами, — прозвучал его неожиданный и загадочный ответ.

— Что? — Джейд была уверена, что не правильно расслышала его ответ.

— Если я смогу справиться с этим, не сломав себе вторую ногу, то ты скоро ощутишь самое прекрасное чувство, какое только можно придумать, — сказал он ей с нежной и таинственной улыбкой.

Он отложил свои костыли и, удерживая равновесие, подошел к ней.

— Иди сюда, моя любимая зеленоглазая фея. Я хочу получить удовольствие и раздеть тебя сам, полностью, в первый раз со времени нашей свадьбы.

— Ты, наверное, сошел с ума, — заверила она его, дыхание у нее перехватило, а ноги сами понесли ее вперед, — и она встала прямо перед ним. — Кто-нибудь… кто-нибудь увидит, — прошептала она.

— Нет, — заверил он ее, в то время как его пальцы расстегивали пуговицы ее платья. — Фургон заставлен коробками со свежими продуктами, а мы вдвоем находимся посередине, нас не видно.

Повернув ее, он развязал пояс платья. Платье теперь свободно висело на ней, и нужно было только снять его с плеч, чтобы оно упало на кровать фургона. Через секунду за ним последовала сорочка, а затем и ее трусики. Она осталась стоять в одних чулках и ботинках.

— Теперь видишь тот ящик? — прошептал он, показывая ей. — Я хочу, чтобы ты встала на него.

Джейд нахмурилась.

— Зачем?

— Ты станешь выше и будешь более доступной для меня, пока я не могу присесть на колено. Хотя я уже могу наклоняться и сгибаться в поясе, я еще не могу согнуть ногу, ведь она закреплена шинами. Конечно, это причиняет некоторые неудобства, но если ты доверишься мне, то я хочу показать тебе несколько трюков, до которых, держу пари, не додумались и твои подружки.

Она взобралась на ящик и проворчала:

— Если бы я не знала тебя лучше, то клянусь, я бы подумала, что ты здорово выпил, Мэтт Ричарде. Ox! — Она издала изумленный возглас, когда рот Мэтта, оказавшийся теперь на уровне ее грудей, вдруг неожиданно коснулся ее соска. Она слегка качнулась и ухватилась руками за его голову, чтобы не упасть.

Он тихо засмеялся, когда предупредил ее:

— Осторожнее, милая, не задуши меня.

Подумай, как будет трудно это объяснить.

Потом он начал ласкать и целовать ее грудь, и Джейд совершенно ослабела от этого удовольствия. Она могла только ближе наклоняться к нему, ее охватывали волны радости и наслаждения, сладостного возбуждения. Его руки ласкали ее обнаженное дрожащее тело, по которому пробегали мурашки от затылка до колен.

— Божественно, — прошептал он, переходя от одной груди к другой. — И Адам вместо этого выбрал яблоко, глупец.

Джейд ничего не могла ответить. Когда она попыталась, то у нее вырвался только тихий стон восторга.

Когда Мэтт сжал ее ягодицы своими горячими руками, она непроизвольно качнулась и они оба едва не упали.

— Спокойнее, любимая, — предупредил он, удерживая ее за тонкую талию. Прежде чем она смогла угадать его намерения, он приподнял ее, слегка повернул и неожиданно Джейд стала падать назад. Издав изумленный крик, она оказалась лежащей поперек гамака, все еще крепко сжимая волосы Мэтта.

— Ооо! Эгги, отпусти. — При каждом покачивании подвесной кровати она испытывала странные ощущения. — Если бы я хотел лишиться скальпа, то я бы нашел индейца, который бы сделал это с полным знанием дела.

— Я не могу! Я упаду!

— Нет. Доверься мне. Расслабься и держись за край гамака. И постарайся не сбить меня с ног. Я еще не очень твердо стою на них, ты же знаешь.

Она неуверенно открыла один глаз и посмотрела на него. Медленно, разжимая палец за пальцем, она отпустила его черные волосы, одновременно ухватившись за край брезента.

К своему удивлению, она не только не упала, но когда наконец сориентировалась в своем положении, то увидела, что Мэтт стоит прямо между ее бедер.

— О, мои звезды! — воскликнула она, яркий румянец залил ее лицо.

Он усмехнулся.

— Ты хочешь звезды, дорогая? Я постараюсь достать. — Сказав это, он подтянул висячую кровать в более удобное, более перпендикулярное положение и наклонился вперед, коснувшись губами медных завитков волос между ее ног.

— Мэтт? — недоверчиво произнесла она. — Что… что… это… ты не можешь… ооо! — Если ее короткий полет в гамак был удивительным, то, что Мэтт делал своим языком, было совершенно ошеломляющим. Потрясающим!

Невероятным! Волны горячего, нестерпимого желания охватили ее, они были такими сильными, что она едва могла дышать. Она пыталась увернуться, наслаждение было слишком сильным, чтобы его можно было вынести, но в своем шатком положении она ничего не могла сделать и все прочнее оказывалась во власти его горячих, волнующих губ. Острое желание охватывало ее все сильнее и поднималось, полностью охватывая ее. Все ее чувства просто полыхали. Неожиданно ей показалось, что ее душа отделилась и стала порхать в небесах среди блеска кружащихся звезд и радужных облаков. Она застонала от восхищения, когда необыкновенная красота охватила ее и переполнила.

Голос Мэтта доносился до нее словно издалека, нежные слова любви заполняли ее сердце и мягко возвращали ее к нему. Когда наконец все перед ней перестало кружиться, она увидела, что он держал ее крепко и нежно, глядя на нее с тихой улыбкой.

— Я… я… — заговорила она, не находя слов, чтобы выразить то, что она испытывала, тот невероятный подарок, что он преподнес ей.

— Звезды? — спокойно спросил он.

Она тихо кивнула головой, все еще пытаясь собраться с мыслями, когда он стягивал ее ботинки и чулки. Лениво смежив веки, она смотрела, как он начал снимать свою одежду, стараясь сохранить равновесие, когда стягивал полотняные брюки через шины и бинты. Ее глаза сильно округлились, когда показался его распухший член.

Он улыбнулся.

— Сейчас будет продолжение, дорогая, так что держись крепче и» положись на меня. — Подвинув длинный пустой ящик, на котором она стояла, Мэтт воспользовался им как подставкой, чтобы подняться на более выгодную высоту, на один уровень с гамаком, где лежала она. Продолжая стоять, он крепко ухватил ее за бедра и подвинул вперед, освободив для себя желанное пространство между ног. — Ты не представляешь, как сильно я всегда хотел обладать тобой, — сказал он, глядя ей нежно в глаза.

— Ты это и делаешь, — прошептала она в ответ, не в силах отвести глаза от его гладкого большого члена, осторожно прижавшегося к ее мягкому телу, который все больше и больше волновал ее.

— Но не так. Не лежа на тебе, а медленно распаляя твою страсть, превращаясь в часть тебя, когда ты начинаешь трепетать подо мной.

Он наклонился, его рот отыскал ее губы, его язык глубоко проник через ее разомкнувшиеся губы. Мягкие пушистые волосы на его груди легко прикасались к ее грудям, раздражая их чувствительные вершины. Ее живот дрожал от сладостного и томительного ожидания. От его объятий ее бедра непроизвольно приподнялись, старясь прижаться к нему как можно ближе.

— Терпение, милая, — прошептал он, обжигая своим дыханием ее шею, его губы проложили дорожку к ее уху. — Пусть страсть продлится. Пока желание не охватит нас таким горячим огнем, что его больше невозможно будет вытерпеть.

Джейд уже полыхала. Пока он продолжал целовать ее, ласкать, дразнить любовными словами, ее температура невероятно поднялась. Кровь тяжело стучала в висках, тело ее дрожало, а кожа горела огнем. С ее губ срывались тихие стоны желания и страсти. Ее руки вцепились в него, умоляя его войти в нее, покончить с этой нестерпимой пыткой.

— Сейчас. Пожалуйста. Сейчас, — умоляла она дрожащим голосом.

Наконец он вошел в нее одним длинным сильным толчком, и Джейд подумала, что может умереть от этого сладостного ощущения.

Глухой стон блаженства, вырвавшийся у Мэтта, смешался с ее собственным восторженным вздохом.

— Не могу поверить, какая ты горячая.

Какая влажная. Какая сладкая, — шептал он хриплым от страсти голосом. — Словно погружаешься в теплый мед. Я мог бы утонуть в тебе и наслаждаться каждым блаженным мигом.

Она извивалась под ним в горячем желании.

— Еще, — стонала она. — Люби меня… еще.

В ответ он слегка толкнул гамак, и она немного отодвинулась от него, но не настолько, чтобы их трепещущие тела разъединились.

Словно маятник, гамак быстро вернулся назад, еще полнее соединив их, позволяя ему еще глубже войти в ее трепещущую плоть. Они опять громко застонали, ошеломленные силой их соединения.

— О Мэтт! Мэтт!

— Да, — прошептал он сквозь стиснутые зубы и снова толкнул гамак.

Раз за разом, когда гамак продолжал качаться туда и обратно, они разъединялись на несколько сантиметров, чтобы еще сильнее слиться воедино. Мэтт тяжело дышал, страсть сверкала в его глазах, вся кожа тела просто пылала. Джейд дрожала под ним, ее тело выгнулось к нему, как лук, натянутый рукой опытного лучника, а голова откинулась назад, по мере того, как наслаждение окутывало ее.

Восторг охватил их с невероятной силой, сотрясая их целой серией продолжавшихся конвульсий. Экстаз переполнял их, они парили в золотом сиянии, захваченные необыкновенно сильной страстью. Их голоса слились в единую, радостную гармонию, когда они вместе подходили к финальной грани наслаждения.

Ослабевшие и пресыщенные, они приникли друг к другу, лицо Мэтта уткнулось ей в грудь, пальцы Джейд гладили черные влажные волосы на его затылке. Наконец он приподнял голову и заглянул ей в глаза, в его взгляде сквозил юмор.

— Я думал, что буду рад побыстрее распроститься с этим гамаком, но теперь я в этом не уверен. Возможно, мы и сохраним его, особенно теперь, когда мы нашли ему такое прекрасное применение.

Она тихо засмеялась.

— Я полностью подчинена твоей милости, да? Ты словно владеешь своим королевством, так сказать?

Он кивнул, улыбаясь ей.

— Так оно и есть, и пока это единственное средство, при помощи которого мне удалось это воплотить, по крайней мере пока моя нога не заживет и я снова смогу нормально двигаться.

— У тебя изобретательный ум, Мэтт Ричарде. — Твои прихожане определенно были бы весьма удивлены, узнав, каким находчивым ты можешь быть, когда возникает нужда.

— Когда возникает что-то большее, чем нужда, — самодовольно напомнил он ей. Его рука скользнула между ними, устроившись на ее животе. — В данных обстоятельствах более подходящим был бы термин «созидательный», чем «находчивый». Мне было бы крайне приятно оставить тебя с ребенком. Наблюдать, как он будет расти в тебе. Видеть, как он будет прижиматься к твоей груди.

Она нежно улыбнулась ему, убирая с его лба мальчишеский вихор.

— Тогда нам следует поторопиться в Орегон, любимый, чтобы мы могли приготовить комнату для ребенка, который может родиться от твоих энергичных стараний.

Она помолчала, а потом добавила, блеснув глазами, озорным тоном:

— И мне тоже действительно хочется сохранить этот гамак, Мэтт. У меня появилась к нему большая любовь и привязанность.