Пройдя половину отделявшего его от Разлома расстояния человек сумел разглядеть, что тот имеет форму молодого месяца. Еще через несколько шагов он почувствовал отвратительный запах гниющего мяса и горячих фекалий, исходящий из глубины. А когда до трещины в поляне осталось каких-то десять шагов, на него обрушился поток черной, злой как само зло, силы. С большим трудом человеку удалось удержаться на ногах, руки обхватили голову. Сначала он закричал, от этого крика задрожали прилегающие к поляне деревья. Потом его вырвало. Несколько капель блевотины попали на куртку. Он продолжал держаться за голову, которая готова была разорваться, его согнуло пополам, последовал новый приступ рвоты, ноги подкашивались. Организм не мог вынести нежити, которую извергал Разлом в форме месяца.

Через самые отдаленные закоулки сознания Сергей воспринимал, как вдруг зашевелился, разворачиваясь, красный сверток. Как с земли грациозно освобождаясь от ярких лохмотьев, встала Софья. Как не спеша направилась к нему, прекрасная в своей наготе.

Укрывшиеся в лесу Вакхафы, жадно впились взглядами в аккуратный треугольник черных волос внизу ее живота.

Сергей заметил маленькую родинку под левой грудью. «Она приносит мне удачу», вспомнил он слова Софьи, которые она прошептала, когда он дотронулся до этой родинки там в палатке. Но тут новый непереносимый приступ боли пронзил голову. Он рухнул на землю, перевернулся на спину.

Лицо Софьи нависло над ним обрамленное грязно-серой промозглостью неба.

– Рука даже не дрогнула, – проговорила она сквозь сжатые губы, в глазах блеснула ненависть.

Она собиралась сказать еще что-то, но вместо этого приподняла ногу и опустила ее на лицо Сергея, растирая по губам, прилипшую к ступне грязь.

Человека на земле снова стошнило. В этот раз он чуть не подавился остро пахнущей жидкостью. Лишь в последний момент ему удалось повернуть голову и выплюнуть блевотину на правое плечо.

Софья брезгливо одернула ногу и наклонилась к Сергею:

– Спуская курок там на дороге, ты жалел его или себя?

Корчившийся на земле человек ничего не ответил.

Голая бестия подняла руку над головой, взглянула в сторону южной опушки и резко опустила руку вниз.

С противоположных сторон на поляну выпрыгнули четыре ужасных твари. Издали их можно было принять за волков, но стоило им приблизиться на пару десятков шагов, как жертва понимала, что на нее напали вовсе не волки, а настоящие исчадия ада. Каждая тварь в холке была выше метра, лапы огромные как у тигров, щерились длинными кривыми когтями. А пасти с оскаленными желтыми клыками без труда смогли бы разорвать здорового лося.

Чудовища приближались, неторопливо, но в то же время быстро и слишком уж целенаправленно. Расстояние до распластанной на холодной земле жертвы неукротимо сокращалось, грудное рычание зверей сливалось с усилившимся завыванием Разлома.

Продолжавшая с ненавистью смотреть на корчившегося на краю разлома Сергея, Софья отступила от него на несколько шагов, предоставляя право действовать адскому квартету.

Звери остановились в каких-то десяти шагах от жертвы. Один из них, с заметными следами седой шерсти возле ушей и на шее, поднял оскаленную пасть к грязно-серому небу и завыл. Завыли и три других волкоподобных твари.

Ожившие отвесные стены Разлома разошлись так далеко друг от друга, что казалось земля не выдержит и начнет трескаться, а вонючая дыра начнет расти и расти, пока не поглотит все живое. Но потом, издав звук, отдаленно напоминавший крик голодной гиены, стены рванулись навстречу друг другу. Из земли вырвалось черное облако.

Лежавший на грани сознания Сергей, пронзительно закричал от боли. Он приоткрыл левый глаз, чтобы на мгновение его отсутствующий взгляд встретился со взглядом чудовища, похожего на седого волка, взглядом полным торжества и жажды крови.

Вериш, принявший свое самое скверное обличье отдал короткий и жесткий мысленный приказ одному из тройки.

Огромный волк, чья шерсть отливала рыжим, не медля ни секунды, кинулся к беспомощно развалившемуся человеку.

В паре метров от распластанного тела, волк затормозил на мгновение, подбираясь для последнего, решающего прыжка. Из-под шкуры выпирали мощные мускулы. Тело зверя сжалось как пружина и тут же разжалось, выбрасывая себя в воздух. Пасть была нацелена точно в шею. У жертвы не было шансов.

Пасть чудовища с сединой на шее, растянулась в уродливой улыбке. Два других зверя замерли, затаив дыхание. Голая девушка тоже пристально следила за каждым движением чудовища.

Вакхаф прыгнул. До шеи человека оставалось не больше двадцати сантиметров, а когти почти уже впились в едва колыхавшуюся грудь.

Летевшего волка вдруг словно лягнули в воздухе. Хищника подбросило вверх, и он, пролетев мимо человека, рухнул прямо в зев вонючей дыры.

Молниеносней, чем сама молния, лежавший почти без сознания в луже собственной блевотины, отравленный смертельными испарениями Разлома человек вскочил на ноги. Стремительно развернувшись спиной к Разлому, он вскинул руки, в которых невероятным образом оказались два пистолета.

Пистолеты запрыгали в руках перепачканного грязью, но все же очень красивого молодого человека, осыпая зверей градом восьмимиллиметровых пуль.

Двое Вакхафов, заскулив, попятились назад.

– Идиоты!!! – мысленно завопил седой, – он не может причинить вам вреда, – одновременно с этим, призвав на помощь всю свою ловкость и силу он кинулся к стрелявшему.

Перевоплотившийся в зверя Вакхав, неуязвимый для человеческого оружия, может запросто разорвать в клочья сотню здоровых мужчин. Вакхаф, которому сам Антых дал гордое имя Вериш, знал об этом, а потому без сомнения летел на врага.

Но все же, в тот момент, когда этот дурной человек, отправил одного из его братьев в путешествие на Черную гору без вершины, сбросив его в голодное чрево Разлома, а потом достал свои жуткие пистолеты и начал палить по ним, Вериш совершил фатальную ошибку. Посылая мысленный приказ, пытаясь остановить бегство растерявшихся братьев, он потерял время. Наверное, всего лишь долю секунды. Ничтожное мгновение, стоившее очень дорого. Слишком дорого!