Глава XIV
«Марта»

— Большой, фелла, шхуна у берега! — объявил Вайсбери, входя в комнату, где после завтрака Джен и Шелдон с азартом сражались на биллиарде.

Одновременно с этим послышался лязг цепей, и, выйдя на веранду, они увидели большую черную шхуну, стоявшую недалеко от берега и плавно покачивавшуюся на якоре.

— Да ведь это янки! — воскликнула Джен. — Взгляните на форму носа, на овальные очертания кормы… А! Да вот и доказательство!

В это время на шхуне взвился полосатый американский флаг, усеянный звездочками.

Шелдон распорядился, чтобы на флагштоке Беранды также был поднят флаг. Ноа-Ноа побежал исполнять его приказание.

— С какой это стати заявились сюда американцы? — удивлялась Джен. — Это не яхта, но держу пари, что она отлично ходит и на парусах. Прочтите, как название?

— «Марта», Сан-Франциско, — ответил Шелдон, посмотрев в подзорную трубу. — Я в первый раз вижу на Соломоновых островах американское судно. Вот они уже высаживаются. Взгляните-ка на гребцов: одни только белые. Как их сюда занесло?

— Да разве они похожи на моряков? — сказала Джен. — Если бы у меня были такие гребцы, даже хотя бы чернокожие, мне и то было бы совестно за такую ухватку. Полюбуйтесь на этого парня, что вылезает из лодки. Ему гораздо больше пристало бы вычищать навоз из телятника.

Новоприбывшие рассыпались по берегу и с любопытством озирались по сторонам, а двое, что восседали на корме шлюпки, вошли в ворота и направились к дому. Один из них, высокий и стройный молодой человек, был в белом кителе, напоминавшем военную форму. Другой, похожий на большую, неуклюжую обезьяну, был в каком-то странном наряде: полуморском, полусухопутном. Сходство его с обезьяной подчеркивалось густыми косматыми рыжими баками и маленькими щелочками колючих и беспокойных глаз.

Шелдон встретил гостей на пороге и представил их Джен. Бородатый субъект шотландского типа имел немецкую фамилию фон Бликса и говорил с ярко выраженным американским акцентом. Высокий молодой человек в щегольском кителе носил английскую фамилию: его звали Джон Тюдор. Он говорил почти совершенно чисто по-английски, как полагается говорить всякому благовоспитанному янки, с легким, едва уловимым немецким акцентом. Акцент этот гармонировал, как нельзя более, с короткими, торчавшими кверху усами, открывавшими полные красные губы, похожие на лук купидона, и с некоторой жестокостью в выражении лица.

Фон Бликс был неотесан и мужиковат. Тюдор же отличался изящной развязностью. Его манеры, жесты и мина изобличали в нем светского человека. Голубые глаза метали искорки, а подвижные складки гладко выбритого лица подчеркивали малейшие оттенки его мысли и настроений. Он сыпал остротами, улыбался и посмеивался в высшей степени непринужденно. Но вначале он говорил мало, так как фон Бликс повел рассказ об их задачах, приключениях, и Тюдор ограничивался пока только коротенькими вставками.

Они предприняли экскурсию в поисках золота. Фон Бликс был ее предводителем, а Тюдор был его помощником. Вся их артель, насчитывающая двадцать восемь человек, состояла из пайщиков предприятия, заинтересованных в различной степени. Некоторые из них были матросы, но большинство были золотопромышленники, собравшиеся из разных уголков Мексики и Южной Америки. На Соломоновы острова привела их вечная, неустанная погоня за золотом. Они предполагали разбиться на два отряда. Один отряд, под предводительством Джона Тюдора, намеревался направиться на разведку вверх по течению речки Бейль и проникнуть в гористые недра Гвадалканара. Другой же, под начальством фон Бликса, отправлялся на Малаиту на «Марте» с аналогичной целью.

— Итак, — заявил фон Бликс, — для того, чтобы Тюдор мог отправиться в свою экспедицию, ему потребуется взять с собой несколько человек чернокожих. Не можете ли вы уступить нам своих людей?

— Разумеется, не бесплатно, — вставил Тюдор, — и вы можете назначить цену по своему усмотрению. От вас они получают по шести фунтов, не так ли?

— Нам приходится в этом отношении быть экономными, — сказал Шелдон, — у нас и так не хватает рабочих рук на плантации.

— Нам? — удивился Тюдор. — Разве вы вошли в компанию с кем-нибудь? В Гувуту, мне помнится, говорили, что ваш компаньон недавно скончался и что вы остались одни.

Шелдон повернул голову в сторону Джен, и, когда он заговорил, она почувствовала, что ему было неловко.

— С тех пор мисс Лэкленд состоит совладельцем этой плантации. Но вернемся к делу. У нас не хватает рабочих рук; с другой стороны, вам от этих людей будет мало пользы. Они не пойдут с вами дальше, чем до Бину, а это отсюда всего один переход. Они все уроженцы Малаиты и побоятся, что их там съедят. Они удерут при первом удобном случае. Вам придется взять других проводников в Бину, которые пройдут с вами еще один день пути, но как только вы с ними доберетесь до подошвы холмов, вам придется караулить и этих. Им тоже не улыбается перспектива быть съеденными.

— Неужели дела обстоят так скверно? — спросил фон Бликс.

— Никто еще не проникал до сих пор в глубь Гвадалканара, — стал объяснять Шелдон. — Лесовики-бушмены принадлежат к числу самых диких людей, какие только в настоящее время существуют на свете. Мне самому не приходилось видеть их, и я не встречал до сих пор еще никого, кто бы их видел. Они никогда не спускаются к побережью, хотя иногда их бродячие банды нападают на низовых жителей, слишком далеко забравшихся в глубь острова. Они их пожирают. Это совсем неизвестный народ. Они даже не научились еще курить табак. Австрийская научная экспедиция пробовала производить изыскания, но весь состав ее погиб. Их растерзали на части. На берегу, в нескольких милях отсюда, стоит памятник. Уцелел и вернулся назад один только член этой экспедиции, от которого и узнали о происшествии. Вот и все, что вы можете узнать от меня или от кого бы то ни было другого относительно внутренней области Гвадалканара.

— А про золото ничего не слыхать? — заерзал Тюдор. — Вы ничего не слыхали про золото?

Шелдон усмехнулся и оба визитера впились в него глазами.

— Вы можете подняться на две мили вверх по Бейльсуне и там приступить к промывке золотоносного песка. Я частенько проделывал это. А в горах, что подальше, несомненно, имеется золото.

Тюдор и фон Бликс переглянулись с видом победителей.

— Старый Уптешиф был прав, — заметил Тюдор. Фон Бликс только кивнул головой. — А если и Малаита не обманет нас… — Тюдор не договорил и повернулся к Джен.

— Нас привели сюда указания этого старого золотопромышленника, — пояснил он. — Фон Бликс подружился с ним, и тот открыл ему свой секрет.

Обратившись к Шелдону, он добавил:

— Я полагаю, что нам удастся доказать, что белые проникали в недра Гвадалканара еще задолго да австрийской ученой экспедиции.

Шелдон пожал плечами.

— Об этом мы здесь ничего не слыхали, — ответил он просто. Затем он обратился к фон Бликсу. — Что же касается моих рабочих, то вы можете взять их с собой в любом количестве. Но только с тем условием, что они будут сопровождать вас не дальше, чем до Бину. Скажите, сколько человек будет в вашем отряде и когда вы намерены выступить?

— Нас будет десять человек со мною включительно, — ответил Тюдор.

— Вам следует выступить послезавтра, — сказал ему фон Бликс. — Лодки будут готовы сегодня вечером. Завтра мы упакуем припасы и снаряжение. А «Марта» простоит здесь до вечера, мистер Шелдон, на закате же снимется с якоря.

Когда оба гостя спускались к берегу по дорожке, возвращаясь на судно, Шелдон насмешливо посмотрел на Джен.

— Вот приключение, как нельзя более в вашем духе. Поиски золота в стране людоедов.

— Заманчивое заглавие для книги, — промолвила она, — или еще лучше: «Поиски золота в стране охотников за черепами»! — и тираж обеспечен.

— А вы не раскаиваетесь, что сделались плантатором? — поддразнил он ее. — Не интереснее ли было бы принять участие в такой экспедиции?

— Если бы я решилась на это, — сказала она, — то фон Бликс, наверное, не стал бы меня отговаривать от экскурсии на Малаиту.

— Без сомнения. Он был бы даже рад.

— Какое вы составили мнение об этих людях? — спросила она.

— О, старый фон Бликс, это — дельный и в своей области опытный и сведущий человек; а Тюдор — порядочный лоботряс, поверхностный, легкомысленный малый. Доведись мне быть выброшенным на необитаемый остров, я предпочел бы общество фон Бликса.

— Не совсем понимаю вас, — заметила Джен. — Что вы имеете против Тюдора?

— А читали вы роман Броунинга «Последняя герцогиня?» .

Она кивнула головой.

— Так вот Тюдор напоминает мне характером героиню этого романа…

— Но она очаровательна.

— Да, это верно. Но она была женщиной. От мужчины мы вправе ожидать большего — больше самообладания, выдержки, солидарности. Мужчина должен быть более энергичным, настойчивым, хладнокровным. Меня раздражают люди его пошиба. От мужчины требуется больше уравновешенности.

Джен не могла согласиться с его оценкой. Шелдон почувствовал это, и ему стало не по себе. Раньше он заметил, как она оживленно беседовала с молодым гостем. Принимая во внимание оба эти впечатления, он задался вопросом: уж не ревность ли это? Какое ему дело до того: загораются у нее глаза или нет?

С «Марты» спустили вторую шлюпку, и остальная часть малого отряда пристала к берегу. Двенадцать человек экипажа занялись на берегу сколачиванием лодок. Лодок было пять штук, они были чрезвычайно длинные и узкие, с выпуклыми бортами. На каждой лодке было по три весла и по несколько окованных железом шестов.

— Вы, друзья, видно, опытные мастера по части речных разведок, — обратился к плотникам Шелдон.

Один из них сплюнул наземь табачную жвачку и ответил:

— Мы научились этому делу на Аляске. Мы их строим по типу тех лодок, которые ходят на шестах по Юкону. Этот ручей — безделица в сравнении с большими северными реками. Положат в этакий челночек фунтов пятьсот клади, и два человека так быстро погонят его по реке, что вы только руками разведете.

Когда солнце стало садиться, «Марта», спустив флаг и отсалютовав из пушки, снялась с якоря и тронулась в путь.

«Юнион-Джек» закивал на флагштоке Беранды, и Шелдон дал ответный салют из сигнального орудия.

Оставшиеся американцы разбили на дворе палатки и развели костры на берегу, а Тюдор ужинал вместе с Шелдоном и Джен.

Гость, видимо, побывал во всех уголках земного шара и знал все и вся. Польщенный вниманием Джен, он пустился в рассказы о своих многочисленных приключениях. Это был авантюрист высшей марки и, по его собственным словам, он родился на свет из любви к приключениям. Он происходил из древнего рода в Новом Южном Уэльсе; отец его был театральным консулом, родился же он в Германии, где получил начальное образование и откуда вывез свой легкий немецкий акцент. Будучи еще подростком, он отправился со своим отцом в Турцию, а потом сопровождал его в Персию, куда отец его был назначен посланником. Тюдор весь век свой скитался по разным местам. Он очень весело и остроумно рассказывал про свои путешествия, переходил от одного эпизода к другому, и видно было, что он не выдвигал свою собственную роль в них, а рассказывал о своих приключениях только потому, что они и в самом деле были весьма занимательны. Он участвовал в южно-американских восстаниях, побывал на Кубе, был скаутом в Южной Африке, военным корреспондентом в русско-японскую войну. Он разъезжал на собаках в Клондайке, работал на золотых приисках в Поме и издавал газеты в Сан-Франциско. Он был в дружеских отношениях с президентом Соединенных Штатов. Он был своим человеком в аристократических клубах Лондона и европейского континента, и Гранд-Отеля Иокогамы. Он выступал на избирательных собраниях в Невер-Невер. Он охотился на красного зверя в Сиаме, ловил жемчуг в На-Меру, побывал у Толстого, видел представление страстей господних и объездил Анды верхом на муле. Вместе с тем он мог служить живым справочником всех лихорадок Западной Африки.

Шелдон, развалившись в своем портшезе на веранде, пил кофе и внимательно слушал. Вопреки сложившемуся в нем предубеждению, он невольно симпатизировал этому человеку, который пережил столько разнообразных приключений. И все-таки Шелдон чувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, что рассказчик обращается главным образом к Джен. Он расточал свои слова и улыбки в обе стороны, однако Шелдон прекрасно видел, что если бы они друг с другом остались наедине, то разговор у них имел бы другой колорит.

Тюдор, видя, что его рассказы производят сильное впечатление на Джен, нарочно расписывал свои приключения, стараясь очаровать ее их романтическим характером.

Шелдон следил за ее напряженным вниманием, прислушивался к ее заразительному смеху, к ее вопросам и мимолетным замечаниям и чувствовал, как в груди его вырастает чувство, весьма похожее на любовь.

Хотя Шелдон сохранял при этом известное спокойствие, окрашенное легкой грустью, но иногда им овладевала досада на этого героя, и он взвешивал все время: как велика доля правды в каждом из его рассказов и насколько можно доказать или опровергнуть любое из его утверждений.

Во время одного из этих повествований и как бы согласно замыслу искусного драматурга на сцену появился Утами, чтобы доложить Джен, что в устроенную по ее приказанию западню попался крокодил.

В это время Тюдор закуривал папиросу, и Утами пристально уставился на его лицо, освещенное огнем зажженной спички. Он был до того поражен, что даже забыл рассказать Джен про попавшегося крокодила.

— Хелло, Тюдор! — воскликнул он, протягивая гостю руку и удивляя Шелдона столь непринужденным обхождением.

— Кто ты такой? — спросил Тюдор, пожимая руку полинезийцу. Я не узнаю тебя.

— Я Утами.

— Утами? Но я, друг мой, не помню, где же мы с тобой встречались?

— И вы не помните про «Гуахин»? — произнес Утами с оттенком укоризны. — Не помните наше последнее плавание на «Гуахине?»

Тюдор с жаром схватил опять руку таитянина и крепко, сердечно пожал ее:

— Из всей нашей партии уцелел один только канак Джо, — сказал он. — Черт возьми, как я рад тебя видеть! Но я не знал твоего нового имени.

— Мое настоящее имя Утами, но на «Гуахине» меня прозвали Джо. Да иначе меня в то время и не называли.

— Но как ты сюда попал? — спросил его Тюдор, выпуская руку матроса.

— Мы плавали на шхуне «Мьеле» с мисс Лэкленд. Мы много плавали: Таити, Райэта, Техас, Пора-Пора, Мануа, Тутуила, Апия, Савойя и Фиджи. А теперь мы застряли с мисс Лэкленд здесь, на Соломоновых островах, пока у нас не будет другой шхуны.

— Нас только двое осталось в живых после крушения «Гуахина», — стал объяснять Тюдор. — Вот он, да я. Из пятидесяти семи человек, отплывших из Гуаны, никто решительно не спасся, кроме Джо и меня. В Номату нас настиг страшнейший ураган: я там ловил жемчуг.

— А я и не знала, Утами, что ты чуть не погиб от урагана во время кораблекрушения. Ты мне про это ничего не рассказывал, — сказала с упреком Джен.

Здоровенный полинезиец потоптался на месте и смущенно осклабился.

— А я и не думал про это, — сказал он.

Он повернулся уходить, полагая, что так надо. Но видно было, что он с удовольствием остался бы еще на некоторое время.

— Ну, ладно, Утами, — сказал Тюдор, — завтра утром мы с тобой еще увидимся и побеседуем.

— Он спас мне жизнь, этот молодец, — сказал Тюдор, когда таитянин, тяжело, и в то же время осторожно ступая по ступеням лестницы, спускался с веранды.

— Лучшего пловца я в жизни никогда не видел.

Джен попросила Тюдора рассказать про историю с «Гуахином».

Шелдон курил и думал про себя, что какой бы там ни был этот самый Тюдор, но, по крайней мере, он не лжец.