1. Контакт
Как и предупреждал Такэси, кордонная служба Резервата оказалась на высоте. Скидану и Краснову пришлось поставить сумки на ползущую резиновую ленту, а самим пройти по мостику под узкой металлической аркой. Скидана арка не почувствовала, а когда на мостике оказался Краснов, под столом контролера замигала красная лампочка и зазвенело.
— Прошу не двигаться, — кордонник в желтой форме встал, взял со стола черную коробочку и направился к Краснову. Четверо других деликатно взяли наизготовку короткие автоматы. Контролер включил коробочку и стал водить ею перед Красновым. На уровне живота коробочка запищала.
— Прошу предъявить металл, — сказал кордонник. Стволы четырех автоматов дрогнули.
Краснов извлек из-за пояса пистолет Скидана и рукояткой вперед подал контролеру. Тот вернулся за стол, предложил Краснову присесть и достал небольшой бланк.
— Марка оружия?
— "ТТ".
— Странно. Никогда не встречал.
Кордонник разговаривал дружелюбно, однако Скидан краем глаза хорошо видел, как напрягся бывший зек: наверно, вспомнил бесконечные лагерные шмоны и унижения.
"Теперь он живым не дастся". - подумал Скидан, глядя на экран элевизора, на котором, как на рентгене, появились внутренности его сумки. Там ничего запрещенного не было, история с пистолетом волновала больше: не понадобится ли Краснову помощь и возможно ли вообще эту помощь оказать под дулами четырех автоматов.
Контролер между тем никакого беспокойства не проявил. Он нашел на пистолете номер и внес его в свой бланк. Затем спросил Краснова, надолго ли и с какой целью въезжает в Резерват, и записал ответы. Потом взял пистолет и пригласил Краснова проследовать в соседнее помещение. Краснов еще более напрягся, но бунтовать не стал, ушел за кордонником, и дверь за ними закрылась.
Скидана тем временем попросили взять с ленты обе сумки и поставить их перед собой. Кордонница, игравшая в сторонке с небольшой собачкой, подвела свое животное к вещам Скидана. Беспокойный носик зашнырял по одежде человека, затем по сумкам. Над сумкой Краснова собачонка залаяла и стала жадно скрести ее лапой.
— Прошу открыть, — сказала кордонница.
Скидан расстегнул сумку, и собачонка набросилась на походную аптечку.
— Прошу открыть, — повторила кордонница. — У вас что-то наркотическое.
Короткие автоматы следили за Скиданом.
— А-а-а, — сказала кордонница. — Таблетки от головной боли.
— От любой, — поправил Скидан.
— Да-да, — она криво усмехнулась. — В Лабирии есть все. Закрывайте.
— Вам нужно? — озаботился Скидан.
Она сухо ответила, что работники кордона подарков не принимают.
В эту секунду за дверью, куда увели Краснова, глухо ударил пистолетный выстрел. Скидан машинально шагнул в ту сторону. Навстречу насторожились четыре ствола.
— Что там? — спросил он кордонницу довольно резко.
— Отстрел.
— Что за отстрел?
Из двери вышли Краснов с контролером. Оба излучали взаимопонимание.
— Револьвер все же надежнее, — говорил контролер, подбрасывая на ладони пулю.
— Зато его дольше перезаряжать, — отвечал Краснов.
— Как правило, это не требуется, — возражал кордонник. — Зато балансировка лучше, значит, точность выше, а при вашей меткости…
— Согласен, — говорил Краснов. — Да где возьмешь?
— Оружейных магазинов нет, — кордонник сел к столу. — но на рынке найти можно. Что-нибудь вот такое…
Он вынул из желтой кобуры и положил перед Красновым средних размеров "пушку", а сам стал заворачивать пулю от "ТТ" в бланк и упаковывать все это в специальную коробочку.
— К вещам претензий нет? — осведомился Скидан. И поспешил к Краснову, который уже разглядывал казенный револьвер.
— Смотри, — изумлялся Краснов, — вот это барабан!
Вместо барабана револьвер был снабжен чем-то вроде гибкого набора из десятка трубок, соединенных в подобие тракторной гусеницы, что позволяло сделать револьвер плоским, похожим на пистолет Маузера.
— Сколько? — спросил Скидан.
— Одиннадцать, — кордонник протянул руку за револьвером, ловко отсоединил "ленту-барабан" и продемонстрировал ее внутреннее шарнирное устройство. — И самовзвод.
— Надежно, — оценил Краснов, пряча "ТТ" за пояс.
— Ищите такой, — посоветовал контролер. — Только зарегистрируйте сразу. У любого рулевого.
— У вас это так запросто. — удивился Скидан.
— Нет, своим нельзя, — был ответ. — Но гостям даже советуем. Потому что полной безопасности ПОКА гарантировать не можем.
— А если прямо здесь продавать? — спросил Краснов, — Или выдавать. На время пребывания.
— Не положено. В случае потери вами такого оружия это увеличит его количество в руках ночников. Понимаете?
— Кто такие ночники?
— Это общее название преступных личностей.
— Так ведь и это, — Краснов хлопнул себя по животу, — может к ним попасть.
— Может, — согласился контролер. — Но, во-первых, это не будет из наших рук, а во-вторых, мы не всем оставляем оружие. Кто не умеет пользоваться, оставляет его на кордоне. — Контролер поднялся. — Желаю вам удачно поработать в Резервате!
Скидан с Красновым подхватили сумки и двинулись к выходу на просторы таинственного государства. — Еще совет, парни! — остановил их у входа один из желтых автоматчиков. — Пока у вас только один ствол, поездом ехать нее стоит, и автобусом не надо, могут остановить. Возьмите такси.
— Благодарю — сказал Скидан.
— Только выбирайте вездеход, — добавил кордонник дружелюбно.
— Чтобы его на себе не тащить, — сказал его напарник, и оба засмеялись.
Выйдя из проходной кордона, они увидели перед собой не очень обширную площадь. Справа располагался бетонный шатер, одноэтажный, но метров десяти в высоту, с большой светящейся буквой "А" над входом. Буква была оснащена светящимися же крыльями с автомобильной баранкой посередине. На площадке за шатром виднелись автобусы.
— Автовокзал, — определил Краснов.
Прямо за площадью крылатая буква "Ж" украшала бетонный куб железнодорожного вокзала.
Путешественники пошли налево, где не было никаких строений, кроме примитивного навеса, над которым светилась знакомая с ТОЙ жизни буква "Т" в кружочке, среди шашечек. У навеса блестели на солнце легковые автомобили. Среди них выделялся размерами и пестрой раскраской тупорылый полуавтобус-полугрузовичок с рубчатыми колесами, некая помесь "лендровера" с "доджем" и мулом. От этого чудовища к разведчикам бежала совершенно роскошная молодая блондинка в клетчатом комбинезоне и белой рубашке, туго облегающих, и все такое. Приблизилась вплотную, совершенно не запыхавшись. Упругие формы без признаков лишнего жира, на руках кожаные перчатки, на лице много косметики, уши скрыты густой гривой.
— В Якутск! — не спросила, а позвала, как в гости. Ее низкий голос зачаровывал.
Мужчины дружно улыбались.
— Тогда за мной!
И побежала обратно. Когда поворачивалась, оба отметили на правом бедре карман с тяжелым угловатым предметом. Из кармана к кольцу на широком кожаном поясе тянулся шнур.
Разведчики переглянулись, улыбнулись еще раз и привычно, по-лабирийски, подбежали к пестрому чудовищу на рубчатых колесах.
— Васса! — представилась красотка, запуская мощный мотор и сразу трогая машину.
— Александр! Василий! — назвались пассажиры.
Она чему-то усмехнулась и сразу спросила:
— Сколько стволов?
— Один, — сказал Краснов и уточнил: — пистолет.
Он сидел рядом с водителем и, отвечая, с уважением покосился на ее правое бедро.
— Не густо, — оценила дама. — Возьмите-ка…
Достала из-под своего сиденья и подала Скидану точно такой же револьвер, как у давешнего контролера.
— А это вам…
На колени Краснову лег автомат с коротким стволом.
— В револьвере одиннадцать, в автомате — тридцать.
Краснов оглянулся на Скидана, оба засмеялись.
— Вы не боитесь нас? — спросил Скидан.
Она обернулась и так улыбнулась, что он чуть не выронил револьвер.
— Мы знаем, Вася, кого нам бояться! Верно, Саша?
И первой залилась таким смехом, будто напомнила обоим некую общую и очень интимную тайну.
Небольшой населенный пункт, обслуживающий, вероятно, только два вокзала и кордон, быстро кончился, и вездеход, мощно дыша мотором, помчался по широкому асфальтированному шоссе между высокими стенами смешанного леса, представленного в основном елками и тополями.
— Что-то у вас не видно машин на воздушном экране, — сказал Скидан.
— Их ЗДЕСЬ боятся, — откликнулась Васса. — Боятся, что ночника не догонишь, боятся побегов за границу, боятся контрабанды. ЗДЕСЬ много чего боятся.
— Кто боится? — спросил Краснов.
Она впервые взглянула удивленно. Но ответила сразу:
— Так называемая власть. Режим. Понятно, да?
Скидан не ответил. Ему пришлось сосредоточиться. До сих пор понятия "власть" и "режим" имели для него противоположное значение. "Советская власть", "власть народа" — это было родное, это было хорошо и правильно. "Режим" связывался с фашизмом, притеснением, угнетением. Но это лишь во-первых. Во-вторых же странно звучало и утверждение, будто власть — боится. Что ж это за власть, если она боится?
Но говорить об этом вслух Скидан поостерегся, ибо знал мнение Краснова на этот счет.
Заговорила сама Васса, будто подслушала мысли:
— Вы только, бога ради, не поймите так, что я против здешних властей. Человечество пока таково, что без власти ему нельзя. Ну, не может жить без власти, потому что не представляет, КАК… Поэтому я считаю, быть против сегодняшней власти — такая же бессмыслица, как быть против сегодняшней погоды.
Она замолчала, давая им время на осмысление. Скидану вспомнился один из Светкиных снов — о власти, лукавый.
— Это что же, — Скидан осмыслил первым, — и против фашизма быть нельзя?
Она склонила очаровательную свою головку, будто размышляя. Затем:
— Фашисты… Фашисты… Это… Словом, тоталитарный режим вы имеете в виду? Глобальный контроль сверху, отсутствие горизонтальных связей… Да?
Скидан не очень понял, но на всякий случай согласился, ибо что-то в этих словах звучало похоже на фашизм.
— Разумеется, — продолжала эта умняга, чем-то начиная походить на его Светку, — если жить вне режима, в другой стране, то можно быть ему противником. Особенно, если в вашей стране живется лучше и вы это знаете наверняка. Но если вы в данном режиме выросли, и ничего другого никогда не видели, то надо вам родиться гением, чтобы… Ну, согласитесь: если того же фашизма нет в душе человека, в его сознании, то он не потерпит его и вокруг себя… Хотите шутку?
Разумеется, они хотели.
— Тогда вопрос: из каких людей получаются наилучшие рабы?
— Из тех, которые родились рабами, — Краснов ответил не очень уверенно.
— А вы, Вася, как думаете?
— Из слабых духом, — Скидану ничего не оставалось, как привлечь свой лагерный опыт.
— Вы оба неправы! — Она не торжествовала, просто веселилась, вполне свободная женщина за рулем чудовища. — Как показывает историческая практика, наилучшие рабы — это рабовладельцы! Ибо их сознание наиболее поражено необходимостью работать. Любой рабовладелец — прежде всего раб своих рабов. То есть, он больше раб, чем его рабы. Непривычные уши от этой истины вянут… Я немного удивлена, что у вас тоже. Ведь вы из свободной страны…
— Мы просто об этом не задумывались, — сказал Краснов.
— Да-да, я согласна, я поняла. Чтобы свободный человек задумался о рабстве, ему надо хоть что-то знать о рабстве. А ведь у вас в Лабирии история запрещена…
Скидан почувствовал, как раскаляются уши. Он видел окаменевшее лицо Краснова, будто бы следящего за дорогой, и вдруг подумал: "Интересно, хочется ли ему сейчас всадить в меня очередь?"
"Почему он пошел со мной в Резерват? — Скидан в тысячный раз поймал себя на этом вопросе. — Не хотел убирать в Лабирии? В благородной Лабирии? Но ведь как-то сорвалось у него, что людей видеть не может и на Острове Скорби — самое для него место. Значит, наказания за убийство не боялся… Да, только было это до их встречи со Светкой". Значит, вероятен такой ход: Скидана "потерять" в Резервате и — к Светке. Она, сучка, любого примет, а такого героя — подавно. Ни слову о ее верности Скидан не верит. И все ее сны — отвлекающая выдумка. Она способная, что хочешь сочинит.
— Вася! — Женский голос вернул его к реальности. — Ты чего там замолк? Жену вспоминаешь?
Будто бы невзначай, а снова учуяла его мысли. Скидан отодвинулся.
— Жену забывать нельзя, — он решил тоже перейти на " ты". — Небось, сама о муже думаешь.
Васса оглянулась на него, забившегося в дальний угол за спиной Краснова, и вдруг захохотала. Почему-то это было страшновато, и Скидану захотелось спать. Вспомнил из "Курса психологии": запредельное торможение.
— Ты совсем сонный, — заметила дама. — Ложись на сиденье, а я поеду не так быстро.
— Да я спать не хочу, — солгал Скидан, вспоминая последнюю бессонную ночь со Светкой.
— Ложись, ложись! — Васса опять засмеялась. — Часок поспать успеешь, а там хорошая дорога кончится, будет не до сна.
Скидан не хотел, но валился на просторное, как вагонная полка, сиденье, проваливался в сон. Последняя мысль: "Усыпила, что ли? Снюхаются, убьют, выбросят на ходу…"
Ему стал сниться странный сон. Он будто не спал, а рассказывал о последних днях перед отъездом в Резерват. Даже не рассказывал, а будто предъявлял кому-то свою память, показывал, как кино, и непонятные места объяснял.
…Вот они втроем — Кампай, Скидан и Краснов. Неожиданная новость: правительство Резервата открыло свой кордон. Для деловых людей. Ввоз идей, сил, капитала. Но — никакого вывоза. Правительство предпринимает очередную попытку оживить свой народ. Именно так: оживить народ. Удрученное отсталостью Резервата в технологии и его положением сырьевой базы для всего цивилизованного мира, оно сначала расторгло все договоры, основанные на поставках сырья, и закрыло границы, а вот теперь границы полегоньку открываются и ползет слух о том, что сырьевые договоры возможно восстановить, но от цивилизованных партнеров потребуются взамен не товары, а самая передовая технология. Поэтому разведка, предпринимаемая староверами, приобретает теперь значение не только для укрепления позиций староверства, но и для Общего Совета Лабирии: методом множественных контактов выяснить возможности Резервата для серьезного сотрудничества, для восприятия идей, а особенно намерения его правительства отказаться от навязывания соседям своего образа жизни как единственно верного…
… Отчаянно не желая рассказывать, Скидан подробно, от самого лагеря, излагает историю знакомства двух капитанов Красновых и своего превращения в Скидана. Кто его внимательный слушатель? Почему так легко отдает ему Скидан свои самые стыдные тайны?
Слушатель обходит молчанием вопрос о своей личности, но утешает Скидана: если тебе стыдно за прошлое деяние, значит больше ты его не совершишь, постараешься, по крайней мере, не совершить. Скидан возражает: но ведь ТОГДА стыдно не было, ТОГДА было нормально. Ничего, утешает собеседник, человек меняется, и если меняется в пользу совести, это прекрасно уже само по себе. Но я не доверяю Краснову, говорит Скидан…
И просыпается…
Он сел, протер глаза и огляделся.
Машина стояла у самого обыкновенного железнодорожного переезда, каких он видел множество в ТОЙ своей жизни. Желто-синий шлагбаум загораживал путь. По рельсам задрипанный паровоз тащил расхлябанные желтые вагоны, во многих местах помеченные мелкими черными отметинами. Вглядевшись, Скидан понял, что это пулевые пробоины.
— Где мы?
— А, проснулся! — Васса все так же ослепительно улыбается.
— Я долго спал?
— Шестьсот километров! — Смех еще пуще.
— Молодчик! — Это Краснов. — Ты выспался что надо.
— А ты?
— А я — ни в одном глазу.
— Где мы? — повторил Скидан, хотя по расстоянию и сам догадался.
— Мы въезжаем в город Якутск, — сообщила Васса. — Перед тобой поезд, который ушел от Кордона вчера.
— Дырки в нем свежие? — спросил Краснов.
— Может быть, есть и свежие. Их чинят и красят раз в декаду.
Стал виден последний вагон поезда.
— Автомат — под сиденье, — скомандовала Васса.
Краснов подал ей оружие.
— Остальное далеко не прячьте: мало ли…
Поезд прошел, шлагбаум поднялся, разведчики въехали в город.
Наверстывая упущенное, Скидан вертел головой, благо остекление салона позволяло осматриваться по кругу.
Однако ничего неожиданного, вопреки ожиданиям, на глаза не попадалось. Бревенчатые окраинные дома, не выше двух этажей, к центру сменились кирпичными. Кирпич был привычного красного цвета и привычных размеров, этажей насчитывалось не более пяти.
Проехали пустынную площадь, явно центральную: несколько мощных зданий с колоннами, штукатуренная трибуна для демонстраций — все как полагается, только на том месте, где по всем признакам должен был стоять памятник, раскинулась, как бельмо, новоиспеченная круглая клумба. На пустом фронтоне главного здания рабочие в двух люльках прикрывали свежее пятно штукатурки круглым циферблатом десятичных часов. Шпиль над ними хлопал на ветру пустым тросиком, на котором когда-то был какой-то флаг.
Краснов перехватил взгляд Скидана. усмехнулся и опередил его вопросом:
— Васса! Тут что, переворот был?
— Нет, Саша! — Она, кажется, впервые не засмеялась, отвечая. — Переворот здесь идет уже девять лет. Конца ему не видно.
— Это хорошо или плохо? — спросил Скидан.
— О! — Васса улыбнулась весьма серьезно. — Будем ЭТО выяснять вместе!
Почти сразу за центральной площадью открылась еще одна, гораздо больших размеров, обнесенная массивным низеньким барьером. Барьер этот был превращен в прилавок для продажи цветов, напитков, газет, различных безделушек. За барьером теснились торговые ряды из палаток и навесов, прилипшие к стенам круглого просторного купола с множеством дверей. На воротах этого вместилища товаров, продавцов и покупателей крупными светящимися буквами значилось: "МАЙДАН". Широкой лентой вокруг всего этого располагалась автомобильная стоянка. Площадь, как озеро, впитывала в себя несколько лучами расходящихся улиц, обмениваясь с ними потоками машин.
С одним из этих потоков машина разведчиков втиснулась на площадь, свернула за "Майдан" и вкатилась на отгороженный участок автостоянки, где виднелся столь же пестро выкрашенный фургон на рубчатых колесах, лишь немного уступающий в объеме половине железнодорожного вагона. Рядом с ним хватало места как раз для такого автомобиля, как…
— Как зовут это чудовище? — спросил Скидан, когда они вышли из вездехода.
— Мы называем его "Арлекин", — ответила Васса. — А это — "Палитра".
Дверь "Палитры" тем временем распахнулась и по сходне сбежал высокий молодой мужчина, тоже блондин, похожий на Вассу не только лицом, но и одеждой. Поднятая для приветствия рука в перчатке сходу опустилась для рукопожатий. Хозяин представился, улыбаясь:
— Кросс!
Едва дав гостям представиться, он спросил:
— Вы откуда, парни?
— Скорее в дом, — опередила Васса. — Приготовься умереть от восторга.
Все поднялись в "Палитру". От входной двери к следующей вел короткий узкий тамбур. Кросс, который шел впереди, задержался:
— Осмотритесь. Это морозильные шкафы для продуктов, а здесь — ванна с душем и туалет.
Следующее помещение — два стола, откидные лавки — человек на десять, множество настенных шкафов и электрическая печь с духовкой.
— Здесь все ясно, — бросил Кросс через плечо и сдвинул в стену следующую дверь. Открылся еще один тамбур с тремя дверями.
— Левая дверь — наша, в правую бросьте сумки и — пошли прямо!
Скидан сдвинул правую дверь, мельком оглядел нечто вроде просторного купе с четырьмя мягкими полками и большим столом, бросил обе сумки на одну из нижних полок и, следуя за всеми, попал в богато оборудованный небольшой спортзал. По назначению зал больше всего подходил для отработки всех видов самообороны, включая даже тир. Из щита, укрепленного рядом со стрелковой мишенью, торчал мастерски всаженный нож. На крючках висели боксерские перчатки, арбалет, колчан со стрелами, несколько разных ножей в ножнах. Стену напротив мишеней занимала карта Резервата, полузакрытая шторами, так что уральская и лабирийская границы были не видны. На карте имелись непонятные отметки в виде больших и маленьких букв разного цвета, обведенных кружочками.
— Огляделись? — Кросс обвел руками помещение. — Разобрались? Пошли обратно! надо же вас накормить…
Они вернулись в столовую. Хозяин усадил путников за стол, поставил на печку чайник, достал из морозильного шкафа сало и колбасу, нарезал хлеб и занялся посудой: две большие фарфоровые кружки, две ложечки, два ножа были помещены перед гостями. Для себя же и для Вассы он принес нечто похожее на старинный фотоаппарат, только поменьше и со шнуром. Пока Васса готовила аппарат к работе, Кросс отошел к дальнему окну, закрыл жалюзи и опустил белую шторку — получился киноэкран.
Гости молча наблюдали, переглядываясь не без тревоги.
Кросс подсел к столу. Скидан разглядел его лицо: тоже сплошная косметика.
Пара хозяев и пара гостей сидели, как на международных переговорах, по разные стороны стола и молчали. Начал шуметь чайник.
— Н-ну, — Кросс нарушил молчание, — с чего начнем? — Повернулся к Вассе: — Я готов умереть от восторга.
— Только вы пока молчите, — Васса без улыбки подмигнула гостям, — и не удивляйтесь. Будет все-все понятно. — И выпалила: — Кросс! Они — тоже разведчики. И не просто разведчики! Они даже не лабирийцы. Они — из вариантного мира!
Кросс был потрясен. Он переводил глаза с Вассы на гостей и обратно на Вассу, не веря и восхищаясь. Потом пробормотал:
— Таких удач не бывает… Парни, можно я вас потрогаю?
Он дотянулся через стол и потрогал их по очереди. Потом заорал:
— Васса! Да ты представляешь?.. Нет, ты представляешь?..
— Да, — Васса ответила очень тихо, — я не представляю. Я от самого Кордона пытаюсь представить и — не верю. Мне тоже все время хотелось их потрогать. Но мне было неловко: все-таки женщина, могут не так понять.
Они посмотрели друг на друга и коротко захохотали. Потом Кросс выскочил из-за стола, убежал в дальний угол и с минуту простоял там, уткнувшись лбом и постукивая кулаками по стенам. Васса тем временем разглядывала гостей с откровенной любовью и говорила:
— Пространственное смещение — от одного до полутора микрометров. Смещение во времени — две наносекунды с четвертью. Практическая полная совместимость, а вот поди ж ты… Интересно, возможно ли зачатие?.. Парни! Вы в Лабирии детьми не обзавелись?
Разведчики мотнули головами.
— Жаль, — Васса искренне вздохнула. И сразу вопрос: — Не успели или не получилось?
Пока Скидан размышлял, как ответить, Краснов не сильно, но увесисто пристукнул кулаком по столешнице и, став сонным, пробасил:
— А какого, извиняюсь, черта?
Кросс быстро вернулся из угла, сел рядом с Вассой и обнял ее за плечи:
— Он прав. Не спеши. Надо сначала. Включай.
На экране вспыхнул яркий прямоугольник, как в кино. Затем появилось изображение — такое примитивное солнышко, что любят рисовать все дети.
— Это Солнце, — пояснил Кросс.
— Похоже, — подтвердил Краснов. — Что дальше?
Вокруг солнышка на экране полетели два шарика — Земля и Луна.
— Понятно, — сообщил Краснов, не дожидаясь объяснений.
— Всмотритесь на ту сторону, — сказала Васса.
Это было самое настоящее кино. Солнце пылало и было огромно, плотненькая маленькая Земля, медленно вращаясь, летела вокруг Солнца, а плотненькая, совсем крохотная Луна исправно выполняла свои обязанности. Всматриваться надо было, вероятно, за Солнце, в то место, которое никто никогда не видел с Земли. Скидан всмотрелся и — разглядел: такая же Земля с такой же Луной, только не массивные, а прозрачные, похожие на стеклянные шарики, в точности повторяли движение хорошо известных ему планет.
— Отражение, что ли? — Скидан сказал первое, что пришло на ум.
— Гм-м, — прохрипел Краснов. — Да неужто?
— Все самое настоящее, — сказал Кросс напряженным голосом. — Мы с вами — соседи по орбите. Для простоты пусть наша Земля будет Гея, а Луна — Селена.
Он остановил изображение: пусть гости всмотрятся. Или не гости, а хозяева? Хозяева планеты, на которой гости — Васса и Кросс?
— "Война миров", — пробормотал Скидан.
— Что? — Васса вздрогнула. — Почему война? Мы пришли с миром, с помощью, мы…
— А, это книга была такая, — спохватился Скидан. — Прилетели марсиане, захватили Англию… На осьминогов похоже, в треножниках.
— Не знаю, не знаю, — быстро ответил Кросс. — Не встречал там подобных форм жизни. А наши поселенцы — полностью исключаются.
— Да нет, — объяснил Скидан, — это художественная книга. Выдумка.
— Злая выдумка, — сказала Васса. — Зачем обязательно воевать? Мало во Вселенной места?..
— Ребята, — перебил Краснов, — а это не розыгрыш? Вы нас дурите?
— Давай второй кадр, — сказала Васса.
Кросс пустил кино дальше. От прозрачной Геи отделилась прозрачная линзочка и по общей орбите пустилась догонять Землю настоящую. Для ясности Земля и Луна увеличились и остались на экране одни. Линзочка приближалась, и сквозь нее просвечивали дальние звезды. Вот она опустилась на Луну, вот рядом с ней сели три такие же, еще четыре. Вот они, прозрачные человечки, быстро и ловко строят на нашей Луне свою прозрачную базу. А вот и главное — одна из линзочек улетает к Земле. Все беззвучно и ускоренно, как во сне. И ничего не сделаешь, только сиди и смотри, как тебя невидно завоевывают… Скидан вспомнил, что тяжелый револьвер с одиннадцатью патронами все еще у него за поясом.
…Прозрачная линза опустилась на большую таежную поляну, из нее выкатилось знакомое чудовище на рубчатых колесах, волоча за собой вагон. Оба еще не раскрашенные. Вот их уже раскрашивают. А вот и Васса с Кроссом, еще прозрачные, сквозь них видна их машина. Оба намазывают лица, чтобы стать заметными…
— Стоп! — Краснов схватил Вассу за руку. — Сними перчатку!
— Снимай сам, а то еще не поверишь.
Перчатка упала на стол.
— Давай вторую!
Кросс сам стянул свои перчатки.
Четыре человеческие руки лежали перед землянами. Сквозь них можно было читать газету.
Чайник свистел и стучал крышкой.
Скидан с Красновым все разглядывали руки пришельцев.
— Трогайте! — разрешила Васса.
Краснов накрыл ее ладонь своей. И сказал:
— Я когда-то думал, как прикасаться к негру? А в Дахау потрогал — ничего, нормально.
— А у меня? — Васса улыбнулась.
— Человек как человек, — сообщил Краснов. — Прозрачная раса.
— Вот нас и определили, — Кросс со смехом встал и включил плиту. Он бросил в кружки землян по ложечке черного порошка, залил кипятком — и сильно запахло хорошим чаем.
— Отличное изобретение, — сказала Васса, отнимая руку у Краснова, — растворимый чай. Делают в Ассаме — это отсюда в пяти тысячах километров, на юге.
— Заправляйтесь — одобрил Кросс. — Вся еда — здешняя. Прозрачными не станете.
— А вы? — Краснов удивился. — Васса весь день за рулем.
Пришельцы переглянулись.
— Совершенно кроме шуток, — сказала Васса. — Наша еда — энергия пространства. И мы сами, и наши машины — в специальном горючем не нуждаемся.
— Ы-ы-ы, — зарычал Краснов, — вот чего в лагере не хватало, а, начальник?!
Скидану вдруг стало зверски стыдно. Он подумал с раздражением и обидой, что сейчас этот Сашка, вроде уже не чужой человек и товарищ по разведке, начнет его продавать инопланетянам, и они составят о нем самом и о представляемой им стране, о самом передовом государственном строе совершенно искаженное мнение. Он хотел сказать Краснову, что не стоит вмешивать гостей планеты в непонятные для них классовые проблемы, но Васса быстро прикоснулась к его руке и успокоила:
— Вас-ся! — Ему на миг показалось, что перед ним его Светка. — Ничего не случилось. Все в порядке. — Она поглядела на Краснова мощным, проникающим взглядом, таким же, как тогда, в машине, после чего Скидан не смог справиться со сном.
— Ты прав, Саша: это очень удобное питание. Когда-нибудь ваше человечество его освоит.
Голодно глотая земную пищу, Скидан поглядывал на жующего Краснова, тот отвечал глазами, и им казалось, что они слышат невнятные мысли друг друга, будто просыпается какая-то дремучая, почти отмершая способность обходиться без слов, которая процветала, когда слов еще не было.
— Хорошо, хорошо, — сказала о чем-то Васса. И встала. И выключила свой проектор. И спросила: — Ну, что, вы нам поверили?
— Переварить надо, — ответил Краснов теми же словами, которыми хотел ответить Скидан.
— Хорош-шо! — повторила Васса. И вдруг засмеялась: — А переваривать лучше всего во сне. Мойтесь, я вам заправлю постельки. — Повернулась к Кроссу. — Морской закон, братан! Убирай со стола!
После душа Скидана так потянуло ко сну, что он едва добрел до постели. Последняя мысль была бессвязной: "Война миров…, человеки-невидимки…, матерь вашу…"
