Расположившись на берегу Суон-Ривер на 30-градусной жаре, потягивая пиво, мы обсуждаем результаты Харриса с Колином Маклеодом, профессором клинической психологии из Университета Западной Австралии в Перте.

Маклеод – спец по тревожным расстройствам и слишком хорошо знает, как вера и эмоция могут впиваться друг в друга зубами. Он собирается представить меня Тане – 27-летней маникюрше с боязнью автомобильного ремня безопасности, которая работает в местном салоне красоты. Или, точнее, работала, пока не была вынуждена выставить свой автомобиль на продажу.

«Довольно часто мы беспокоимся по поводу беспокойства, – объясняет Маклеод. – Мы соединяем то, о чем мы беспокоимся, с беспокойством, что то, о чем мы беспокоимся, вызовет беспокойство. Тогда возникает это “вторичное” беспокойство, и картина запутывается. Вторичное беспокойство постепенно становится фокусом проблемы – первичным беспокойством, если вы понимаете, что я имею в виду…

Поэтому, как это ни парадоксально, мы собираемся заставить Таню сосредоточиться не на ее беспокойстве по поводу ремня безопасности, потому что на самом деле при этом мы без ее ведома отвлекаем ее ум от реального источника беспокойства – беспокойства о беспокойстве, – и переводим его на “мнимое” беспокойство: первоначальный повод, который теперь эмоционально бездействует. В основном это – скрытое отвлечение. Таня будет фактически концентрироваться не на самой фобии, а на сопутствующем беспокойстве, ассоциируемом с зарождением фобии».

Другими словами, застаньте мозг врасплох – и возможно все что угодно.

Когда Таня приходит, мы все вместе отправляемся на автостоянку. По пути Маклеод болтает с ней, стараясь привести в непринужденное состояние.

«Вначале я должен сделать вот что, – спокойно объясняет он, – я должен увидеть симптомы сам, чтобы понять, каковы будут мои дальнейшие действия. Это понятно?»

Таня кивает.

«Хорошо, – говорит Маклеод. – Тогда давайте сделаем это шаг за шагом. Во-первых, скажите мне, как вы чувствуете себя прямо сейчас, когда мы подходим к автостоянке. Сконцентрируйтесь хорошенько на тех ощущениях беспокойства и попытайтесь их выразить».

Таня несколько секунд молчит, пытаясь определить, что она чувствует. Потом говорит: «Ну, сейчас вроде все в порядке».

«Хорошо, – говорит Маклеод. – Это прекрасно. Через минуту попробуем еще раз».

Конечно же, подходя к ее автомобилю, Маклеод снова просит Таню сосредоточиться на беспокойстве и сказать ему, что она чувствует. И снова Таня не может сказать ничего определенного. Удивительно, но поиски беспокойства в себе оказались бесплодными, и когда через несколько секунд она садится в автомобиль. И в момент, когда она пристегивает ремень, опять ничего. Катание вокруг автостоянки не вызывает у нее никаких проблем. И движение по автостраде тоже. Внезапно кажется, что она вообще не нуждается в медицинской помощи и ее симптомы – это ложная тревога. И что боязни – если она вообще имеется – на самом деле никогда не существовало. Если не считать, конечно, что она все же есть. И недавно стоила ей работы.

Снова оказавшись у реки, за очередной порцией пива я намекаю Маклеоду, что методика, которую он сейчас применил, называется SPICE. Он соглашается, хотя отмечает, что на языке психологии это называется «парадоксальное намерение»: уничтожение определенного симптома путем превращения его в единственный фокус внимания. Это заставляет меня задуматься. Перед встречей с Маклеодом мне действительно не приходило в голову, что терапия сама по себе является формой убеждения. Думаю, потому, что терапия связана с медициной, а к врачу надо записываться на прием. Но сам Маклеод не тешит себя такими иллюзиями.

«Терапия целиком и полностью связана с убеждением», – говорит он. – По сути, она занимается изменением системы взглядов. Дело в том, что врачи – это профессиональные мастера убеждения. КПТ – мое собственное направление в терапии – меняет точку зрения. Она предлагает не решить проблему, а изменить отношение к ней. Она не дает новый ключ. Она убеждает клиента подумать о замене замка».