Глава 3
Осложнения

От приморского Имения Бенджамина Надариэля, находящегося в шестнадцатом секторе ДОМА, и до окраин Ро́змора пролегали огромные расстояния. Более четырёхсот километров. И всё это пространство можно было смело считать единым, очень сильно заселённым мегаполисом. Если добираться верхом на хорошем скакуне, пришлось бы дней восемь потратить, а уж тем, кто путешествовал обозом, следовало дней двенадцать, а то и пятнадцать добираться. Так что великое благо, что дэмы не гнушались в последние столетия внедрять в ДОМЕ технические новинки. Не то что в глубокой древности, когда властелины тысячелетиями придерживались образа жизни развитого средневековья.

Имелось метро, как подземное, так и надземное. Подземный скоростной поезд. Масса самого разнообразного общественного автомобильного и электротранспорта. Движущиеся с огромной скоростью пешеходные дорожки. Ну и самое прогрессивное новшество – воздушный транспорт, который сразу был отдан в руки акционерных компаний и кумпанств. Владеть флайером, винтолётом, глайдером, фаэтоном или иным летательным устройством в одиночку воспрещалось, только в виде коллективной собственности. Впрочем, как и весь остальной транспорт мегаполиса принадлежал их владетелям на кооперативных основах. Исключения разве что составляли виды транспорта, основанные на животной тяге. Такие, как пролётки, кареты, запряжённые лошадьми, оленями, старанами и прочими копытными. Отдельной статьёй проходили укротители гарпий, джымво, фладб, асклив (аскла – плоский змей) и фениксов. Чтобы получить лицензию на извоз на этих экзотических летунах, следовало иметь семь пядей во лбу и быть чуть ли не е’втором, обладающим особыми умениями укрощения и воздушной ориентации. Ну и поговаривали, что все укротители, занимающиеся извозом, – это штатные шпионы, доглядчики и следопыты, работающие сразу на несколько канцелярий как своего района, так для всегородских канцелярий властителей.

Кстати, и стоили они, несмотря на некоторую медлительность в передвижении, гораздо дороже механических устройств.

Только вот сегодня Поль решил не экономить. Потому что в ином случае, используй он метро на втором отрезке своего пути, добирался бы на пару часов дольше. А иначе из прибрежной зоны быстро не выбраться.

Вся она, обрамляя Священный залив, делилась на сорок два сектора, собственность каждого из сорока двух властелинов. На самом побережье, в самой узкой части сектора, уходящего с расширением на континент, стояли обители, чаще называемые Имениями или Виллами. Хотя подобные названия являлись слишком скромными, не соответствующими действительности. Каждая такая Вилла занимала пространство небольшого городка и состояла из целого комплекса дворцов, парков, садов, искусственных рек с водопадами, вольерами для экзотических животных, диковинных конструкций для развлечения и прочего, прочего, прочего. Ширина полоски пляжа на самом заливе простиралась километра на три.

За Виллой, через пяток километров практически голого пространства с заливными лугами, следовали ультрасовременные здания, созданные дэмами скорее для собственного удовольствия и из желания похвастаться друг перед другом, посоревноваться в гении технической мысли. Чего там только не было настроено, начиная от небоскрёбов и заканчивая верфями по созданию космических кораблей. Там же располагались и основные лаборатории каждого дэма, его научно-исследовательские учреждения и всё остальное, что следовало отнести к науке.

Данный участок сектора назывался Полигоном.

А вот следующий, третий по счёту, именовался Крепостью. Тоже с большой буквы. Разве что для уточнения добавляли имя владельца или его прозвище. Реже – порядковый номер, от единицы до сорока двух. И Крепость являлась настоящим городом, в котором проживало до пятидесяти тысяч людей всех четырёх полов. Эти люди с гордостью носили титул «прописных», то есть входящих в личные реестры своего властителя. Каждый из них носил только утверждённую форму одежды, утверждённого цвета и с утверждёнными головными уборами. А грудь свою украшал отличительной бляхой, дающей право на проживание в Крепости. Себя они без всякого исключения и сомнений считали элитой ДОМА, его белой костью, этакими дворянами и титулованной аристократией. Хотя истинно титулованных личностей среди них, особенно с потомственными званиями, было не больше половины.

Со стороны материка Крепости закрывались от внешнего мира единой крепостной стеной, называемой Морской. И все эти три участка имели внутренние потоки транспортных артерий как в самом секторе, так и определённые – с соседними. Причём самые модерновые потоки как подземного, так и наземного расположения. Те же самодвижущиеся тротуары, к примеру, мало чем отличались по скорости от подземного монорельса. Так что Поль Труммер преодолел элитный участок сектора «всего лишь» за полтора часа. Кстати, определения левый-правый велись со стороны моря, то есть от Имения дэма. Поэтому каждые ворота в стене имели чаще добавление к номеру, например: «вторые справа» или «третьи слева».

А вот за Морской стеной следовало либо спускаться в метро, либо нанимать роящихся здесь, вместе с их летающей живностью, укротителей. Дело, в общем-то, несложное, хоть и совершаемое а’первом всего четвёртый раз в жизни. Но что ему не нравилось при найме, так это отсутствие фиксированной цены за полёт. Она не зависела ни от времени пик, ни от часов отдыха, и каждый раз прикидывалась «летунами» на глазок. Причём учитывалось им всё, от внешнего вида и поспешности до видимого изнеможения человека. И разница порой могла составить до трёх золотых! А вот на чём это основывалось, раньше приходилось слышать только по рассказам.

Сегодня же Поль столкнулся с этой несправедливостью лоб в лоб.

– Мне надо на ближайшую окраину Параиса! – заявил он, приблизившись к группке людей, занимающихся извозом. – К первой станции скоростной электрички. Сколько будет стоить?

А те вместо ответа уставились на него, словно на привидение. И только рассмотрев клиента с ног до головы, один из них, хмурый и угрюмый, поинтересовался:

– Беглый, что ли? Или украл чего?

– С чего это вдруг такие вопросы? – поразился Поль.

Чего только не случалось в Крепости! Порой пытались и оттуда втихую сбежать проворовавшиеся чиновники или нечто противозаконное совершившие люди. Но уж всяко таким видом транспорта они бы воспользоваться не рискнули. Да и ловили ворьё из Крепости так, что во всём ДОМЕ не спрячешься. Ну и наконец: «Какое драное дело этих извозчиков? Что они себе позволяют? – возмутился он мысленно. – По какому праву себя жандармами назначили?»

– Да с того, мил человек, – стал пояснять самый старый в этой компании летун, видимо обожающий потрепать языком, – что выглядишь ты слишком неухоженно. По́том от тебя за сто метров несёт, одежда в бурых пятнах крови, в пыли, зелёным чем-то измазана. Может, ты вообще маньяк какой или убийца.

– Нет, с законом у меня никаких проблем. – Труммер постарался естественно и радушно улыбнуться. – Можете на воротах спросить, только что пропуск там предъявлял. Ну а внешний вид… Только вернулся из миссии с временным опекуном, дэмом Надариэлем, домой слишком тороплюсь, вот и не привёл себя в порядок. Да и устал порядком… Ну так что, кто везёт и за сколько?

Всё-таки, учитывая свой внешний вид, следовало признать справедливость высказанных насчет него подозрений. Но уж после такого полного ответа, да с упоминанием самого властелина все недоразумения снимались моментально. Обычно…

Тогда как сейчас «летуны» своими искривлёнными рожами показывали такое сомнение, что руки зачесались им эти рожи малость подровнять. Беда была только в том, что в физических единоборствах Поль хоть и считался отменным бойцом, но с данной многочисленной компанией и он не стал бы связываться. Хамить и дерзить агрессивно настроенным укротителям – дело весьма и весьма неразумное. Могли и по шее надавать, да и не только по ней, несмотря на присущую этим типам сухость, стройность и малый вес.

Когда показалось, что на вопрос клиента никто так и не ответит, отозвался тот самый, угрюмый:

– Сам полетишь?

– Если сделаешь скидку – то сам! – попытался перевести всё в шутку перв. Хотя и последний недоумок понимал, что порой проходящие невдалеке люди к клиенту никакого отношения не имеют.

– Ну тогда… – задумался извозчик, – с тебя пять золотых.

От такой расценки у клиента чуть глаза не вывалились от возмущения. Грабёж под тремя светилами! Четверть часа полёта стоили от силы полтора золотых, ну, максимум два! Чтобы потребовать пять, надо лишиться совести ещё в раннем детстве и сразу написать у себя на лбу «Тать» или «Разбойник». Да и наглости иметь немерено. Ещё и ляпнуть такое при свидетелях? Хотя, судя по бандитским рожам вокруг, они тут все в сговоре. Или попросту издеваются над молодым парнем. И торговаться тут явно никто не собирался.

Руки Труммера зачесались невероятно. Кулаки непроизвольно сжались. А возмущённое сознание уже заготовило должную уничижительную фразу: «Тебе зуб выбить, или ты сам головой о мой ботинок ударишься?»

Но разум всё-таки победил, напоминая своему владельцу, что он без оружия. Хотя на самом деле власть над телом взяла обыкновенная житейская осторожность. Или, как любят перед собой оправдываться трусливые личности: «Здравый рассудок мне не позволил пойти на конфликт». А чтобы выйти достойно из ситуации, имелось два варианта. Плохой и мотовской: показать свой гонор и притвориться кутилой, не жалеющим даже такой суммы. А самый подходящий вариант: презрительно сплюнуть на землю и отправиться либо в наиболее медлительную подземку ДОМА, либо к дальним, в получасе ходьбы воротам торгового потока. Там тоже имелась стоянка воздушного такси.

И Поль уже набрал в рот слюны для плевка, пытаясь в уме сделать окончательный выбор – в подземку или к иным воротам, как губы с языком, вдруг непроизвольно от своего хозяина, произнесли:

– Согласен! Полетели!

Сказанному поразился не только он сам. Все извозчики челюсти отвесили. Но самое странное, что у хмурого татя вдруг забегали глазки от испуга. Такое было дико предположить, но и за такую сумму он, кажется, не желал доставить клиента в Параис.

Он, несомненно, растерялся и странным мычанием попытался облечь свой отказ в форме словесного выражения. С ходу у него это не получилось, а отводящие глаза коллеги на помощь не спешили. Ну и клиент не преминул воспользоваться растерянностью:

– И давай поторапливайся, у меня каждая минута на счету! – Ещё и неожиданно разгорающуюся в себя ярость вдруг почувствовал. Под неё и ложь пошла, как правдивое откровение: – Завтра новая миссия предстоит! И если я опоздаю по твоей вине, Прогрессор тебе яйца вырвет и твоей же птичке скормит!

Последнее утверждение вызвало неуместные улыбки на мордах иных извозчиков, причину которых словоохотливо пояснил тот самый разговорчивый дедуля:

– Это ему не грозит. Хе-хе! Он – клаучи.

Действительно, клаучи, представители четвёртого пола, хоть и выглядели в одежде несомненными мужчинами, яиц и всего остального присущего самцу хозяйства не имели. Обычное женское влагалище с сопутствующими ему органами. Но уж в разные недоразумения, пересуды и житейские анекдоты клаучи попадали гораздо чаще, чем симпатичные внешне ачи. А когда им об этом лишний раз напоминали, становились излишне раздражительными и агрессивными. Наверное, поэтому данный извозчик и выглядел хмурым, сердитым мизантропом. Это частенько сказывается на отношениях с окружающими. Кажется, его и в данном коллективе недолюбливали. Или ещё какой подвох имелся, но ни одного сочувствующего взгляда в его сторону не оказалось. Да и что-то нехорошее витало в воздухе, что-то связанное со странной, несуразной торговлей. Вроде остальные даже как радовались, что заломивший грабительскую цену коллега так много и хорошо заработает. Точнее, не радовались, а почему-то злорадствовали.

Клаучи обычно всегда умело и активно огрызаются на попытку их унизить или оскорбить, а этот молча развернулся и отправился в своей летающей зверушке. Ею оказалась фладба, птица-ящер, самая юркая и стремительная из всех подобных покорительниц воздушного океан. Правда, и пассажира она могла брать, помимо хозяина, только одного, не превышающего пределы ста килограммов.

Летать ранее на фладбе Труммеру ещё не доводилось. Поэтому ожидаемое предвкушение полёта как-то сгладило горечь от расставания с золотыми монетами. Да и неприятный осадок от самой торговли стал рассасываться уже во время посадки в седло. Оно располагалось в самой высокой точке спины, между крыльями фладбы, словно его специально устанавливали так для лучшего кругового обозрения. Сам же укротитель восседал непосредственно на шее своей птицы, прижимаясь к ней без всякого седла и ремней страховки.

Вставая на ноги, птица так опасно и резко качнулась, что, не будь Поль пристёгнутым, вылетел бы из седла рыбкой и грохнулся на землю. Чуть язык себе не прикусил и тут же не удержался от комментария:

– Поосторожней нельзя? Иначе клиента ещё до полёта угробишь!

Клаучи шумно вздохнул и пробормотал:

– Может, оно и лучше было бы…

Задуматься над его словами оказалось некогда. Замахав резко крыльями, сделав короткий разбег, фладба по крутой дуге устремилась в небо. И сдерживая в себе рвущийся на волю крик восторга, Поль стал осматривать открывающиеся просторы игровой зоны. Или, как называли официально подобную местность в каждом секторе, Долины Спортивной Элегии. И стоило признать, что вид с высоты птичьего полёта открывался на Долины великолепный.

Здесь у каждого дэма располагалась его гордость и предмет постоянной заботы: спортивные арены, развлекательные центры и художественные ансамбли, их окружающие. На тридцать километров в глубь материка протянулись самые разнообразные стадионы, крытые игровые площадки, громадные пространства для спорта под открытым небом и все инфраструктуры, им сопутствующие. Даже в обычное время количество обслуживающего персонала переваливало за пятьдесят тысяч, а уж во время проведения Игр и накануне их здесь трудилось уже под двести тысяч человек. Практически любые Долины Спортивной Элегии можно было бы смело считать столицей спортивного мира для всей вселенной, и таких столиц в Доме насчитывалось сорок две штуки. Одна другой краше и импозантнее. Одна другой выше и современнее. Одна перед другой кичащаяся своими рекордами и достижениями и в конце игрового месяца выясняющая, кому будет весь последующий год принадлежать титул абсолютного чемпиона мироздания.

И как раз в месяц Игр, и только во время оного, над зоной разрешались полёты технических средств. А для наземной перевозки использовались автомобили. Всё остальное время года – только частный извоз на крылатых созданиях или рассекание по небу на своих личных птицах-зверушках. Ну и кареты на конной тяге, слишком тихоходные для очень спешащих пассажиров. Поговаривали, что глубоко под землёй ещё некие тоннели имеются для какого-то особого, личного транспорта дэмов. Но мало кто верил в такие россказни, спрашивая в ответ: «Зачем властелинам транспорт вообще, если они через порталы в любое место и в любой иной мир переходят, как в соседнюю комнату?»

Эти детали проскочили в сознании Поля мельком. Он больше старался осмотреть плоское пространство игровой зоны.

Фладба летела быстро. Даже слишком. У пассажира создалось впечатление, что укротитель погонял животное сверх меры агрессивно, без всякой жалости. Хотя подспудное ощущение неправильности не с чем было сравнить: первый раз всё кажется ярким и странным. Может, эти чудища всегда так летают?

Так что уже через пятнадцать минут, оставив позади высоченную Внутреннюю стену, птица резко спикировала к первым постройкам Параиса.

Сразу насторожил и удивил а’перва тот момент, что птица сделала посадку не на площади перед входом в скоростную подземку, а чуть в стороне, возле башни с летающими устройствами, в том месте, где стояла группа таких же укротителей со своими летающими бестиями.

И не успел ещё пассажир спуститься с прилёгшей на камень площади фладбы, как его окружило более десяти типов самой непривлекательной наружности. Ещё и глаза у них поблескивали злобой, а в руках у каждого виднелся или кнут, или жесткий широкий ремень с тяжеленной пряжкой.

Предстояли неприятные разборки.