А потом пришла весна 2013 года, Барак Обама остался в Белом доме, и огорченные республиканцы во главе с Джоном Бейнером стали блокировать его миллиардные расходы на государственные программы, которые загоняли Америку в катастрофический дефицит бюджета. Вся страна следила за этим политическим телешоу, поскольку уже полстраны жили на пособия по безработице и другие государственные субсидии, а полстраны платили за это.

Пятого марта умер Уго Чавес, и Венесуэла прекратила поддерживать Кубу ежегодными субсидиями в пять миллиардов долларов.

В апреле на Бостонском марафоне братья Царнаевы взорвали две бомбы, а в Техасе началась «сланцевая революция».

Затем тропический шторм «Карен» обрушился на Луизиану, Миссисипи, Алабаму и Флориду и остановил добычу американской нефти и газа, жуткая засуха и пожары стали жечь Калифорнию, а шестнадцатидневный шатдаун, запрет на правительственные расходы, оставил без зарплаты восемьсот тысяч человек.

Но все это не касалось Валенсии и Стэнли. Они уже обитали на юге Манхэттена в дорогом Бэттери-Парк-Сити с окнами на Гудзон и статую Свободы и по утрам вдвоем бегали вдоль реки по Эспланаде и Саус-Коув-парк. Стэнли окончательно переехал из Бостона в Нью-Йорк, переучился на брокера и открыл свою брокерскую контору «The Jewish Religious Forex Brokerage Co», «Еврейскую религиозную брокерскую компанию». «Понимаешь, – объяснил он Валенсии, когда она удивленно сказала, что в Нью-Йорке тысячи брокерских компаний, зачем еще одна. – Брокерских компаний тыщи, но такой нет ни одной. Я поехал в Бруклин, в любавическую синагогу и сказал раввину: «Ребе, по договору с Господом мы должны с каждой прибыли десять процентов отдавать бедным. А я клянусь памятью моего дедушки Хаима, пусть ему будет покой на том свете, что буду отдавать вашей синагоге пятнадцать процентов от всех доходов с тех денег, которые мне, как брокеру, доверят члены вашей синагоги. Вы меня хорошо поняли, ребе?» И знаешь, он меня так хорошо понял, что ко мне теперь каждый день приходят по три, а то и по пять клиентов! Конечно, отныне на каждый шабат я должен быть в этой синагоге на Кингстон-авеню и молиться со всеми, чтобы все меня видели и знали, что я свой. Но зато скоро все деньги Бруклина будут в моей компании!»

Старик Бронштейн, отец Стэнли, радовался неожиданному постоянству сына и уже рассчитывал на скорое появление внуков, но Валенсия не оправдывала его надежд, она по-прежнему принимала противозачаточные. Зато ее школа работала так успешно, что даже в августовскую жару они со Стэнли могли отлучаться из Нью-Йорка только по выходным куда-нибудь не дальше Лонг-Айленда. Но самое главное – закончившие ее школу «пираньи» делали большие успехи, причем, к изумлению Валенсии и Стэнли, часть из них ушла на государственную службу и сделала там даже бо́льшие карьерные взлеты, чем их товарки на Уолл-стрит. Впрочем, этому нашлось объяснение. Все талантливые соросы и баффетты – трудоголики, они живут на бирже, а если порой и спят дома, то не столько с женами, сколько все равно с биржевыми курсами валют, котировками акций, фьючерсами, опционами и индексами Nasdaq, Forex и Dow Jones. «Делать деньги – это тоже творчество!» – говорят они, и нужно приложить какие-то неимоверные усилия, чтобы отвлечь их от этого наркотика. Но, даже уложив их в постель, вы не можете быть уверены, что, занимаясь сексом, они не думают об акциях, голубых фишках и ПИФах. А вот с чиновниками все наоборот. Мало того, что они работают строго с девяти утра до пяти вечера, так они и в рабочее время больше думают о сексе, чем о работе. Причем чем выше чиновник, тем больше у него свободного времени подумать кого, где, когда и как. А потому хваткие выпускницы «Маленькой школы интима» стали очень быстро взбираться по карьерным лестницам в Министерстве финансов, Министерстве труда и даже в Пентагоне…

Правда, небо не бывает безоблачным постоянно, жизнь вообще очень редко дает нам расслабиться. Прекрасным сентябрьским утром, когда, пробежавшись по желтеющему осеннему Бэттери-парку, Валенсия и Стэнли вернулись в свой элитный дом, дежурная консьержка Исидора, сорокалетняя мулатка с вытравленными до желтизны волосами, оторвалась от очередного любовного романа и показала им глазами на мужчину, сидевшего в кресле в углу просторного мраморного вестибюля.

– Вас ждут…

– Нас? – удивилась Валенсия.

И только приблизившись к неожиданному визитеру, они узнали его – Рич Куммер, детектив 117-го полицейского участка. У Валенсии снова, как когда-то в Принстоне, похолодел низ живота. Неужели Виктор Рудых или Григорий Шехтер попались на чем-то и раскололись? Или еще хуже – вновь кого-то грабанули?

Дождавшись, когда Стэнли и Валенсия приблизятся, Рич Куммер поднялся им навстречу. С тех пор как случилось ограбление ювелирного магазина «Солнечный ветер», прошло больше года, и за это время он еще больше располнел, серый деловой пиджак уже не застегивался на его пивном животе. Да и седые волосы, ниспадающие за уши, требовали стрижки.

– Доброе утро, – сказал он, не дождавшись их приветствия.

– Это как посмотреть, – усмехнулся Стэнли.

– Извините, не понял… – произнес Куммер.

– Ну, если утро начинается с визита полицейского детектива, то еще вопрос, доброе ли оно, – объяснил Стэнли. – Чем мы можем вам помочь?

– Мы будем здесь разговаривать, или вы пригласите меня к себе?

– Можем разговаривать на веранде, – сухо произнесла Валенсия, вынимая из ушей провода от наушников к айфону, укрепленному на поясе. И кивнула на ту часть вестибюля, которая выходила на широкую веранду с полосатым брезентовым навесом, столиками и шезлонгами.

Это было любимое место обитателей их дома, весной, летом и осенью здесь можно часами загорать, читать или просто сидеть с выпивкой, любуясь проплывающими по Гудзону парусными яхтами и туристическими катерами, направляющимися к статуе Свободы и обратно. Но сейчас было 7.30 утра, на веранде еще не было ни души.

– Итак? – сказала Валенсия, когда они сели в тени брезентового навеса.

– Итак, мисс Арден, – сказал Рич Куммер, явно недовольный тем, что ему не удалось увидеть их квартиру в этом знаменитом своей дороговизной Бэттери-Парк-Сити. – Год назад я закрыл ваше дело, тогда оно показалось мне чистым. Но теперь выясняется, что жертва ограбления, которая получила со страховки триста двадцать тысяч баксов, и страховой агент, который застраховал ее на эту сумму, живут вместе, как счастливые любовники, и не в самом бедном районе. Я думаю, тут пахнет сговором. Что вы скажете?

Стэнли усмехнулся:

– Это зависит от носа, который нюхает, мистер Куммер. Мой еврейский нос слышит тут запах любви.

Валенсия благодарно положила руку на руку Стэнли. Все-таки он молодец не только в постели.

Однако и мистер Куммер был не промах в допросах.

– Но если смешать эти запахи, мистер Бронштейн, они не помешают друг другу, а только дополнят. Обычно любовники и придумывают такие схемы.

– Это вы насмотрелись голливудских сериалов, мистер Куммер. Что у вас есть конкретно на нас, кроме запаха?

– Вы зря не уважаете запах, – заметил Рич Куммер, невольно провожая взглядом проплывающую мимо парусную шхуну с двумя загорающими топлес красотками, которые помахали им руками. – Чаще всего как раз запах и приводит нас на место преступления.

– Это собак он приводит, – уточнил Стэнли. – Но вы пришли без собаки, мистер Куммер. Еще раз повторю: что вы имеете на нас конкретно?

Однако Куммер снова проигнорировал этот вопрос. Он оторвал взгляд от удаляющейся шхуны и посмотрел на Валенсию:

– А где ваши партнеры Виктор Рудых и Грегори Шехтер?

Валенсия усмехнулась примитивности этой ловушки:

– У меня нет и не было партнеров. Они работали в моем магазине, как нанятые работники, а куда они делись, когда я закрыла фирму после ограбления, я не знаю… Я слышала, что Виктор выиграл конкурс и уехал в Сиракузы играть там в симфоническом оркестре. А Шехтер, наверно, вернулся в такси…

– Знаете, мистер Куммер… – сказал Стэнли. – Как страховой агент, я ведь тоже проводил тогда свое расследование. И я выяснил, что Грегори Шехтер – отличный водитель, он уже двадцать лет в такси и без единого штрафа! Когда разбогатею и куплю Валенсии лимузин, я обязательно возьму его шофером.

Валенсия изумленно посмотрела на Стэнли:

– Ты купишь мне лимо? Правда?

Стэнли улыбнулся:

– Вот видите, мистер Куммер, вы заставили меня выболтать мой главный секрет. Да, дорогая, я мечтаю с первого же миллиона долларов сделать тебе сюрприз.

Валенсия вскочила и обняла Стэнли:

– Вау! Я люблю тебя!..

Заработает он миллион или нет – это еще вопрос. Но даже за намерение купить ей лимо она сегодня же ночью покажет ему такое…

Рич Куммер поднялся, у него было замкнутое лицо.

– Спасибо. Вы замечательные артисты, – сказал он с сарказмом и даже беззвучно похлопал в ладоши. – Но мы еще увидимся. Гуд-бай!

Глядя ему вслед, уходящему от них по набережной Бэттери-Парк, Валенсия и Стэнли в недоумении переглянулись:

– Что это было?

– Не знаю, – озабоченно сказал Стэнли. – У тебя есть нью-йоркский адвокат?

– Ну… – протянула Валенсия и вспомнила: – Один есть. Глен Бреслоу. Но он по бракоразводным процессам.

– Позвони ему.

– Прямо сейчас?

– Да.

Валенсия сняла с пояса свой «Самсунг», и Стэнли удивленно спросил:

– Он у тебя включен?

– Конечно, я записала весь разговор с этим типом, – ответила Валенсия, выключила звукозапись и нашла в «контактах» телефон Глена Бреслоу. – Алло, Глен? Доброе утро. Это Валенсия Арден, вы меня помните? Я вас не разбудила? Спасибо, с вами хочет поговорить мой бойфренд, его зовут Стэнли. Да, как Марлона Брандо в «Трамвае “Желание”». Кстати, они похожи, передаю ему трубку.

– Доброе утро, Глен, – сказал в телефон Стэнли. – Если вы нью-йоркский адвокат, у вас могут быть контакты в полиции… Еще дедушка имел? Шестьдесят лет назад? Замечательно. Тогда маленькая просьба. Год назад в Манхэттене, в сто семнадцатом отделении полиции работал следователь Рич Куммер. Вы можете узнать, он еще работает или уже на пенсии? Почему я спрашиваю? Видите ли, некоторые полицейские, уходя на пенсию, начинают от нечего делать перебирать свои старые дела и копать то, что уже давно похоронено. Одни просто так, а другие ради вымогательства… Да, он только что от нас ушел… Конечно, у нас есть запись разговора… Нет, он не показал ни жетон, ни лицензию частного детектива. Угрожал? Ну, косвенно. Он сказал: «Мы еще встретимся». Хорошо, спасибо, мы подождем…

Стэнли дал отбой и вернул телефон Валенсии.

– Держи. Он сейчас перезвонит.

Взяв телефон, Валенсия продолжала удивленно рассматривать Стэнли.

– Что? – спросил он.

– Знаешь… – медленно произнесла она. – Ты молодец!

– В каком смысле?

– Ну… Раньше я считала, что красивый мужик не может быть умным. А ты…

Он улыбнулся:

– А я?

– А ты красивый, хороший любовник и еще умный. Это ужасно!

– Почему?

– Потому что это – гибель…

Тут мимо них снова стала проплывать парусная яхта с двумя гологрудыми, в одних бикини, красотками, которые опять усиленно махали им руками.

– Вот видишь, – кивнула на них Валенсия. – Теперь я буду бояться, что тебя даже с яхты могут похитить.

Действительно, обе яхтсменки, показывая Валенсии на Стэнли, отворачивали вверх большой палец – мол, супер мужик! – и жестами звали их обоих на шхуну.

Телефонный звонок прервал этот соблазнительный процесс.

Валенсия поднесла телефон к уху:

– Алло! Да, Глен. Уже на пенсии? И без лицензии? Спасибо. Да, если еще раз придет, обязательно позвоним. Передам, спасибо. – Она дала отбой и посмотрела на Стэнли. – Но лимузин тебе придется купить, ты обещал это в присутствии полицейского.

– Бывшего, – улыбнулся Стэнли.

– Бывших полицейских не бывает, – ответила Валенсия. – И хватит пялиться на этих блядей на шхуне! Они уже уплыли!