На следующий день, в мрачный и безрадостный четверг седьмого октября, прокурор Сампсон собрал большой военный совет. Только благодаря этому Эллери Квин, умный сын инспектора Ричарда Квина, и оказался посвященным в таинственные хитросплетения, которые впоследствии превратились в знаменитое дело Халькиса.

До этого Эллери не слышал ни о смерти Джорджа Халькиса, ни об украденном завещании. А потому он докучал прокурору, перебивая его вопросами, на которые хорошо знал ответ каждый из присутствующих. Сампсон дал волю своему негодованию. Инспектор тоже не сдержался и заметил, что Эллери не плохо было бы предварительно почитать газеты.

— Вот к чему мы пришли, господа, — сказал Сампсон. — Масса подозрительных деталей, но ни одной зацепки. Вы нашли еще что-нибудь, Пеппер?

— Ничего, что имело бы значение, — ответил Пеппер озабоченно. — Конечно, я еще раз допросил этого Слоуна. Ведь, в конце концов, он единственный, кто обделен новым завещанием. Он молчал как рыба. Так и не удалось разговорить его. А что я мог сделать? У нас же нет против пего никаких улик.

— Было бы желание, а путь найдется, — глубокомысленно сказал инспектор.

— Мы с Велье поняли, что пока проигрываем партию. Но все же мы были не вправе отрезать дом от окружающего мира. Поэтому Велье вчера снял оба поста. Я, в свою очередь, скрытно проник на виллу и провел там ночь, никем не замеченный.

— Удалось что-нибудь разведать? — полюбопытствовал Кроунин.

— Я видел кое-что. Но… — он помолчал и вдруг пылко заговорил: — Не думаю, что это имеет особое значение. Не может же такая милая девушка…

— О ком, собственно, вы говорите, Пеппер? — спросил Сампсон.

— О мисс Бретт… Джоан Бретт, — нехотя ответил Пеппер. — Я видел, как она в час ночи искала что-то в библиотеке Халькиса. Разумеется, она не имела права делать эго. Велье недвусмысленно запретил доступ во все комнаты Халькиса…

— Ха! — сказал инспектор.

— Она немного повозилась около сейфа, — запинаясь продолжал Пеппер. — Но, думаю, ничего не нашла, потому что постояла потом в раздумий, топнула ногой и ушла.

Сампсон сухо сказал:

— Вынужден просить вас, Пеппер, забыть о своем пристрастии к хорошеньким личикам, когда вы на службе. Я требую, чтобы вы допросили ее.

Пеппер хотел что-то возразить, но покраснел до корней волос и счел за лучшее промолчать.

— Еще что-нибудь?

— Обычная рутина…. — сказал Пеппер. — Коалан составил список людей, которые входили в дом начиная со вторника.

Он достал из нагрудного кармана сложенный листок бумаги, который Сампсон тут же вырвал у него из рук.

— Преподобный отец Элдер, миссис Морс, эта сумасшедшая старая дева, не так ли? Джеймс Дж. Нокс… Значит, он вернулся. Репортеры Клинток, Айлерс и Джексон. Прекрасно. Сампсон бесцеремонно скомкал бумажку в кулаке. — Итак, Пеппер, у вас есть какие-нибудь версии относительно расследования этого дела?

Пеппер откашлялся.

— Да. Вся путаница возникла от того, что Вудрафф заявил, будто он видел завещание в сейфе за пять минут до выхода траурной процессии. Вероятно, мы еще недостаточно отдаем себе отчет в том, что это — не что иное, как просто утверждение Вудраффа. Вы понимаете, куда я клоню?

— Вы хотите сказать, — задумчиво проговорил инспектор, — что Вудрафф лгал, утверждая, что видел завещание? Другими словами, документ могли украсть и раньше, и вор спокойно и без проблем мог спрятать его где-то вне дома?

— То-то и оно, инспектор. Завещание не могло раствориться в воздухе…

— А почему бы не предположить, что завещание все-таки было украдено за те пять минут, как сказал Вудрафф, — возразил Сампсон. — Пять минут вполне достаточно, чтобы сжечь или разорвать его на кусочки, или еще что-нибудь сделать с ним.

— Но мистер Сампсон, — мягко сказал Эллери, — ведь стальную коробку не сожжешь и не разорвешь на кусочки…

— Это верно, — проворчал прокурор. — Куда, к черту, делась эта коробка?

Пеппер с триумфом оглядел всех.

— Потому-то я и говорю, что Вудрафф лгал. Завещания и стальной коробки уже не было в сейфе, когда он туда заглядывал!

— Но зачем Вудраффу лгать? — воскликнул инспектор.

Эллери, казалось, развеселился.

— Ни один из вас до сих пор не посмотрел на проб-лему с правильной стороны, господа хорошие, — сказал он.

— Может быть, вы сможете указать нам верный путь? — насмешливо спросил Сампсон.

— В самом деле. И этот путь привел меня к весьма интересным умозаключениям. — Эллери, улыбаясь, выпрямился. — Завещание не нашли ни в доме, ни у кого-либо из лиц, присутствовавших в доме, ни в саду, ни на кладбище. Прошу вас, господа хорошие, ответить на следующий познавательный вопрос: какова та единственная вещь, которая была вынесена из дома, не возвращена туда и не была обыскана после того, как выяснилось, чго завещание пропало?

— Не говорите вздора, молодой человек, — сердито сказал Сампсон. — При обыске ничего не пропустили.

— Царица небесная! — простонал Эллери. — пропустили ничего — кроме гроба, в котором лежал труп Халькиса.

Первым пришел в себя Пеппер.

— Великолепно, мистер Квин, — сказал он. — В самом деле великолепно!

Сампсон покашлял в носовой платок.

— Погляди-ка на своего дарнишку, Квин! Беру назад все свои упреки. Продолжайте, молодой человек!

— Мне доставляет необычайное удовольствие выступать перед столь внимательной публикой, — заявил Эллери. — Считаю свой аргумент существенным. В той суматохе, когда траурная процессия готовилась к выходу, вору легче легкого было незаметно открыть сейф, взять небольшую стальную коробку и засунуть ее в гроб, прикрыв покрывалом.

— Все просто, как колумбово яйцо, — проворчал инспектор Квин. — Похоронить завещание вместе с трупом — все равно что уничтожить его.

— Совершенно верно, папа. Поскольку Халькис умер естественной смертью, преступник не имел ни малейших оснований опасаться, что гроб будут открывать, вплоть до Страшного суда. Кроме того, есть и еще одно — психологическое обоснование моей гипотезы. Вудрафф носил при себе единственный ключ, которым отпирается коробка. Естественно, вор не мог всего за пять минут взломать ее. Но для него было бы чересчур опасным носить эту коробку при себе. Ничего не было логичней, чем засунуть ее в гроб. А теперь за дело, господа!

Инспектор Квин вскочил.

— Мне кажется, есть все основания немедленно произвести эксгумацию.

Сампсон кашлянул и поднял взгляд на инспектора.

— Полной уверенности в том, что завещание лежит в гробу, у нас нет, это признает и сам Эллери. Возможность того, что Вудрафф солгал, остается. Но просто наш долг — вскрыть гроб. Что вы скажете, Пеппер?

Пеппер улыбнулся.

— По-моему, мистер Квин попал прямо в яблочко.

— Ну хорошо. Готовьтесь, эксгумацию трупа проведем завтра, рано утром.

Сампсон схватил телефонную трубку и позвонил на виллу Халькисов.

— Коалан, это Сампсон… Скажите всем обитателям дома, чтобы они обязательно были на месте завтра утром… Можете прямо сообщить им, что предстоит эксгумация трупа Халькиса… Кто у вас там?.. Да, я очень хотел бы поговорить с ним. — Он зажал трубку рукой и шепнул инспектору: — У них там Нокс, великий Нокс! — Затем опять в трубку: — Алло, мистер Нокс, говорит окружной прокурор Сампсон… Да, весьма печально… Да, к сожалению, у нас есть веские основания для эксгумации трупа… Нет, без этого никак не обойтись, мистер Нокс… Что вы сказали?.. Ну конечно, мы будем предельно осторожны.

Он повесил трубку и сказал:

— Сложная история. Нокс, кажется, очень рассержен тем, что не может приступить к своим обязанностям и проследить за исполнением завещания, ибо завещания-то как раз и нет. Если мы не найдем коробку в гробу, надо будет постараться, чтобы он был избран распорядителем наследства от имени государства. Нокс сейчас вместе с Вудраффом занят предварительной описью имущества. Он говорит, что этим придется заниматься еще целый день. Я считаю, очень мило с его стороны, что он так самоотверженно взялся за это дело.

— Он будет присутствовать при эксгумации трупа? — спросил Эллери. — Я уже давно мечтал своими глазами увидеть мультимиллионера.

— Нет, завтра рано утром он должен уехать.