Глава 14
Немедленная поездка обломилась. Турфирма, которая занималась турами "к месту падения тунгусского метеорита", нашу заявку приняли и попросили подождать. Сезон закончился, объяснили они, и если наберется еще пара человек — пожалуйста, иначе — добирайтесь сами. Пока выяснял самостоятельный маршрут: до Туры — без проблем, оттуда — только с оказией, позвонили с фирмы "Метеор-турс": пятнадцатого сентября чартер Красноярск — Богучаны — Вартарара, там четверо суток и назад. Тур в этом году крайний. Север как-никак, снег, холод. Обязательная экскурсия к месту падения (облет на вертолете с любованием на красоты кратера), опытный гид, местная экзотика, сувениры. Культурная программа, извините, уже свернута, но организовать постараются. Досуг на наше усмотрение. И это за бешеные деньги!
В принципе, по времени даже удачно получалось. Неделю мы с Зиной дорабатываем и в отпуска. Я — по семейным обстоятельствам, у Зины — очередной. До Красноярска на поезде, там сутки на встречу с родителями и полетели в турпоездку. Через четыре дня обратно. А дальше… в зависимости от результатов вояжа.
"Как бы мой сынок не познакомился с папой уже будучи взрослым…", — подумал я грустно. Воображение живо нарисовало незнакомого парня, смотрящего на меня с немым укором, как бы говорящим: "Как мне тебя не хватало, отец!"
— Не все так просто с течением времени, ты же знаешь, что оно относительно, — задумчиво произнесла Фиона.
— Так и "абсолютная энергия" согласно этой же теории в реальности невозможна! Не успокаивай меня.
— Я не успокаиваю, а высказываю предположение. Интуиция, если хочешь.
Я уже говорил, что отражению стихии Разума доверять стоит? Вот и сейчас успокоился, по Лизе, впрочем, скучать не переставая.
Вечерами после работы, особо не торопясь, делал амулет с плетением "исцеления" первого уровня, который должен стать прорывом в артефакторике, ведь даже в Эгноре подобных не существовало. Ограничений было два. Первое: "исцеление" работает исключительно из ауры мага и второе: заклинатель должен сознательно направить его на больного. Поэтому к "обычной" придуманной мною виртуальной ауре из стихий Жизни и Разума, которую можно поместить в предметы (ноу-хау было нагло стырено с земных компьютерных технологий), необходимо добавить искусственную "магическую" компоненту и волевой посыл. Идея была найдена после месяца астральных экспериментов. Пребывание на Земле обрело четкую определенность и больше я не стеснялся пребывать в астрале сколь угодно долго. А время от времени, испытывая странное мазохистское удовольствие, позволял себе любоваться зелено-голубым Эгнором, так похожим на снимки нашей планеты из космоса.
Чем отличается аура мага от обычного человека? Очень многим, всего не перечислишь, но главное — наличием маны. Решение казалось бы напрашивается: оставить капельку силы нужного формата в "виртуальной" ауре и готово, плетение сочтет среду, в которой находится, аурой человека-мага. Но не все так просто. Мана в амулете и так присутствует изначально, но почему-то "своей", то есть родной, присущей чародею, не становится.
Я приступил к экспериментам. Ничего не получалось, пока в сердцах не скомандовал Сине, разозлившись на собственную тупость:
— Мотай назад, ничего не выходит! Я чую, что можно, но как?!
— В какую сторону крутить, командир? — привычно пошутила Синя. — Ключ давно на старте, товарищ командующий! — и меня как молотом по голове — ключ!
Модуль-ключ (синоним "руны-ключа") пропускает ману от мага к плетению… а если обратно? "Ключ" работает в режиме клапана. Стоит только его "развернуть" и потечет в обратку!
— Синя, уловила мысль? От неё и пляшем.
Дальше дело техники. Привычный выверт рун, расчет индукций и пошло. Виртуальная аура стала не просто человеческой, она стала магической. Магической в том смысле, что заклинания, требующие обязательного погружения в тонкую энергетическую оболочку человека напитанную маной, в этой среде сработают без присутствия колдуна-создателя. Правильно или нет — другой вопрос. Фиона тоже не сидела сложа руки, выделяла из моих душевных шевелений так называемый "волевой посыл". В итоге, нашла не "волевой посыл", а… как бы это назвать. Определенный спектр вспышки ауры Разума в ответ на сильное осознанное желание высокой интенсивности и короткой длительности. Язык сломать можно! Лучше просто написать "импульс Разума". Глупо, но в амулетах это будет выглядеть именно так. Переложила его в отдельный модуль. Были проблемы, но со мной Фиона ими не делилась, справилась сама. Умница!
Снова эксперименты, теперь уже с переделанным для вложения в амулет плетением. Брака было много. Очень уж хитрая пространственная конфигурация, напоминающая несколько раз перекрученную двойную спираль ДНК. Куда петли крепить, которые необходимы для сцепки заклинания с энергетическими узлами материала? (Поэтому для амулетов ищут наиболее чистые кристаллы с максимально неповрежденной решеткой) Работали долго, часто, с моим непосредственным участием. Наконец, добились приемлемого результата. Но, то было в астрале. Надо проверять в реале, на настоящем носителе.
Для амулетов использующих стихию Жизни, лучший материал — дерево. Пусть структура у него далеко не такая упорядоченная, как у алмаза, зато оно когда-то было живым и это перекрывает все остальное.
Я заранее выточил кругляшек из свежего дерева, наподобие медальона. Резчик из меня еще тот, поэтому плюнул на надписи и знаки, хотя изначально задумывал вырезать крест. "С Богом!", — с этой мыслью поместил плетение в амулет и заполнил его манной Жизни. Испытание, чтобы восполнять затраты маны, происходило в "Зинином" бору.
"Схлопнул" ауру, то есть переместил основные потоки ближе к корневому слою, чтобы сымитировать более-менее обычного человека. В Эгноре просто развеял бы ману или слил бы силу в накопитель, здесь же проходилось терпеть неприятное ощущение, как будто свербит во всем теле. Сжал амулет. От него шло приятное тепло и возникало чувство наполненности. Просто понимаешь, что он полон силы, — и все. Пожелал и увидел, как заклинание окутало мою ауру. Привычная эйфория. Нет, непривычная, эта… покорявей, что ли, менее приятная. А как со здоровьем?
— По твоему здоровью судить трудно, но по основным признакам плетение сработало, аура сбалансировалась. Не навредило — это точно! — ответила Синя.
— Улучшить можешь?
— Нет, хозяин, самому-то не смешно?
Смешно. С размещением стандартного "исцеления" еле разобрались и если попытаться амулет "улучшить", то… Хватит, на безрыбье и рак рыба. За два часа заполнил силой оставшиеся десять амулетов и час восстанавливал ауру. Она почти полностью "сдулась", на земле как-то непропорционально мана расходуется. "Девочки" так и не поняли, почему так происходит.
Возвращаясь домой, нарвался но компанию пьяных подростков. Обозвали меня нехорошим человеком, попросили закурить. Не выдержал, усыпил их всех четверых. Ничего, одеты тепло, не простынут. А застудят чего, знать судьба такая.
Вместо целой комиссии, из горздрава прибыла одна тетка-инспектор. Я не стал дожидаться обвинения в шарлатанстве, а сразу взял её в оборот. В итоге, женщина ушла довольной:
— Вы все-таки не ставьте точных диагнозов. Врачи не любят, когда их больные сами себе болезни определяют, тем более когда правильно это делают.
— Хорошо, — легко согласился я.
Я всем своим клиентам с серьезными болячками обязательно даю установку обратиться к врачу и не собираюсь менять это правило. Недолго осталось. А здесь я больше не появлюсь. Из налоговой так и не пришли. Наверное, Лизка исправно платит налоги. Из компетентных органов тоже пока никого не было. Я не обольщался, непременно заинтересуются, особенно после амулетов. Вот, пожалуйста, еще одна причина не возвращаться.
Накануне отъезда мы с Зиной зашли в гости к Сергею.
— Вот вам с Эльвирой двадцать амулетов, — сказал я, высыпая деревянные медальоны с красными крестами на стол. Медицинские эмблемы Зина нарисовала, обычной масляной краской. — В каждом по одному исцелению первого уровня. В критических ситуациях поможет или при длительном лечении. Запомните, бактерии, вирусы, раковые клетки амулет не убивает! Он восстанавливает баланс жизненных энергий, тем самым усиливая организм. Он сам начинает бороться и в большинстве случаев побеждает. Даже тяжелые инфекции или рак. Конечно, не в терминальных стадиях. При отравлениях помогает, но не при всяких… — Сергей с женой слушали, удивленно переглядываясь, ища друг у друга поддержки. Мне и верили, и сомневались. Но к словам относились серьезно, без смеха, хотя понимали едва ли половину сказанного. На амулеты смотрели с опаской и непониманием, как баран на новые ворота, на которых, вдобавок, кто-то волчью пасть для острастки изобразил.
— Одно использование — месяц зарядки в лесу. — Продолжал я невозмутимо и монотонно. — Чем глубже чаща, подальше от людей, тем лучше. Положить на ветку живого дерева и оставить. Зимой зарядка чуть дольше, месяца полтора. Как пользоваться, поймете сами, почувствуете. Можно носить на шнурке. Видите, дырка есть, но можно в любом другом месте. Во время использования желательно зажать в кулаке — легче сосредоточиться. Вот, собственно, и все. Да! Исцеление можно направлять на другого человека, главное, чтобы он находился рядом. Надо просто мысленно направить на него… — замялся, подбирая слова, и отмахнулся. — Сами разберетесь, я уже говорил. Теперь самое главное! — эти слова выделил и произнес, подняв палец, отмечая важность момента. Выдержал паузу, хотя слушатели и так рты пооткрывали. — Их нельзя продавать, только дарить. Иначе — потеряют силу.
Зачем я так сказал? Солгал же. Не знаю, само вылетело. Когда-нибудь моя речь перерастет в легенду, покроется ореолом тайны… Нет, тысячелетие дерево не перенесет. Амулеты, конечно, обработаны "нетленкой", но сам материал нестойкий, подвержен стиранию. Но два века — точно протянут!
Потом мы ужинали, немного выпили. Дети, двое пацанов — погодков десяти и девяти лет, которые недавно вернулись с каникул от бабушки, донимали меня вопросами. Отшучивался. Не умею с детьми общаться. Надо бы тренироваться, у самого сын будет. Или есть. С течением времени совсем запутала.
Перед уходом, Серега отозвал меня в сторону.
— Ты не вернешься? — спросил, переминаясь, глядя в сторону.
— Скорей всего нет.
— А Зинка?
— Вернется. Ей со мной физически не уйти.
— Береги её.
— О чем разговор! Вот тебе последний подарок. — Протянул другой медальон. Тоже деревянный с нарисованным на нем зеленым рыцарским щитом. — Носи на себе. Одну пулю остановит, но потом придется заряжать так же, как и целительские. Ты поймешь по наполнению, почувствуешь.
— Спасибо, Егор, — сказал и в сердцах обнял меня. — Береги себя, друг.
Я в ответ сильнее сжал объятья. Ободряюще похлопал друга по спине.
По дороге домой Зина призналась:
— Я Эльке сто тысяч евро оставила, ты не против? Они все в кредитах, а получают, сам понимаешь. Она учитель младших классов.
— Не оправдывайся, не против я и более того, видел, как ты деньги брала. Не переживай, нам хватит. Я же кое-что заработал в салоне. Мне самому неудобно было предлагать.
— Вот и я поэтому не Сережке, а Эльке деньги передала, он бы не взял.
— А я все думал, догадаешься ты брату часть наследства предложить или нет. Смотрю, берешь. Ну, думаю, не все еще потеряно, можно из тебя человека сделать. А то: "Всю жизнь мечтала о денежном дожде!", — попытался спародировать, но получилось только передразнить.
— Да иди ты! — отпустила мою руку и отвернулась в сторону. Делано обиделась.
Лиза бы обязательно съязвила и выставила все так, что я бы виноватым остался. Разница между ними огромная, как между огнем и водой и я, оказывается, люблю погорячее. А ведь всегда предполагал обратное. Лизу шутливо "мартышкой" обзывал и всерьез мечтал, чтобы она угомонилась. Но "все познается в сравнении" и к этому афоризму я бы добавил "и в расставании".
В поезде мне пришлось объяснить ситуацию с родителями.
— Так ты изначально все помнил?! — Зина задохнулась от обиды, отвернулась и зарылась лицом в подушку. В купе мы ехали вдвоем, выкупили все четыре места.
— Ты меня вообще слышишь?! — пришла пора и мне возмутиться. — Я тебе русским языком объяснил: в голове случайно всплыл логин, хлоп — родители! И мне кажется, что мы договорились об истериках…
Девушка рывком села. Губы — ниточки, глаза — огонь, лицо — сама злость. Пантера перед прыжком, не иначе. А в душе боль, видимая и без помощи Фионы.
— Договорились?! — прошипела сквозь губы. — Ты… ты… тебе нельзя верить!
— Хватит! — жестко остановил я девушку, готовую разразиться еще чем-то, наподобие "ты меня не любишь!" и это заставило бы меня задуматься. Я уже не мог ответить категорично "да" или "нет", чувство к Зине было сложным. — Я оправдываться не собираюсь. Разговор окончен. Если так будет продолжаться, то в Красноярске мы расстанемся. — После этих слов запрыгнул на вторую полку и отвернулся. Так оно будет лучше, перебесится. Неожиданно для себя я разозлился на самом деле.
Зина вопреки моим ожиданиям не успокоилась. В бешенстве вскочила и прорычала:
— Нет, давай разберемся! Ты мне всегда врешь! Ежесекундно, каждым словом врешь! Ты топчешь меня, как слон собачку, ты пользуешься мной и… — девушка замахнулась рукой и… в ней что-то треснуло. Будто стержень, крепящий всю её суть, сломался. Вяло опустилась на полку, как-то неестественно скорчившись, словно стала гуттаперчевой. Механически, не думая, поправила постель, легла, отвернувшись к стенке, с головой накрылась одеялом и замерла. Казалось, даже дышать перестала, словно хотела исчезнуть, превратиться мышь, стать невидимой, умереть совсем…
— Она не уйдет, не надейся, — усмехнулась Фиона. — Обещал — вези. А злишься ты на себя.
— Да пошла ты! Сама все уши прожужжала: ждет, ждет!
— Ох, Егор, Егор. Мне бы твои проблемы! Они яйца выеденного не стоят, — сказала тоном мудрой старушки. — Ты любишь Лизу, всем сердцем, но и к нынешней спутнице неравнодушен. Для мужчины — это нормально, не мучайся. Ты обязан "беречь и защищать" свою "самку" и ваше возможное потомство. А девочка любит искренне, благородно, самоотверженно и сама об этом еще не ведает. Чисто тургеневская барышня, разве только о смысле жизни не рассусоливает. Поверь моему опыту, она еще попросит от тебя ребенка и отпустит, лишь бы ты был счастлив. И сама от этого счастлива будет. Сказать, о чем она думает? У неё все так явно в ауре полыхает.
— Не надо! И вообще заткнись, не до тебя. Опыт! Тоже мне. Откуда у тебя опыт?
В ответ Фиона лишь загадочно улыбнулась. И как это ей удается, не показываясь, одним лишь молчанием?
Наутро Зина вела себя как обычно. О вчерашнем разговоре не вспоминали.
"Дорогие мои старики дайте я вас сейчас расцелую, — слезливо поет Саруханов и хочется плакать. — Молодые мои старики мы еще, мы еще повоюем", — и сердце рвется от умиления.
Я же при встрече с родителями чувствовал себя отстраненно, словно кино смотрел. Полюбовался предками, успокоил их, как мог; подарил целительские амулеты, якобы из буддистского монастыря; сказал, что приеду, как только позволят обстоятельства и мы расстались. Лишь тогда меня что-то кольнуло. Иголка в сердце вошла, царапнула, оставив недолго сочащийся след, и вышла. Стало немного грустно. Но я почему-то был уверен, что мы еще встретимся, и все будет хорошо, а пока предстояла работа…
Зина показала себя настоящей актрисой. Невозмутимо, будто всегда это знала, восприняла сведения о Бурятии, о монастыре, о разводе с женой, кстати, юридически не оформленном, и прочих нюансах моей первой жизни. Глаза её горели от любопытства и, как это ни странно, от счастья. Она льнула ко мне, изображая перед мамой близкие взаимные отношения и, кажется, мать в таковых убедила. А когда мы оставались наедине, ни о чем не спрашивала, превращаясь в образцовую жену. Меня это устраивало.
Чартер. Это слово навевает Боинг, красивых стюардесс с напитками, комфорт. В действительности это оказался АН-3 — модификация АН-2 с керосиновым движком, от Богучан до Вартарара — вертолет МИ-8. Багаж не досматривали совсем. Единственное, пропустили всех через металлоискатели. Мечта террориста или контрабандиста, особенно учитывая, что рюкзаки, сумки, коробки и разномастные свертки все время валялись рядом.
В нашей группе кроме нас было еще восемь человек: трое явных блатных и пятеро наукообразных бородатых мужиков, классических геологов. От турфирмы — молодой шустрый парень: гид и массовик-затейник в одном лице.
— Дышите глубже, пролетаем девственную Тайгу! — орал он сквозь шум винтов. — Давайте, споем: "Под крылом самолета о чем-то поет…", — провопил до невозможности фальшиво. — Зиночка, подхватывайте! — тупая шутка, но все развеселились. Три часа болтанки в шумном МИ-8 — не фухры-мухры! Перед посадкой наизнанку выворачивает, в ушах будто воск вибрацией утрамбованный.
В Богучанах за пять часов ожиданья мы, пассажиры, разумеется, перезнакомились. Там что-то не срасталось у организаторов. Хотели отложить полет на завтра, но из-за шума возмущенной общественности, в последние разрешенные минуты скомандовали быстро грузиться в вертолет. Разрешенные — значит, "крайние" вечерние, потому как по ночам гражданские вертушки не летают.
Блатные назвались по именам и сразу попытались пристать к Зине, единственной женщине, но она их отшила:
— Мы с мужем в свадебном путешествии. — Я хотел было нагнать на них немного жути (исключительно словами!), как она добавила. — Он следователь по особо важным делам. Вопросы есть?
Вопросов не последовало. Мы перестали для них существовать.
На время поездки я предложил Зине побыть моей женой. Она фыркнула, пробурчала что-то нелицеприятное, но сама буквально светилась афоризмом: "нет ничего более постоянного, чем временное". Не стал её разочаровывать. А вот экспромт "о следователе", на мой взгляд получился неудачным — мы договаривались быть обычными молодоженами безликих профессий, наподобие "офисного планктона", с прибамбахом по поводу тунгусского метеорита. Если кто из пассажиров "черный" — напряжется. Предположит, что я еду по поводу прошлогоднего жертвоприношения. Или уголовники забеспокоятся, они явно не на место падения метеорита смотреть летят. Я априори подозревал всех, несмотря на то, что "черноты" ни у кого не заметил.
Мужики — геологи оказались компанейскими. К своему стыду, я не подумал о спиртном, поэтому на летном поле, в ожидании борта, ученые угощали нас своей водкой. Не много, дабы в воздухе обратно не полезло, а исключительно за знакомство. Зина ради этого дела вытащила нашу закуску.
— Впервые встречаю бородатого длинноволосого следователя. — То ли подколол, то ли похвалил меня Саша, кандидат физико-математических наук, геофизик. — Разве, в милиции можно?
— Нельзя! Устав. Но я недавно из оперов. Начальство наседает, но я пока отбрехиваюсь. Чувствую, недолго осталось, придется попрощаться с волосами. — Ответил я, вздыхая с сожалением, для чего пришлось перестать жевать колбасу. — Но бороду не отдам, хоть режь!
— А если не секрет, почему свадебное путешествие в такое странное место, не на море? — поинтересовался Гриша, геохимик.
— По секрету скажу, мужики, — я понизил голос. — У меня командировка, а жена ни в какую не отпускает. Ты, говорит, и на северном полюсе бабу найдешь. Свадебных денег не пожалела! Только никому, прошу вас. Меня туристом оформили, — прошептал я, косясь на блатных.
— Так она уже всем рассказала! — рассмеялся Саша, глядя на подошедшую Зину. — Что же вы, Зина!
— Ничего я не рассказала! — возмутилась "жена". — Всего лишь в свадебное путешествие! А чего они приставать полезли…
— И ты меня сразу повысила: по особо важным делам! — проворчал я. — Говорил же тебе, не лезь в мои дела!
— Да когда это я лезла, хоть один случай назови?! — Зина возмутилась не на шутку. Я махнул рукой.
У нас не шибко умная семейка. Еще один экспромт.
— Автобус отвезет нас в гостиницу. Не расходитесь оттуда, прошу вас, скоро стемнеет, — затараторил Виталик, наш гид, едва смолкнул шум двигателя. — А в темноте здесь снежный человек бродит. Схватит и уволочет в Тайгу. Ищи — свищи вас потом. А мне потом — выговор. Пожалейте гида!
— Ой, правда что ли? — испугалась Зина очень натурально, причем "выговора", а не "снежного человека".
Засмеялись даже урки. Устали все — жуть. Блатные напились, ожидая полета, и в салоне их полоскало. Вонищи было! Зину чуть не вырвало. Неплохо придумала фирма — устроитель: вложений с гулькин нос, а деньги дерут не детские. Могли бы тем же кукурузником отправить, полоса для него есть. Словно в ответ на эти соображения прозвучали слова Виталика:
— Фирма приносит извинения за причиненное неудобство, ожидали АН-2, но вверху, — при этих словах задрал голову в небо, — решили иначе. И ничего! Мы выдержали, товарищи! С претензиями не ко мне. Автобус подан, прошу вас, господа!
Двухэтажный деревянный барак. На плакате с изображением хвостатой звезды надпись "Отель Комета". В лучших традициях советской рекламы. Бар-столовая неподалеку от стойки портье в связи с поздним временем не работал. А было всего девять вечера. Наш номер: комната с двумя сдвинутыми кроватями (намек на супружеское ложе), шкаф, стол, стул, телевизор, маленькие туалет и ванная. СССР из рассказов Задорнова. Знаменитый графин с водой на стеклянном подносе также присутствовал.
Пока Зина мылась, я последил за спутниками с помощью "астральных меток".
Жулики заняли номер аналогичный нашему, только с тремя кроватями, разнесенными по разным углам.
— …мочить надо, Паша! — выхватил я последние слова самого молодого, Андрея.
— Заткнись, Дрюша, никого мочить не будем, — ответил Паша — мужик в возрасте с наколотыми на пальцах перстнями. — Баба просто так ляпнула, что бы ты отстал. Какой из него мент, а тем более важняк? Сектант какой-нибудь или мазила. Да хоть и мент, нам трупы не нужны и так здесь чертовщина творится.
— Точно, Паша, — поддержал его третий, солидный такой мужик, как сталевар из старых фильмов. — Второй сезон люди пропадают, а мусора не чешутся. Закроют маршрут и нам хана, замучаемся рыжье на попутках таскать. Я похожу за волосатиком, Паша?
— Обязательно походи. Хоть и не похож на мента, но кто его знает? И по чью душу выясни: если по пропавшим, то честь ему и хвала, если по поводу рыжья… будем думать.
— Егор, ты уснул? — донесся до меня далекий голос Зины. Пришлось выходить из астрала. Слова о "пропавших" стали неприятным сюрпризом, которые, однако, вселяли надежду: здесь, похоже, "горячо".
— Ты готова? Сейчас сполоснусь и выдвинемся. — Виталик объяснил, что поесть можно в ресторане "Тунгуска", в двух шагах от гостиницы. Скромный ужин входил в стоимость путевки, дополнительные заказы за свой счет. Эдакая насмешка на "все включено".
Перед входом в кабак мы встретили первую местную экзотику — пьяных эвенков. Они лежали на желтой траве в количестве четырех штук. Двое спали, двое ругались отборным русским матом. В меховых куртках народного образца простуда им не грозила, хоть всю ночь проваляются.
Единственными посетителями в зале были ученые из нашей группы, к ним мы и подсели. Саша с Гришей с радостью сдвинули столики.
— Как вам условия? — поинтересовался Костя. Он у геологов был начальником экспедиции и по возрасту был самым пожилым из пятерки.
— Нормально, — ответил я. — Думал, здесь канализации нет, а смотри-ка, есть. Жаль, связи нет.
— Почему же нет? Спутниковые телефоны в гостинице, в администрации и у нас есть. — Подсказал Костя. — Позвонить хочешь?
— Нет, спасибо, пока не надо. Я про сотовый. Могли бы усилок поставить.
— Не выгодно, людей мало. — просветил меня Гриша. — По спутниковому дешевле будет. Скажи спасибо, телевизор работает, целых три канала.
Хмурая девушка — эвенкийка тем временем принесла нам с Зиной положенный ужин. Как и указывалось в договоре — скромный. Я заказал еще водки, вина для Зины и закуски из местной рыбы — нельмы и муксуна. Теперь угощал я. Цены — закачаешься, а сервис… отсутствовал как таковой. Тосты, выпивка, танцы под попсу — обычная гулянка в обычном среднестатистическом кабаке Советского Союза. Зина была нарасхват, с ней перетанцевал весь наш столик. А вот трое бандюганов, которые в кабак все-таки явились, вели себя скромно. Диджействовал "наш" Виталик.
Утро порадовало обильной изморозью. Искристая паутина опутала все: от деревьев до фонарных столбов. Было красиво и холодно (не зря пуховики купили). К обеду воздух прогрелся и от предвестия суровой сибирской зимы не осталось следа. Лето, не желая уходить, пыжилось на последнем издыхании; солнце, прощаясь, лило тепло авансом, как бы извиняясь за свое скорое исчезновение.
Поселок Вартарара — тридцать деревянных строений, из которых три гостиницы типа нашей (в настоящее время работает одна), девять уже закрытых "гостевых домиков", три ресторана, администрация, котельная, школа — интернат. Население — обслуга. В основном русские. Поселковы эвенки были почти сплошь алкоголиками.
Виталик словно поставил себе цель: ни минуты покоя. С самого утра, точнее, ближе к полудню, когда гости выползали из номеров, поминая вчерашнюю несдержанность, он безжалостно потащил клиентов на выступление фольклорного ансамбля. Уговорил всех. Пошли и урки, и геологи, и еще четверо незнакомых "отдыхающих" европейской внешности, наряженных в национальные эвенкийские костюмы: три молодых парня с куцыми бородками и худая лупоглазая девушка. Зина сразу направилась к ним, а я стал наслаждаться игрой актеров.
Артисты-эвенки выступали профессионально. Было горловое пение под аккомпанемент хомуса (это такая штучка в зубах зажимается и дребезжит — впервые в жизни слушал), фольклорные танцы под ритм бубнов, соло шамана. Во время выступления заметил официантку из ресторана, которая что-то делала с реквизитом, и потихоньку направился к ней. Я уже пытался заговорить с ней сегодня за завтраком — убежала, как от прокаженного. Она выглядела обеспокоенной, озабоченной, словно в любой момент ждала подвоха. Её миловидное лицо типично монголоидного типа было постоянно напряжено, глаза, две янтарные бусинки в оправах из длинных ресниц, тревожно блестели, взор не находил себе место.
Выходя из гостиницы, я поговорил с портье. Он про убийство более чем годичной давности не знал, о пропажах людей сказал в общих чертах, мол, несколько человек заблудились в тайге.
"Да какая чертовщина, о чем вы? Места у нас глухие. Сидите дома, особенно после наступления темноты, а то зайдешь в тайгу — в двух шагах заблудишься! Медведи бродят и это не метафора", — обрисовал он мне ситуацию.
— Здравствуй еще раз, красавица, — поздоровался я, подкравшись официантке.
Отступать ей было некуда, поэтому, нахмурившись, она холодно ответила:
— Вам здесь нельзя, здесь реквизит. — Выступление проходило во дворе "её" ресторана и реквизит лежал под брезентовым тентом. Он затруднял видимость со стороны зрителей.
— Я не вор, не переживай. Мне просто поговорить. — Я решил не использовал "внушение". Вроде как, что бы возможные "черные" не засекли. На Земле, в условиях отсутствия магии, любое колебание маны особенно заметно. Фиона с этим была согласна. Хотя это глупо, ауру мага все равно увидят. Если, конечно, приглядятся. Но может, не поймут?
— Нам не положено общаться с гостями.
— Кем не положено?
— Начальством. Отойдите, иначе у меня будут неприятности. — Говорила чисто, без одиозных "однако" или "твоя — моя".
— Какое оно у вас грозное! Совсем-совсем нельзя? — девушка в ответ отвернулась. — Странно все у вас. Начальство странное, аура над селением странная. Ну, это, духи, говорю, недовольны.
Она внезапно дернулась всем телом и медленно повернулась ко мне:
— Не забирай мою душу, шаман, — лицо как мел, черные глаза по полтиннику, шатается, чуть ли не падает, и ужас в душе.
Я утром прошелся "свободным сознанием". Аура поселка была мрачной. Безнадежность и страх, доминировали над остальными красками. Места жертвоприношений увидеть не удалось — далеко от поселения не отлетал. А ниточка маны манила. Она казалась совсем рядом. Хотелось бросить все и устремиться к ней немедленно. Еле сдержался.
— Успокойся! — мне пришлось поддержать девушку за локти. — Я не забираю души, наоборот, я хочу освободить их, верь мне! — убеждал я её, коря себя последними словами. Дернул же черт ляпнуть о духах! Тут же шаманизм в печенках сидит у каждого.
Вдруг, со стороны подсобки раздался окрик:
— Роза! Он к тебе пристает?
В дверном проеме стоял здоровый молодой парень в камуфляже. Смотрел на нас с подозрением, прищурившись.
— Нет, Леша, я споткнулась. — Громко ответила Роза, а мне быстро прошептала. — Он сейчас подойдет. В ресторане. Я принесу вам обед, и вы через пять минут выйдете в туалет. — По её ауре гулял страх, но она на что-то решилась.
Подошедший Леша приобнял девушку и с вызовом обратился ко мне:
— Это служебная территория, покиньте её. Пожалуйста, — последнее слово произнес с угрозой.
— Да ради бога! Я подошел на бубны взглянуть. Прикупить можно?
— Тут недалеко музей, там и берите. Выйдите за тент!
— Леша, я так испугалась, однако! Споткнулась за корень. Давно говорю… — услышал я сбивчивую речь официантки, когда медленно удалялся от них. Особого внимания ко мне, кроме как от охранника Лехи и "сталевара" Корпуса, в миру Сергея, Фиона не почувствовала.
— Ты где ходишь! — упрекнула меня Зина, как только я подошел к их компании. — Отличные ребята! Знакомься. Тимур, Витя, Саня и Лара, они экзорцисты…
— Эзотерики, — терпеливо поправил её Тимур. — Вы, правда, из милиции?
— Допустим. А вам какая разница? Не бойтесь, за грибы я вас не привлеку.
Ребята сразу стушевались.
— Какие грибы! — возмутилась Лара, худая блондинка с большими светло-голубыми слегка воспаленными глазами. — Мы изучаем шаманизм во всех его проявлениях. И местные не только отвар из грибов пьют, но и курят особый мох. Они, кстати, в перечень наркотиков не внесены.
— Да пас я, пас! — я шутливо поднял руки. — И все-таки, причем здесь милиция?
— А притом! — снова заговорил Тимур, подавшись вперед. — Люди пропадают, местные напуганы. Туристы ладно, могут заблудиться, но не по пять человек за сезон! А местные? Опытные охотники пропадают, не говоря о женщинах. Вы об этом слышали?
— Стоп, стоп, стоп. Участковый есть? Следствие приезжало?
— Так ты че, не мент? — встрял в разговор Витя. От него единственного несло перегаром.
— Вам по восемнадцать есть? — проигнорировал я вопрос Виктора.
— Ты помолчать можешь? — зарычал на друга Тимур. Лара с Саней тоже на него зашикали. — Приезжали, да без толку. С месяц назад уехали — никаких следов. А участковый… пьет он. Одна надежда на вас, — закончил со всей искренностью. Наболело у ребят, по всему видно.
— Так вы что здесь, больше месяца? — удивился я.
— Два месяца, — гордо заявила Лара. — С вашей группой улетаем.
— А то я смотрю, вы совсем очукчились, разве что "однако" не добавляете. Про убийство прошлой весной слышали?
— То, которое сатанисты устроили? После него местный шаман пропал и другие сюда заглядывать перестали, — с горечью ответил Тимур.
— О, на обед всех погнали, пошли, мужики, — подал голос молчаливый Саня, гася бычок.
На обеде Виталик объявил, что рейс к месту катастрофы состоится завтра "если погода не подкачает", а сегодня в шесть вечера в музее Тунгусского феномена состоится лекция на тему того самого феномена: "Метеорит, комета или инопланетяне". Желающие смогут приобрести различные сувениры.
Обедали мы с Зиной за отдельным столиком.
— Зиночка, я поражен! Как ты их на такую откровенность раскрутила?
— Да что ты, Егор, не раскручивала я их, — поскромничала Зина. — Они сказали, что давно здесь тусуются, по стойбищам ездят, я и спросила о странном убийстве, может, они слышали. Слово за слово и я призналась, что ты следователь. Тут и ты подошел. Ну и как с официанткой пообщался? Удачно?
— Заметила? Тихо, она идет.
Роза, как обычно хмурая, ловко поставила тарелки и молча удалилась.
— Она такая болтушка — не заткнешь! — заметила Зина.
— Кушай, не иронизируй. У них тайны мадридского двора, — ответил я, быстро хлебая суп. — Я пошел в туалет, пожелай мне удачи.
— Удачи, — автоматически повторила Зина. — А что случилось-то?
— Вернусь, расскажу.
Роза затащила меня в небольшой тамбурок.
— Что за тайны? — возмутился я.
— Не говори, шаман, а слушай. Времени мало. Почти полтора года назад мой дед Тукарчэ был нашим шаманом. Теперь можно назвать его имя, хуже не будет. Здесь недалеко тогда принесли в жертву злым духам одного туриста. Дед заметил неладное и пошел к месту жертвы, чтобы задобрить злых духов, призвать предков. Вернулся мрачным. Сказал, что опоздал, духи предков бегут отсюда. В Ямбурском урочище принесена еще одна жертва, и теперь злые духи слетаются туда. Назавтра он сам отправился в урочище и не вернулся. Перед уходом передал мне слова для Белого Шамана: "Ямбурское урочище охвачено гневом, не каждый сможет войти в него". Я тогда спросила, что за Белый Шаман, но он мне не ответил. Потом я говорила милиции об урочище, но меня не слушали. Наши охотники, которые мне поверили, рассказывали: к Ямбуру нельзя подойти, страх отводит в сторону, путь путается. Из стойбищ стали исчезать люди. Туристы стали пропадать чаще обычного. Ты все понял, Белый Шаман?
— Где находится урочище.
— День пути на северо-восток. Ты пойдешь — я с тобой. Покажу.
— Почему тайны разводите?
— Начальство боится новых пропаж из числа наших гостей, приезжать перестанут.
— Тю-ю, все равно узнают!
Роза пристально посмотрела на меня взглядом: "Такой большой, а глупый".
— Есть еще много чего, о чем приезжим знать не положено, а нам говорить опасно. Все, тебе пора возвращаться. В следующий раз просто прикоснись к моей руке, и я сама к тебе подойду. Жди меня у "старых вырубок", любой покажет, где это, — развернулась, чтобы уйти, но я её задержал.
— Из моей группы ранее кто здесь бывал?
— Двое пожилых уголовников, — с этими словами скрылась в коридорчике.
Я подождал еще минуту и с облегченным видом вернулся в зал, ненавязчиво поглаживая живот. За это время прослушал объяснение Фионы.
— Что еще за "белый шаман", откуда он узнал?
— Шаманизм — отдельная статья в магии. Шаманы работают с отражениями душ. Отражениями во всем. В материальных предметах, в стихиях, в астрале, в духовных сферах и во многом еще, сама толком не знаю в чем. Это менее эффективно, чем "прямая" магия, но в некоторых областях дает сто очков вперед. Например, в области проклятий и предсказаний. Точнее объяснить не могу, сама не понимаю. Ты почувствовал что-нибудь тогда, в твоем замке, во время проклятья Гили? Ничего не ощутил. А шаман бы сразу почувствовал.
— Полегчало? — участливо спросила Зина.
— Ага. Дай поесть, потом расскажу.
После обеда я с тинэйджерами отправился на старое кладбище. Решили пройтись пешком, всего-то час в одну сторону. По этой причине Зина и Виктор идти отказались. Зина лучше на познавательную лекцию сходит. "Правда, Витя?", — она состроила глазки. Витя, естественно, согласился.
Солнце припекало, птички чирикали — чем не жизнь? Шагай себе и шагай. Бабье лето. Ребята рассказывали свои правдивые истории, я свои… неожиданно для себя перешел на пересказ собственных похождений под видом недавно прочитанного фэнтези.
— Здорово! А кто автор? Буревой? Чужин? — поинтересовался Саня, оказавшийся единственным фанатом современного фэнтези. Остальные предпочитали "серьезную" эзотерическую литературу и сходу, тоном знатоков стали критиковать неправильную систему магии и многое другое.
Кстати, по пути я узнал, где находятся "старые вырубки". Неподалеку от гостиницы надо свернуть налево и там буквально наткнешься на обширную поляну из пней и молодой поросли. Пока не свернешь — не заметишь.
Кладбище было старое и запущенное. В центре чахла развалившаяся сгнившая часовня. Могильные холмики еле угадывались, кресты завалились. Лишь одно захоронение было исключением: небольшая монолитная стела с пустой выемкой из-под бронзовой таблички, со звездой, выдавленной в бетоне. Под памятником лежала массивная могильная плита, которая была очищена от дерна и мусора. На ней проступали выцветшие смазанные иероглифы, круг с вписанной пентаграммой, перечеркнутой в пятиконечную звезду, "серп" и "наковальня", которые угадывались с огромным трудом.
— Ты погляди-ка, ухаживает кто-то! — вырвалось у меня.
— Не кто-то, а мы расчищали, — потупился Тимур. — Узнали знаки — египетские боги: Анубис, Сет, Апоп, Сехмет, Шу.
— И что это нам дает? — уточнил я.
— Вам для расследования — ничего, — ответила Лара, загораясь. — А нам — очень многое!
— Например, — усмехнулся.
— Эти боги наиболее злые у египтян, в более поздних традициях их можно назвать демонами! — воскликнула девушка, разволновавшись окончательно. — Я боюсь, что они явятся на землю. Их же призывают!
— Да, успокойся ты! — произнесли мы с Тимуром практически хором.
Саша посмотрел на нас и, отвернувшись, прыснул. Лара, придя в себя, зарделась.
— Вообще-то, понятия злой и добрый к египетским богам не подходит, но эти действительно самые э-э-э нечеловеческие, что ли. Они имеют отношение к смерти и, по данным некоторых авторов, на раннем этапе не гнушались человеческими жертвоприношениями, — пояснил Тимур.
— Кстати, о смерти. Чья это могила? — поинтересовался я.
— Красноармейцев пятой армии. Они принесли сюда советскую власть и были убиты белыми. В тридцатых годах поставили стелу. Здесь раньше деревенька русская была, неподалеку. Хотите развалины посмотреть?
— Где это вы узнали? — я был удивлен.
Лара рассмеялась:
— В музей местный сходите, там целая выставка на эту тему.
— А про Египет?
— Мы всеми древними культами интересуемся, — веско сказал Саня. — А Лара так вовсе историк, древним Египтом занимается.
— Ладно, ребята. Не мешайте мне минуты две, я внимательно все осмотрю, — с этими словами сел на землю рядом с могилой.
Жертва одна, эманаций очень мало. Внимательно осмотрелся вокруг и сосредоточился на пентаграмме. Ничего. Пришлось выйти "свободным сознанием", и только тогда заметил серые вставки, причем, не над самими символами, а в окружающем дерне. Вытащил из астрала Фиону, которая зафиксировала "спектр". Вместе вернулись назад.
— Как мы и предполагали, это не Вартараар. Какой-то его брат, охочий до сладкой праны замученных демонами жертв. Нам без разницы его имя, там более он сюда еще не пробился, — пояснила Фиона. — Но демонов ожидать можно, каждая "правильная" жертва — огромная сила.
— Что ж… все-таки божок с его карманными демонами. Придется наведаться в Ямбурское урочище. Пока на разведку.
— Не надо торопиться, без силы с демонами ты точно не справишься, да и с адептами его культа…
— Завтра облет нити силы, очень на неё надеюсь. Попробую зарядиться.
Фиона промолчала. И так ясно, что это не выход. Один раз, допустим, "заполнюсь", а дальше? При серьезной схватке мана потратится на раз. Жить здесь, около "нити"?
— Все? — удивился Тимур. Я не стал ползать, изображая сыщика. Посидел, замерев, поднялся и скомандовал: "Домой. Ужин ждет".
Эзотерики возвращались хмурыми. Думали, что я схалтурил. Разочарование было написано на лицах, не говоря уже об аурах. Кстати, их ауры были очень богатые, очень. До Вереса не дотягивают, но вполне…
— Ребята, у вас не только теория, но и практика на высоте, я прав?
— Да, мы пробовали грибной отвар и мох курили, и что? — с вызовом ответила Лара. — Посадить нас хотите? Вы только это и можете, а не настоящих преступников ловить!
Пришлось остановиться.
— Нет, я не об этом. Медитацией или чем-нибудь подобным занимаетесь?
— И что? — снова с вызовом ответила девушка.
— Да ничего. Просто хочу рассказать вам как это делать правильно и чем черт не шутит, возможно, вы сильно продвинетесь в духовном росте. Рассказать? — в ответ напряженное молчание. Я медленно пошел вперед.
В аурах молодежи явственно сверкали эмоции. В нелегкой борьбе победило недоумение.
— Попробуйте, — выразил общее мнение Тимур. — А вы сами, откуда знаете?
— Я занимаюсь ушу с уклоном в дзен-буддизм. Не смотрите на мой внешний вид, там совсем необязательно быть лысым.
— Да что вы говорите! — воскликнула Лара с негодованием. — Что первое сказал Бодхидхарма своему ученику? Потом, если ушу, то тогда чань-буддизм! Дзен в Японии!
— Лара! — остановил её Тимур. — Давай просто послушаем.
Я улыбнулся и принялся вещать. После двухчасового неторопливого возвращения они стали моими "учениками", буквально в рот мне смотрели. Дело в том, что Александру с первого раза удалось увидеть ауру. Без круга инициации! Я и сам был в шоке. А уж о его состоянии и говорить нечего, он тупо улыбался.
— Все, ребята, пока. Я за Зиной и на ужин. Как раз успеваем. -
Юные эзотерики жили не в гостинице, они снимали домик. Но талоны на питание покупали, чтобы самим не готовить. Детки богатеньких родителей. Только каникулы проводят не на Канарах и не в Англии.
— Запомните, никому ни слова. Виктору — когда протрезвеет, не раньше.
— Ты еще позанимаешься с нами? — с надеждой спросила Лара. Мы незаметно, без брудершафта перешли на "ты". Теперь эта эмоциональная девица мной восторгалась.
— Пока у вас есть чем заниматься самостоятельно. Послезавтра все равно вместе возвращаться, там и решим, — после этих слов зашел в гостиницу.
