Глава 13
В последующие морозные дни у Сьюзан было мало времени, чтобы вспоминать о той ночи, когда Дэниел пришел в ее комнату. И если за дневными заботами ей удавалось отогнать это воспоминание, то в темноте своей комнаты, засыпая, она часто ловила себя на том, что вспоминает жар кожи Дэниела, запах мыла и пены для бритья, и ее охватывало неясное томление, словно после долгой зимы наступала весна.
И с каждым днем росло чувство вины, поедая Сьюзан, пока ей уже совсем стало невмоготу. Молодая незамужняя женщина не должна принимать в своей комнате мужчину, особенно если он полураздет и болен, а она вот-вот навсегда должна связать свою жизнь с церковью.
Навсегда.
Почему будущее кажется ей не таким ясным, как раньше? Почему ей не удается подавить тревожащие желания? Сьюзан надеялась, что некоторое время, проведенное вне школы, подскажет ей решение. Но она находится в еще большем смятении, чем когда-либо.
— Ты очень хорошо выглядишь, Сьюзан.
«Дэниел».
Внезапно заколотившееся сердце напомнило ей, что с той ночи они не оставались наедине. Сьюзан одарила Дэниела застенчивой улыбкой. Она хотела отвергнуть комплимент, потому что читала, что напоминает ворону в своей черной одежде, но с языка сорвалось:
— Спасибо. Я собираюсь в город и закажу там твое лекарство.
В ответ на ее слова он скорчил гримасу. Сьюзан до сих пор сердилась на него за то, что с неделю назад он, никому не сказав, перестал принимать морфий. Она знала, что Дэниел не хотел волновать Эстер или заставить ее подумать, будто он не доверяет ее мазям и порошкам. Сьюзан застала его, когда он выливал свое лекарство в ночной горшок, и отругала за невыполнение предписаний врача. Дэниел пожаловался, что от этого снадобья ему становится хуже. Сьюзан заявила, что это невозможно, и унесла бутылочку с остатками порошка, чтобы собственноручно восполнить лекарство. Тогда уж она, если понадобится, вольет его в Дэниела насильно.
Но девушка не могла не отметить, что Дэниел и без прописанного лекарства поправляется весьма быстро. За исключением того, что он придерживал бок, когда вставал, или морщился от слишком резкого движения, Дэниел практически выздоровел. Если верить Эсси, рана зарастала прекрасно. След, конечно, останется, но одним шрамом больше — одним меньше в добавление к уже имеющимся.
— Пожалуй, я лучше пойду, — сказала наконец Сьюзан, когда Дэниел так и не заговорил.
— Постой. Я хочу дать тебе вот это, — тихо проговорил он, а когда вслед за этим улыбнулся, Сьюзан уловила образ того мальчика, каким когда-то был Дэниел. Тем мальчиком, который приносил ей подарки, когда получал деньги за работу на конюшне. Сьюзан и не помнила, сколько раз, соскучившись, выбегала на дорогу встретить его и получала мятные леденцы.
— Что? — выдохнула она.
Он поднял руку, разжал пальцы.
При виде изящного золотого медальона, лежащего на ладони Дэниела, у Сьюзан перехватило дыхание.
— Дэниел, какая прелесть! Но я не могу взять его.
— Пожалуйста. — Это не было требование, лишь просьба, но отметающая любые возражения. — Я хочу, чтобы ты его взяла. Он принадлежал моей сестре.
Лицо Дэниела было скрыто тенью, но Сьюзан и так поняла, что он очень дорожит медальоном.
— Я не знала, что у тебя была сестра.
— Думала, что я вылупился из яйца?
— Ну, нет, я…
Он вложил медальон и цепочку в руку Сьюзан и сделал это так нерешительно и нежно, что девушка поняла — Дэниел очень любил свою сестру.
— Энни умерла до того, как я дошел до приюта. — Сьюзан впервые услышала хоть что-то о его жизни до «Бентон-хауса». — На самом деле это медальон моей матери, но когда родилась Энни, мама повесила его ей на шею — на счастье. — Он сжал пальцы Сьюзан вокруг золотой вещицы. Непонятная нотка разлуки прозвучала в его голосе, когда он добавил: — Я подумал, что он должен быть у тебя.
Сьюзан смотрела на их руки. Ладонь Дэниела была такой большой, темной, грубой.
— Я напоминаю тебе Энни?
Девушка подняла голову и успела заметить быструю улыбку, коснувшуюся губ Дэниела.
— Не совсем. — Он помолчал, думая о прошлом. — Но она была милая. Как ты. Возьми его, — снова попросил он и направился к лестнице.
— Дэниел?
Он остановился, повернулся и вопросительно поднял бровь.
— Помоги мне надеть его, — тихо попросила Сьюзан.
Дэниел неохотно вернулся. Сьюзан подала ему медальон и повернулась спиной, прекрасно сознавая близость Дэниела.
Украшение легло на лиф платья — золотое сияние на чернильно-черной ткани. Не успела Сьюзан до конца прочувствовать легкие, как пух, прикосновения пальцев Дэниела, как он уже убрал руки. Но все же по спине у нее побежали мурашки.
— Ну и как? — спросила Сьюзан, поворачиваясь к нему и вздергивая подбородок.
— Как будто так и было, — в тон ей ответил Дэниел.
— Здесь и останется. — Она протерла изящный медальон. — Я всегда буду его носить, что бы ни случилось.
Дэниел почувствовал удовольствие и некоторое смущение при этом заявлении и снова направился к лестнице.
— Что ж, увидимся, когда ты вернешься.
И только когда он исчез из виду, Сьюзан вспомнила: если она пострижется в монахини, ей придется отказаться от всех земных благ, даже от маленького золотого медальона, который когда-то принадлежал маленькой девочке по имени Энни.
Сьюзан хлестнула мерина поводьями и повернула сани на дорожку между соснами, которая должна была привести ее в город в два раза быстрее по сравнению с обычной дорогой.
Эстер попросила Сьюзан съездить в Эштон и привести все необходимое для готовящегося праздника. Поскольку зайти ей придется в несколько мест, девушка взяла и остатки лекарства Дэниела, чтобы попросить у аптекаря еще такого же снадобья.
Сани съехали с выветренного горного склона в долину. Сьюзан не проехала еще и половины пути, когда обнаружила, что она не одна. Справа на гребне горы стояли четыре всадника, почти не заметные на фоне деревьев. Лишь мельком глянув на них, Сьюзан пустила лошадь быстрее.
— Эй, вы там!
Один из мужчин отделился от группы и галопом направился к Сьюзан.
Девушка крепче сжала обмотанные вокруг пальцев поводья. Мерин, чувствуя неладное, дернулся, мотая головой. Сани накренились, выровнялись и снова рванулись вперед.
Сьюзан почувствовала знакомое чувство тошноты. Она постаралась взять себя в руки, говоря себе, что едущий к ней мужчина всего лишь кто-то из хорошо знакомых ей соседей. Всадник приблизился, она поняла, что ошибалась. Человек этот был ей незнаком.
Всадник наклонился, ухватил постромки и тянул до тех пор, пока сани не остановились. Сьюзан невольно сжалась на сиденье. Она быстро глянула на неопрятного вида длинноволосого наездника, потом на трех других, снова — на первого. За последние несколько лет она обрела некоторую уверенность в себе, но сейчас ей было явно не по себе при встрече со столь сурового вида людьми и так далеко от любой помощи.
Мужчина выпрямился, но не отпустил постромки лошади Сьюзан. Он внимательно оглядел ее, потом сообщил:
— Я подумал, может, вы поможете мне.
Сьюзан подавила нараставший страх и пристально посмотрела на руки мужчины, удерживавшие ее лошадь. Незнакомец проигнорировал молчаливый приказ и улыбнулся, показав потемневшие зубы, некоторые из которых были сломаны. Бледная кожа худого лица была изрыта оспинами.
— Вы здешняя, мэм?
Несмотря на улыбку, выражение его лица оставалось холодным и непроницаемым.
Сьюзан заставила себя посмотреть на него. Она чувствовала, что он осторожничает, но что-то еще стояло за всем этим, что-то витало в холодном воздухе. Девушка осторожно нащупала толстый конец хлыста, незаметного в складках ее платья.
Когда она не ответила, мужчина продолжил:
— Мои друзья и я ехали по дороге, но теперь, кажется, заблудились.
Пульс на шее Сьюзан бился так, что она начала задыхаться, но ей удалось сохранить внешнее спокойствие. Главное, быть начеку…
— Я надеялся, что вы сможете показать нам дорогу на Эштон, — добавил мужчина.
Сьюзан кивнула головой в сторону крутого обледеневшего склона, где ждали товарищи этого человека.
— Поезжайте вдоль деревьев на запад. — Она говорила тихо, с трудом. — И сразу за ручьем увидите дорогу.
Двигаясь так, словно у него болят все суставы, мужчина выпрямился в седле. Так же медленно он отпустил лошадь Сьюзан и коснулся полей шляпы.
— Весьма обязан.
Натянув поводья своего коня, он в нерешительности остановился.
— Я слышал, что в городе находятся люди из агентства Пинкертонов. Не знаете, где можно их найти? — Его глаза потеряли всякое выражение. — Мне нужно кое за кем проследить.
Сьюзан крепче сжала хлыст.
— Вы, должно быть, ошиблись, — твердо сказала она. Сама не зная почему, Сьюзан не решилась рассказать им о местонахождении Дэниела. — В городе нет никого из этого агентства. Вы могли бы попытаться…
— Большое спасибо за помощь, мэм.
Мужчина развернул лошадь в снегу и поскакал к ожидавшим его спутникам. Вскоре их темные тени растворились среди деревьев.
Сьюзан передернулась и выпустила хлыст, который сжимала мертвой хваткой. Не чувствуя резких порывов ветра, она постояла на месте несколько минут, давая всадникам отъехать как можно дальше.
Сверху, незаметный за соснами, Грант Дули наблюдал за скользившими по снегу санями.
Его брат Марвин внимательно смотрел на него, сохраняя вид загадочный и холодный. Темные тени не добавляли плоскому профилю Марвина выразительности. С самого рождения его череп имел странную форму, будто кто-то вдавил переносицу внутрь.
— Думаешь, это та девица, про которую говорил Флойд? Которую Крокер постарался спрятать в монастыре в Колорадо?
— А ты видел в городе других монахинь? Это точно она.
— Ну и что будем делать?
— Когда пинкретоны повезут Флойда?
— В следующее воскресенье.
— У нас еще больше недели.
Грант изобразил мрачную улыбку, от чего покрытые оспинами щеки сморщились. Он хотел убить Крокера, но не смог прикончить его ударом ножа. На этот раз он своего добьется и удостоверится, что этот агент умрет первым. В течение трех лет Крокер, как гончая, преследовал братьев Дули. Он не успокоится, пока последний из них не умрет или не попадет в тюрьму. И Грант не намеревался помогать ему в достижении этой цели.
— Дай мне убить его, Грант.
Глаза Марвина сверкнули злобой. Его личная война с этим человеком лишь обострились с тех пор, как он и Грант побывали в тюрьме.
— Что за спешка? — Грант проводил взглядом теперь уже окончательно скрывшиеся из виду сани. — У нас хватит времени для небольшой забавы. Мы устроим ему настоящий ад.
— Это как?
— Мы порезвимся с этой малышкой. Крокер крепкий ублюдок, но, думаю, Флойд прав. Он сказал, что как-то забрался в номер к этому парню и видел у него в седельном вьюке фотографию какой-то монашки. Если это она, мы сломаем Крокера в два счета.
На лице Марвина изобразилось глубочайшее отвращение. Он уже много лет ненавидел Крокера. С того дня, как тот убил одного из его двоюродных братьев во время перестрелки в Шайенне. Гранту, может, и хочется поиграть с Крекером, как кошке с мышкой, но он, Марвин, желает без всяких фокусов перерезать горло этому пинкертону и не видит причин откладывать дело в долгий ящик. И если предоставится случай, он им воспользуется. Даже если придется действовать у Гранта за спиной.
Добравшись до Эштона, Сьюзан не обнаружила там и следа незнакомцев. На улицах было много народу, ехали фургоны и экипажи. Ночью выпал снег, придав воздуху хрустящую свежесть и сверкающую белизну широким бульварам, по сторонам которых располагались магазины.
Сьюзан оставила сани в конюшне и, достав из сумочки список Эсси, начала свой обход. Но сперва направилась в аптеку.
Маленький бронзовый колокольчик известил о ее приходе. Сьюзан много лет не была в заведении мистера Джибби, но запах укрепляющего средства для волос и спирта тут же вызвал в ней воспоминания детства. Она обошла помещение, любуясь жидкостями цвета драгоценных камней, которые были выставлены в качестве образцов. Кто бы мог подумать, что укрепляющие средства, масла для волос и духи являют собой такое прекрасное зрелище? В большое окно заглянуло солнце, и жидкости заиграли, как стеклышки калейдоскопа или витраж.
— Доброе утро, мистер Джибби.
Пухлый джентльмен, раскладывавший что-то за прилавком, повернулся. Удивленно уставился на Сьюзан, потом просиял, и его круглые щеки приобрели цвет спелой хурмы.
— Сьюзан? Сьюзан! — Его огромный живот заколыхался от смеха. — Ты хочешь сказать, что проделала путь из Колорадо, чтобы принять участие во встрече воспитанников?
От удовольствия он всплеснул руками и, выбравшись из-за прилавка, поспешил обнять Сьюзан. Потом, отодвинувшись, оглядел ее с головы до ног.
— Посмотрите-ка, какая красавица. Сьюзан в этом сомневалась, потому что по-прежнему была одета в свою черную одежду. Но мистер Джибби всегда был льстецом.
— Мне нужно лекарство для Дэниела Крокера. Вы помните Дэниела?
— О, да.
— Морфий ему прописал доктор в Шайенне. Вы можете сделать такое же лекарство?
— А рецепт у тебя есть?
— Нет. Дэниел сказал, что потерял его. А нужно?
— Посмотрим, что можно сделать. Уверен, я определю нужные пропорции. — От возбуждения мистер Джибби переменился в лице. Наклонившись поближе, он спросил: — Он все еще работает на агентство Пинкертонов?
— По-моему, у него сейчас… отпуск. Во время последнего дела его ранили.
— Да что ты! Ранили?
— Кто-то всадил ему нож в бок.
— О-о-о. — От ужаса у мистера Джибби перехватило дыхание. Придя в себя, он взял флакон и внимательно изучил его из-под кустистых бровей. — Этикетка оторвалась, но, думаю, осталось достаточно, чтобы сделать то, что тебе нужно. Бьюсь об заклад, это болеутоляющее, сделанное на основе морфия. Приходи через час, оно будет готово.
— Спасибо, мистер Джибби.
Оставшееся время Сьюзан потратила, делая покупки по списку Эстер. Девять из десяти владельцев магазинов узнавали ее сразу же, чему Сьюзан очень удивилась. И все они отмечали, какой она стала счастливой и живой. Когда Сьюзан была ребенком, ее всегда называли «серьезной» сиротой из «Бентон-хауса». Возможно, теперь она кажется им не такой уж серьезной.
Последней в ее списке значилась модистка, у которой Сьюзан получила сделанную на заказ шляпку для Эсси. Выйдя из магазина, девушка почувствовала, что кто-то тянет ее за юбку.
— Мисс Херст? Вы мисс Херст?
Мальчик не старше пяти-шести лет, приятное черное личико, курчавые волосы. Глаза-пуговки горят от возбуждения.
— Да?
— Я подумал, что это вы. Он сказал мне, как вас найти. — Он держал флакон, который Сьюзан отдала мистеру Джибби. — Это вам. Тот человек дал мне пенни, чтобы я отнес его вам. Я так и сделал.
Сьюзан взяла бутылочку и порылась в кармане.
— Вот тебе пенни за хорошо выполненную работу.
Глаза мальчишки стали размером с блюдца.
— Спасибо!
— Не трать все сразу.
— Нет, мэм!
Мальчик побежал по тротуару по направлению к магазину. У Сьюзан родилось сильное подозрение, что очень скоро его карманы наполнятся конфетами, даже если он и зайдет в два магазина, чтобы сдержать обещание.
Девушка опустила бутылку в сумочку, потом озадаченно нахмурилась. Она же не заплатила мистеру Джибби за лекарство. Почему же он послал его, не дав ей заплатить?
Сьюзан не захотела пользоваться добротой мистера Джибби и поспешила в аптеку. Но когда она повернула ручку, то обнаружила, что дверь крепко заперта.
— Мистер Джибби?
Загородившись ладонями, девушка заглянула внутрь через окно. Магазин казался пустым, хотя время ленча еще не наступило.
— Мистер Джибби! — еще раз позвала она. Никто не ответил, хотя табличка на двери гласила, что мистер Джибби принимает посетителей.
Пожав плечами, Сьюзан отошла в сторону. Его, по всей видимости, вызвали к больному или по какому-то неотложному делу. Поколебавшись, она еще раз подергала ручку и, вздохнув, отправилась в конюшню.
Она приедет на неделе и расплатится. А пока надо поспешить домой. Дэниелу нужно принять лекарство.
