13. Три человечка в лесу
Жил-был муж, у которого умерла жена; и жила-была жена, у которой умер муж. И у вдовца осталась дочка, и у вдовы — дочка же. Девушки были между собой знакомы и вместе хаживали на прогулки и затем заходили в дом ко вдове.
И стала вдова говорить дочери вдовца: «Слышь-ка, скажи своему отцу, что я за него хочу выйти замуж, и что ты тогда каждое утро в молоке хоть купайся и вина пей вволю, а моей дочке и водицы будет полно».
Девушка пошла домой и рассказала своему отцу, что говорила вдова. Вдовец сказал: «Что же мне делать? Женишься — нарадуешься, да женишься же — и наплачешься». Наконец, не зная, на что решиться, он снял с себя сапог и сказал дочке: «Возьми этот сапог (у него в подошве дыра), ступай на чердак, повесь сапог на большой гвоздь и налей в сапог воды. Коли вода в нем удержится — я возьму себе вторую жену; не удержится — не возьму».
Девушка поступила так, как ей было приказано; но от воды подошва разбухла, и дыру затянуло, и сапог оказался полон водой до краев. Дочь доложила об этом отцу. Тот сам взобрался наверх, и когда увидел, что она сказала правду, то пошел он ко вдове, посватался за нее и сыграл свадьбу.
На другое утро после свадьбы, когда обе девушки встали, перед вдовцовой дочкой стояло молоко для мытья и вино для питья, а перед вдовьей дочкой — вода для мытья и вода для питья.
На следующее утро вода для питья и вода для мытья стояла одинаково и перед вдовцовой, и перед вдовьей дочкой.
На третье утро вода для мытья и вода для питья стояла перед вдовцовой дочкой, а молоко для мытья и вино для питья — перед вдовьей дочкой; так при том и осталось.
Мачеха падчерицу возненавидела и не знала, как бы ей со дня на день все хуже жизнь испортить. Притом же была она и завистлива, потому что ее падчерица была красива и миловидна, а ее родная дочь некрасива и противна.
Однажды зимою, когда земля замерзла, как камень, а по горам и по долам всюду лежал глубокий снег, мачеха сшила падчерице платье из бумаги, позвала ее и сказала: «Вот, надень это платье, ступай в лес и принеси мне корзиночку земляники; мне очень этой ягоды захотелось!» — «Ах, Боже мой, — сказала падчерица, — да ведь зимою какая же земляника? И земля замерзла, и все снегом покрыто. И зачем же мне идти в лес в бумажном платье? Ведь на дворе так холодно, что дух захватывает. Этакое платье и ветер продует, и терновник разорвет его в клочья у меня на теле». -«Смеешь ты мне еще противоречить? — закричала мачеха. — Проваливай да не смей мне на глаза показываться, пока не наберешь полную корзиночку земляники!»
Потом она дала ей еще кусок черствого хлеба и сказала: «Этим ты можешь день пропитаться». А сама подумала: «Она в лесу замерзнет и поколеет с голоду — так авось я ее и никогда больше не увижу».
Падчерица послушалась мачехи, надела бумажное платье и вышла из дома с корзиночкой. Везде кругом только и видно было, что снег и из-под него не торчало ни одной зеленой былиночки.
Когда она пришла в лес, то увидела там маленький домик; из окошечка того домика выглядывали три крошечных человечка. Она с ними поздоровалась и скромненько постучалась в их дверь. Те крикнули: «Входи!» — и она вошла в комнату и присела на скамью около печки; там хотела она погреться и съесть свой кусок хлеба.
Три крошечных человечка сказали: «Поделись и с нами своим куском». -«Охотно поделюсь», — сказала она, разломила свой кусок надвое и дала им половину. Те спросили ее: «Чего ты здесь ищешь в лесу в зимнее время, да еще в твоем продувном платьишке?» — «Ах, — отвечала она, — я должна здесь набрать полную корзиночку земляники и без этого не смею домой возвратиться».
Когда она съела свою долю хлеба, они дали ей метлу и сказали: «Поди размети этой метлой снег около задней двери избушки».
И чуть только она вышла за двери, они стали между собой совещаться: «Чем бы ее одарить за то, что она такая славная и добрая, и за то, что хлеб свой поделила с нами?»
Тогда первый сказал: «Я одарю ее тем, что она день ото дня хорошеть станет».
Второй сказал: «Я одарю ее тем, что у нее за каждым словом по червонцу будет выпадать изо рта».
Третий сказал: «А я добьюсь того, что приедет король и возьмет ее в супруги».
Между тем девушка выполнила то, что ей приказали три человечка: размела снег метлою позади избушки, и что же там оказалось? Зрелая земляника, которая так и выставляла из-под снега свои темно-красные ягоды!
Рада-радешенька, она набрала этих ягод полную корзиночку, затем поблагодарила маленьких человечков и каждому из них пожала руку, и побежала домой, чтобы вручить мачехе то, что та желала от нее получить.
Когда она вошла в дом и пожелала мачехе «добрый вечер», у нее вдруг вывалился червонец изо рта.
Затем она стала рассказывать обо всем, что с нею в лесу случилось, и что ни слово, то у ней из уст выпадали червонец за червонцем, так что вскоре вся комната была ими усеяна.
«Подумаешь, какая важность, что она так деньгами швыряет!» — сказала мачехина дочка. Но на самом деле она втайне завидовала падчерице и тоже захотела непременно сходить в лес за земляникой.
Мать отсоветовала ей: «Не ходи, милая доченька, и холодно-то, и простудиться можешь». Но так как та все настаивала на своем, то мачеха наконец уступила, сшила дочке славную шубу, которую та должна была надеть, и дала ей с собою ломоть хлеба с маслом и пирожное про запас.
Дочка пошла в лес и прямо к маленькому домику. Те же три крошечных человечка по-прежнему смотрели в окошечко, но она им не поклонилась и, не поклонившись им, даже не удостоив их взглядом, вошла в избу, присела к печке и стала уписывать свой хлеб с маслом и свое пирожное.
«Поделись с нами!» — крикнули ей человечки, но она им отвечала: «Мне и самой-то мало, так как же я еще другим отделять стану?»
Когда она весь свой запас съела, они сказали ей: «Вот тебе метла, поди-ка размети нам почище снег перед задней дверкой». — «А и сами разметете, — отвечала мачехина дочка, — я вам не служанка».
Когда она увидела, что они ничего не хотят ей подарить, она пошла из избушки вон.
Тогда стали маленькие человечки между собою сговариваться: «Чем бы нам ее одарить за то, что она такая неприветливая и сердце у нее такое злое и завистливое, что на нее никто не угодит?»
И первый из них сказал: «Я одарю ее тем, что она день ото дня будет становиться безобразней».
Второй сказал: «Я одарю ее тем, что у нее при каждом слове будет выпадать изо рта жаба».
Третий сказал: «Я одарю ее тем, что она умрет позорною смертью».
А мачехина дочка поискала-поискала в лесу земляники, ничего не нашла и злая-презлая возвратилась домой.
И чуть только открыла рот, чтобы рассказать матери обо всем, что в лесу с ней случилось, как стали у ней за каждым ее словом выскакивать изо рта жабы, да так много и так часто, что она всем скоро опостылела.
Вот и стала мачеха еще более злиться на свою падчерицу, которая день ото дня становилась красивее, и все думала о том, как, бы ей причинить какое-нибудь лютое горе.
Наконец взяла она котел, поставила его на огонь и стала в нем кипятить шерстяную пряжу.
Когда пряжа прокипятилась, она взвалила ее на плечи бедной девушки, дала ей в руки топор и послала ее на реку: пусть, мол, там прорубь прорубит и всю пряжу выполощет.
Падчерица была послушна, пошла на реку и стала прорубать дыру во льду.
И когда прорубала, откуда ни возьмись подкатила к тому месту великолепная карета, в которой сидел сам король.
Карета остановилась, и король спросил: «Дитя мое, кто ты и что ты там делаешь?» — «Я бедная девушка и полощу шерстяную пряжу».
Тогда король над нею сжалился и, видя притом, какая она красавица, сказал ей: «Не хочешь ли ты со мною поехать?» — «О да, от всего сердца желаю», — отвечала она, обрадованная тем, что могла бежать с глаз долой от своей мачехи и сестрицы.
И вот она села в карету и уехала с королем, и когда она приехала в королевский замок, ее свадьба с королем была отпразднована великолепно, сообразно с теми достоинствами, какими одарили падчерицу маленькие человечки в лесу.
Год спустя родила молодая королева сына, и когда мачеха услыхала об ее великом счастье, то пришла со своею дочкою в замок и сделала вид, как будто хочет посетить роженицу.
Когда же король как-то отлучился и никого в комнате королевы не было, злая баба схватила несчастную за голову, а дочь ее — за ноги, и выкинули они ее из окошка прямо в реку, протекавшую мимо замка.
Затем мачеха положила свою безобразную дочку на кровать и покрыла ее одеялом поверх головы.
Когда король вернулся и хотел говорить со своею женою, старуха закричала ему: «Ни-ни, теперь говорить нельзя, она лежит в сильнейшей испарине, сегодня вы должны оставить ее в покое».
Королю ничто дурное не пришло при этом в голову, и он опять вернулся в опочивальню жены уже только на другое утро; когда же он стал разговаривать с женою, а она — ему отвечать, то он увидел, что при каждом ее слове у ней из уст выпрыгивала жаба, между тем, как прежде выпадало по червонцу. Изумленный этим король спросил, что это значит; но мачеха отвечала, что с королевой это приключилось от сильной испарины и что это пройдет.
А ночью увидел поваренок, как подплыла из реки канавкою утица и заговорила:
Король, что с тобою?
Спишь иль не спишь ты ночною порою?
И, не получив ответа, она продолжала:
А что ж мои гости?
Тогда уж поваренок отвечал ей от себя:
Спят, что на погосте.
И она спросила еще:
А что ж мой ребенок?
И тот отвечал:
Спит среди пеленок.
Тогда птица обернулась королевою, поднялась на верх замка, напоила своего ребенка, взбила ему постельку, прикрыла его потеплее и опять серой утицей уплыла через канавку в реку.
Так приходила она две ночи сряду, а в третью сказала поваренку: «Пойди и скажи королю, чтобы он взял в руки меч свой и трижды взмахнул им надо мною, когда я буду стоять на пороге».
Побежал поваренок и сказал королю, и тот пришел с мечом и трижды взмахнул им над видением.
И по третьему взмаху его супруга стала перед ним жива-живехонька и здоровехонька, как и прежде бывала.
Король был очень этим обрадован, однако же укрыл королеву в особой комнате до того воскресного дня, в который должны были происходить крестины младенца.
И когда младенца крестили, король сказал: «Какую кару следует назначить тому человеку, который возьмет спящего из постели и бросит в воду?» — «Такого злодея, — отвечала мачеха, — лучше всего было бы посадить в бочку, усаженную внутри гвоздями, и ту бочку скатить с горы в воду».
Король отвечал ей на это: «Ты произнесла свой собственный приговор!»
Он велел притащить такую бочку, засадил в нее старуху с ее дочкой и велел крепко заколотить у бочки днище; и ту бочку скатили с горы — прямо в реку.
