Катя так крепко спала, что, проснувшись, почувствовала себя отдохнувшей и энергичной. Было только начало восьмого. Через час за ней заедет Арманд. Она поторопилась принять душ и через двадцать минут вернулась в спальню. На только что застеленной кровати что-то лежало.

– Что такое?

В ответ ей улыбнулась маленькая темноволосая женщина с нежным оливковым цветом лица и карамельными глазами.

– Бонжур, мадемуазель, – поздоровалась она. – Меня зовут Мария, я – ваша горничная. Хотите примерить некоторые ваши платья?

Катя не верила своим глазам. На кровати был разложен целый набор вечерних туалетов, который мог поступить только из мастерских модельеров. Ее осмотра ждала дюжина вечерних туфель, а комод был набит шелковым нижним бельем с кружевами и оборками.

– Откуда все это взялось? – спросила Катя.

– По заказу мистера Фремонта. Катя провела пальчиками по платьям.

– Но как он узнал мой размер?

Она оглянулась, стараясь найти свой брючный костюм, но его не было. Мария понимающе улыбнулась.

– Я не могу принять это.

– Мистер Фремонт скоро возвратится, – сообщила ей Мария. – Я обещала ему, что вы будете готовы.

Катя беспомощно огляделась.

– Ну, что же. Думаю, не надо заставлять мистера Фремонта ждать, правда?

В ответ Мария широко улыбнулась.

– Вам действительно не стоило делать этого?

– Чего этого?

– Одежды… всего остального. Арманд рассмеялся:

– Но вы пока что не видели всего остального.

Белый «роллс» скользил по Гранд-Корниш, Катя спросила:

– Кто ваш шофер? Никогда не видела такого крупного мужчину!

Шофер, казалось, занимал все переднее сиденье машины, его огромные ручищи закрывали все рулевое колесо. Лысина поблескивала в мягком внутреннем освещении машины, а взглянув в зеркало заднего обзора, Катя с содроганием увидела холодные черные глаза, которые сверкнули на нее.

– Салим турок, – сообщил Арманд несколько понизив голос.

– Где вы его отыскали?

– Я специально искал такого человека. И нашел его, когда ему было всего тринадцать лет, и поверите ли, уже тогда он был почти такого же роста. Он выступал на карнавале, гнул зубами железные прутья, боролся с питоном, выполнял другие трюки, значительно менее приятные, чем названные мною. Всю жизнь к нему относились как к ненормальному, и занимался он делами, которые обычно поручаются ненормальным.

– Пока не появились вы. Арманд пожал плечами:

– Салим очень смелый, добрый человек. Он никогда не позволит обидеть вас.

Катя ждала, что Арманд продолжил рассказ, но вместо этого он запустил руку в карман своего пиджака, выудил оттуда ювелирную коробочку и протянул ее Кате.

– О, нет! Не могу принять.

– Аксессуары, – промолвил Арманд.

Катя ахнула, когда раскрыла коробочку. Внутри находилось бриллиантовое ожерелье, двойная цепочка которого замыкалась вокруг огромного сверкающего рубина.

Катя покачала головой:

– Не могу принять этого…

– Тогда считайте, что вы получили это напрокат на сегодняшний вечер.

Катя пристально смотрела на прекрасные камни, лежавшие у нее на коленях. Но только когда машина подъехала к казино, она быстро защелкнула ожерелье на своей шейке.

С наружной стороны казино заливали красные, голубые, белые огни, что само по себе было великолепно. Но для Кати, на которую нахлынули детские воспоминания о ее единственном посещении этого заведения, все здесь показалось царственно великолепным, лучше всяких сравнений.

На обитых панелями стенах холла висели очень дорогие гобелены, в залах толпились разодетые мужчины и женщины, которых влекли сюда ожидавшие их веселье и, если повезет, выигрыш. Раздавался смех и звучали голоса на дюжине разных языков – от арабского до австралийского варианта английского. Швейцары и носильщики в красных мундирах и фесках сопровождали прибывающих в ресторан «Синяя птица», в залы для игр, а пришедших на спектакль – на второй этаж.

– Добрый вечер, мисс Мейзер.

Катя взглянула на высокого, атлетического склада мужчину, который неожиданно появился перед ней.

– Катя, разрешите представить вам Дэвида Кэбота, – произнес Арманд.

– Рада познакомиться с вами.

– Взаимно, мисс Мейзер. Арманд, можно вас на два слова? По поводу Лондона.

Арманд извинился, Катя отвернулась в то время, как двое мужчин, сблизившись, начали шептаться. Потом Арманд опять подошел к ней.

– Кто это такой? – спросила Катя, почему-то думая, что Дэвид Кэбот артист.

– Специалист по вопросам безопасности, – ответил Арманд. – Похоже, что к нам должен пожаловать шулер.

– Шулер?

– Мошенник карточной игры. Игрок, который считает колоду в азартной игре баккара… и даже хуже того, завел себе сообщника с одним из игроков на раздаче, который сдает ему карты снизу колоды.

– Здесь? В этом заведении?

– Особенно в этом заведении, – мрачно заметил Арманд. – Казино, как магнитом, притягивает всяких жуликов и проходимцев со всего света. Не думайте, что вы сможете распознать их. Ни за что не сумеете. Эти подонки ведут себя и одеваются как миллионеры. Они прикрываются пожилыми, богатыми матронами или используют продажных бывших танцовщиц, чтобы отвлечь от себя внимание. Если мы не будем настороже, то они оберут нас до нитки.

После такого объяснения и предупреждения он проводил Катю в главный игровой зал – «Большой салон». По пути туда их с Армандом останавливали с полдюжины раз. Было похоже, что Арманд знал здесь каждого от арабских королевских особ и европейских аристократов до самых простых пажей, был в равной степени внимателен со всеми. Но, возможно, немного более внимателен с женщинами, подумала Катя. Женщины подходили к Арманду непрерывной чередой, бегло кивая и оглядывая Катю, но все свое внимание – и во многих случаях значительную часть обнаженных грудей – уделяя Арманду. Были там богатые вдовушки во всем черном с лицами, покрытыми толстым слоем белой пудры, на фоне чего ярко выделялись их красные и алые губы; элегантные матроны, опиравшиеся на руку своих мужей или, как в нескольких случаях заподозрила Катя, на руку своих сутенеров. Были там и юные красавицы: черные до голубизны, изящные, как статуэтки, африканки, деликатные, как лепестки цветов, азиатки, разбитные скандинавки, которым нравилось флиртовать и поддразнивать мужчин. Со всеми Арманд вел себя как истинный джентльмен, останавливался, чтобы представить Катю, затем сосредоточивал все свое внимание на стоявшей напротив него женщине, создавая у нее впечатление, что она единственная женщина во всем зале.

– У вас масса поклонниц, – заметила Катя, удивленная нотками раздражения в своем голосе.

– Все надо относить на счет того, что я тут хозяин, – объяснил Арманд просто.

Основной зал для азартных игр был впечатляющим. Потолок высотой не менее шестидесяти футов был облицован полихромированным стеклом. Колонны розового мрамора с прожилками поддерживали арки и множество хрустальных люстр, отбрасывавших яркий красноватый свет от стоявших внизу игральных столов. Несмотря на толпы народа, звуки приглушались и поглощались толстыми коврами и специальной плиткой, покрывавшей стены.

– Ничего из этого я не запомнила, – выговорила, наконец, Катя.

– Посмотрим, что вы скажете, когда увидите зрительный зал, – отозвался Арманд. – Завтра мы открываем новое кабаре.

Она следовала за Армандом, и ей стало передаваться возбуждение, царившее вокруг. Она задержалась у стола с рулеткой, привлеченная выражениями ожидания, страха, иногда отчаяния на лицах игроков. Их напряженность и сосредоточенность ускоряли ее пульс. Радость от выигрыша или унылая покорность от проигрыша приводили ее сердце к восторгу и замиранию.

– А что находится там? – спросила она Арманда, показывая на ниши, отгороженные бархатными шнурами и охраняемые двумя джентльменами в черных костюмах.

– Индивидуальные комнаты, – ответил он. – Здесь играют только в баккара, входной билет стоит сто тысяч долларов. – Арманд улыбнулся, видя, как удивилась Катя. – Для большинства этой публики сто тысяч – небольшие деньги. Посмотрите на них. Немецкий издатель из Мюнхена, мультимиллионер. Рядом с ним хозяин компании «Аэроармз», поставщика современных вооружений для французского правительства. В туалет сейчас направляется трезвомыслящий, консервативного склада швейцарский банкир… Интересно, что сказали бы о нем клиенты, если бы увидели его здесь? Тут шейхи и принцы, индийские махараджи, султан из Брунея. Все они приехали сюда из спортивного интереса. Их не беспокоит, сколько они потратят, если это доставляет им удовольствие. Если они выиграют, тем лучше. Но и мы, и они знаем, что они приедут сюда опять; наше заведение внакладе не останется.

– С деньгами можно делать все что угодно, – заметила Катя. – Это почти непристойно.

– Вы удивитесь, что именно на них делается, – подогрел ее интерес Арманд.

Но Катя не успела спросить его, что означают эти его загадочные слова. Арманд повернулся, обратившись к крупье. Катя обратила внимание на то, что и раньше он подходил к сотрудникам и о чем-то с ними недолго шептался. Чаще всего ему отвечали кивком или качали головой. И Арманд отходил, как будто он не вступал ни с кем в контакт, и опять брал на себя роль хозяина.

– Арманд, думаю, что нам следовало бы…

– Катя, извините…

В его голосе прозвучало предостережение. Катя посмотрела вокруг, но, видимо, Арманд заметил что-то такое, чего она не увидела. Он увлек ее к одной из касс, укромно расположившейся в углублении рядом с мраморной колонной. К ним неожиданно подошла женщина.

– Месье Фремонт, слава Богу!

Арманд взглянул через плечо. Катя увидела, что его взгляд был испытывающим. Как будто он решал вопрос, посвящать ее или нет в то, что произойдет. Она была молоденькая и очень красивая, но глубоко опечаленная. Когда-то прекрасная одежда обносилась, замшевые туфли порвались. Морщины и складки на ее смуглом лице говорили о долгом физическом труде. Это что-то иное, подумала Катя, что именно? Затравленность, испуганное выражение лица напомнили Кате незаконных эмигрантов из Мексики, которых она защищала, лица беспомощных граждан, лица отчаявшихся.

– Все наладится, – Арманд так тихо произнес эти слова, что его губы едва шевельнулись. Он повернулся так, что закрыл собою эту женщину, которая стояла возле мраморной колонны. – Все уже устроено. Я рад, что вы безопасно добрались сюда.

Женщина, как в молитве, закрыла глаза.

– Благослови вас Господь! – прошептала она. Арманд вынул из кармана бланк.

– Вот предъявите это кассиру. Он выдаст вам некую сумму денег. Играйте за шестым столом в «Американском зале». Крупье предупрежден о вас. Гарантирую вам удачу сегодня.

Женщина неотрывно смотрела на Арманда, потом, к удивлению Кати, схватила его руку и поднесла к своим губам.

– Да благословит вас Господь! – повторила она, как заклинание.

Катя наблюдала за женщиной, которая подошла к кассе.

– Арманд, объясните мне, что же здесь все-таки происходит?

– Любезность для старого друга, Катя, – улыбнулся он натянуто. – Прошу прощения. Мне надо на минутку отлучиться. – Знаком он показал на одного из охранников. – Франсуа к вашим услугам, а я вернусь через несколько минут.

– Не могу ли я быть вам чем-нибудь полезным, мадемуазель? – спросил охранник.

– Спасибо, мне ничего не нужно.

Катя пошла между столов под звуки вращающегося колеса рулетки и грохочущего шара, перепрыгивающего через ребра колеса и нарушающего ровное течение ее мыслей. «Что еще происходит здесь?» – спрашивала она себя. Ее так сбило с толку странное поведение Арманда, что она совершенно не заметила, как к ней подошла Джасмин.

– Катерина! Какая приятная неожиданность! Вы все-таки приехали сюда к нам. – «И как вам это удалось сделать, Катерина? – гадала Джасмин. – Ведь газеты назвали вас основным подозреваемым в деле «Мэритайм континентала».

– Джасмин! Привет.

– Пойдемте, вы мне должны обо всем рассказать, – она подхватила Катю под руку и увлекла ее в «Большой салон», главный зал игры. – Когда вы приехали?

– Сегодня после обеда, – нервно ответила Катя, бросая взгляды по всему залу в надежде заметить Арманда.

– Правда? И вы уже успели сделать покупки… Джасмин критически оценила вечернее платье Кати.

Оно было создано модельером Баленсиагой из материала светло-розового цвета, открывающегося на спине вроде тюльпана и свисающего с плечей на усыпанных драгоценностями бретельках. Платье, несомненно, было фабричного производства, но, как отметила про себя Джасмин, оно подошло к фигурке Кати как специально сшитое для нее.

– Надолго ли вы сюда пожаловали? – продолжала спрашивать Джасмин, не обращая внимания на то, что этот допрос Кате не нравится.

– По правде сказать, не знаю…

– И эта ужасная ситуация, возникшая в Америке! Все, что теперь говорят о вашем отце. Позор! Неужели в полиции и впрямь думали, что вы замешаны в это?

– Мне бы и в голову не пришло, что вы слышали обо всем этом, находясь здесь, – отозвалась, сдерживая себя, Катя.

Джасмин отступила на шаг.

– Если я вас обидела, простите. Просто я вспомнила прежде всего вас, когда услышала о случившемся с «Мэритайм континенталом». – Джасмин помолчала. – Катя, вы быстро поймете, в Бейруте секреты долго не держатся. «Миддл ист рипорт» – наш вариант вашего журнала «Тайм» – поместил пространную статью в своем последнем номере.

– Простите, – извинилась Катя. – Это был какой-то кошмар. Честно говоря, это стало одной из причин, приведших меня сюда. Арманд решил, что для меня будет лучше на некоторое время убраться оттуда… пока все не выяснится.

– Прекрасная мысль, – решительно согласилась Джасмин. – Мы члены одной семьи, Катя. Знайте, что вы можете приходить ко мне в любое время, когда пожелаете. Поверьте, я вполне понимаю, что вы переживаете: сначала вы потеряли отца, а теперь вот это. Надеюсь, вы позволите мне быть вашим другом?

Нервы Кати успокоились, она почувствовала прилив теплоты к этой женщине, которая выражала ей свое сочувствие.

– Спасибо, Джасмин. Это многое значит для меня.

– Тогда вы не станете возражать, если я заеду за вами и представлю вас некоторым из моих друзей? Они очень занятные и интересные люди. Знаю, насколько занят Арманд, и я не позволю, чтобы вы в одиночестве бродили по этому его заведению.

Катя засмеялась.

– С удовольствием встречусь с ними. Спасибо. – Она уже собиралась предложить Джасмин присоединиться к ней с Армандом, когда Джасмин кивком указала на вход в «Большой салон».

– А вот и ваш блуждающий рыцарь! – засмеялась она. – Ну, я оставляю вас на его попечение. Поверьте, Арманд поможет вам все уладить. Но я жду, что завтра вы заедете ко мне. Мы поедем куда-нибудь обедать и, не торопясь, поболтаем всласть.

У окошечка кассы Джасмин подписала чек на пять тысяч ливанских фунтов. Потом передумала и удвоила эту сумму. Ее радовала удача. Катерина – прекрасная девушка, воспитанная в этом невинном американском духе. Может быть, если судьба окажется благосклонной, ей удастся соблазнить Катю отправиться вместе с ней и Луисом в какую-нибудь увеселительную поездку? В конце концов, у нее никогда не было американской девушки, по рассказам Луиса, они очень даже недурны.

– А, Катя! Извините, что заставил вас ждать.

Не останавливаясь, Арманд подхватил Катю под руку и повел ее в ресторан «Синяя птица».

– Не Джасмин ли сейчас болтала с вами?

– Да, замечательная женщина. Похоже, она старается сделать все возможное, чтобы помочь мне.

– Правда? Очень великодушно с ее стороны.

Катя безошибочно услышала подтекст в словах Арманда. Это удивило ее – не только тон, но и направленность иронии. Учитывая все, что Арманд рассказывал ей о родственных отношениях в Ливане, она даже не могла допустить возможностей разногласий в семье.

Арманд привел Катю в отдельный обеденный зал, отгороженный с двух сторон художественным стеклом со сложным матовым орнаментом. Как только они вошли в помещение и стеклянная дверь закрылась, гул общего зала ресторана исчез. К тому же – Катя это поняла – снаружи нельзя увидеть, что находится внутри, а из самого помещения все было видно. Это позволяло находившимся здесь людям видеть все, что происходит в ресторане.

– Один из моих грешков, – заметил Арманд, читая ее мысли. – Хочу знать, что происходит в моем скромном заведении.

– Ага! – отозвалась Катя с подтрунивающей улыбкой.

Она села на бархатный диванчик и стала смотреть в окно, через которое открывался широкий вид на сады казино и на более дальнюю перспективу, на катящиеся волны Средиземного моря, освещенную набережную. Метрдотель вырос как из-под земли, осторожно неся запыленную бутылку красного вина и длинную свечку для обеденного стола. Он откупорил бутылку и положил пробку перед Армандом.

– Мы подождем несколько минут, пока вино подышит и осядет, – пояснил Арманд, взял Катю за руку. – Как вам все это?

– Я потрясена, – откровенно ответила Катя. – Все это… – она обвела взглядом комнату. – Я не видела ничего подобного.

– На вас очень много свалилось, – мягко произнес Арманд. – Пусть все рассудит время, постарайтесь успокоиться.

– Но все-таки остается одна проблема. Как мне поступать, если я не знаю, что случилось? Кто-то или что-то вторгся в мою жизнь и перевернул ее вверх тормашками. Мне надо знать, кто это сделал и почему, Арманд.

Катя внимательно наблюдала за ним. Он не отводил взгляда от ее глаз, и она была уверена, что он знал, чего она хочет добиться. Он приподнял бутылку с вином и придвинул свечу поближе к ее горлышку, взял графин и вылил в него вино, внимательно наблюдая за тем, чтобы осадок остался в бутылке. Букет двадцатилетней выдержки вырвался наружу.

– Отведайте.

Катя колебалась, потом поднесла свой бокал ко рту. Вино представляло собой багряный нектар, его вкус был таким, которого раньше она никогда не ощущала.

Арманд наблюдал, как на лице Кати отразились удивление и удовольствие. Жонглирование вином дало ему очень небольшой выигрыш во времени. Всю жизнь ему приходилось принимать решения такого же рода, что и теперь – определять, скольких людей надо посвящать в текущие дела и склонять их действовать по своему усмотрению. Он считал, что панцирь, защищавший его душу, стал настолько толстым, что такого рода обман его совсем не тронет. А разве Катя составляет исключение? Под кончиками ее пальцев этот панцирь становился очень хрупким.

«Она ищет истину, которую я не могу сообщить ей без риска, что она поступит опрометчиво. Скажет или сделает что-нибудь такое, что потом поставит под удар ее жизнь. Пока я не запрячу Пьера и его друзей куда надо, истина может оставаться нераскрытой».

– В самолете вы могли открыть мой кейс, – сказал Арманд. – Почему вы этого не сделали?

Катя вздрогнула от заданного с такой прямотой вопроса, но очень быстро оправилась.

– Думаю, потому что не сую свой нос куда не следует.

– Даже когда это касается вас?

– Может быть, в этих случаях особенно. – Она помолчала. – Я не поступила так с вами. Мне не хотелось портить наши отношения. – Рассмеялась. – Может быть, я не такая храбрая, как считала.

– Не надо недооценивать себя.

Арманд засмотрелся на цветные блики, возникшие от отсветов на стекле. Он отпивал вино, надеясь, что ему удастся представить все в каком-то приятном свете.

– Ваш отец оставил кое-что, относящееся к «Мэритайм континенталу».

Катя вздрогнула, будто прикоснулась к пламени.

– Расскажите, Арманд. Ради Бога, расскажите мне об этом!

Он взял ее руку.

– Немногое, но для начала хватит. У Александра был человек в лондонском банке, который сообщил ему, что возникает ситуация, которая, если она выйдет из-под контроля, может повредить «Мэритайм континенталу».

– Какого рода ситуация?

– Растрата.

Катя покачала головой.

– Значит, он знал! – прошептала она. – Все это время он знал, что что-то должно произойти.

– Не делайте поспешных выводов! – живо возразил Арманд. – Алекс не знал, каким образом это может затронуть «Мэритайм континентал». Я подозреваю, что он пытался выяснить дополнительные подробности, когда… когда был убит.

– Назвал ли он какую-нибудь фамилию?

– Да, фамилию своего контактера в Лондоне.

– Сообщил ли этот… контактер моему отцу имя подозреваемого растратчика в «Мэритайм континентале»?

– Нет, в записях Алекса нет ничего, что намекало бы на это, – ответил Арманд недовольный собой.

– Нам надо поговорить с этим человеком в Лондоне, – заявила Катя.

Арманд поднял руку:

– Это не так просто сделать. Похоже, что он пропал. Как раз сейчас я занимаюсь этим делом.

– Надо разыскать его, Арманд! Если он знал о растрате, может быть, он знал также, кто вовлечен в это дело в «Мэритайм континентале»? Разве это непонятно? Такая информация пригодилась бы районному прокурору. Она оправдала бы меня, Эмиля, банк! – В глазах Кати засветилась надежда. – Разрешите мне взглянуть на записи отца, Арманд. Может быть, вы в них что-то просмотрели или неправильно поняли, что-то такое, что я уловлю.

– Катя, выслушайте меня внимательно и, пожалуйста, не обижайтесь, прошу вас. Алекс указал не только имя одного человека. Он назвал другого человека, очень могущественного, очень влиятельного. Мне непонятно, как он попал во всю эту историю, поэтому мне надо действовать с чрезвычайной осторожностью.

– Кто он такой? – спросила Катя, перебивая его. – Если он находится в Нью-Йорке, я помогу вам найти его.

Арманд покачал головой:

– Пег, он находится здесь, в Бейруте. И если он пронюхает о том, что я навожу справки, то последствия могут оказаться ужасными.

Катя отреагировала так, как будто получила пощечину.

– Вы хотите сказать, что не верите мне?

– Я хочу сказать, что на карту поставлена жизнь людей, – ответил Арманд. – Я прошу вас, Катя, доверьтесь мне. Разрешите мне действовать по-своему, так как у меня лучше всего получается.

Ее подмывало дать ему отповедь, но она подавила гнев, заставила себя проявить внешнее спокойствие.

– Что, по-вашему, я могу сделать такого ужасного? – спросила она.

– У меня нет ни малейшего представления. И думаю, что вопрос скорее надо ставить так: что вы сделаете вообще?

– Как я сказала, если я точно буду знать, что написал мой отец…

– Катя, при всем моем уважении к вам я должен сказать, что вы мало что знаете о делах «Мэритайм континентала». И осмелюсь добавить, что практически совсем несведущи в делах финансовых кругов Лондона или других мест. Вы не знаете, что надо спрашивать и кому задавать вопросы. Тут мы имеем дело с очень скользкими людьми. Если только они заподозрят, что кто-то под них копает, они заткнутся. Или хуже того, обратятся против вас. Я не допущу такого оборота.

– Вы привыкли за всех принимать решение о том, как поступить лучше? – спросила она с иронией.

– Отнюдь нет, – спокойно ответил он. – Но я действительно надеюсь, что люди вашего воспитания и интеллекта понимают, когда им требуется совет, и поведут себя достаточно ответственно, чтобы воспользоваться полезным советом.

Если бы он сказал что-нибудь другое, если бы хоть немного посчитался с ее мнением или дал бы какое-нибудь даже липовое объяснение, то, возможно, Катя согласилась бы с ним, хотя бы на время. Но слова Арманда ужалили и унизили ее. Сказав это, он переступил границу того, что Катя считала правильным и справедливым.

– Это ваше последнее слово по этому вопросу?

– На данный момент другого не может быть. Надеюсь, вы понимаете это…

Катя встала из-за стола:

– Нет, не понимаю. Честно говоря, если вы ведете здесь дела таким образом, то это ужасно.

Катя смягчила тон своего голоса.

– Вы были лучшим другом моего отца. Вы взяли что-то, что принадлежало ему, что могло бы помочь мне. Я приехала сюда, потому что поверила вам, Арманд. По истечении стольких лет я не забыла первое посещение… – Голос Кати дрогнул. – Никакой друг не поступит так, как с легким сердцем поступаете вы. Мне непонятна такая дружба, Арманд. Так вы называете…

Катя резко отворила стеклянную дверь и, глядя прямо перед собой, быстро пошла из ресторана. Она была уже почти возле самого выхода, когда сильная рука подхватила ее за локоть и направила к бару.

– Кто вы такой? – сердито спросила Катя. Потом, несмотря на гнев, она узнала это лицо.

– Вы вспомнили?

– Да, мистер Кэбот, вспомнила. Приятно увидеть вас опять. А теперь с вашего разрешения я пойду.

– Нет, теперь вам надо меня выслушать.

Дэвид подтолкнул Катю к последнему высокому стулу у стойки бара, который в часы приема пищи практически пустовал.

– Вы знаете, чем я занимаюсь? – спросил Дэвид.

– Вы что-то вроде охранника. Дэвид покачал головой:

– Не просто охранник, мисс Мейзер. Один из лучших специалистов в этой области. Если хотите, можете спросить окружающих.

– Зачем мне это?

– Потому что я тот человек, который собирается установить, кто вырвал сердце из «Мэритайм континентала».

Глаза Кати расширились.

– Не знаю, что у вас происходило там, – продолжал Дэвид, кивнул в сторону ресторана. – Но рискну высказать догадку, скажу, что Арманд оказался не очень откровенным. Не судите его строго, мисс Мейзер. Он хорошо знает, что делает, и под рукой у него наилучшие для этого средства.

– Вы хотите сказать, что Арманд рассказал вам О содержании бумаг моего отца?

– Он не мог поступить иначе, верно?

Катя покраснела, допустив такую оплошность.

– Значит, получается, что все могут знать, что происходит, кроме меня. Благодарю вас за откровенность, мистер Кэбот. Доброй ночи!

– Мисс Мейзер! – Катя взглянула через плечо. – Не позволяйте своей гордыне становиться поперек дороги. Здесь речь идет не о людях, которые делают вид, что руководят революцией. Здесь идет смертельная схватка. Весь город – одно большое ухо. Не говорите ничего лишнего.

Дэвид почувствовал, как взгляд Кати пригвоздил его к стойке бара.

– Спасибо за совет, мистер Кэбот. Почему бы нам не подождать и не посмотреть, что вы раскопаете? Может быть, вы измените мотив своей песни?