Глава 8
…Как ни странно, болгарские паспорта на аргентинско-чилийской границе ни у кого не вызвали неудобных вопросов. Спросили только о цели визита. Миронов доходчиво объяснил, что все они представители сельскохозяйственной отрасли своей страны и едут на конференцию в Вальпараисо, чтобы поделиться опытом с местными коллегами. На вопрос же о несколько экстравагантном способе передвижения (зачем ехать на автомобилях, когда самолетом намного быстрее и проще) ответил, что на днях подобная же сельскохозяйственная конференция прошла в Буэнос-Айресе. Время до следующей оставалось, они с коллегами подумали и решили посмотреть две неизвестные им ранее страны поближе. Из иллюминатора самолета много ли увидишь?
На этом расспросы закончились, шлагбаум поднялся, и они въехали на территорию Чили. Далее все прошло совсем гладко. В условленное время и в условленном месте их встретили люди, которым они передали свой ценный груз. Вздохнули спокойно, два дня провели в прогулках по городу, менее красивому и менее современному, чем Байрес, полюбовались даже на ставший легендарным дворец «Ла Монеда», а потом повторили свой маршрут в обратном направлении, только уже самолетом. В Аргентине их ждали билеты до Парижа, на этот раз с посадкой в Мадриде. Но в испанской столице погулять не пришлось, рейсы были состыкованы очень плотно.
В общем, в график операции они уложились, сделали все правильно, трудностей почти не случилось, не считая двух погибших агентов в Париже, инцидента в аэропорту и перестрелки в Андах. Руководство сочло англичан, оставшихся лежать среди скал, достаточной компенсацией за свои парижские потери и больше никаких санкций по этому поводу против МИ 6 не предпринимало.
Наградой за удачно проведенную акцию стала устная благодарность руководства СОБ. И все. Но к подобному отношению парни из группы Миронова уже привыкли и не особенно огорчились. «Награда все равно найдет героя, как бы он ни прятался!», – пошутил Штефырца. Бойцы посмеялись и благополучно обо всем забыли.
* * *
Вот и вся, собственно, история с Чили. В этой стране ни он, ни его бойцы больше не работали. Хватало других дел на огромной территории Южной Америки. Почему же сейчас она всплыла из небытия? Миронов и группа не заработали там не то чтобы миллионы, даже ни одного доллара, поскольку оклад денежного содержания им платили в полновесных советских рублях. И был этот оклад хотя и довольно приличным по тем временам, но никак уж не миллионерским. Если, конечно, миллионеры получают оклад. У них, кажется, дивиденды и все такое прочее. Хотя нет, есть такие чудаки, которые, работая в собственных компаниях и корпорациях, устанавливают себе зарплату в размере одного доллара. Интересно, налоги они тоже с него платят?
Нет, ну кому они нужны сейчас, отставники, живущие своими делами, никакого отношения ни к государственным секретам, ни к по-настоящему большим деньгам не имеющие? Что за сила взялась за них, сначала небрежно, слегка, но, судя по последним событиям, набирающая мощь и бросающая в атаку уже не дилетантов, а тех, с которыми сражаться хоть и не стыдно, но смертельно опасно.
Обо всем этом Евгений думал, трясясь в кабине «Широкого» по каменистой горной дороге. Пока выехали на асфальт, чуть всю душу в гоголь-моголь не сбило.
Мишка придавил педаль газа, и джип рванулся вперед, ловко обходя «мерседесы» и «тойоты».
– Я вот что думаю, – сказал он. – Надо нам к обороне готовиться. То есть дом укреплять и оружием запасаться. А то, не дай бог, конечно, Гурами этот гадский озвереет и откроет новую грузино-абхазскую войну.
– Скорее грузино-молдавскую! – хохотнул Леня.
– Тебе вот смешно, – с укором сказал Штефырца. – А когда (заметь, я не говорю «если») припрет, что делать будем? Тут ведь уже дело не в миллионах, в принципе. Грузины, конечно, больше на словах герои, последние войны с нами и осетинами это ярко показали. Но встречаются и среди них такие, что ни перед чем не останавливаются. А я думаю, что именно их Потинский и пошлет справедливость восстанавливать.
– Не дрейфь, Мишка, все будет путем! – по-прежнему весело утешил друга Шишов. – Сами не справимся – армию на помощь позовем. Ты забыл, что ли, у нас целая военная база под боком?
– База – это хорошо, – кивнул Штефырца. – Только выглядит она как-то несолидно. Маленькая, то есть.
– Это ты просто не все знаешь и видишь, – авторитетно заявил Леня. – Да если что, то мы и втроем кому угодно наваляем. Опыт есть. Командир, ты ведь с нами?
Интересно, что он хотел услышать в ответ? «Ребята, вы тут воюйте, у меня дела срочные появились. А как закончите, сообщите, я сразу и приеду»?
Миронов одарил Шишова таким тяжелым взглядом, что тот пискнул невнятные извинения, уткнулся взглядом куда-то за стекло и до самой Ткуацунды больше не произнес ни слова.
К обеду они, естественно, опоздали. Женщины без них за стол не садились, терпеливо ждали мужей. Наташка хотела что-то высказать Евгению, но взглянула на выражение его лица и решила промолчать. Так оно умнее будет. Мария же вообще восприняла опоздание как должное.
Мишка разлил водку по рюмкам, поднял свою, сказал:
– Ну, мир их памяти. Они хоть и бандиты были, а все равно люди.
Все, не чокаясь, выпили. У Натальи (видно было невооруженным глазом) язык чесался спросить, кого же это они сейчас помянули? Но удержалась, рта не раскрыла, надеясь, наверное, на то, что потом из мужа обязательно все вытянет. Она пребывала в счастливой уверенности, что Евгений ей рассказывает обо всем, с ним происходящим. Так, кстати, было и во время службы его в СОБ. Блажен, кто верует… Если бы она узнала хотя бы десятую долю того, что выпало на долю Миронова, то или сбежала бы от такого мужа, или осталась, но тряслась каждую минуту его отсутствия. Оно им надо? Без подробностей спокойней живется. Или, как говорится: меньше знаешь – крепче спишь.
После обеда мужчины отправились на улицу покурить. Обсуждать пока было нечего. Шишов рассказал, что военные обшаривают тот район, где перестреляли грузинских бандитов, но пока результаты нулевые.
– Правильно я определил, – сказал Штефырца. – Киллер и не собирался к ним подходить. Понаблюдал чуток и сделал ноги. Опытный, зараза!
Он сплюнул и присел на ступеньку. И в этот самый момент в стену там, где только что находилась его голова, ударила пуля, выбив каменную крошку. Все мгновенно прянули с крыльца и залегли. А через секунду рванули за угол, укрылись за стопой кирпичей. Но и там с земли не вставали, потому что запоздалая пуля ударила в угол дома. Миронов достал свой вальтер, да много ли от него пользы было сейчас?
– Так, – негромко сказал Мишка. – В гробу я все это видел! Надо женщин эвакуировать…
– А куда? – спросил его Евгений.
Ответил Шишов:
– Как «куда»? На базу, естественно!
– И что, их там примут?
– С распростертыми объятиями! Особенно после того, как Наталья Даниловна сегодня старлея строила и ровняла.
Он хихикнул, и Миронов с досадой вспомнил, что не успел расспросить жену о том, как она провела сегодняшний день в обществе молоденького офицера.
– Что, так прямо строила?
– А то! Мне уже рассказали, как он за мороженым для нее бегал. В стиле: «Жогж, я бы не прочь сейчас съесть стаканчик пломбира!» – «Сей секунд, госпожа!» И – аллюр три креста!
Несмотря на напряженность ситуации все трое заржали.
– Она может, – согласился Евгений.
– Что, и тебя, командир, так гоняла? – испуганно спросил Мишка.
– Нет, но пару раз довелось наблюдать нечто похожее. Так, что дальше делаем? Не дай бог, кто-нибудь из дам на крыльцо выглянет. Выстрела-то они не слышали!
– Мы тоже, – кивнул Леня. – С глушителем работает, как и в лесу.
– Давайте через заднюю дверь, – решил Штефырца. – Десять минут на сборы – и в машину. Проскочим, если этот хренов стрелок уже и сам не сбежал после промаха.
– Как это ты, Мишка, удачно присел? – подивился Шишов. – И как раз на тот орган, которым опасность почувствовал.
Казалось бы, должны они сейчас нервничать и переживать, особенно Штефырца, который чудом избежал смерти. Так нет же, укрывшись за кирпичами, зубоскалили себе, не забывая, впрочем, решать серьезные вопросы.
– Кто-нибудь видел, откуда стреляли? – спросил Миронов.
– Мне показалось, что я на дереве метрах в ста от нас какую-то вспышку видел. Или блеск на оптике. Но до конца не уверен, – сообщил Шишов.
– Совсем страх потеряли, собаки! – в сердцах сказал Мишка. – Среди бела дня огонь открывают! Ну, я до этого снайперюги доберусь. Он и мушку спилить не успеет!
– А при чем здесь мушка? – не понял Леня.
– Да анекдот старый. Ковбой заходит в бар, берет стакан виски, тут вдруг выстрел и стакан вдребезги. Он хватается за кольт: «Кто стрелял?» Выходит пацаненок с дымящимся револьвером. «Я, дяденька!» Ковбой сует кольт в кобуру и, гладя его по голове, советует: «Спили мушку, сынок!» – «Зачем, дяденька?» – «Когда я был такой маленький, как ты, тоже так забавлялся. Мне воткнули в задницу ствол моего кольтаи провернули. Так что спили мушку, сынок!»
Миронов с Шишовым грохнули в один голос. Евгений понял, что фраза теперь станет крылатой. Обязательно кто-нибудь, предупреждая приятеля о грядущих неприятностях, скажет: «Спили мушку, сынок!»
– Все, – сказал он, отсмеявшись, – хватит прохлаждаться. Пора наших дам под защиту стен базы передислоцировать. Поползли!
Дамы, естественно, возмутились. Причем, что характерно, в равной степени. Кажется, Наталья Даниловна успела повлиять на свою мужепослушную подругу. Мария отказывалась переезжать, мотивируя свой отказ тем, что не на кого оставить хозяйство. Наташка упиралась и возмущенно говорила, что приехала сюда загорать и купаться, а не прятаться в каких-то бетонных бункерах!
После того как им объяснили серьезность обстановки, первой напомнили, что никакого такого особенного хозяйства в доме нет, даже кур и кроликов, а второй сообщили, что на базе имеется благоустроенный песчаный пляж и масса молодых лейтенантов, сопротивление было сломлено. «Ну, если так…», – загадочно промурлыкала Наталья Даниловна и пошла собирать чемодан. Миронов с беспокойством посмотрел ей вслед.
Шишов, переговорив с кем-то по рации, вооружился биноклем и в щель между шторами озирал окрестности, пытаясь разглядеть таинственного стрелка. На том дереве, где он заметил подозрительный блеск, никого не было, как и поблизости. Скорее всего снайпер действительно покинул позицию. Не будет же он при дневном свете торчать на виду у всего честного народа! Но патруль все же туда выехал.
Штефырца суетился, помогая жене собрать все, что ей пригодится на базе, а Миронов к Наташке не совался, зная, что ее это нервирует. Нет, ворчать или ругаться она не станет, но обязательно что-то важное забудет. Дезориентировала ее помощь супруга, такой склад характера.
Возились со сборами недолго. Потом Мишка вышел и подогнал «Широкого» к самым дверям. Женщины скользнули на заднее сиденье, их скарб погрузили в багажник, Леня уселся рядом со Штефырцей. Евгения оставили «на посту». Ему, конечно, очень хотелось посмотреть, что там за таинственная база, но кто-то же должен был остаться охранять дом? По всему выходило, что он единственный подходит для такого дела. Мишка за рулем, Леня знает тамошнее начальство. Ничего не попишешь.
Миронов чмокнул супругу, шепнул ей, чтобы не очень там баловалась. Наташка сделала удивленные глаза, дескать, в чем это ты меня подозреваешь? Он смутился, помахал рукой, и джип уехал. Действительно, в чем? В том, что она крутила хвостом перед молоденькими офицериками? Так покажите такую женщину, которая не станет этого делать в схожей ситуации! Это у них в генах заложено. Иначе они не были бы женщинами, а оставались только спутницами по жизни и боевыми подругами.
Он закурил, теперь уже было можно, беременных женщин в доме не наблюдалось. Автомат Штефырца забрал с собой, на всякий случай. Евгений еще раз проверил пистолет, подумал над тем, где здесь взять к нему патроны, и ничего не придумал. Надо будет Леню озадачить. У него, судя по всему, довольно широкие полномочия. Вон, безо всяких проблем двух посторонних женщин на эту закрытую от мира базу пристроил. И боевыми группами распоряжается, как своими собственными. Что скажешь, молодец, делом занимается, а не бизнесом каким-то задрипанным. Не то что некоторые…
Он успел выкурить всего две сигареты, до того момента, когда вернулись соратники. Штефырца доложился, что жен устроили в уютном номере со всеми удобствами и видом на море, питаться они будут в тамошней столовой, которая, по уверениям Шишова, ничуть не хуже местных ресторанчиков. В общем, все путем, за их безопасность можно не переживать.
– А теперь, – продолжил он, – доставая бутылку коньяка и большие бокалы, – станем держать военный совет!
Конкретных идей ни у кого не имелось. Начали разбирать ситуацию, в которую попали. Итак. В Грузии возник какой-то англичанин, с которым они пересекались в свое время во Франции и Аргентине, даже надрали ему задницу, поломав планы по обогащению за счет миллионов, принадлежавших сначала бывшему помощнику президента Чили Сальвадора Альенде, а потом, судя по всему, коммунистическому подполью этой страны. И неизвестно, кому еще. Они ведь не знали, как там дело обернулось после того, как передали этого миллионера соответствующим товарищам в Сантьяго.
Англичанину, сотруднику МИ 6, вполне вероятно, что теперь уже бывшему, отчего-то взбредает в голову мысль, что чилийские миллионы присвоила себе группа Миронова или один боец из этой группы. Конкретно – Штефырца. Своих сил у англичанина для отъема Мишкиных капиталов не хватает, поэтому он придумывает, как ему кажется, хитроумный план. Едет в Грузию, находит там бандитов и просит помочь совершить этот отъем. Бандиты его банально кидают, решив не делиться. Снаряжается группа для проникновения в соседнюю Абхазию, чтобы завладеть мифическими миллионами.
Группа начинает действовать и напарывается на сопротивление Штефырцы, у которого есть, оказывается, ловкие друзья, да и армия его поддержит в случае чего. Несолоно хлебавши, может, даже поверившие, что денег не существует, бандиты отправляются назад, но по дороге погибают от пуль неизвестного снайпера. Теперь ожидается карательный рейд, который наверняка организует Гурами Потинский, главарь и хозяин погибшей братвы. Отменить или предупредить этот рейд нет никакой возможности. Гурами знает лишь, что послал людей, а их убили. Значит, миллионы действительно есть, раз за них уничтожают. И рассказать ему всю правду, как оно было на самом деле, нет никакой возможности. Нет, Мишка, конечно, по своим каналам постарается донести до ушей бандитского босса подробности, но надежды на это мало.
Далее. Снайпер не успокаивается на достигнутом и пытается убрать хотя бы одного из трех основных фигурантов. Мешает ему в этом чистая случайность. Нет сомнения, что он продолжит свои попытки и, вполне вероятно, может добиться успеха. А что я такого сказал? Все под Богом ходим! И не надо меня затыкать и плеваться через плечо! Суеверия это все!
Если прибывшие из Грузии люди только уговаривали Штефырцу поделиться деньгами, да для устрашения подожгли кафе (что тоже не факт, есть версия короткого замыкания), то с Мироновым и Шишовым происходят еще более странные вещи. Их банально пытаются пырнуть ножом, застрелить из пистолета и утопить. Причем совершается все по-дилетантски, как будто те, кто покушается, делают это впервые в жизни. Ну, скажите, разве трудно человеку обученному ткнуть кого-то ножом в толпе? Или спустить курок в пустом ночном тамбуре? Притопить купальщика сложнее, но тоже не ах какая задача. Или покушающиеся не знают, с кем имеют дело, или идут бить и стрелять от отчаяния. Последнее подтверждается фактом самоотравления стрелявшего в поезде.
Но! Вполне может быть, что, когда первые попытки покушений с треском провалились, к делу привлекли этого самого снайпера. Тут две линии начинают тесно переплетаться. Ведь в кого целился сегодняшний стрелок? В Мишку, а не в Евгения или Леню.
Но зачем его убивать, если враги уверены в существовании миллионов? Их ведь потом никак не выцарапаешь! Разве что захватить Марию и заставить ее выдать тайники покойного мужа? Так ведь она может и не знать этих тайников! Не проще ли выкрасть самого Штефырцу и под пытками все узнать? Какая-то кровавая ерунда получается! По крайней мере, логики в действиях таинственного врага не просматривается.
– Стоп! Стоп! – сказал вдруг Миронов. – Почему это не просматривается? А если так…
Не обладая достаточными возможностями для качественного уничтожения всей троицы и чтобы подстраховать неизвестного киллера, противник решает столкнуть нас с бандой Гурами и для этого убивает его людей, рассчитывая на то, что нагрянувший из Грузии карательный отряд уж точно нас положит. Ну, а тех или того, кто выживет, шлепнет тот самый снайпер. Логично?
– Ну, в общем-то, не лишено… Ладно, примем за рабочую версию. И у кого какие в свете этого будут предложения?
– Выпить! – твердо сказал Штефырца, разливая коньяк по бокалам. Поднял свой, провозгласил тост: – За погибель наших врагов!
Остальные охотно поддержали. Коньяк был хорошим и самое то, чтобы прочистить мозги.
Прочие умствования отложили до следующего дня. А пока установили дежурство: каждому по четыре часа бодрствования. Это в ночное время. Сейчас же день только клонился к вечеру. И что прикажете делать? Вряд ли снайпер снова залез на то же самое дерево, с которого уже стрелял, тем более что окрестности этой огневой точки уже прошерстили. Но ведь он может выбрать и другое место, откуда можно вести огонь? Следовательно, из дома пока выходить не нужно. Да и ночью не стоит, вдруг у него прицел специальный есть?
Мишка не без гордости сообщил, что с продовольствием и выпивкой все в порядке, можно практически месяц не покидать это убежище.
– Ну да, – сказал Леня. – А потом нагрянут бандиты этого Гурами и сожгут из какой-нибудь гадости и дом, и нас вместе с ним.
– Они раньше нагрянут, – опять помрачнел Штефырца. – Дней через пять.
Он взялся за телефон, ушел на кухню и стал кого-то обзванивать. Продолжались эти переговоры около часа. Оказывается, пришлось ему поднять все свои связи, чтобы хоть часть правды о произошедшем с грузинскими бандитами дошла до их шефа. Надежда на это существовала, но очень слабенькая. Кроме того, нельзя было забывать о магазинчиках и кафе, которыми он владел.
– Ну, тут у меня все хорошо налажено, никакой смазки не требуется. По крайней мере, на ближайшую неделю. Потом все равно народ расхолаживаться начнет, приворовывать станет. Это в природе людской заложено.
И Миронов не мог с ним не согласиться, поскольку сам был бизнесменом и цену человеческой порядочности знал отлично.
В общем, слонялись они по дому, каждый по-своему обдумывал ситуацию, искал приемлемые способы ее решения. А никаких способов и не было, кроме одного – воевать! Так, как они умеют, как их учили.
Вот вроде бы мирная страна (правда, с довольно агрессивным соседом, который спит и видит возвращение мятежной республики в свое лоно). Люди живут неторопливо, наслаждаясь каждой минутой. И выглядит все это, особенно в курортный сезон, просто чудесно. Но, оказывается, под налетом спокойствия иногда такие страсти бурлят! Как же так, живешь, никого не трогаешь, а приходят какие-то посторонние бандиты, сначала денег требуют, потом и вовсе убить готовы, не задумываясь ни на минуту? Почему такое происходит? Кто им дал право творить беспредел, да еще и безнаказанно?
Вот и выходит, что остается единственное средство сохранить свою жизнь и жизни своих близких – война! Причем война на уничтожение! Чтобы в будущем никому и в голову больше не пришло покуситься на тебя.
– Мишка! – позвал Миронов. – У тебя оружие еще есть?
– А что? – выглянул тот из кухни, где что-то колдовал с кастрюлями и сковородками, наверное, ужин готовил. У Марии просто времени не хватило, чтобы сварить супчик или мясо пожарить.
– По всему выходит, что предстоят нам бурные объяснения с неустановленным пока количеством лиц, проявляющих агрессивные намерения. А без достойного оружия диалога может не получиться.
Штефырца разулыбался.
– О, как ты умеешь заворачивать, командир! Эпический слог. Завидую! Оружие достать можно, сделаю пару звонков соседям, принесут.
– Не нужно соседей впутывать! – вмешался Шишов. – Я уже обо всем договорился. Через полчасика привезут необходимое.
И действительно, минут двадцать спустя военный уазик въехал через до сих пор распахнутые сетчатые ворота, обогнул дом и остановился у заднего крыльца. Вошел все тот же старший лейтенант Кузьмин, откозырял.
– Приказано доставить спецгруз. Принимайте!
Вместе с водителем они перетаскали в дом длинные деревянные ящики, которые немедленно вскрыли. Три автомата, два РПК, гранаты, солидное количество патронов, одна снайперская «драгунка», две ракетницы с запасом ракет разного цвета, два прибора ночного видения и зачем-то три противогаза.
– Почему ПНВ всего два? – недовольно спросил Шишов.
– Сколько приказали, столько и привез, – не меняя выражения лица, ответил старлей.
– Раздолбаи! – буркнул Леня, но больше придираться не стал, спросил у соратников: – Как, хватит нам полчасика продержаться? А там, надеюсь, и подмога придет. Что, лейтенант, придет?
– Как прикажут.
– Н-да, – вздохнул Мишка. – Вот что мне всегда нравилось в нашей армии: есть приказ – есть война. Нет приказа – и войны не будет. А как же инициатива?
– Инициатива наказуема, сам должен знать, – отрезал Шишов. – Помогут, куда они денутся! Погоны никому не хочется терять.
– Что, так серьезно? – удивился Миронов.
– А то! Фирма веников не вяжет…
– Фирма делает гробы, – тихонько добавил Штефырца.
– Лейтенант, – решился наконец спросить Евгений. – Как там Наталья Даниловна?
Лицо Кузьмина, кажется, стало чуть мягче, что-то человеческое на нем промелькнуло.
– С Натальей Даниловной все в порядке! В настоящее время она находится на пляже, принимает солнечные ванны.
– Смотрите там! – погрозил ему пальцем Леня. – А то знаю я вас, провинциальных ловеласов!
– Обижаете, това… – начал было старлей, но мгновенно осекся, поймав суровый взгляд Шишова.
– Чуть не проговорился! – засмеялся Мишка. – Ладно, секретный «това», без разницы нам твое звание.
– И должность тоже, – добавил Миронов. – Лишь бы нас вовремя информацией и боеприпасами обеспечивал!
– За это не беспокойтесь, – сказал Леня, украдкой показывая Кузьмину кулак. – Все будет! Так, лейтенант, какие-то еще дела здесь есть?
– Наталья Даниловна просила фен привезти, – доложил, смущаясь, тот.
Штефырца захихикал, а Евгений заторопился наверх. Так и знал, что мелочь какую-нибудь обязательно забудет!
– Вот, держите, – протянул он машинку, вернувшись. – И передайте там, что у нас тоже все в порядке. Пусть поскучают пару деньков.
– Есть! – бросил ладонь к козырьку лейтенант. Четко повернулся через левое плечо и вышел.
– Как же, заскучают они, – ехидно сказал Мишка. – Да, наверное, как сыр в масле катаются. Даже моя, с пузом! Ишь, какие бравые офицерики у них на посылках! Кровь с молоком и отличное знание уставов.
– А что еще нужно офицеру? – философски заметил Леня. – Здоровье и чтобы служба ровно шла. «Служи по уставу, завоюешь честь и славу!» Помните такой лозунг?
Теперь для них нашлось занятие: набивать ленты и рожки патронами, чистить оружие, приводя его в боевую готовность. Снайперская винтовка была хороша, жаль только нельзя пристрелять, отрегулировать прицел до идеала. Но и так сойдет, они соревнований на точность затевать не собирались. Если пуля попадет немного за пределами десятисантиметрового кружка – ничего страшного, все равно противник будет выведен из строя.
А вот автоматы и пулеметы, похоже, в работе уже побывали. Смазка не заводская, несколько чуть заметных царапин на дереве прикладов. Тем лучше, не подведут в бою. Миронов помнил, как ему давний приятель рассказывал одну историю, связанную с оружием.
Срочную служил он в авиации, механиком. А таким воинам не положено постоянно с автоматами быть. Ознакомительные стрельбы в начале службы – и все, прощай, оружие!
Но их иногда посылали в караул по аэродрому. И вот шустрые ребята на охраняемом ими самими складе ГСМ – горюче-смазочных материалов – нашли канистру со спиртом, который заливается в антиобледенительную систему самолета. Чтобы, значит, в полете не обледеневало. Разлили по фляжкам (дело в Туркмении происходило, там солдатики фляги обязаны были носить), договорились, что в карауле пить не станут, потом, в части усугубят.
Но нашелся один придурок (как это обычно бывает), который не выдержал, приложился хорошенько. То ли он никогда спирта неразведенного не пил, то ли вообще с рождения идиотом был, только скрытым, комиссией в военкомате не обнаруженным. Перемкнуло у него что-то в голове. Вошел в караулку, где приятель Миронова с другим солдатиком в шахматы играли, взял из пирамиды автомат, пристегнул рожок, передернул затвор, навел на них и нажал на курок.
Приятель говорил: «Есть такое выражение “матка опустилась”. Черт его знает, что оно значит и применимо ли к мужчинам, но в тот момент я именно это и почувствовал. Именно матка и именно опустилась».
Автомат не выстрелил. Придурок хладнокровно повторил все операции. То есть опять передернул затвор, патрон вылетел, на его место встал другой, нажатие на курок, щелчок – и опять нет выстрела.
Ну, тут уже все опомнились, прыгнули на придурка, вырвали оружие, набили морду, скрутили, вызвали машину и увезли. Вечером весь караул в полном составе надрался в казарме до поросячьего визга, спирта для этого хватило. Дежурный по полку бегал среди коек, изумленно смотрел на валявшихся в отрубе, орущих песни и блюющих солдатиков и не знал, что ему делать.
Оказалось, что в этом именно автомате боек доли миллиметра не доставал до капсюля. Не стреляли из него никогда, что ли? Такого, в принципе, не может быть, потому что на заводе каждый автомат перед отправкой заказчику в обязательном порядке отстреливают, то есть делают из него определенное количество выстрелов на полигоне.
Но вот как этот ущербный экземпляр мог пройти все проверки, долгие годы стоять в оружейке части и попасть в руки тому придурку? Случайность? Счастливая, имеется в виду. Очень счастливая.
В армии, вообще-то, много подобных историй ходит, по большей части выдуманных. Но случаются настолько анекдотические происшествия, что кажутся явными враками, и только потом случайно узнаешь, что да, действительно – было!
Приятеля своего во вранье Евгений заподозрить не мог. И как-то само собой получилось, что, беря в руки новое оружие, он всегда старался сделать из него хоть несколько выстрелов, чтобы убедиться в работоспособности.
Сейчас такой возможности у него не имелось. Не станешь же поднимать стрельбу, хотя бы и в воздух, на окраине города, битком набитого отдыхающими? Поэтому оставалось принять на веру то, что из этих автоматов и пулеметов уже стреляли и признали их годными.
Теперь предстояло сделать из дома Штефырцы укрепленный бастион. Работка была та еще. За домом возвышалась большая куча песка, приготовленного на случай строительных работ. Мишка разыскал два десятка пустых мешков, их наполнили этим песком и забаррикадировали нижние части окон первого этажа. Делалось все с оглядкой и предосторожностями. Один человек укрывался за косяком задней двери со снайперкой в руках, глядя в прицел на окрестности, а двое других насыпали мешки и таскали их в дом. Заодно использовали и несколько бумажных упаковок с цементом. Двери в доме были прочные, стальные, пулей не прошибешь, разве что из гранатомета. Когда Евгений спросил у Мишки, на хрена он такие толстенные поставил, тот ответил туманно, дескать, так, на всякий случай. Но Миронов понял: и на этот раз у его бывшего подчиненного сработал тот орган чувств, на котором сидят. Не в смысле страха, а для уверенности. Зихер ист зихер, как говорят немцы, то есть надежно – значит надежно.
Пока работали, уже совсем стемнело. Они умылись и сели ужинать в холле. Роскошную люстру не зажигали, незачем было освещать внутренности дома. Шторы, конечно, задернули, и все равно лишь в углу горел один светильник, да на стол Мишка выставил две толстенные свечи.
Собакам, крутившимся вокруг таскающих мешки людей, вынесли их кашу с мясом. Штефырца утверждал, что Боня и Альфа – хорошие сторожа и в случае чего поднимут лай. Однако Евгений помнил, как эти две псины встретили его с Наташкой, и не очень-то рассчитывал на «передовое охранение». С другой стороны, бандиты ведь не знают, что «охранение» это доброе и ласковое. Вот и поостерегутся. Или сначала пристрелят их?
– Мишка, – сказал он. – Надо собак на ночь в дом пустить.
– Это еще зачем? – возмутился Штефырца.
Миронов объяснил суть своего предложения. Мишка внял, встревожился и пообещал.
Ужин хозяин приготовил простецкий, но калорийный: нажарил кучу мяса, нарезал крупно огурцы и помидоры, добавил разных травок и положил несколько ломтей хлеба. Умеренно выпили, всего по две рюмки водки каждый. Мало ли что ночью может приключиться? Алкоголь сейчас – помеха.
Было уже около восьми часов вечера. Решили, что пора бы и спать укладываться. Бросили по-честному жребий, кому в какое время бодрствовать. Выпало по справедливости. То есть первые четыре часа – Штефырца, вторые – Шишов, а под утро – Миронов. Как самый старший и опытный. Потому что давно известно, что предрассветное время – самое опасное.
Мишка новый автомат не взял, сказал, что со своим, проверенным, лучше. Никто не спорил, хозяину виднее. Пожелав друг другу удачи, разошлись по комнатам.
Евгений раздеваться не стал, чтобы не терять времени, если начнется заварушка, только кроссовки скинул. Положил рядом, под руку «калашникова» и через пять минут спал совершенно спокойно.
Ничего удивительного в этом не было. Военная служба, особенно в СОБ, у него проходила бурно и разнообразно, как бы ни хотелось избежать такого разнообразия. Попробуй это сделать, если каждый день во время операции напряжен до предела, не знаешь, с какой стороны к тебе приближается враг и где придется спать в следующий раз. При том, что неизвестно, когда случится этот следующий раз и случится ли он в ближайшее время. Заметим, что такой постановки вопроса, как «случится ли он вообще», для Миронова и его бойцов не существовало. Обязательно случится! И надо будет использовать каждую секунду, потому что только во сне можно отдохнуть и набраться сил, без чего невозможно выполнение задания и само выживание.
Так что организм был приучен засыпать в любой, самой, казалось бы, неподходящей обстановке. А уж на мягкой постели, да в тишине, да с уверенностью, что тылы твои прикрыты и никто незамеченным не подберется… В своих боевых товарищах Евгений был уверен на все сто процентов, потому заснул без раздумий и рефлексий.
Но организм его также был приучен просыпаться по первому тревожному сигналу, и, едва скрипнула дверь, как он открыл глаза и направил в ту сторону ствол автомата.
Оказалось, что уже четыре часа утра и пришло время его дежурства.
– Сейчас, – сказал Евгений негромко, обулся, плеснул в лицо пару пригоршней воды, чтобы проснуться окончательно и спустился вниз.
– Как тут? – спросил он у отчаянно зевавшего Шишова.
– Кажется, все спокойно. С час, примерно, назад собаки заворчали, я выглянул в окно. Кто-то прошел мимо калитки.
Миронов с уважением глянул на дремлющих у двери Боню и Альфу. Смотри-ка, действительно сторожат. Молодцы, псины!
– Командир, Мишка кофе сделал, там, в термосе. И бутерброды есть в холодильнике.
– Здорово! Кофе – это то, что мне сейчас очень пригодится.
– Только осторожно, он, гад, такой заварил, что я даже у кубинцев в Анголе крепче не пил.
– Спасибо за предупреждение. Этот молдавский террорист точно нас угробить хочет.
Они немного посмеялись, и Леня убрел спать. А Евгений налил себе небольшую чашечку действительно адски крепкого кофе, закурил сигарету и сел в кресло посреди холла. На улице было темно, до рассвета оставалось еще несколько часов. Спать уже и без кофе не хотелось, ему удалось «придавить подушку» аж целых восемь часов. Просто замечательно!
Сигарета и кофе закончились. Он поднялся, нацепил ПНВ, включил его и, подойдя к окну, осторожно выглянул. Щель между занавеской и рамой была узкая, но давала возможность осмотреть пространство перед домом. Улица пустовала. Какой бы ни был это курорт, а все же тетки, колобродившие тут с вечера, давно выдохлись и завалились спать. Проснутся поздно, потому что нет у них привычки купаться в прохладном утреннем море, плотно позавтракают, как привыкли дома, и только потом, ближе к обеду, неторопливо понесут свои телеса на берег, заросший соснами.
И невдомек им будет, что вот тут, совсем рядом трое взрослых мужчин, вооруженные до зубов, ждут атаки пришлых бандитови опасаются выстрелов укрывшегося где-то неподалеку снайпера. Не совпадает такая картинка с их видением жизни. Ну, черт с ними, лишь бы не оказались в ненужный момент в ненужном месте!
А вот, кстати! Почему это всего лишь трое законопослушных мужчин в мирной и цивилизованной стране должны отбиваться от каких-то бандитов? Где власти, где армия, наконец? Подбросили военные оружие, приняли на хранение жен, на том и успокоились?
Миронов задал вчера этот вопрос своим соратникам. Те помялись немного, но ответили. Оказалось, что Мишка не хочет привлекать к своему дому внимание соседей. Только представить, что дом будет набит под завязку вооруженными солдатами, которые станут курить где попало, бросать на пол окурки, обязательно загадят оба сортира до полной непроходимости, сожрут все припасы, несмотря на свои сухпайки. И прочие прелести совместного проживания большого количества маловоспитанных людей. Кроме того, эффективность такой засады чрезвычайно мала. Бандиты, узнав, что здесь их ждет целое воинское подразделение, отложат месть на потом и подадут ее холодной, то есть какое-то время спустя. Не станет же он, Штефырца, кормить эту орду полгода или хотя бы месяц? Никаких доходов не хватит.
Шишов добавил, что командование базой тоже не пойдет на подобное. Солдат вне части – потенциальный самовольщик, обязательно что-нибудь учудит. Кроме того, база хоть и существует, но находится в иностранном государстве. Граница практически открыта, деньги ходят российские, говорят все на русском? Ну и что? Все равно – заграница!
Конечно, в случае открытой схватки и перестрелки дежурное подразделение поднимут по тревоге и вышлют в поддержку. Но – не более того.
На местную милицию тоже надежды мало. Во-первых, она малочисленна, а во-вторых, оно ей надо – под пули лезть? Они потом приедут, когда все закончится, протоколы составят.
И выходит, что да, в основном можно рассчитывать только на себя. Ну и ничего страшного, опыт боевых действий накоплен большой, не такое приходилось переживать. Сейчас сюда Портоса с Оруджевым! Вообще ничего страшно не было бы.
Оно и не страшно, в самом-то деле! Опасения есть, как им не быть? Все же стреляют не пейнтбольными шариками, настоящие пули свистят вокруг и врезаются в стены. Не пугает противник, всерьез намерен убивать. Ну, пусть не рассчитывает, что в ответ ему прилетят теннисные мячики…
Евгений перешел на другую сторону дома, выглянул в окошко возле задней двери. Вроде бы ничего подозрительного, но тут ведь деревья, кусты. Надо почаще смотреть, здесь противник даже скорее может проникнуть. Хотя дверь такая же мощная, как и парадная.
