29
— Давай, выводи нас в море, Пэтти — сказала Анни, как только спустились сумерки. — Давайте уберемся отсюда как можно дальше и как можно быстрее.
Небольшой ялик направился из устья речушки в море, а следом за ним подскакивали привязанные бамбуковые подстилки. Женщины и забыли, что такое скорость. — Они забыли, какая это роскошь — чувство, что нечто несет тебя, а не ты сама что-то тащишь. Они были невероятно горды сами собой. Они сделали, что хотели! Они были свободны! Они чувствовали приятное удовлетворение и дружескую сплоченность после выполненной работы, законченной миссии.
«После удушающей и гнетущей жары дня так приятно качаться на волнах прохладного моря», — думала Анни, проводя по воде рукой и наблюдая светящийся серебристый след, который оставляли ее пальцы.
— С какой скоростью мы идем? — спросила Сильвана. Пэтти сказала:
— Может, пять узлов. Это значит, что наша скорость чуть больше пяти миль в час, а это значит, что плыть нам, как минимум, пятнадцать часов. — Ей не хотелось приносить в их настроение горькую нотку, но она чувствовала, что должна добавить: «Хотя мы не знаем, сколько у нас горючего для мотора. Жаль, что запасная канистра была пуста».
Анни сказала:
— Если мотор проработает, пока мы не попадем в течение, то с нами все будет в порядке. Днем мы еще разок посмотрим на морские карты при свете. — С того времени, как умер Джонатан, они, недоумевая, рассматривали эти карты.
Пэтти бодро сказала:
— Джонатан говорил, что это течение двигается со скоростью в один узел, так что без мотора мы доберемся до места за семьдесят часов, в лучшем случае — за трое суток.
— Но, может, нас подберут раньше, — с надеждой проговорила Сюзи.
Голос Пэтти прозвучал уверенно:
— Конечно. Мы же не застряли в середине Тихого океана. Мы находимся в относительно узком проливе между Папуа — Новой Гвинеей и Австралией.
Кэри счастливо подхватила:
— И у нас надежная, прекрасная лодка из пластика, с якорем и парой весел!
— А не какой-то там пропитанный водой плот без всякого управления! — поддержала Сюзи.
Женщины смертельно устали, но настроение у них было отличное. Слушая их веселую болтовню, Анни с трудом припомнила, что это были как раз те грозные женщины, которые вчера на берегу боролись с мужчинами за свою свободу, которую те хотели отнять. Вспоминая об этих решительных моментах, Анни почувствовала свирепое удовлетворение. Она поняла, что свобода не дается человеку просто так. Приходится бороться за нее.
Осторожно, чтобы не нарушить равновесие и без того перегруженного ялика, Анни повернулась на сиденье лицом к Пэтти и сказала:
— Мне хочется проверить все, чему нас учил Джонатан насчет навигации — ведь теперь все будет по-настоящему! Пэтти довольно сказала:
— У нас два компаса. — И она вручила ей черную пластиковую коробочку. — Вот этот, плюс еще карманный компас Сюзи.
Анни повернулась.
— Твой компас цел, Сюзи? Сильвана ответила:
— Она спит. Пэтти сказала:
— Нам надо попасть в течение, которое устремляется прочь от берега к юго-востоку, огибая южную оконечность Пауи. И оттуда нам предстоит преодолеть семьдесят миль океана, прежде чем мы доберемся до материка.
Кэри сказала:
— Да, мы же хотим добраться до этого острова, как там его, никак не запомню его название.
— Пулау Сударс, — сказала Анни. — Если мы как-нибудь промахнемся, так будет просто плыть дальше, пока не упремся в северное побережье Австралии.
Кэри кивнула.
— Днем мы будем идти по солнцу — которое в полдень должно пройти как раз над нами — чуть к северу, собственно говоря, потому что находимся на восемь градусов южнее экватора. Пэтти сказала:
— В виде грубой прикидки, я могу поставить часовую стрелку моих часов прямо на солнце. Север будет где-то в середине между часовой стрелкой и двенадцатью часами.
— А в пасмурные дни?
— Анни, ты ведешь себя как вожатый в лагере скаутов! Пэтти говорила бодро и уверенно. — В пасмурные дни я поставлю кончик карандаша Кэри в центр часов, так чтобы слабая тень падала прямо на минутную стрелку. Юг будет в середине между тенью и четырьмя часами.
— А ночью?
Пэтти кивнула, указывая на усеянное звездами высокое небо.
— Если ночью у нас будут неприятности с компасом, мы будем править по звездам. Я буду держать Южный Крест все время за правым плечом, тогда мы будем идти прямо по курсу юго-восток.
Кэри добавила:
— А если луна встанет до того, как зайдет солнце, выгиб месяца будет смотреть на запад. Если же луна поднимется после захода солнца, спинка месяца будет повернута к востоку.
— А если луна поднимается в одно время с закатом?
— Тогда это полнолуние, но я забыла, что в таком случае надо делать.
— Черт возьми, и я тоже, — сказала Анни, сердясь на себя. — Мы все измотались, лучше утром мы еще разок повторим все это. Нам всем надо знать это наизусть, как «Отче наш»… Эй! — Анни резко дернулась в сторону, когда Сильвана неожиданно повалилась на нее.
Удерживая равновесие, Анни сказала:
— Она спит. Повезло, что не повалилась в другую сторону, а то бы упала за борт. Нам, наверное, лучше привязаться к этим кольцам на носу и корме лодки. Кэри, у тебя первая вахта.
Ялик пробыл в открытом море уже более двух часов, и берег был совершенно не виден. Волнение моря усиливалось, и, хотя лодка еще двигалась, не похоже было, что она продвигалась вперед.
Мотор кашлянул. Пэтти схватилась за сердце. Сколько она не скрещивала пальцы, стремясь отвести беду, мотор заглох. Она мрачно подумала, что незачем будить остальных только ради того, чтобы сообщить им, что у них кончилось горючее.
Пэтти обнаружила, что лодкой страшно трудно управлять при отсутствии мотора. Волны становились все выше, и с увеличивающейся настойчивостью ударяли в корпус лодочки. Она не могла больше выносить паузы, следовавшей за подъемом ялика перед тем, как лодка ныряла к следующей темной, маслянистой волне. Она знала — чтобы избежать морской болезни, нельзя смотреть на море, а надо смотреть только на горизонт. Но поскольку было темно, она не видела линии горизонта.
Кэри внезапно застонала, затем ухватилась за борт и склонилась над водой. Лодка резко накренилась, затем рванулась вперед. Она застонала и потянулась за черпаком. Окунув его в воду, она начала брызгать себе в лицо. Затем, выронив черпак, снова наклонила голову над бортом. Звезды в небе покачнулись. К девяти часам вечера всех женщин смертельно укачало. Теперь Анни могла понять прочитанное когда-то: «Страдающий от морской болезни человек теряет желание жить». Ее рвало и рвало, хотя в желудке давно уже ничего не осталось. Ей казалось, что центр равновесия сместился и вальсировал, как волчок, у нее в желудке.
Взошла луна, и женщины увидели свои мокрые, блестящие лица и темные валы вздымающихся волн.
Когда Сюзи слабо наклонилась над бортом, ее шапочка с заостренной макушкой внезапно слетела с ее головы. В туманном свете луны Сюзи потянулась за ней, но кепочка улетела слишком далеко и опустилась на воду, подпрыгивая и ныряя на покрытых пеной гребешках волн.
Ветер усиливался, и по лодке забарабанили капли дождя. Вдруг целый водопад обрушился на ялик. Женщины немедленно промокли до костей.
Волны становились все выше и выше, с шумом разбиваясь о лодку. Сначала морская вода казалась им холодной, но, по мере того как сверху их стали пронзать ледяные капли дождя, вода в ялике стала казаться чуть ли не тепловатой.
Измученная Кэри орудовала черпаком, но движения ее были медленными и неуверенными. Сильвана уже начала вычерпывать воду из лодки сложенными в чашечку ладонями. Удивительно, как много ей удалось вычерпать, действуя изо всех сил.
Анни прокричала, обращаясь к Сюзи:
— Достань из рундучка кувшины для воды, тогда мы все сможем вычерпывать.
Дождь хлестал, заливая лодку, но измученные, уставшие женщины выливали воду наружу. Сначала они вычерпывали воду осторожно, наполняя бамбуковые сосуды доверху, перед тем как вылить их за борт. Но темп их работы ускорился, когда шторм забушевал с новой силой. Раз Сюзи, не подумав, выливала воду навстречу завывающему ветру, который преспокойно бросил воду снова ей в лицо. Дыхание у нее перехватило, она задыхалась.
Они совсем выдохлись и покрылись синяками, им приходилось кричать изо всех сил, чтобы услышать друг друга. Если одна из женщин не орала прямо в холодное, мокрое ухо другой, их голоса уносило ветром прочь.
— Кэри, куда надо направлять перегруженную лодку в плохую погоду? — прокричала Пэтти, борясь с ветром. — Прямо в волны? В бок от волн? Или нам надо катиться к черту, не обращая на них внимания?
Кэри прокричала в ответ:
— Понятия не имею. Надо все попробовать. Быстрее! Я думала, ты знаешь, как управлять лодкой. Ты же знала, как заводить подвесной мотор!
— Только для катания на водных лыжах и в хорошую погоду!
Оказалось, что править в бок от волн не имеет смысла, и, когда ялик плыл, не обращая на волны никакого внимания, волны немедленно заливали корму, угрожая потопить лодку. Вести ялик прямо в волны и встречать их носом казалось самой подходящей идеей, но Пэтти подумала, что это вредно для желудка.
Жестокий ветер хлестал их по лицу, забивал легкие и, казалось, высасывал все тепло из тела. Завывая от ярости, ураган продолжал истязать их измученные тела, замораживая каждую клеточку. Похоже было, что ветер унес их волю и решительность. Женщины так промокли и так окоченели, что двигаться казалось совершенно невозможным.
Сюзи почувствовала в сердце леденящий ужас, знакомые ей со времен, когда она сама была еще ребенком. Она опять была беспомощной, и не было никакой надежды на спасение в свирепой круговерти шторма, бушевавшего вокруг нее. Как-то подсознательно она снова почувствовала неясную вину — должно быть, она виновна в каком-то ужасном грехе, потому что иначе Господь не обошелся бы с ней вот так. Сюзи верила в Бога только в самые ужасные моменты своей жизни, и для нее он всегда был гневной и капризной фигурой.
Волна обрушилась на ялик, и Сюзи, потеряв равновесие, повалилась на правый борт. Она вскрикнула. Анни с ужасом увидела, как темная масса воды поднялась и легко смыла ее за борт.
Когда волна несла Сюзи прочь, Сильване удалось схватить подругу за ногу. Сильвана крепко уцепилась и нагнулась, чтобы избежать удара другой, бешено брыкающейся ноги Сюзи. Голова и плечи Сюзи оказались под водой. Внезапный вес двух других женщин накренил лодку так, что до пенной воды оставалось не более трех дюймов.
Чтобы скомпенсировать такую потерю равновесия, Анни бросилась в другую сторону. Она растянулась на дне лодки, чуть не захлебываясь в хлюпающей там воде. Повернув голову, она услышала крик Сильваны, но слова унес ветер. Ни о чем не думая, Анни приподнялась на колени, ухватила Сильвану за талию и изо всех сил потянула.
Повиснувшая на руле Пэтти была совершенно беспомощна, а Кэри, сжавшаяся на корме, не смела пошевелиться, боясь опрокинуть и без того неустойчивую лодку.
Вес двух женщин постепенно помог перетянуть Сюзи назад, в ялик. Совершенно мокрая, задыхаясь, она без сознания повалилась на дно лодки, а шторм, казалось, разъярился еще пуще и накинулся на них с новой силой.
Анни проползла вперед, нащупывая дорогу в темноте. Ее онемевшие и мокрые пальцы медленно затеребили задвижку на рундучке. Окоченев от холода, она постаралась покрепче ухватить сигнальные ракетницы и зажигалки, распихивала их по карманам, а затем снова проползла на корму, наталкиваясь на мокрое снаряжение и холодные ноги подруг.
Анни сунула ракетницы и зажигалки в руки Кэри. Ветер вырывал слова из ее горла раньше, чем она успевала их прокричать.
— Раздай… Их… Скорее!
Сильвана начала продвигаться на нос подпрыгивающей на волнах лодки, намереваясь найти сосуды для воды. Ей это удалось, и она раздала их женщинам, которые тут же спрятали их на груди под рубахами.
Действуя замерзшими пальцами, Пэтти засунула компас в свой самый глубокий карман на груди, застегивающийся на пуговицу, но пальцы слишком окоченели, чтобы застегнуть ее.
Анни сняла свои мокрые ботинки — свои бесценные ботинки — и связала их вместе шнурками. Затем она привязала обувь всех женщин к средней банке при помощи ротангового шнура. На это ушло больше времени, чем она думала, но ее пальцы замерзли и плохо слушались. Всех женщин била непроизвольная дрожь. Анни привязала пустую жестяную кружку военного образца тоже к средней банке, а затем привязала одно деревянное весло к талии Сильваны, а другое — к Сюзи. Теперь все поняли, что, возможно, им придется пускаться вплавь.
Черноту ночи рассекала змеистая молния, показавшаяся им ослепительно яркой. За первой последовали новые. Каждый раз молнии освещали сцену подобно вспышке стробоскопа, и женщинам казалось, что они видят застывший, одноцветный моментальный снимок — они сами прильнули к крохотной белой скорлупке.
Кэри прокричала в самое ухо Пэтти.
— Мы с тобой плаваем лучше всех. Может, если мы прыгнем в море и поплывем, у лодки будет хоть какой-то шанс? Она не будет так перегружена, не зачерпнет бортом и не затонет.
Рваный зигзаг молнии осветил искаженное ужасом лицо Пэтти.
Кэри снова прокричала:
— У нас есть шанс… Если мы не потеряем лодку… Если мы к ней привяжемся… И у нас есть спасательные пояса…
— А как же акулы? — вскрикнула Пэтти.
Кэри так охрипла, что почти не могла больше кричать.
— Думаю, в такую погоду акулы благоразумно отсиживаются на дне. — Она выплюнула воду. — Мы можем только держаться на воде. Похоже, нам все равно придется это делать. А так мы спасем лодку.
Пэтти ахнула.
— Ты с ума сошла? Во-первых, давай облегчим ялик — он же перегружен, а это может многое изменить.
Две женщины с трудом отцепили мотор с банки, где он был установлен, подняли его и бросили в воду. Он моментально исчез в волнах.
Кэри подползла к Анни и закричала ей в самое ухо:
— Мы собираемся за борт. Это звучит бредово, но так мы спасем и лодку, и самих себя.
Кивая, Анни пронзительно закричала:
— Привяжитесь двойной веревкой перед тем, как прыгать, только быстрее.
Две перепуганных женщины сначала осторожно спустили в воду ноги, цепляясь за корму, но их тут же оторвало от ялика.
Время от времени Анни замечала подпрыгивающие где-то далеко в темноте очертания их спасательных поясов, светящиеся благодаря микроорганизмам. Все остальное она видела только когда молнии освещали маслянисто-черную воду, отчего на минуту она казалась застывшей и пурпурной, как старый синяк. Весь мир превратился в черный, мокрый, беззвездный кошмар, и каждую минуту их все более неистово затягивало туда.
Анни впервые подумала, не сломается ли пластиковая лодочка. Но даже если она и выдержит, три оставшиеся в ней женщины могут получить увечья, или их может смыть за борт.
Внезапно лодка провалилась вниз, и, падая на дно, Анни почувствовала как содрогается ее позвоночник.
Она подумала: «Есть только один способ спасти эту лодку — перевернуть ее специально до того, как ее затопит. Тогда под корпусом останется воздух, и лодка останется на плаву. Мы можем прицепиться к ней снаружи, а затем перевернуть ее и вычерпать воду, когда пройдет шторм. Иначе мы в любом случае потеряем лодку».
Анни удалось приблизить губы к уху Сильваны. Ветер заглушал ее слова, а она так устала все время кричать. Вспышка молнии осветила лицо Сильваны: рот ее сложился в черную недоверчивую дыру — как это Анни хочет, чтобы она прыгала за борт?
Повернув голову, Анни прокричала указание прямо в ухо Сюзи. При свете ярких молний Анни увидела неподдельный ужас на лице Сюзи.
Сюзи помнила, как чуть не утонула в лагуне и что тогда чувствовала. Она закричала:
— А откуда нам знать, что лодка не уплывет без нас? Откуда ты взяла, что она перевернется? Анни закричала в ответ:
— Если мы все накреним ее на одну сторону, она опрокинется.
Онемевшими пальцами женщины проверили завязки спасательных поясов и жилетов, обвязались ротанговыми веревками за талии и проверили крепость узлов, затем привязали веревки к кольцу на корме. Сюзи и Сильвана схватили мокрые, скользкие весла. Затем три женщины неуклюже перебрались на подветренную сторону ялика.
Почти моментально, так что у них не осталось времени подумать, выйдет ли что из их затеи, лодка послушно выбросила троих женщин во вспененную воду, а затем опрокинулась.
Четверг, 14 марта 1985 года
Над черной поверхностью моря вдоль горизонта протянулась тонкая розовая полоска. Барахтаясь в воде, Анни могла видеть перед собой бледное, худое, как на картинах Эдварда Манча, лицо Пэтти, которая цеплялась за корпус перевернутой вверх килем лодки. Женщины, все еще были привязаны своими веревками к кормовому кольцу.
Хотя она находилась менее чем в десяти шагах, Анни потребовалось пять напряженных минут, чтобы, гребя по-собачьи, доплыть до Пэтти.
Анни достала свисток и дважды свистнула.
— Сюда! Сюда! Голоса донеслись с противоположной стороны перевернутой лодки.
Пэтти и Анни поплыли вокруг, огибая лодку. На другой стороне Сильвана и Кэри качались на волнах вверх и вниз в своих раздутых желтых спасательных жилетах с надписями на спинах — «Луиза».
— Где Сюзи? — спросила Анни. Все посмотрели друг на друга, но никто не произнес ни слова.
— Я поплыву вокруг шлюпки, — сказала Пэтти, хотя они с Анни, уже знали, что на противоположной стороне никого нет.
Пэтти проплыла и вернулась, отрицательно качая головой.
— Должно быть у нее развязалась веревка. На поверхности моря не было заметно никакого движения. Под слоем тяжелых серых туч на горизонте протянулась ровная тонкая полоска цвета топаза. Сквозь тучи пробивались слабые лучи солнца, освещая воду.
— Солнце скоро согреет нас, — уныло сказала Анни.
Кэри, качаясь в воде, заплакала.
Примерно 20 минут спустя Пэтти вскричала:
— Смотрите! Женщины обратили взгляды туда, куда указывала пальцем Пэтти, и увидели мерцающий свет, который, казалось, с завидным постоянством перемещался на горизонте слева направо.
Как только вздымалась большая волна, мерцание усиливалось, становились видны прямоугольники света, которые мигали, как несколько звезд, все еще висящих на небе.
— Лайнер, — выдохнула Пэтти судорожно. На самом деле это было грузовое судно.
— Пэтти, можешь достать сигнальную ракету? — спросила Анни. — Как ты думаешь, они не отсырели?
— Не знаю. — Пэтти попыталась просунуть негнущиеся от холода пальцы под спасательный жилет. — Я не смогу достать их, пока не сниму спасательный жилет.
— Отдай ей свой спасательный жилет, — обратилась Анни к Сильване. — Если тебя отнесет с ее жилетом, тогда Пэтти наденет твой.
Пэтти выглядела испуганной.
— Я не хочу пускать ракеты.
— Кэри, поддержи ее, — сказала Анни.
Кэри заплыла за спину Пэтти и обхватила ее за талию, в то время, как Сильвана помогала Пэтти снять спасательный жилет. Анни поторапливала их:
— Шевелитесь побыстрей. Корабль ждать не будет. Корабль находился сейчас в трети пути от горизонта. Зажав в кулаке белый шестидюймовый цилиндр, Пэтти подняла его вверх. Она отвинтила крышку, которая закрывала нос ракеты, открутила нижнюю часть и вытащила шнур, свернутый в кольцо. Вытолкнув предохранительную чеку, Пэтти обхватила ракету правой рукой и закрутила шнур вокруг пальца левой руки. Подняв ракету как можно выше над водой, она рванула шнур левой рукой и тотчас вскричала от боли.
Ракета взлетела, освещая все вокруг ярким светом. Пока ракета в течение сорока секунд катилась по небу, глаза женщин следовали за белой дугой. Пэтти задохнулась от боли.
— Черт бы драл эту ракету! — И опустила обожженную и почерневшую руку в воду.
Корабль в это время находился на линии горизонта.
— Неужели у них нет радара? — спросила Кэри. — Я думала, на кораблях 24 часа в сутки кто-то управляет радаром. Слышала, что можно с его помощью обнаружить чайку.
Анни съязвила:
— Они, может быть, поставили его на автопилот, а сами спят в своих койках.
Было мало надежды на то, что корабль вдруг повернет на 90 градусов, приняв их отчаянный призыв, и они почувствовали невыразимое отчаяние и заброшенность, когда судно медленно уходило за горизонт, скрываясь из вида. Они напряженно следили за этим, как им казалось, туристическим лайнером, представляя себе все прелести цивилизации: официантов в белых смокингах, разносящих подносы с завтраком и сверкающими столовыми приборами, с охлажденным апельсиновым соком, божественно пахнущим кофе, крекерами и мармеладом…
Корабль превратился в маленькую мерцающую точку справа от них. Все молчали, наблюдая за исчезающим пятнышком света. Потом Пэтти сказала:
— Никогда не думала, что корабль может плыть так быстро.
Облака на горизонте окрасились в розовый цвет, небо простиралось над темным пурпурным морем.
— Надень спасательный жилет, Пэтти и попробуем забраться на лодку, — сказала Анни. Намеренно никто не упоминал Сюзи.
— Как мы перевернем лодку? — спросила Кэри устало. Они все внимательно посмотрели на перевернутый белый корпус лодки, плавно покачивающийся на волнах рядом с ними. По центру днища проходил острый 10-дюймовый киль.
— Мы заберемся на одну сторону, — объяснила Анни. — Повиснем на выступающем вверх киле и потянем на себя. Наш вес опрокинет лодку и поставит ее в нормальное положение.
— Сомневаюсь…. — пробормотала Пэтти.
— У нее обожжена рука, — напомнила всем Кэри и помогла Пэтти надеть спасательный жилет. Сильвана посмотрела недоверчиво:
— Как мы заберемся на лодку?
Разные предположения были испробованы, но безуспешно.
Наконец, Кэри поднырнула и просунула голову между ногами Анни, так что та оказалась сидящей в воде у нее на плечах. Но когда Анни прижалась к корпусу лодки, она своим весом оттолкнула ее от себя. Попыталась встать на плечи Кэри, но это привело к тому, что Кэри ушла с головой под воду.
После нескольких попыток, каждая из которых отнимала все больше сил и раздражала, Кэри, наконец, ухитрилась зацепиться на планшире и Анни удалось встать на ее плечи более или менее устойчиво. Встав на цыпочки, Анни могла ухватиться за киль, но соскользнула и упала в воду.
— Отлично, давай попробуем еще раз, — едва успев вынырнуть и отфыркиваясь проговорила она быстро.
— Может, отдохнем несколько минут? — тяжело дыша, спросила Кэри.
— Акулы, — напомнила ей Анни. Это придало им сил для следующей попытки. Вновь Анни попыталась занять позицию на плечах у Кэри, но на сей раз это оказалось сделать гораздо труднее для измученной Анни, она не могла сохранять равновесие на плечах у Кэри. Четыре раза она срывалась в воду.
Плача от досады, Анни повторяла попытки.
Они не знали, правильно ли они делают, но вдруг, после тридцати минут усилий, онемевшими, мокрыми руками Анни исхитрилась ухватиться за киль. Она подтянулась и забросила одну ногу на него.
Анни села верхом на днище лодки.
Так как Пэтти могла использовать только одну руку, она не имела возможности использовать планширь как опору для ног и вскарабкаться на лодку самостоятельно. Поэтому она стала следующей, кого Анни подняла с помощью Сильваны.
Потом Анни распласталась поперек корпуса, свесив ноги с одной, а руки — с другой стороны, упираясь животом в киль и втащила наверх Сильвану. Более тяжелая и менее ловкая, чем Пэтти, Сильвана никак не могла ухитриться взобраться на лодку.
Тяжело дыша, Кэри сказала:
— Снимите брюки и свяжите между собой штанины петлей. Мы сможем втащить ее, как по лестнице.
Так и сделали.
Натянув на себя липкие, тяжелые, мокрые брюки, они постарались перевернуть лодку, используя для этого вес собственных тел. Они испробовали разные варианты, менялись местами, но ничего не получалось.
Наконец Анни, тяжело дыша, сказала:
— Нам надо сесть на киль, и оседлать ее, как быка.
— Анни, киль острый, — запротестовала Кэри.
— Ладно, давайте попробуем только один раз. Может, это что-нибудь нам и даст, парнишки.
Они поменялись местами: две полегче на одном конце, а обе тяжелых — в центре. Это был единственный вариант, который они еще не пытались осуществить.
И лодка медленно перевернулась, опустив их в море. Барахтаясь в воде, женщины ощутили прилив новых сил.
— Получилось! Мы сделали это! — вопила Кэри.
— Да, парни. — Они услышали пронзительный крик с противоположной стороны лодки. Все завопили одновременно: — Сюзи!
Голова Сюзи торчала из воды как лоснящееся морское животное.
— Когда лодка перевернулась и вы все выпали, меня же она накрыла, — объяснила она, подплывая к женщинам. — Спасательный жилет давал свет, и я могла видеть, где я. Я тотчас уцепилась и повисла на центральной скамье. В ушах у меня гудело, волны с грозным шумом плескались о днище лодки. После некоторого времени я высвободилась из под сиденья, но дело в том, что я все равно оставалась под лодкой. Я ужасно боялась остаться без воздуха и совершенно одной. Я не знала, день это или ночь, прекратился ли шторм, остался ли кто-нибудь еще в живых.
Потом она прекратила рассказывать и разрыдалась от радости и недолго была в этом одинока.
— Могли они выжить?
Хотя было шесть часов утра, президент был в безупречной белой форме, отороченной золотой тесьмой. Он посмотрел на календарь, лежавший на его столе: было 14 марта. Президент повторил вопрос:
— Могли они пережить два шторма за два дня?
— Сомневаюсь, ваше превосходительство, — сказал полковник Борда.
Рассеянно президент стучал по крышке письменного стола кинжалом, выдалбливая кусочки латуни из инкрустированной крышки стола. Он встал, подошел к окну и распахнул ставни. Свирепый порыв ветра швырнул струи дождя в комнату.
— Отвратительная погода, — произнес президент. Он вернулся к столу и позвонил. Вошедший слуга с трудом закрыл ставни, которые ветер прижал к наружной стене.
Сильный шквалистый ветер стих за час до полудня. Сплошной серый дождь все еще барабанил по крыше дворца. Двор за окном выглядел опустошенным: ни одного листочка не осталось на деревьях, много веток было разбросано на земле.
Полковник Борда сказал:
— Я сомневаюсь, что маленькая шлюпка могла выдержать первый шторм. Эту зону обыскивали уже дважды. После ночного шторма бесполезно продолжать поиск. Невозможно найти то, чего там нет.
Президент отослал полковника и нажал кнопку звонка для вызова секретаря, который появился немедленно.
— Найдите этого «Нэксус соппо», Гарри Скотта. Скажите ему, что я желаю начать переговоры немедленно. — Он усмехнулся: — Деловой завтрак — говорят на Западе.
Секретарь поклонился и вышел, а президент сразу переключил внимание на папку, лежавшую перед ним. В ней были жалобы на жестокость армии, на воровство и терроризм. Чего люди хотят от солдат? Говорить «Добрый день», перед тем как спустить курок?
Вернулся секретарь президента. У него что-то обрывалось внутри, как всегда, когда он приносил новости, которые президент не желал слышать.
Президент взглянул на него:
— Ну?
— Мистера Скотта нет в Куинстауне. Его не видели три дня, с понедельника. «Нэксус» запросил разрешения на поиск в зоне Малонг, но министр внутренних дел не дал согласия.
— Почему?
— Господин президент помнит, что в декабре министр издал инструкции, согласно которым каждый должен был быть вежливым, но ничего не должно делаться для поиска спасшихся из «Нэксуса».
Президент стукнул по столу:
— Передайте министру, что мне нужен Гарри Скотт. Найти его быстро!
