– Ты женился на мне, чтобы иметь меня даром! Пожалел сто тысяч за третью ночь!

– Прошу обратить внимание: это ты меня имеешь, ты же сидишь на мне.

– Не шевелись! Замри!

– Как ты обращаешься с будущим нобелевским лауреатом?!

– Я не искала нобелевского лауреата. Я искала миллиардера, хотя бы как Цукерберг…

– Сладкая моя, мои наноаккумуляторы нужны всему миру! Когда я их сделаю, мы будем богаче Цукерберга!

– А когда?

– Осталось совсем чуть-чуть. Полгода…

– О’кей, я подожду.

– А теперь молчи! Слушай музыку…

Их новый дом был во Фримонте, на полдороге от Сан-Хосе до Сан-Франциско. Из восьми инвесторов, которые предложили Марку деньги на создание его лаборатории в Силиконовой долине, он выбрал Ребера Жулонта, во-первых, потому, что этот Ребер тут же по телефону предложил равное партнерство – пятьдесят на пятьдесят. А во-вторых, Ребер откровенно сказал, что приходится племянником очень высокому чину в Пентагоне, который даст деньги на создание наноаккумуляторов не по урезанной Белым домом программе «Научно-исследовательские разработки», а по обширной «Программе модернизации военной и воздушной техники (ВВТ)».

– За бюджет лаборатории можешь не беспокоиться, – сказал Марку Ребер. – В Пентагоне счет идет на миллиарды, и откинуть тридцать-сорок «лимонов» на благое для армии дело им сам бог велел…

И хотя Марк тут же понял, что его лаборатории достанется, в лучшем случае, лишь половина этих «лимонов», но разве не таким же образом тратятся все государственные деньги? Каждый, кто делит такие денежные пироги, просто обязан отщипнуть, отрезать или даже отломить себе кусок, определенный его должностью и аппетитом. И если Ребер смог вставить его нанопроект в программу пентагоновской модернизации ВВТ, то пусть он и его «дядя» прикарманят даже бо́льшую часть денег, главное – средства на создание суперъёмких наноаккумуляторов этот Ребер будет расходовать вовсе не свои и, значит, не будет жмотничать…

И теперь раз в неделю, по пятницам, Марк преподавал физику элементарных частиц в Калифорнийском университете в Беркли, а четыре дня (и даже ночи) проводил в Сан-Хосе на Гваделуп-Ривер-роуд, в лаборатории своей новой компании «Nano-MR Ltd.», где «М» означало Марк, а «R» – его партнер Ребер, успешный инвестор трех десятков «силиконовых» стартапов. А Валенсия с понедельника по пятницу училась в Беркли, в «Haas School of Business», «Школе бизнеса» Калифорнийского университета, и жила рядом со школой в съемной студии на Проспект-стрит.

Зато по пятницам сразу после лекций она садилась в свою новенькую серебристо-стальную «Тойоту Приус» – свадебный подарок Марка – и катила во Фримонт. Конечно, в день, когда они расписались в мэрии Фримонта, Марк хотел подарить ей ярко-красную или даже малиновую машину. И будь она обычной женщиной, то с радостью бы согласилась. Но в «Розарии №А08» и в «Камилле» учили, что все полицейские мира реагируют на красные машины, как испанские быки на красную тряпку, а потому лучше не привлекать их внимание и проезжать мимо них серой мышью. Таким образом, ее «Тойота» была серебристо-стальной…

Но сегодня Марк не стал дожидаться ее вечернего, ближе к ночи появления, а позвонил в полдень:

– Алло, сладость моя! Я хочу тебя предупредить: сегодня у нас вечеринка по случаю открытия лаборатории и приезда Ребера Жулонта. Он прилетел из Европы, с утра ходит по лаборатории, а на вечер я пригласил его и всех моих сотрудников к нам. Но тебе не нужно ни о чем беспокоиться, я все заказал в ресторане по высшему разряду, с официантами. Просто приезжай не в девять, как всегда, а хотя бы в семь. Да, и по дороге купи себе вечернее платье…

Hell! Эти мужчины ничего не понимают в жизни! «По дороге купи себе вечернее платье»! Думает, что если он дал ей свой «Американ экспресс», то она может по дороге во Фримонт тормознуть у «Sears» или «Home Depot» и среди тамошних скобяных изделий найти вечернее платье!

Забыв о следующей лекции, Валенсия рванула на своей «Тойоте» из Беркли в «The Crocker Galleria», лучший трехэтажный шопинг-молл в Сан-Франциско. Конечно, вечернее платье должно быть открытое, но если у вас обнажены шея и частично грудь, то эту пустоту нужно заполнить бриллиантовым колье или хотя бы черным – под цвет глаз – жемчугом. Значит, открытое платье отпадает, да и не на концерт же она идет. Марк хочет продемонстрировать ее своим сотрудникам и партнеру, который месяц назад, поговорив с Марком десять минут, выписал чек на миллион долларов для закупки лабораторного оборудования и улетел в Европу. Теперь, когда Марк нанял тридцать сотрудников – физиков, математиков, инженеров и компьютерщиков – и выписал из Германии какую-то уникальную напылительную машину стоимостью в полмиллиона долларов, чудо-микроскоп за сто двадцать тысяч, автомат для перемещения деталей на расстояние одного-двух нанометров, лазерные проекционные экраны и еще бог знает какое оборудование, названия которых она и запомнить не может, – ему, конечно, нужен еще миллион, чтобы платить сотрудникам зарплату и купить золото, серебро и никель для напыления на свои наноконденсаторы. Таким образом, сегодня вечером Валенсия будет играть роль домашней хозяйки и жены будущего лауреата Нобелевской премии. И на всю подготовку у нее от силы три часа. Но это же безумие! Ладно, платье, кажется, нашлось в «Bоrcellino» – жемчужно-серое, облегающее, закрытое, с рядом крохотных черно-замшевых пуговичек на месте глубокого выреза. При таких пуговичках не нужно ни колье, ни ожерелье. Скромно и в то же время высший класс! Но к этому платью нужны туфли! И серьги! И браслет… С ума сойти! Разве можно все это найти за два часа? Ведь в «The Crocker Galleria» пятьдесят пять магазинов! А голову привести в порядок? А ноготки на руках и ногах?

К черту! В семь часов пусть сам развлекает гостей, а она студентка, у нее последняя лекция заканчивается в 19.20, ей дай бог успеть хотя бы к восьми! Зато на голове укладка, на руках свежий маникюр, на ногах педикюр и в сумке «Bоrcellino» на заднем сиденье – жемчужное платье, в котором она – просто королева! Стоило ей только примерить его в магазине, как еще три женщины бросились примерять такое же. Но, извините, надо же иметь такую фигуру, как у нее…

580-й хайвей летел на юг сначала вдоль побережья, потом чуть свернул на восток и стал 880-м. Но сути это не меняло – справа были позолоченные солнечными бликами заката водные красоты залива Сан-Франциско с яхт-клубами «Marina Park», «Emeryville» и «Clipper Cove». А южнее, за узеньким и прямо над водой мостом на Окленд-Бэй потянулись городские и сельские постройки; по ним, как по кольцам на пнях спиленных платанов, можно сказать, в какое время они тут возникли. Сарайная, тяп-ляп архитектура начала прошлого века перемежалась бетонным урбанизмом его середины, потом панельными скороспелками, а затем пошли зеленые и синие стеклянные высотки эпохи Силиконового бума. И все это, как говорят, на месте бывших прекрасных яблоневых, грушевых, персиковых и апельсиновых садов, которые теперь пытаются возродить вокруг себя могучие Intel, Google, E-bay, Apple, Yahoo и другие техно-вундеркинды…

Но что это?

Почему за ней, как на привязи, катит этот странный грязно-белый «Шевроле»-пикап? И ведь прямо от молла катит! Она еще там заметила, как он выехал с парковки одновременно с ней. Но потом забыла о нем, стала думать о платье – нужно его чуть укоротить или не нужно? А пикап, оказывается, прицепился к ней как репей.

Глядя в зеркало заднего обзора, Валенсия испуганно придавила педаль газа, и «Тойота», перейдя с аккумулятора на двигатель, резко прибавила скорость. Но и пикап прибавил, сволочь!

Она испугалась. Она испугалась так, что похолодели и сжались даже нижние губы. Полиция? Но полиция не ездит в пикапах. ФБР? Но зачем ФБР так демонстративно преследовать ее? ФБР либо так следит, что вы никогда не заметите, либо приходит с ордером на арест. Но если это не полиция и не ФБР, то кто? Да, сначала, когда они с Марком спешно рванули из Принстона в Калифорнию, Валенсия тревожно озиралась на каждую встречную и попутную машину и даже на собственную тень. Ведь в газетах писали, что стоило Чапман купить мобильный телефон и, выйдя из магазина, выбросить квитанцию в мусорную урну, как агенты ФБР тут же достали эту квитанцию… Но через неделю Валенсии стало ясно, что если на нее и обращают внимание, то только из-за ее красоты. «Перестань дергаться! – сказал ей Марк. – На тебя все зырят только потому, что ты невыносимо красива!»

Валенсия убрала ногу с педали газа, «Тойота» сбавила скорость до пятидесяти, а потом и до тридцати миль в час, но и пикап, сохраняя дистанцию, сделал то же самое.

И тут она вспомнила! Это те два испанца (или мексиканца?), которые засмотрелись на нее в «Bоrcellino», когда она вышла из примерочной в новом облегающем жемчужно-сером платье. Открыв рты, они остановились у витрины, как споткнулись, и смотрели на нее, не отрываясь, как на чудо, сошедшее с небес.

Сейчас она с ними разберется!

Ради безопасности Валенсия дождалась ближайшей заправочной «Texaco», свернула на обочину шоссе и остановилась. Выходя из «Тойоты», она еще не знала, что скажет этим кретинам, когда они остановятся позади нее, но, скорее всего, пригрозит полицией, не драться же с ними за то, что они напугали ее своим преследованием.

Однако пикап пролетел мимо нее, не останавливаясь, и все, что она успела заметить, – патлатую блондинку за рулем.

Валенсия с недоумением проводила взглядом удаляющуюся машину, села за руль и поехала дальше, гадая – так кто же это? И была ли за рулем пикапа натуральная блондинка или один из тех испанцев в парике? Какое-то нехорошее предчувствие стало точить ее душу, и она никак не могла избавиться от него. А тут еще, едва она проехала мимо следующей заправочной «Mobil», как оттуда выскочил все тот же пикап и снова помчался за ней.

Ну, это уж слишком! И, как назло, ни одной полицейской машины!

Что ж, держись, патлатая стерва! Валенсия снова прижала педаль газа, и «Тойота» послушно рванула вперед, набирая скорость. 80 миль в час… 90… 100… В зеркальце заднего обзора видно, что пикап буквально рвет колесами асфальт, стараясь не отстать. Но Валенсия знала, что делала. Оторваться! Ей, кровь из носа, нужно оторваться от этого пикапа! Не станет же она показывать мерзавцам, где живет!..

Перед самым Фримонтом Валенсия резко свернула на Пасео-Падре-парквей и посмотрела в боковое зеркало. Черт возьми! – не удалось, пикап тоже свернул за ней. Но на этом парквее нельзя превышать скорость: Марк говорил, что тут видеокамеры на каждом шагу! Как же быть? Валенсия прижала газ и на скорости 75 миль в час пролетела мимо своего поворота к «Sky Wind & Garden Development». Дальше на юг, еще дальше! Пролетаем Фримонт и пропустим еще два выезда с шоссе, а через двадцать миль – резкий поворот к огромному торговому центру «Market Broiler». В пятницу вечером, когда все едут с работы, тут вся парковка забита тысячей, наверное, машин, и нужно несколько минут колесить по рядам и ждать, пока кто-то уедет, чтобы занять его место.

Интересно, что будет делать эта патлатая сука или кто там за рулем пикапа? Неужели осмелится стать где-то рядом? Но Валенсия счастлива встретиться с ней лицом к лицу, и это не будет женская драка с выдиранием волос, нет, извините! Двумя ударами карате по печени и сонной артерии Валенсия просто вырубит эту сволочь, заберет ключи от пикапа и уедет…

Но что это? Патлатая блондинка в «Шевроле»-пикапе не свернула к шопинг-моллу, а промчалась дальше на юг. Струсила! Но даже если она будет снова поджидать Валенсию на следующей заправке, то не дождется ее. Валенсия выехала с торгового молла по боковой дорожке на Гушинг-парквей и, убедившись, что теперь нет за ней никакого хвоста, вернулась на Пасео-Падре-парквей и поехала по нему на север, обратно во Фримонт. Еще через пятнадцать минут она миновала шлагбаум под красивой аркой «Sky Wind & Garden Development» и вдоль шеренги коротко обрезанных платанов медленно покатила по дорожкам этой обители гениев и хозяев Силиконовой долины. Здесь триста ультракомфортабельных домов, бунгало и коттеджей с крышами из солнечных батарей и стенами из экологически чистых материалов стояли на красиво изогнутых улицах-lines, утопающих в апельсиновых садах, заново высаженных в этом районе после варварского уничтожения садов в Bay Area в первое десятилетие становления тут Силиконовой долины. Из-за нынешней засухи веерные поливалки орошали эти сады круглосуточно, да фонтаны журчали на искусственных озерках, живописно разбросанных в разных концах этого рая. Знаки «20 m/h» ограничивали скорость, и если обычно они раздражали Валенсию – почему не больше двадцати миль в час, ведь это же не кладбище! – то теперь, успокаивая сердце, она ехала еще медленней. Что же это было? Кто преследовал ее? И что делать? Сказать об этом Марку или не сказать? Бежать из Калифорнии? Но разве Марк бросит свою новую лабораторию только потому, что за Валенсией гнался какой-то пикап? Нет, конечно. Все, что он сделает, это заявит в полицию, чтобы они по записям дорожных видеокамер установили номерной знак этого пикапа и нашли его хозяйку. Но Валенсии нельзя светиться в полиции! Так как же быть?