Антон выбрался из палатки, и ему пришлось зажмурить глаза, так ярко светило осеннее солнце. Трава была очень мокрой, и пока он, зевая, добрался до самодельного пирса, брюки на щиколотках пропитались влагой и окрасились в темный цвет. Он чувствовал себя прекрасно. На свежем воздухе спалось замечательно. Добравшись до пирса, он присел на корточки, зачерпнул ладонями холодной чистой воды и плеснул в лицо. Это его мгновенно взбодрило, последние остатки сна улетучились. Он плеснул в лицо водой еще несколько раз, выпрямился, довольно потянулся. Полной грудью вдохнул волшебный таежный воздух, наполненный ароматами ночного дождя, трав, грибов и, конечно же, хвои.

– Хорошо! – вслух сказал он и направился обратно к просыпающемуся лагерю.

– Доброе утро, Яков Абрамович!

– Утро доброе, Антон! – профессор сидел на маленьком раскладном стульчике возле костра, на котором, в закопченном чайнике, закипала вода, и рассматривал сложенную вчетверо большую цветную карту. – Как спалось на природе?

– Спасибо, отлично, – ответил Антон широко улыбнувшись.

– Я слышал Вы приехали из Англии? Вроде бы, учились там в престижном университете, даже участвовали в профессиональных автомобильных гонках, – Ванштейн изучающе посмотрел на него поверх нацепленных на кончик носа очков.

– Да вроде бы так, – смутился Антон. – Это Сергей Вам рассказал?

– Отнюдь. Это ваша красавица-спутница отрекомендовала Вас подобным образом.

Антону оставалось лишь развести руками.

– И что же заставило Вас вернуться на родину? – не отставал профессор.

– Любовь, – сказал Антон, подняв глаза к синему небу. Ванштейн удивленно поднял брови, а Антон добавил, – к истории. Любовь к истории, профессор.

– А-а, – протянул Ванштейн, словно раздумывая стоит ли поверить этому объяснению и прекратить расспросы, – Ну что ж, это… Это заслуживает всяческого уважения, молодой человек.

Антон кивнул:

– Доброго дня профессор!

– И вам, Антон, – кивнул Ванштейн и вернулся к изучению карты.

В этот момент взгляд Антона упал на стоявшие на границе поляны, на которой был разбит их лагерь, «Лэнд Роверы». Их было только три.

– Куда делся четвертый джип? – спросил он уткнувшегося в карту профессора.

– Разве вы не знаете!? – Ванштейн удивленно посмотрел на своего студента, – Сергей уехал в Нижнюю Семеновку. Это деревня в пятидесяти километрах отсюда.

– Но для чего? – растерялся Антон, – Мне он ничего не сказал.

– Да, собственно, это обычная наша практика. Я имею в виду себя и своих помощников. Связаться с аборигенами и расспросить их об этих краях, – Ванштейн серьезно посмотрел на Антона, – Зачастую выслушать какую-нибудь белиберду про нехорошие места: мол, вы туда не ходите, и все в этом духе. Но иногда везет. Какой-нибудь толковый местный может своим рассказом сильно облегчить и сократить время поиска того, за чем, собственно, и прибыла экспедиция. Сергей вызвался выполнить эту, с позволения сказать, миссию. Я, естественно, был не против. У него колоссальный опыт.

– И как давно он уехал? – прервал размышления профессора Антон.

– С самым рассветом, – ответил Ванштейн и взглянул на свои часы, – примерно полчаса назад. И, Антон!

– Да, профессор!

Ванштейн потеребил бороду, раздумывая, стоит ли продолжать. Потом кивнул сам себе и сказал:

– Э-э, Сергей уехал не один. Ваша подруга Софья уехала вместе с ним.

Помолчав немного, внимательно глядя на Ванштейна, Антон севшим голосом сказал:

– Я бы хотел отправиться за ним.

Теперь пришел черед Якову Абрамовичу Ванштейну глубоко задуматься. Он заметил накануне, что Антон вскочил на середине чудесной песни, которую пела эта крайне симпатичная девушка. Теперь у него не было никаких сомнений, по поводу того, что именно заставило Антона забыть об Англии и остаться в Щегловске. Антон не соврал, это была любовь. Только вот объектом этой любви была вовсе не история. Ванштейн не хотел конфликтов, но он кое-что узнал об этой жизни. Поэтому, покачав головой, он тихо сказал:

– Думаю, Вам можно доверить автомобиль как никому другому, – посмотрел парню прямо в глаза и, увидев в них то, что и ожидал увидеть, добавил, – Вы умеете читать карту?

– Обязательно! И пользоваться спутниковой навигацией. Участвовал пару раз в небольших ралли-рейдах.

– О-о, – Ванштейн поправил очки, – Ну тогда, собственно…

– Ага, спасибо профессор.

Антон завел двигатель, бросил в рот жвачку, и первым делом уткнулся в экран системы спутниковой навигации. От места их стоянки до Нижней Семеновки на самом деле было ровно пятьдесят три километра. Он прикинул возможную скорость Сергея:

– Час сорок, – пробормотал он себе под нос, – А если ты Софочка пожелаешь в кустики, или там полюбоваться каким-нибудь открывшимся видом в объятиях соблазнительного итальянца, то и все час пятьдесят. Сорок минут форы, – он уже разворачивался, чтобы вырулить на дорогу, – У меня есть час. Час и пятьдесят три километра, – и уже в полный голос, – Готовьте свои секундомеры! На быстрый круг уходит Антон Красношлыков, по прозвищу Русская Ракета. Ему во что бы то ни стало нужно побить время итальянского гонщика, сеньора У-меня-8с-компетиционе! Вы думаете, у него нет шансов… Что ж, смотрите и удивляйтесь!

«Лэнд Ровер» рванулся вперед по узкой отвратительного качества грунтовке. Скорость, с которой он вошел в первые несколько поворотов, была слишком высокой. У него не было штурмана, автомобиль был слишком тяжелым. Такая скорость была действительно очень опасна для жизни.

Зачем ему нужно было догонять их? Ведь он мог ехать спокойно и встретиться с ними в деревне.

По двум причинам.

Во-первых, в Англии его звали Русская Ракета, и он привык принимать без раздумий все вызовы, касавшиеся время и скорости.

Во-вторых, (и эта причина была главной, хоть и не до конца осознанной) что-то гнало его вперед. Какое-то то-ли предчувствие, то-ли ощущение, охватившее его в тот самый момент, когда он заметил отсутствие одной из машин. И это самое предчувствие сверлило его грудную клетку, заставляя сильнее давить на педаль акселератора.

«Лэнд Ровер» продолжал штурмовать повороты, каждый раз рискуя сорваться в слишком сильный занос и впечататься в толстый ствол сосны или слететь в какой-нибудь овражек. Часы отсчитывали драгоценные минуты.