Глава IX
Разность полов

Усердию и резвости Сатаны не было границ, и этим он больше всего донимал чернокожих. У него как будто все время чесались зубы, так что когда вблизи не видно было черных икр, то он бросался на кокосовые орехи, падавшие с дерева, гонялся за неосторожными курами, пролезавшими через ограду, и со злобой поглядывал на приходящих для доклада надсмотрщиков. Его с детства научили ненавидеть чернокожих, он твердо запомнил эти уроки и наводил ужас на негров. Когда в ограде появлялся какой-нибудь посторонний туземец, Шелдону приходилось сажать Сатану на цепь. Цепь всегда страшно злила пса и до того разжигала в нем ярость, что даже домашним слугам, и тем приходилось остерегаться его некоторое время после того, как его спускали на волю.

Христиан Юнг уехал на своей «Минерве» с поручением пригласить Томми Джонса заехать в Беранду при первой возможности. Впрочем, неизвестно было, когда это приглашение будет ему передано.

— А что вы собираетесь делать в Сиднее? — спросил Шелдон за обедом.

— Для меня это новость, — отвечала Джен, — я не знала, что мне предстоит ехать в Сидней. Уж не получили ли вы извещения по лесному телеграфу о том, что третий помощник и эксматрос из Тулаги намерен выслать меня отсюда, как неблагонадежного иммигранта.

— Что вы, что вы? Ничего подобного! — перебил ее сконфуженно Шелдон, испугавшись, не рассердил ли он ее опять чем-нибудь нежданно-негаданно. — Я только полюбопытствовал… Мне пришло в голову, что после потери шхуны… и всего остального… — поспешил он добавить, — вы понимаете? Я подумал, что если… гм… если… что до тех пор, пока вы войдете в сношения с вашими друзьями… то мои сиднейские агенты могли бы ссудить вам некоторую сумму, на время, конечно. Мне было бы очень приятно… Вот именно… Вы понимаете… Собственно говоря… — Красноречие иссякло, и он досадливо поглядел на нее.

У Джен засверкали глаза; она презрительно шевельнула губами.

— Я так и знала, — проговорила она равнодушно. — Вы не ставите меня ни во что, как всегда. Обычная манера мужчины — божества, существа высшего порядка. Вы не обратили ни малейшего внимания на мои слова, что мне и в голову не приходило ехать в Сидней. По-вашему, я должна ехать туда просто потому, что с высоты вашего величия вы преподносите мне этот мудрый совет. — Она остановилась и пристально поглядела на него, как бы пытливо разглядывая новоявленного представителя необычайной породы существ. — Ваше предложение очень любезно и, разумеется, я вам весьма признательна за него, но оно все же не излечивает раны, нанесенной моему самолюбию. Впрочем, иначе и быть не могло. Приятно помочь моряку, потерпевшему кораблекрушение. Но я не из тех, которые нуждаются в помощи. Благодарю вас, я не поеду в Сидней.

— Что же вы будете делать?

— Постараюсь найти для себя такой уголок, где бы можно было избавиться от унизительной опеки представителей высшего пола.

— Но ведь вы делаете из мухи слона! — громко засмеялся Шелдон. Но трусливая нотка, проскользнувшая в его голосе, испортила весь эффект его притворной развязности. — Вы видите сами, что создалось невозможное положение.

— Отнюдь нет; а если бы даже и так, то я отлично сумею выйти из всякого положения.

— Но невозможно допустить, чтобы оно без конца продолжалось.

— Нет, это вполне возможно. Раз началось, то может и продолжаться. Хотя я и намерена остаться на Соломоновых островах, но только не в Беранде. Я расспрашивала капитана Юнга. Он сообщил мне, что на Пэри-Сулай наверняка можно рассчитывать найти акров четыреста свободной, годной для обработки земли. Завтра я еду туда на вельботе. Там, по его словам, нет кабанов, которые обыкновенно портят молодые деревья, ибо это остров. Вся работа сведется к тому, чтобы выпалывать сорные травы до тех пор, пока не подрастут посаженные деревца. Прежде всего я куплю себе этот островок, а потом наберу человек пятьдесят или сорок рабочих и примусь за расчистку почвы и посадку пальм; построю себе дом, и таким образом перестану надоедать вам и мозолить глаза. Попробуйте на это что-нибудь возразить!

— Надоедать, — повторил он. — Зачем мне спорить с вами, если вы не хотите меня понять? Оставим это! Будьте уверены, что я готов со своей стороны оказать вам всяческое содействие в этом… в этом вашем проекте. Не пренебрегайте моими советами по части разведения кокосовых пальм. В этом деле я гораздо опытнее, нежели вы. Слушая вас, можно подумать, что вы капиталистка. Я не знаю, какими средствами вы располагаете. Впрочем, вряд ли можно предполагать, чтобы вы «купались в золоте», как выражаются американцы. Но я знаю, во что обходится расчистка почвы. Допустим, что правительство продаст вам Пэри-Сулай по цене фунт стерлингов за акр; расчистка вам обойдется не менее четырех фунтов. В общем, считая по пяти фунтов за акр, за Пэри-Сулай, в котором всего четыреста акров, и за расчистку вам придется выплатить десять тысяч долларов. Хватит ли у вас на это средств?

Джен живо заинтересовалась, и Шелдон почувствовал, что началось перемирие. Видно было, что она побеждена его доводами.

— Нет. К сожалению, у меня несколько менее восьми тысяч долларов.

— Но это еще не все. Вам нужно будет, как вы говорите, по крайней мере пятьдесят человек рабочих. Не считая наградных, заработная плата обойдется на каждого рабочего по тридцати долларов в год.

— А своим таитянам я плачу по пятнадцати в месяц, — вставила Джен.

— Эти люди вряд ли будут пригодны для выполнения тяжелых земляных работ. Но вернемся к нашему расчету. Плата пятидесяти рабочим ежегодно будет обходиться в триста фунтов, то есть в тысячу пятьсот долларов. Так. Деревья начнут приносить доход не раньше, как через семь лет. Помножив полторы тысячи на семь, получим десять тысяч пятьсот долларов. Таким образом одна только заработная плата поглотила бы всю сумму вашего капитала. А постройки, а орудия, а хинин, а поездки в Сидней и т. д., и т. д.

Шелдон покачал головой с сосредоточенным видом.

— Нет, от этой мысли вам придется отказаться.

— Но я не хочу ехать в Сидней! — вскричала девушка. — Не хочу, да и только. Я войду в компанию с кем-нибудь из местных плантаторов. Не примете ли вы меня в качестве пайщика Беранды?

— Силы небесные! — воскликнул он с ужасом, столь непритворным, что Джен весело расхохоталась.

— Не бойтесь, пожалуйста, я приставать к вам не стану. Я никогда еще никому не навязывалась. Да, да, вы всячески стараетесь дать мне понять обиняком, что я навязываюсь вам с тех самых пор, как высадилась на вашем берегу, хотя из вежливости не высказываете этого прямо. Но так как вы сами же все время твердите, что мне некуда перебраться отсюда, то я вынуждена оставаться здесь. Вы не пускаете меня в Тулаги. Вы сами заставляете меня надоедать вам. Но я не хочу вступать в долю с кем попало. Я куплю Пэри-Сулай, но найму всего только десять рабочих и буду расчищать землю постепенно. Я приобрету какой-нибудь подержанный старый кетч и выправлю себе торговое свидетельство. После этого я отправлюсь вербовать рабочих на Малаиту.

Она испытывающе посмотрела на Шелдона, ожидая нового протеста с его стороны. Каждая морщинка его гладко выбритого лица выдавала его возмущение. Он стиснул кулаки.

— Ну, что же? Говорите, пожалуйста! Не стесняйтесь, будьте откровенны! Я… уже привыкла к вашим выходкам. Право же, привыкла.

— Хотел бы я быть женщиной, чтобы иметь возможность внушить вам, до чего безумна и неприлична ваша затея, — прорвало его наконец.

Она задумчиво поглядела на него и сказала:

— Что из того, что вы мужчина? Какая разница? Забудьте, пожалуйста, о разнице полов. Она нисколько не препятствует говорить совершенно свободно. Я не за тем приехала сюда, чтобы подметать подолом Соломоновы острова. Прошу вас забыть, что я случайно родилась женщиной. Я прежде всего человек, и хочу, чтобы вы видели во мне человека, и притом такого, который хочет жить по-человечески.

Шелдон мысленно негодовал. Что это? Она издевается над ним? Или она от природы лишена нормальных женственных черт? Или перед ним яркий образчик поразительной, сентиментальной, дурацкой наивности?

— Я уже докладывал вам, — сухо ответил он, — что производить вербовку на Малаите для женщины не годится. Прибавить к этому нечего. Вот все, что я должен и осмеливаюсь вам доложить.

— А я на это скажу вам, что вы ошибаетесь. Прошу вас помнить, что я совершила на «Мьеле» в качестве ее капитана весь переезд от Таити, и что потеряла я свою шхуну только по вине карты вашего адмиралтейства. Я настоящий мореплаватель, а это важнее, чем быть капитаном на Соломоновых островах. Капитан Юнг не откажется подтвердить мои слова. Он мне сам сказал это. Я моряк, и лучше вашего знаю морское дело. Вы сами это отлично знаете. Я умею стрелять. Я не дура. Я всегда умею за себя постоять. Непременно приобрету себе кетч и буду сама на нем плавать и производить вербовку рабочих на Малаите.

Шелдон беспомощно развел руками.

— Хорошо, хорошо, — добавила она, возвышая голос. — Вы можете умыть себе руки. Но не мешало бы вам, как любил говаривать дядя Фон, «подлить масла в огонь». Я вижу, толку мало продолжать этот спор. Давайте лучше послушаем музыку.

Он встал и подошел к большому граммофону. Но не успела завертеться пластинка заведенного инструмента, как Шелдон услышал ее слова:

— Как вам не надоест эта вечная Джени Эйрс. Вот почему вы и не понимаете меня! Пойдем, Сатана! Пусть его наслаждается своими избитыми ариями.

Шелдон насупил брови и решил промолчать, но увидев, что она сняла со стены ружье, осмотрела затвор и направилась к дверям, он не выдержал и спросил:

— Куда вы идете?

— Памятуя разницу полов, — ехидно улыбнулась Джен, — не считаете ли вы неуместным и неприличным спрашивать меня, почему и зачем я иду на охоту за крокодилами? Спокойной ночи! Выспитесь хорошенько.

Шелдон сердито захлопнул крышку граммофона, двинулся, было вслед за ней к двери, но вдруг передумал и упал в кресло.

— Вы уповаете на то, что меня съест крокодил? Не правда ли? — крикнула она ему, спускаясь с веранды, и закатилась переливчатым смехом, который долетал до него через открытую дверь.