Добравшись до аэропорта Лондон-сити, я застал там вселенский хаос. Полный отказ системы означал, что все регистрировались вручную, и обычно полупустой просторный зал был битком набит очередями, перекрученными так, что удивился бы даже Стивен Хокинг. Все в этом аэропорту двигались медленно. Фактически некоторые вообще никуда не двигались.

А вот парень впереди меня явно рвался в бой. Он уже пару раз громко и возмущенно рассказал о происходящем по телефону и наконец решил, что с него довольно. Он прошел, точнее протиснулся, прямо в начало очереди, швырнул за барьер свой чемодан «Prada» и потребовал, чтобы его зарегистрировали немедленно. На сотрудницу это не произвело впечатления.

Медленно поднявшись со стула, она взгромоздилась на стойку и выпрямилась. Потом громко, размеренно и изысканно снисходительным тоном обратилась к нему с высоты: «С чего вы решили, что к вам следует относиться иначе, чем к кому-либо другому в этом аэропорту?»

Он так и не улетел.

В последней главе мы довольно подробно исследовали динамику того, что можно назвать когнитивной суггестией (внушением). Как гроссмейстеры профессионального убеждения, адвокаты, торговцы, рекламодатели и политические деятели манипулируют не только самой информацией, которую воспринимает наш мозг (исходным материалом влияния), но также и тем, что мы с этой воспринятой информацией делаем. Но инциденты вроде того, что произошел с парнем у стойки регистрации в аэропорту, относятся к совершенно иного вида влиянию – это влияние основывается не столько на власти информации, сколько на бесконечной увлекательности человеческих отношений. Об этом мы еще не говорили.

Вот, например, что случилось в Джонстауне в отдаленной сельской общине в джунглях северо-западной Гайаны. 18 ноября 1978 г., прослушав записанное на магнитофон 44-минутное обращение преподобного Джима Джонса с инструкциями, более 900 членов секты «Храм народов» выпили Kool-aid, в который был добавлен цианид. Эта массовая гибель людей и по сей день остается самой большой потерей среди гражданского населения Америки, не считая катастрофы 11 сентября.

Потом случилось происшествие в Лондоне: пять лет назад, 7 июля 2005 г., в 8.50 утра учитель начальной школы, укладчик напольных покрытий и продавец из лавочки, торговавшей рыбой с жареной картошкой, хладнокровно произвели несколько взрывов в оживленном центре города, унесших жизни 39 человек, которые ехали на работу. Всего через час, в 9.47, четвертый член этого батальона смерти – восемнадцатилетний выпускник средней школы – умудрился взорвать еще одну бомбу, доведя число убитых до 52.

Само собой разумеется, это – крайности. Примеры такого влияния группы – радикализации и промывки мозгов – настолько нехарактерны для всех, кроме одержимого меньшинства, что находятся за пределами понимания. Они включают целый спектр влияния: от незначительных изменений в мировоззрении – до глобальных. От пустяковых вопросов вроде ежедневного пропитания – до вопросов жизни и смерти.

Вернемся мысленно назад, например к Соломону Ашу и его «эксперименту с линиями» в предыдущей главе. Было очевидно, если помните, какие из тех линий были одной длины, а какие не были. Но стоило ввести в группу несколько «подсадных уток» – уверенно, последовательно и единодушно высказывающих иное мнение, – и все сразу усложнилось. Испытуемые стали видеть линии не так, как было в действительности, а так, как их видели эти «инакомыслящие».

И вот когда ко всему этому примешивают идеологию, когда линии превращаются в догму, тогда это становится опасным.