Глава 4
«Робинзон с гранатометом»

А Робинзон не унывал. Ведь теперь у него был свой Остров.

Остров имел длину всего лишь в семь километров, но каких!

Похоже, именно здесь и снимали все ролики о «Баунти». Затерянный рай. Почти все в детстве увлекались приключенческими романами, а потому все знают, что необитаемый остров в южном море — это просто здорово! Знал это и Сергей Майер. Всегда. Но не знал, что до такой вот степени!

Большую часть этих сказочных километров составляли необыкновенно белые пляжи. Те самые, что преследуют нас в тревожных снах после трудного зимнего дня, те, что отложились раз и навсегда в наше воображение с помощью придыхания красавиц из рекламных роликов. Остров поражал воображение Сержанта всем — уединенностью, бархатным песком, лазурной гладью моря, пальмами, затейливо расположившимися вдоль берега. Удивительно, но, благодаря своему цвету, песок оставался прохладным даже под палящим солнцем.

Он уже попробовал ходить босиком, получалось неплохо. Правда, только там, где не было скоплений веточек, нанесенных штормами и острых обломков морских раковин. Кокосовые деревья, растущие в ряд, защищали остров от ветров, — верхушки изумрудных пальм согласно кивали ветру, а внизу было тихо и спокойно…

— Избаловали вас тут, хадов… От таких теплых ветров защищать — только картину портить, — ворчал Сержант, глядя на растительность.

Кого избаловали, он не уточнил. Кругом царила атмосфера первозданности и дурной беззаботности. Во всяком случае, именно так казалось Сержанту в первые дни. Он и просыпался, как в рекламном видеоклипе, с мыслью-шепотом за кадром: «Не пора ли и вам почувствовать горячее прикосновение белоснежного песка и ласку набегающей волны, раствориться в озоновой свежести соленого бриза, утолить жажду соком экзотических фруктов…»

Он ждал этого два года, и уже одно только предвкушение делало пребывание здесь чудесным, а уж позже присоединилось все то, что только может быть приятного — полное отдохновение на берегу, отрешенность от всех обязательств и повседневных забот. Хоть Сержант и готовился информационно, но, до приезда сюда, основные ассоциации, связанные с этими краями, ограничивались несколькими распространенными стереотипами: здесь растут кокосы размером с футбольный мяч, живут первобытные племена, завалившие где-то неподалеку знаменитого дядьку Магеллана, водятся удивительные врачи-хиллеры, делающие операции без скальпеля, одними умелыми руками. Сюда можно было смело добавить и современных реалий — злобные пираты новой формации, сбитые железной рукой в могущественные синдикаты, исламские и прочие экстремисты, и какое-то «экономическое чудо», суть которого Майеру до сих пор была непонятна… Еще он ожидал увидеть самую маленькую в мире обезьянку «tarsius», которая, как он читал, вполне может обитать в лесах острова.

Первые два дня прошли, как в сказке.

«Здесь банан широколистный, голубой полет волны…» Вы видели когда-нибудь море бирюзового цвета?! В этой лагуне цвет у моря был именно такой. Сама лагуна, защищенная, казалось, от всех напастей коралловыми рифами, и некое природное умиротворение создают чувство нереальности окружающего вас мира. Фата-моргана. Воздух здесь был идеально чистый и свежий, «чуть припахивающий недавней грозой», как мысленно определил Сержант. Песок несколькими косами уходил от береговой кромки в глубину, к подводному коралловому бурелому. Густая зеленая шапка мангровых зарослей, прорезаемая рощами кокосовых пальм, возвышалась над всем этим великолепием. Он еще не обследовал остров детально. Вышел повыше, на границу пальм, мельком оглядел окрестности. Потом прошелся по берегу и сходил на другую сторону. Этого хватило, что бы понять, что остров пуст, а место здесь вполне пригодное для стоянки.

Первый вечер на острове напомнил ему ночевки на озерах плато Путорана.

Напомнил своей необыкновенной тишиной, нарушаемой лишь шорохом вездесущих крабов и раков отшельников, да еле слышным плесканием волн. Ночь Сержант провел в открытой палатке, выцветшей еще под лучами незаходящего заполярного светила, изредка выкидывая из нее очередную порцию заползших крабов, пока не осознавших, что место занято… Спал досыта. Утренний океан сверкал в лучах восходящего солнца, а ясное небо предвещало хорошие дни. Подойдя к берегу, Майер заметил нескольких летучих рыб, еще шевелящихся на белом песке.

Без лишних рефлексий Сергей поджарил их точно так же, как пожарил бы хариуса на родных таймырских озерах.

Судя по всему, с питанием на острове в будущем не было никаких проблем. Он плавал с подводным ружьем к барьеру кораллового рифа, где в начинающейся глубине водилось множество мясистых рыб, и за один раз решал проблему свежей рыбы на целый день. Ловил рыбку и на мелководье с помощью остроги, сделанной загодя из припасенного наконечника и обыкновенной палки, обожженной для крепости на костре. Сержант плавал часами, нежась в нагретой воде, впитывал подводный мир коралловых рифов. Пару раз видел добродушных морских черепах и зловредных спинорогов, а довольно смирные серые рифовые акулы близко к заполярному туристу в агрессивных красных плавках не подходили…

Когда, надев маску и ласты, Сержант впервые надолго погрузился в воды тропического моря, для обследования владений, — у него дух перехватило от восторга! Хотелось плавать и плавать без конца, чтобы вобрать все проявления великой животворящей силы матери-природы, сотворившей такое чудо — коралловые рифы.

Что мы ждем от первого погружения? Причудливые кораллы, стаи пестро окрашенных рыб, таинственные гроты со спящими акулами — таким представляется мир коралловых рифов по книгам, кинофильмам, рассказам путешественников. Таким он, этот мир, оказывается и на самом деле, только выглядит еще более прекрасным и чарующим. Немного пообвыкнув, ты перестаешь бояться новизны и начинаешь присматриваться к неспешной жизни обитателей коралловых рифов. Сначала обращаешь внимание на бесхитростные сценки, а затем внимательный взгляд исследователя постигнет и более глубокие, неочевидные явления, свойственные природе любого тропического моря. И постепенно у наблюдателя возникнет ощущение столь полной гармонии, организованности и уравновешенности подводного мира, которого нам так не хватает в суетной повседневности, отчего совсем незазорно тихо заплакать от счастья… После суматохи больших городов коралловый риф кажется раем, неизвестно почему очутившимся на нашей несущейся вскачь, а порой и вовсе одуревшей от скорости планете.

Коралловое и песчаное дно вокруг острова было очень разнообразным. В тех местах, где коралловый барьер сливался с берегом, риф становился береговым или окаймляющим. Весь юго-восточный берег был охвачен окаймляющим рифом. На широком шельфе еще южней виднелись так называемые столовые рифы. Это невысокие, около тридцати метров высотой, коралловые постройки с плоской вершиной. Их называют еще «колыхающимися» рифами. В отличие от всех других рифов, прочных и монолитных, столовые рифы подвижны и приходят в движение даже от толчка аквалангиста. Судну здесь не пройти, и даже лодке, уж очень сложный фарватер и постоянный прибой.

Это было по душе Сержанту. «По крайней мере, хоть со стороны спины ты защищен, — подумалось ему. — Отсюда никто просто так не подойдет…» А вот с севера лежала шикарная лагуна. Возле нее Сергей и поставил палатку — в самом красивом месте острова. Ему тут нравилось.

И он уже начинал бояться того дня, когда, рано или поздно, выберется отсюда. Беспочвенно фантазируя, Сержант представлял, как он с друзьями купит этот чудный островок, обеспечив себе плацдарм для всесезонного отдыха. Вдруг деньги повалятся с небес мешками! Хочешь, — живи на нем всю жизнь беззаботным дикарем, а хочешь — езжай на легком катере к берегу материка, в томные объятия неоновой рекламы современного юго-восточного мегаполиса. Можно сказать, что его раздирали душевные противоречия любого нормального человека, неожиданно ставшего Робинзоном, о чем втайне мечтает каждый романтик. Если он настоящий, конечно.

Два дня основной едой Сержанта была рыба в сложной кавказской обсыпке, завернутая в фольгу и приготовленная на легком костерке из скорлупы кокосовых орехов. А еще…

Сержант ел кокос.

Ох уж этот кокос — символ тропиков и приключений в них! На тропических островах, атоллах, кокосовая пальма занимает до 90 % всей территории, уж кому как повезет… Кокосовая пальма известна множеством достоинств, благодаря чему и находит самое широкое применение. В кокосовой пальме используется все — универсальное растение! Из основного материала — листьев, строят крыши, ограды, навесы. Жилистое основание листьев — отличный материал для любителей плетения. Ствол этой пальмы используют для строительства жилищ и в производстве мебели.

Ну и сам орех! Молодой кокос пригоден как для еды, так и для питья. Съедобна не только калорийная мякоть 6-8-ми месячного кокосового ореха, но и жидкость, всегда прохладная и настолько чистая, что ее можно использовать в качестве физиологического раствора. Кокосовое масло, кроме пищевого назначения, используется ревматиками и лечит испорченную экологией шевелюру. Оно защищает кожу от высыхания и способствует равномерному и стойкому загару. Толченая скорлупа орехов помогает при зубной боли. Отвар из корней пальмы обладает мочегонным и противоцинготным средством. Но одним из самых замечательных подарков является сок самой пальмы. Его собирают в ведро прямо из стебля цветка, забравшись на самую верхушку пальмы. Несколько часов брожения достаточно для превращения этого сока в пальмовое вино, а процент алкоголя с каждым днем становится все выше… Именно это держал в голове Сержант, глядя на шеренги стволов.

Он ковырял первый найденный на земле кокос своим поясным ножом. Складной цельнометаллический модульный нож «серенгети» вместо щечек-накладок имел два маленьких скелетных ножичка, тщательно подогнанных к плоскости рукояти. По сути, это был комплект — три ножа в одном. Один из них — нож-«керамбит» — изделие с заточкой по внутренней стороне клинка, со стороны лезвия, выдержанное в местном стиле и духе, и напоминающее своей формой петушиный коготь. В честь которого он был и назван, собственно. Второй — маленьких «скинер» — нож для обработки шкурок мелкой дичи. Поочередно орудуя ими, Майер проковырял в кокосе отверстие и с удовольствием пил прохладное сладковато-кислое молоко ореха. Таскать каменные арбузы к лагерю было неудобно, но он приспособил для переноски обыкновенный пластиковый пакет с надписью «Оптовый магазин «Склады Урванцева». Так он и шел по бережку с потертым заполярным пакетом почти по обрезу воды, толкая шлепками кучки песка. Интересно, что бы сказал знаменитый полярный исследователь, узнав, что под его именем транспортируют экзотические плоды…

Ах, это южное море прямо из двери платки! Ах, эта дурная экзотика…

Гладкий рифленый крошечными дюнами пляж, усеянный роскошными ракушками, искрящийся песок, по которому, и думать нечего, ступали загорелые ножки киношных красавиц, таинственный запах белых ночных цветов, стройные пальмы, неодобрительно качающие вслед дефилирующему Сержанту зелеными, аккуратно причесанными головами… Тут неплохо бы смотрелись легкие бунгало и элегантные отели ведущих групп мира — «Sheraton» и «Four Seasons», «Hyatt» и «Hilton» — и что бы все не выше верхушки кокосовой пальмы, дабы изящно вписались они в абрис берега! Но пока и так зашибись.

Случайные находки тоже были совершенно экзотичны. Чего стоила одна только фанерная табличка с английской надписью на небольшом столбике в начале глубокой поляны, — что бы сразу видно было страннику, заброшенному сюда судьбой: «Судно «Explorer» прибывает на этот остров два раза в год, в апреле и августе. Программа «Зеленые рифы» Организации Объединенных Наций». Живописная трещинка пересекала название судна. Настоящий ржавый гвоздь.

Вот ведь, сволочи! Подумали, значит, заранее, позаботились, — вдруг какой человек упадет духом, когда «заробинзонит» на этом чудо-острове! Лучше бы припасов оставили или средство связи… Тут Майер сам себя одернул, справедливо рассудив, что такие припасы вполне могут быть. В хижине, например. Ее он еще не нашел, хотя знал, где она должна быть… Не больно-то и надо — вон, лагерь какой основательный вышел!

Рядом с лагерем Сержант нашел полную бутылку спиртного, обронили те самые англичане, о которых упоминал Нельсон? Корявые иероглифы на потускневшей этикетке, пузатая зеленая бутыль с остатками сургуча. Неведомое пойло субтропиков. Вообще, к своему удивлению, именно в этих краях Майер понял, как велик мир и как много в нем неведомого. Тут не было нечего, так привычного для него по житию на Таймыре, в центральной России или экскурсиям по Европе. Пиво было почему-то из Австралии, а сигареты из континентального Китая, вино из Таиланда и Индии, подозрительная тушенка из Малайзии и Сингапура. Никаких знакомых марок и брэндов, чужая реклама и чужой мир чужого же потребления… Его стоило познавать, а, значит, рисковать. Сержант взял бутылку и прямо из горлышка сделал солидный глоток. Вслух удивился крепости напитка, задумчиво посмотрел на этикетку и вернул бутылку прибрежной растительности — пусть полежит до поры, не для такой жары напиток.

Вам, уважаемый читатель, тоже захотелось почувствовать все прелести этого райского уголка? Вам показалось, что и вы сможете в полной мере оценить красоты райского острова, не хуже Сержанта?

А вот ничего подобного!

Что бы так почувствовать красоту другого края, вам придется не один год вытерпеть весь ужас и космическую экзистенциальность полярной ночи с ее черными пургами и звенящими морозами. Вытерпеть те жестокие дни, когда температурные швы крупнопанельных домов трещат по ночам, и вам слышно, как проседают от холодовой деформации бетонные панели. Как на глазах твердеет туман, а ваши редкие слова, замерзая, падают на сухой лед, который тут называют снегом, мертвыми ледышками. Надо увидеть, как лопаются от мороза колесные шпильки КАМАЗ-ов и фатально обмерзают стекла квартир, стоит только чуть-чуть упасть параметрам центрального отопления. Надо самому хоть раз поучаствовать в ликвидации страшных аварий, когда безжалостная природа Севера рвет хрупкие нитки газопроводов, лишая людей спасительного тепла, а обмороженные родители начинают спешно готовить своих детей к эвакуации на материк… Надо пожить в Норильске хоть один год. Приезжайте. И, если вы вытерпите все это, то вот тогда, купив путевку в далекую Индонезию, вы действительно сможете почувствовать все то, что почувствовал опытный полярный волк Сергей Майер, попав в этот парадиз.

Он же, по примеру знаменитой героини «Унесенных ветром», не забивал себе голову неизбежными проблемами, а просто наслаждался этим миром бирюзы и солнца, спокойно решив, что подумает об этом завтра.

Кончено, его ждали проблемы. Но позже.

А сейчас был только остров Диез.

Название он нашел с помощью карты в еще работающем ноутбуке и GPS-приемника пилота. Название острова звучало, как музыка… Гораздо северней находился остров Алисон, а западней — остров Амбойна и непосредственно Спратли. Груды островов просто не имели названий, видно, были слишком маленькими. Многих просто не было на карте… Хотя материалов по региону оказалось предостаточно…

Тут нам придется сделать необходимое отступление.

Автор не сторонник скучных описательных пассажей, а уж тем более, политико-географических выкладок, сдобренных изрядной дозой статистических материалов в виде сухих числительных. Но, повторюсь, регион этот настолько необычен для нас, что, для должного погружения в атмосферу приключения стоит войти в курс дела и увидеть череду событий вокруг архипелага…

В Китае их называют «Наньша», во Вьетнаме — «Чыонгша». Архипелаг Спратли — это более четырехсот разбросанных скальных нагромождения, одиноких утесов, маленьких и не очень островов. Все это богатство расположено в Южно-Китайском море. Это море — оживленная транспортная артерия и, если хотите, важный стратегический объект, поскольку его водами омываются берега шести государств. Острова Спратли необитаемы, но оспариваются всеми, кому не лень! Султанатом Брунея ведутся попытки оттяпать его, архипелага, морскую часть (скромничает султан). Китай, Малайзия, Филиппины, Тайвань и Вьетнам зарятся именно на острова. До недавнего времени на Спратли претендовали также и Франция, Япония, Португалия, Испания, Великобритания. Острова были даже испанской территорией, еще по Тордесильскому соглашению 1494 года, а в 1898 году отошли к Филиппинам, уже по Парижскому договору.

В феврале 1939 года японцы оккупировали остров Хайнань и острова Спратли. Потом зарвавшихся жителей Страны Восходящего Солнца побили, и крепко… Но Япония, ясное дело, опять не утерпела в самурайском порыве, и предъявила в 1951 году свои претензии на острова, а потом уже и США начали постройку своей военно-воздушной базы на островах. В 1971 году острова были оккупированы Тайванем. Но все происходило вяло, с приездами-отъездами, легкой руганью и пикировкой, а реальный интерес к необитаемым клочкам земли практически отсутствовал до середины 70-х…

Однако в 1974 году на новой карте Китая (ох уж эти китайские карты!) появились «острова Спратли», что сразу заставило обеспокоиться Филиппины и Малайзию, те есть, те страны, в непосредственной близости, от которых и находятся эти самые острова. Ситуация осложнялась тем, что кроме самого архипелага Китай легко и беззастенчиво заявил права на экономическую зону вокруг него, а это 371 километр! Сия экономическая зона захватывала часть стратегического газового месторождения «Натуна», которое принадлежит Индонезии. Таким образом, по замыслу китайцев, месторождение должно было бы разрабатываться совместно двумя государствами…

Ни одна из них стран-претендентов не имеет ни исторических подтверждений своих прав, ни юридических оснований для суверенитета. В настоящий момент архипелаг, методом толчков в спину, как при загрузке автобуса, был поделен следующим образом. Вьетнаму «примерещилось» двадцать островов, Китаю — восемь. Филиппины «зарезервировали» тоже восемь, Малайзия покусилась на пять, а Тайвань всего на один, но зато самый крупный остров — Тайпиндао. Чтобы установить свои права на тот или иной остров соседи-соперники не мудрили с методами и формами. Зачастую заезжие «первооткрыватели» просто устанавливали на нем свои марки. Иногда марки устанавливались прямо на отмелях, для экономии времени. Такие «знаки власти» были видны только в низкий отлив. Архипелаг, протянувшийся длинными цепочками островов аж на шестьсот километров, это еще и достаточно «жирная» рыболовная зона… Многие мелкие рифы и скалы, которые при муссонах просто исчезают под водой, могут позже оказаться ключевыми при установлении контроля над этой зоной.

Эти острова ждут войны.

Они ее генератор, так уж получилось географически… Архипелаг Спратли создает постоянную опасность столкновения между Китаем и рядом государств Юго-Восточной Азии.

Большинство из 433-ех образующих его атоллов и рифов необитаемы.

Тем не менее, все претенденты, за исключением Брунея, постоянно или периодически содержат на архипелаге свои «военные гарнизоны» — иной раз это просто пара-тройка квелых солдатиков, одуревших от безделья в ожидании смены… Но так мирно не всегда на этих благостных землях и водах. В прошлом дело уже доходило до вооруженных столкновений между Китаем и Вьетнамом, и потери несли, как и положено на войне. Иногда боевые корабли подолгу находились на расстоянии прямого выстрела, злились, даже пушки заряжали… Но и дипломаты старались вовсю.

Вначале Филиппины и Вьетнам, а затем и другие подтвердили готовность решать все миром. Дольше других упирался упрямый Китай. Но, в конце концов, КНР также присоединилась к специальной Декларации по Южно-Китайскому морю. Общий язык помогла найти сама природа. В районе архипелага были обнаружены значительные запасы нефти и природного газа. Тут, конечно, все поменялось, и сразу! К их разведке и добыче, а также к рыболовству проявили интерес фирмы США и Великобритании. Боязнь прихода «Большого американского брата» создала общее мнение — экономическое сотрудничество выгоднее драки. Однако на практике ситуация совершенно не стабильна.

Один из самых затянувшихся на планете, территориальный спор вокруг Спратли до сих пор так и не завершен. А ведь именно здесь пролегают трассы, которыми пользуются суда многих государств, в том числе и России…

Южно-Китайское море, омывающее берега Китая, Вьетнама, Малайзии, Филиппин, Индонезии, по площади почти в полтора раза превосходит Средиземное. Обширный и неглубокий континентальный шельф с залежами полезных ископаемых, охватывающий около половины акватории, предопределяющий значение островов. Обладание этим архипелагом сулит тому или иному государству суверенитет над экономической зоной, простирающейся по окружности на сотни километров. По оценкам, местный шельф является огромной кладовой нефти, природного газа, фосфора, других полезных ископаемых. Это еще и обширная рыболовная зона, и многие, даже крошечные рифы, которые при муссонах исчезают под водой, могут оказаться ключевыми при установлении контроля над этой зоной.

И тут без России не обошлось. Как без нее… Это море находится далеко от российских границ, и, казалось бы, развитие тамошних события никак не должно волновать северную страну. Но и в Юго-Восточной Азии, Россия имеет вполне конкретные интересы и цели. Она, как тихоокеанская держава, непосредственно заинтересована в обеспечении здесь стабильной свободы судоходства (своего, прежде всего) и морских коммуникаций. Кроме того, в последние годы Россия активно участвует в кооперации с Вьетнамом в разработке месторождений нефти и газа на континентальном шельфе Южного Вьетнама.

Ну и знаменитое русское оружие! Российские комплексы ПВО давно стали одними из наиболее привлекательных экспонатов на международном салоне вооружений в Куала-Лумпуре. Прошли те времена, когда на вооружении малайзийской армии стояли морально устаревшие комплексы «Рапира», и американские ЗРК «Стингер»… Учитывая наличие спорных территорий, таких, как острова Спратли, характер возможного развития конфликта, малайзийские военные сделали выбор в пользу приобретения очередной модификации российского зенитного ракетного комплекса «Бук»…

Новый элемент противоборства в Южно-Китайском море вносит отмена США торгового эмбарго против Вьетнама. Многие считали, что уж теперь-то Ханой не упустит возможности воспользоваться этим обстоятельством, чтобы путем привлечения США в акваторию Южно-Китайского моря подкрепить свои позиции и сдержать давление со стороны КНР. Однако, если США не дадут сигнала о поддержке малых стран в этом вопросе, Вьетнаму не останется другой альтернативы, кроме как уладить дело с Китаем мирным путем. А уже затем и с другими участниками спора.

Но… отныне никому нельзя было сбрасывать со счетов и участившееся патрулирование акватории российскими стратегическими ракетоносцами! Пекин же последовательно идет к реализации своей стратегической цели — «превращению Южно-Китайского моря в Китайское озеро».

И еще один неприятный штрих к описанию региона, где намертво засел наш Робинзон.

Пираты.

Их здесь, похоже, было столько же, сколько рыбы…

Казалось бы, все это — отзвуки далекого прошлого. Ан нет! Вспомните нашумевший отечественный боевик «Пираты XX века». Фильм этот — не «откровение века», только вот события, показанные в нем, отнюдь не плод фантазии сценариста и режиссера.

Пиратские налеты с каждым годом становятся все более дерзкими и жестокими, а нападающие используют самое современное оружие. В Антипиратском центре, существующем в США, есть много свидетельств об этих грабежах. Вот такой случай. Судно «Глобал марс» под голландским флагом с грузом пальмового масла покинуло порт в Малайзии. Но уже через сутки связь с ним прервалась, и несколько дней о судьбе этого корабля ничего не было известно. Только через две недели таиландские рыбаки заметили в море шлюпку. Подплыв к ней, таиландцы увидели 18 пребывавших на грани смерти моряков. Это был экипаж пропавшего судна. Придя в себя, они рассказали, что «Глобал марс» был захвачен пиратами. Вооруженные винтовками и жуткими волнистыми ножами «крисами» бандиты в масках завязали матросам и офицерам глаза, погрузили их в шлюпку, и моряки, имевшие лишь небольшой запас продовольствия и пресной воды, были, как говорится, предоставлены воле волн. Сам же «Глобал марс», исчез бесследно.

Однако это неведение продолжалось всего лишь четыре месяца. Когда они минули, в водах близ бывшего Гонконга было задержано плававшее под невинным флагом Гондураса некое судно «Булавайя». После тщательной проверки выяснилось, что «Булавайя» — это и есть перекрашенный в другой цвет, снабженный другими номерами и фальшивыми документами «Глобал марс».

Технология нападения пиратов в наши дни описывается в запротоколированном в Международном центре по борьбе с пиратством рассказе немецкого капитана дальнего плавания Томаса Юхансона, который много лет водит корабли в далеко не безопасных водах у берегов Южной Азии.

…Судно с бортами даже пятнадцатиметровой высоты не представляет для пиратов серьезной проблемы. Обычно они проникают на корабль ночью, когда их практически невозможно разглядеть. Бывали случаи, когда пираты находились на судне уже несколько часов, а их присутствия все еще не замечали. И ничего удивительного тут нет. По устоявшейся морской традиции, вахта выставляется только на капитанском мостике и в машинном отделении, по два человека. На палубах же вообще пусто — все спят. Пользуясь этим, пираты тихо спускаются в машинное отделение и, вырезав ножами вахтенных матросов, захватывают его. Затем по палубам они проникают в жилые помещения, связывают отдыхающих матросов и отбирают у них деньги и ценности. В конце концов, они добираются до каюты капитана и ставят его перед простым выбором — либо он быстро и добровольно отдает им корабельную кассу, либо они расстреливают весь его экипаж. Обычно, если капитан открывает сейф, пираты этим и ограничиваются. Но есть капитаны, которые специально прячут часть денег в укромное место. По словам Томаса Юхансона, сам он никогда так не делал, потому что знает: если грабители увидят в сейфе, скажем, всего лишь пять тысяч долларов, тогда они действительно озвереют…

Самый опасный «пиратский район» находится на подходе к бывшему Гонконгу. Это может подтвердить любой судовладелец и любой корабельный агент из Тихоокеанского бассейна. Суда там пропадают как по расписанию. В основном это небольшие каботажные танкеры, перевозящие авиационный бензин, химикаты и другие грузы, которые легко сбыть с большой выгодой. Для разгрузки такого судна нужна еще целая инфраструктура на берегу! И эксперты Международного центра по борьбе с пиратством считают доказанным, что такая инфраструктура имеется…

А иначе, каким это образом в наше время глобальных информационных систем и спутников наблюдения пиратам удается успешно заниматься своим промыслом, не будучи при этом пойманными сотрудниками международных правоохранительных органов? Куда исчезает награбленное? Как вообще функционирует сейчас система морского разбоя? Разумеется, она может существовать только благодаря поддержке на берегу. И именно такая поддержка обеспечена пиратам во многих странах Азии. Особую роль в этом, как считают многие моряки, играет Китай.

Там не только сбывают груз, но и перекрашивают похищенные суда в другой цвет, снабжая их фальшивыми документами. Но Китай обвиняют не только в сотрудничестве с пиратами. Есть подозрения, что и военно-морские силы этой страны не остались в стороне от корсарского промысла. В Антипиратском центре имеются показания капитана судна, которое пытался остановить китайский военный катер. Капитан не стал останавливать корабль, а приказал изменить курс и прибавить скорость. По опыту коллег он знал, что уж чего точно не следует делать в этих водах, так это останавливаться по первому требованию! Осторожность капитана, как вскоре выяснилось, не оказалась излишней. Китайцы, видя, что их требование не выполняется, стали стрелять вслед удаляющемуся судну.

Вообще, все моряки знают, что ВМС Китая занимается, так сказать, по совместительству и пиратством. Стаж у них в этом деле богатый. Достаточно вспомнить захват китайцами в 50-е годы советского танкера «Туапсе», экипаж которого потом отпускали на родину по частям в течение многих лет. Крылатое выражение «пиратство по совместительству» является расхожим у моряков, плавающих в Южно-Китайском море.

Конечно же, Китай не является монополистом в регионе. Специалисты Антипиратского центра подозревают, что ВМС Индонезии и Филиппин тоже сотрудничают с морскими разбойниками. Прямых доказательств нет, но подозрения вызывает тот факт, что патрульные катера этих стран останавливают торговые суда, военные поднимаются на борт и начинают задавать очень странные вопросы. К примеру, каков груз, что где лежит, что находится в контейнерах… А на другой день появляются те же самые катера, но уже не с военным, а штатским экипажем, нападают на заранее облюбованное судно и грабят его.

Юхансон вспоминает случай, произошедший к югу от Минданао.

Их остановил филиппинский катер, и члены его команды сразу приступили к подробным расспросам о грузе. Выглядели эти «филиппинцы» очень подозрительно. Они плохо говорили по-английски, хотя филиппинские моряки говорят обычно на этом языке очень хорошо, так как имеют много контактов с американцами. Члены экипажа на вопросы отвечали уклончиво или отмалчивались. Тогда благодаря такой позиции капитана и матросов ситуация не имела последствий. Но ведь могло быть и иначе… Центр по борьбе с пиратством в Куала-Лумпуре каждые шесть часов дает сводку о ситуации на море. Когда капитан ее получил и сверил по времени, то не осталось никаких сомнений, — это был катер китайских ВМС…

Сержант листал страницы сетевых подшивок, вскрывал папки с подходящей тематикой и постоянно моделировал ситуацию «а если я»? Вот ведь, красота-то какая! Сел ты в круизный лайнер новой постройки, типа монстра «Куин Мэри II», на голове пробковый шлем вьетнамского производства, в голове — «Чиваз Регал», рядом прелестные дивы и звуки самбы «Бриз на закате», и вдруг, — бац! Руки вверх, снимай рейтузы! Банда прыщавых негодяев в полинявших банданах с пистолет-пулеметами в руках…

…Не стоит, однако, думать, что каждый раз, поднимаясь на борт теплохода, вы рискуете встретиться с современными «наследниками» капитана Флинта. Фатализма тут нет. Пираты пока активно действуют лишь в нескольких регионах нашей планеты. Но среди самых опасных из них немецкая газета «Цайт» выделяет именно Юго-Восточную Азию, а особенно Южно-Китайское море. Там, несмотря на спутниковую систему наблюдения, пираты вольготно занимаются своим промыслом. Сказать, что против пиратства вообще ничего не предпринимается, нельзя. Тот же Международный центр по борьбе с пиратством действует активно. Однако он ограничивается лишь сбором и обработкой информации. А вот морские державы уделяют этой проблеме отнюдь не много внимания. Впрочем, такое положение объяснимо — ведь на прибрежных территориях этих стран и располагаются базы пиратов (ну, не на Тибете же им гнездиться).

Антипиратский центр чуть ли не тоннами печатает рекомендации для моряков и рассылает их обычной почтой или через Интернет соответствующим ведомствам морских держав. В них содержатся советы, например, такие: ночью судно не должно быть ярко освещено, время от времени оно обязано изменять курс, категорическое требование безопасности — постоянно поддерживать связь с берегом и ближайшими кораблями и прочие полезные вещи… От грабителей эти рекомендации вряд ли кого-то страхуют. Что и подтверждает главный пункт рекомендаций. Он гласит, что если пираты уже оказались на борту, им не следует оказывать сопротивления.

Беспрецедентный рост числа нападений «пиратов ХХI века» отмечен в Южно-Китайском море. За неделю в акватории Малакского пролива последователи Флинта безнаказанно атакуют до шести иностранных сухогрузов. Наиболее нагло пираты промышляют именно в индонезийских водах. Чаще других жертвами флибустьеров азиатских широт становятся японские и индонезийские сухогрузы.

Именно в этих районах периодически пропадали бесследно суда всех стран мира, причем порой весьма крупные, основательно оснащенные, охраняемые. Множество архипелагов, уютных и не очень укромных уголков, национальная «чересполосица» и правовая неразбериха только содействовали появлению организованных и не очень банд, преступных конгломератов, осколков знаменитых Триад. Да и сами Триады — легендарные преступные сообщества глобального характера, похоже, никуда не делись… Мировое сообщество с существованием столь неудобных соседей на своих стратегических транспортных магистралях мириться не собиралось. Собирались конференции и встречи представителей органов правопорядка. Регулярно проводились рейды и облавы, совместные операции нескольких стран-участниц, целевые набеги немалых сводных флотов. Но, похоже, удары не достигали своей цели. Гидра с пиратскими косынками на всех головах ускользала, изредка оставляя в руках охотников свои хвосты и наиболее бестолковые головы. Некоторые страны предпочитали не заниматься беготней по островам и бухтам, а просто высылали корабли сопровождения — конвои, по сути. Хотя такая практика судоходства в третьем тысячелетии абсурдна, и передовой считаться не может.

Иногда базы находили, уничтожали, но они появлялись опять.

Скоростные и хорошо вооруженные катера размером с эсминец горели и тонули в схватках с пограничниками Филиппин и Вьетнама — у бандитов появлялись новые. Денег на передовую технику хватало с лихвой! Про людей и говорить нечего. Рынок труда Юго-Восточной Азии охотно и своевременно поставлял новых, готовых на все рекрутов в стан любителей легкой наживы, рыцарей якоря и кинжала. Капитаны Флинты новой эпохи зорко следили за достижениями научно-технической мысли и пользовались новейшими достижениями прогресса и «хайтек» продукции мысли человеческой. Что совершенно не мешало им сочетать безупречное техническое оснащение боевых судов с патриархальными устоями военной демократии. Точнее, демократии преступных поселений — опорных баз мафиозных кланов, сплоченных жаждой наживы. Многовековыми традициями морского грабежа местные буканьеры просто гордились!

Бойцы пиратских скоростных флотилий — бросовый, ничего не знающий и не ничего не стоящий в бандитской иерархии материал. Даже попадая в руки слуг закона (чего уж там, и такое случается, по статистике), рядовой бандюган не мог рассказать ничего такого, что помогло бы в поимке главарей. Круговая порука, запуганность жителей прибрежных поселков и деревень, наконец, настоящая семейственность промысла! Многие местные старики, нудные и упрямые, независимо от степени трезвости и вменяемости, настойчиво утверждали, что лично видели по молодости легендарную мадам Вонг и ее нукеров…

Мадам в их рассказах непременно была дивой распортретной красоты, но с «тяжелым пронзительным взглядом, от которого леденеет душа и зудят пятки»…

Информации криминального толка было много, Сержант уже замаялся читать, притупились чувства. Данные по местным традициям отнюдь не шуточного разбоя открыли Майеру глаза, отчасти объяснив поведение «чегеварцев»-островитян. Одним словом, Сержант попал в самое пекло. Так ему показалось, во всяком случае…

— Ну, дела тут творятся… Бандитское кумло! Осиное гнездо! МУР-а на вас нету. — только и смог произнести «доктор-робинзон», вдосталь начитавшись приведенных в отчетах и обзорах криминальных описаний и впечатлений. Ему стало ясно, что стоит срочно пересмотреть свои планы и как-то подготовиться к возможным проблемам. Вполне может быть, что сложности подстерегает его не в общении с адептами философии Флинта, а с полубандитскими представителями местных властей, «засланцами» в погонах от всех этих претендентов на эти бесхозные территории… Посудите сами, — сидит человек на необитаемом острове, как попал сюда — непонятно, и что-то плетет про самолет и погибшего пилота, при этом ни одного регионального языка не знает, да еще и стартовал он, удивитесь-ка, спецслужбы, с российской военной базы…

Надо бы осмотреться, и тщательно, подготовить дорожку отхода и возможное укрытие.

И он решил на следующий же день обследовать остров полностью.

На следующий день Сержант проснулся пораньше, разогрел кровь горячим кофе из термоса и основательно экипировался. Шлепки сменил на высокие кроссовки, вокруг которых наглухо затянул шнурки штанин. Ракетницу повесил справа-сзади, а чехол с «серенгети» переместил по ремню влево. Подумав, он взял с собой еще и ружье для подводной охоты — на суше эта штука вполне убойна, на короткой дистанции…

Грунтовую взлетно-посадочную полосу он видел и раньше. Серьезный аэроплан на нее не приземлится, а вот колесный аналог разбившейся «Бонанзы» или чуть крупней — запросто. В первый день, обнаружив ВПП, он не придал этому большого значения, и только позже, уже в лагере, задумался. Ведь это означало, что островок в некотором роде имеет, если уж не стратегическое, то тактическое значение в планах сторон. И люди его навещают.

Хотя летчикам тут приходится несладко… Как обнаружил Майер, приземлиться на этот примитивный аэродром просто невозможно! В самом центре полосы поперек нее лежало большое бревно. Стало быть, для того, чтобы летательный аппарат сел, нужно, что бы на остров наведалась группа с типовым для этих мест плавсредстве (возможно, бандитском катере) и убрала бревно, освободив взлетку. Неплохой метод страховки от нежданного посещения острова случайными «мимопролетающими»!

А их хватало… Сержант ни на миг не чувствовал полной оторванности от цивилизации. В небе постоянно таяли и возникали вновь белые инверсионные следы пассажирских «джетов», а на более низких эшелонах пролетали тройки военных самолетов. На горизонте то и дело возникали сюрреалистическим миражем высокие силуэты огромных лайнеров. Правда, для решения проблемы это не имело никакого значения. Расстояние не позволяло подать хоть какой-то ясный для понимания сигнал. К тому же, Майер очень сомневался, что капитан такого гиганта хоть пальцем пошевелит, что бы изменить выверенный маршрут, каждая секунда которого стоит немыслимых денег…

— Глупо и бесполезно, — поглядев вверх, в очередной раз констатировал Сергей и, поправив подводное ружье на плече, двинулся дальше. Вскоре он пересек гигантскую поляну в самом центре острова, после чего углубился в заросли противоположной стороны.

Новые следы человеческой деятельности он обнаружил под неизвестным растением, похожим на папоротник с зелеными, подвяленными на солнце кончиками длинных листьев. Не заметив под ногами корня, торчащего из песка, Сержант зацепился и с размаха полетел на мягкую землю. Кряхтя от боли, сдобренной легким матом, он помассировал колено и осторожно встал, проверяя, насколько неудачно было падение. Прихрамывая, сделал пару пробных шагов. Вроде все нормально. Он наклонился, чтобы разглядеть нападавшего и тут же обнаружил целую россыпь желтых стреляных гильз калибра 7,62. Китайский клон «калашникова», и думать нечего…

— И пострелять мы тут любим в свободную разбойную минутку… — задумчиво молвил Сержант.

Когда будильник наручных часов тренькнул о двенадцати часах дня, пальмовый лес начал редеть, зеленая завеса раздвинулась, пропуская солнечные лучи, а в просветах показалась морская синева, расплывающаяся неясной дымкой на стыке с горизонтом. Фоном зазвучал шум прибоя.

— Вот и к бережку вышли… — буркнул себе под нос уже прилично уставший исследователь.

Ориентируясь на звук, он пролез через заросли, и остановился.

Дальше пути не было. На краю обрыва зеленел крошечный лужок — сплошная пастораль… Тут же скучала одинокая пальма, свесившая в пропасть широкие листья. Сержант осторожно ступил на самую кромку и осторожно посмотрел вниз. Скальная стенка падала отвесно прямо из-под ног. Голубая водная гладь заканчивалась близкой полосой мощного прибоя, а прямо внизу волна стучала о скалы, купая их в пушистой белой пене. Самым же примечательным здесь было наличие рубленой в грунте и камне лестницы, ведущей к подножью. Сейчас Сержант уже не наслаждался видами, а внимательно изучал скальные отложения, а выискивал возможные следы человеческого пребывания. Скала имела почти отрицательный угол, а значит, что при переноске груза или в дождь навесные перила просто необходимы. Но крепежа в расщелинах не было — возможно, уносили с собой. На крошечной площадке, омываемой волнами, виднелся металлический штырь. Место для швартовки, но только в хорошую погоду. Или для весьма определенной погоды, когда ветры наваливаются на остров определенным образом. Занятно. Если там не причалить из-за погоды, так вот тут можно будет.

Да… Концепцию собственной безопасности нужно было пересматривать. Тыл оказался не защищенным. Посещаемое место, этот остров! Причем, для посещений весьма определенных — после набега отсидеться, выспаться, водой запастись, например. Небольшое озерцо с пресной воды он и сам уже использовал, предварительно вскипятив чайник пару раз. Пить «живую» еще не пробовал, черт его знает, что из этого получится! Напугали его желтой лихорадкой…

Из общения со специальной литературой Сержант уяснил, что желтая лихорадка — вещь нездоровая, гадское вирусное заболевание, передаваемое комарами и имеющее распространение в тропических и субтропических зонах. Причем заразиться этой пакостью можно как в природных условиях, так и в городе. Инкубационный период от момента заражения до клиники — от трех до шести дней. «Валит» токсикоз — головная боль, температура, геморрагическая сыпь. Затем отваливаются почки, печенка, сопровождаемая желтухой. Перспективы невеселые — в 25 % случаев отмечаются смертельные исходы. Перед поездкой Сержант загодя наведался в Москве на улицу Неглинную, дом 14, где ему и вкололи прививку. Коллега пообещал Майеру, что иммунитет сохранится в течение десяти лет, но письменных гарантий не дал… Поэтому рисковать не стоило.

От возможности подхватить тропическую малярию Сержант страховался питием лимонного чая с таблетками мефлокина. Будучи доктором, Сергей Майер постарался максимально разобраться в вопросе, сходил на консультацию в Институт тропической медицины, наслушался там всяких страстей и к тропическому быту подошел основательно… Тщательно чистил плоды от кожуры, помня, что кожура — самое доступное место для размножения бактерий. После мытья водой он поначалу дисциплинированно окунал найденные плоды в «кислый» раствор, готовил слабый раствор уксусной эссенции, добавляя несколько капель на литр воды. Но даже дипломированному медику быстро надоедает весь этот «формалин», и он, методом осторожных проб избавился от этой нудной привычки. Однова живем, в конце концов…

Определение на местности с помощью маленькой карты острова Диез, распечатанной встроенным в ноутбук принтером, не отняло много времени. Сержант спрятал карту в нагрудный карман рубашки и отправился в обратный путь, к грунтовой полосе. Лес быстро редел и через пять минут исследователь вышел к ВПП. В конце полосы еле заметно возвышался поросший темно-зеленым кустарником и неожиданно высокими пальмами холмик.

Глядя на огромные деревья, Сержант вдруг с отрезвляющей ясностью понял, что эти гиганты — все, что осталось на острове после прокатившегося когда-то шторма или цунами. Спаси и сохрани! Вот где выясняется истинная цена жизни на райских островах. Живешь, как в раю, и вдруг… В один прекрасный день с моря приходит темно-зеленая стена кипящей воды, от которой нет спасенья нигде и никому. Разве что к этим пальмам привязаться, вдруг они еще раз выдержат страшный удар стихии? И созданная в регионе система раннего оповещения о цунами ничем не поможет — кто будет думать об оповещении обитателей необитаемого острова? Да…

Высоты острова были настолько незначительны, что такое возвышение в центре воспринималось глазом, как приличная гряда. Холм, полого понижаясь, тянулся к берегу лагуны. Сергей Майер подошел вплотную к россыпи ржавых бочек и остановился, оглядываясь вокруг.

Развалины небольшой хижины с плетеными стенами и старыми, выбеленными ветрами и солнцем сухими пальмовыми листьями кровли он увидел сразу. Но входить туда Сержант не торопился. Что-то ему в этом месте не понравилось.

Слишком много было тут «набеговых следов». Следов пребывания на этом тихом и мирном островке не просто людей, но людей вооруженных. Пара вскрытых цинков, еще сохранивших фабричный зеленый цвет, куча мусора, в которой большую часть составляли упаковки из-под натовских сухпайков, песочного цвета изорванная панама с широкими полями. Интересно, что группа, здесь побывавшая, и не подумала как-то скрыть свое былое присутствие, — собранная куча не была ни сожжена, ни закопана.

Следы были оставлены недавно, уж это Майер умел определять с юношества.

К своему удивлению, уже на второй день пребывания на необитаемом острове Сергей Майер выяснил, что «уединенность» и «первозданность» этих затерянных в океане уголков природы не более чем миф. Казалось бы — оторванность от мира стопроцентная! Сюда тяжело, а главное, дорого добираться, на этот остров практически невозможно заехать попутным зигзагом «по дороге». Здесь нечего делать и нечего взять у природы для постоянного проживания. Нет проточной воды и нет серьезных укрытий от тайфунов да проливных дождей в зимний период.

Здесь просто не должно быть множественных следов пребывания людей, это не вязалось с гордым званием «необитаемый остров»… Но реальность же была именно такова — никаким «белым пятном» на Диезе и не пахло. На деревьях тут и там виднелись следы растяжек и канатов, попадались следы кострищ, кучки мусора или следы захоронения такового. Встречалась стеклотара и различные пищевые емкости. Конечно, проходного двора тут не было, все же люди не основали тут постоянного жилья… Но, не было и девственной чистоты райского уголка.

Впечатление дружелюбного гостеприимства природы, возникающее у людей, впервые попавших на эти далекие острова, не обмануло Майера. Да, здесь явно нет ни ядовитых змей, ни хищных зверей, да и вообще на суше очень немного живых существ: разве только какие-то ящерицы, черепахи и повисшие на ветках птички.

Опыт всех былых приключений подсказывал Сержанту, что главная опасность всех «райских мест» — внезапно возникший пред тобой человек. И далеко не каждый из них озарен благостными порывами и держит в вытянутых руках библию, а не «Беретту»… Ибо именно в таких «уголках» проще всего прятать концы темных дел.

Тот факт, что на планете Земля практически нет мест, где, когда бы-то ни было, ни жил человек, Сергей осознал давно. И на заполярном плато Путорана, в самых отдаленных и труднодоступных уголках ему встречались итоги жизнедеятельности человека. Только вот… Местная природа биологически и климатически гораздо более активна, чем хрупкая природа Севера. Здесь через пару месяцев затянет зеленым ковром и превратит в перегной то, что на 69-ой параллели может пролежать без изменения десятилетиями… Артефакты, находимые Сержантом лично в полярных походах, часто пребывали в прекрасном состоянии, хотя по времени происхождения относились порой к очень старым временам! Север умеет хранить.

А вот в тропиках, да еще под воздействием проливных дождей в зимний сезон краска на металле долго не проживет. Люди бывали здесь куда как чаще, чем на привычных Майеру озерах бескрайнего горного плато.

Через пару часов погода стала неспешно портиться. В небе, еще недавно голубом и безоблачном, собирались грозовые тучи, усилившийся ветер ворошил тяжелые листья пальм, срывал с вздымающихся и опускающихся гребней брызги. Надвигалась гроза. Следовало поторопиться и вернуть к лагерю — и самому укрыться и снаряжение проверить. И Сержант, перехватив поудобней «водяное» ружье и расстегнув кобуру ракетницы, решительно вошел в хибару, пронизанную лучами света, пробивавшегося через многочисленные трещины плетеных стен.

Посередине помещения стоял фанерный стол. Вдоль стены — длинные нары и свернутая противомоскитная сетка над ними. Пожалуй, в сезон дождей всякого комарья тут хватает… Деревянный щит на полу в углу, на нем промасленная тряпка. Открытый шкаф без дверки в углу, а на полках внутри какие-то банки. Несколько складных металлических стульчиков, заботливо уложенных друг на друга. Рядом на полу пара алюминиевых канистр, похоже для воды. На настенных полках гордо лежали две пачки патронов калибра 7,62. Осколочная оборонительная граната Ф-1 с вкрученным запалом.

— Это я удачно зашел… — скупо молвил Сергей.

Несколько сухозаряженных аккумуляторов для радиостанции или другой аппаратуры. Никакой еды не было. Пара изрядно ржавых мачете и дешевый китайский складной нож. Нехитрая посуда развешена по стенам. И длинный чехол серого цвета в другом углу. За ним у стены стоял еще один, поменьше.

Оглядев убежище таинственных визитеров, Сергей не стал досматривать это имущество тотчас же и со всей тщательностью, а спокойно вынес его наружу. Обошел хижину еще раз. Потом он закурил, и тихо постоял у порога, внимательно вглядываясь в окружающую даль, пытаясь разглядеть горизонт, где он был виден между пальм. Вроде, все спокойно.

Даже не раскрывая чехол, он уже понял, что перед ним

— Везет мне, однако, на оружие… — покачав головой, Сергей Майер, вспомнив, как он нашел допотопный обрез в тайнике на озере Лама, в самом начале прошлогодних приключений. Сказал «эх», повздыхал, вспоминая все перипетии событий, потом развязал бандану и поправил шевелюру.

— В этот раз все еще круче! Глядишь, в следующей авантюре я зенитную установку типа «Шилки» найду в лесах…

Это был шедевр отечественной оружейной техники — «семерочка», 40-миллиметровый гранатомет российского производства РПГ-7В. Именно он, а не часто встречающийся в этих краях китайский аналог — М-69. В другом чехле в брезентовых гнездах были аккуратно уложены четыре гранаты-выстрела и вышибные заряды в зеленых картонных тубусах. Два кумулятивных и два с огнеметными капсулами — тупорылые ТБГ-7В (изделие «Танин») с термобарической боевой частью и уродцы ПГ-7ВР (изделие «Резюме») с тандемной боевой частью… А это — уж совершенно дикая вещь! Граната-выстрел предназначен для поражения танковой брони типа ERA — «explosive reactive armor». Идея состояла в размещении перед обычной броней контейнеров с хитро установленным «специально обученным» взрывчатым веществом, которое срабатывает только при попадании кумулятивного боеприпаса. Взрывная волна такого контейнера надежно сбивает струю кумулятивного заряда. Методика противодействия одна — тандемные боевые части…

С таким серьезным оснащением Сержант получал в руки по сути многоцелевой гранатометной комплекс. Он неторопливо протер гранатомет найденной тут же ветошью, вскинул изделие на плечо и левой рукой проверил спусковой механизм пистолетной рукоятки. Устройство работало, как часы…

В лагерь он вернулся очень вовремя!

Налетевший шквалистый ветер выгнул давлением стенки палатки, норовя вырвать из песка крепежные колышки и пробуя на прочность узлы растяжек на деревьях. Пальмовая роща зашумела, синхронно склоняясь кронами в сторону берега. Солнце почти пропало. В серо-синих небесах пару раз зло сверкнула кривая молния. А спустя секунды на остров обрушился акустический удар тропического грома. Сержант быстро проверил крепеж, переложил и укутал кое-какое снаряжение.

Шквал прекратился так же резко, как и возник. Смена стихий. Дождь начинался лениво, бомбардируя остров и лагуну сначала редкими, предупреждающими каплями, а потом вдруг хлынул сплошной косой стеной, буквально как из ведра. Бросив все, Сергей спрятался под тентом, закрывающим палатку, а потом и саму палатку залез.

— Вот теперь я понимаю, что такое тропический ливень! — возбужденно засмеялся он, вытирая мокрую голову полотенцем и выглядывая наружу. Хотя если смотреть на черные, нависшие тучи, от которых протянулись вниз серые дымные ленты дождя, становилось не до смеха. Мокрый Сержант на коленках пробрался поглубже и вытащил легкую капроновую ветровку. Быстро надел и ему сразу стало теплее. Монотонный шум дождя усыплял. Поджав под себя ноги по-турецки, Сержант сидел у входа в палатку, смотрел на взбитую дождем лагуну и старательно боролся со сном. Веки потяжелели, глаза смыкались, и разлепить их было совершенно невозможно. Дремота побеждала, проваливая человека в мягкий омут сна. Голова клонилась все ниже и, уронив голову на грудь, Сергей уснул.

Когда он встрепенулся, ему показалось, что он и не спал вовсе. А глянул на часы — три часа жизни долой…

Дождь кончился, солнце опять заняло свое законное место на небосводе. Сержант растер ладонью лицо, глянул на часы. С трудом ворочая еще полуспящее затекшее тело, он вылез из палатки, поправил майку и, прогоняя сон, пошел к морю. Вода была не утомительно теплой, как обычно, а прохладной после дождя, что помогало взбодриться. Потом полежал на мокром песке. Сергей так долго лежал недвижимо, что мелкий, в крапинку, краб, посчитав его своей добычей, на тоненьких острых лапках подбежал к нему и замер возле лица, поводя вытаращенными зернышками глаз. Осмелев, он приблизился еще ближе, поднял тяжелую клешню, коснувшись носа. Сержант раскрыл глаза и поднял голову, резко свиснув вслед убегающему аборигену. Краб пятнистым комочком шуганулся от него и вскачь понесся по береговой косе, пока его не смыло накатившей волной.

Можно было заняться делами.

У нас ведь как? Что случись — надежда только на пенсионера Шойгу, да на психологов. А если нет ни того, ни другого? Для самообеспечения, для устойчивого, относительно спокойного выживания после аварийной ситуации нужен подход системный, осмысленный. Надо все осознать, да и начать обживаться, без паники и ненужных рывков. Потому и дел у Майера было много, что он уже настроился тут жить. Долго.

Должный опыт у него имелся.

Вовремя всё надо делать, вовремя… В какой-то момент своего жития ты понимаешь простой факт, что Человек именно «обживает» свой мир. А все его героические скоростные вторжения в труднодоступные (по началу) районы, пусть и отлично подготовленные, не дают самого главного — понимания обыденных особенностей и правил бытия на конкретной территории.

Когда ходишь на маршрут отчетно, то есть с сугубо спортивными целями, то, уже после второго перевала все красоты меркнут в сравнении с главной мыслью — сохранить скорость добора к месту окончания маршрута, будь-то вертолет, удаленный поселок или порт на реке! Утихает желание узнавать что-то попутно… Главное — дойти.

А потом? По возвращении? Как бороться с необъяснимым чувством, что так много в том похоже упустил! Человека тянет назад. Он возвращается и… опять бежит стремглав с рюкзаком на спине. И так до поры, до времени.

Рано или поздно, но большинство категорийных туристов, «спортсменов от рюкзака» это понимает и, плюнув на отчеты и прочие «обязаловки», начинает просто жить какую-то часть своей жизни в диких местах. Затащи-ка, попробуй, сейчас такого человека, как Конюхов, в категорийный поход… Он уже просто живет в диком море. А тот же Кусто? А непоседа Хейердал? Этот все сделал правильно — вовремя «подесантствовал», подрался с немчурой, и понял нечто иное… Итог это понимания мы знаем, смотрим и читаем.

З-зонк! Белый керамический брусок в очередной раз спел свою песню, снимая тончайший слой стали с клинка «серенгети». Сержант точил нож привычными медитативными движениями, тщательно выдерживая угол и постоянство движения руки. Водная суспензия на поверхности бруска потемнела, напитавшись частицами металла. Майер внимательно оглядывал режущую кромку и, удовлетворенно вздохнув, переворачивал клинок и точил дальше, снимая уже образовавшийся по всей длине лезвия заусенец. Закаленный металл отвечал легким звоном-шорохом… Решив, что пора приступать к правке, Сержант, не вставая, снял брючный ремень широкой кожи. На обратную сторону ремня — бахтарму — была нанесена алмазная паста, которую применяют ювелиры. Нанести достаточно было всего один раз, — частицы сверхтвердого абразива внедрялись в плотную кожу навечно. Не раз он показывал такой фокус изумленным наблюдателям. Снимал ремень и за минуту доводил заточенный нож до состояния совершенной бритвы… Редкое ныне свойство настоящего мужчины выжать из ножа все, на что тот способен. Как поется в песне братьев Мищуков: «Вот тебе брусок и ножик — докажи, что ты мужик!»

Газеты для проверки плавности и агрессивности реза под рукой не было. Ничего, высохший пальмовый лист вполне заменит бумагу! Пальцем Сергей давно уже остроту лезвия не проверял — моветон среди настоящих ценителей короткого клинка.

Задумчиво посмотрев на полностью выбритое предплечье левой руки, он глянул на правую. Там тоже брить было нечего… Тогда Сержант, еле касаясь кожи, медленно провел клинком по бедру — волос еще хватало… Эх, надолго ли? Клинок с приятным уху мастера шелестом исправно выполнил задачу. После этого Сержант проверил правильности выведения угла режущей кромки, поставив нож под малым углом на волосы затылка. Лезвие четко фиксировалось, чуть надрезая волос, не скатываясь вниз. Порядок!

Поиграв на ладони массивным ножом, погоняв его перехватами с вращением, Сержант убрал его в поясной чехол из плотной кордуры, предварительно сняв оба вспомогательных клинка с боковин рукояти. Вот и ваше время настало, детки! Перед тем, как начать править малышей, он со вкусом закурил, воспользовавшись вместо зажигалки тлеющей веткой. Обгоревшее на солнце лицо остывало после дневного зноя, немного потрескавшиеся губы саднили. О чем думал Майер в преддверии тропической темноты: о красоте островов или о той угрозе, что могла в любой миг появиться с моря, и с которой придется столкнуться; о чудесном спасении или о счастливом Робинзоне, попавшей в детскую мечту? Или о чем-то другом, что нам еще предстоит узнать?…

Костер уже почти прогорел, а в куче золы переливались алым жаром угли. На них томилась завернутая в фольгу рыбина, пропитывалась специями и горячим соком. Не дав огню умереть окончательно, Сергей протянул руку, поднял из-за спины толстую сухую ветку, лежавшую поверху приличной кучи заранее натасканного сушняка, ударом переломил ее о колено. Сухой треск, похожий на выстрел, всполошил нескольких крабов, после секундных раздумий направившихся к морю.

Яркий отсвет предзакатного солнца над морем вспыхнул и пропал. Только что закатилось горячее южное солнце. Оно в этих краях сваливалось за горизонт стремительно, как в пропасть падало! На счет «два» с небес налетала темнота, и никаких тебе сумерек. Непривычно.

Вытянув ноги на теплый песок, Сержант сидел у костра, пока не понял, что последние полчаса просто борется со сном… Решив, что пора отдохнуть, Сергей оглядел лагуну, и, решив, что погода не испортится, отправился в палатку, бросив перед этим в костер влажный ствол — пусть подсохнет, пока костер будет гаснуть, засыпая вместе с хозяином… Лег на надувной матрац и тут же почувствовал, как веки налились приятной тяжестью. Стремительно налетающий сон обволакивал, проваливая человека в сумрак забытья.

Подложив руку под голову, он отключился моментально.

И так же моментально проснулся. Было уже утро.

Сержант встрепенулся, растер ладонью лицо и глянул на часы. Половина восьмого утра. Ну и поспал же он! Натягивая плавки, он не торопясь, выбрался из палатки и первым делом запустил маленькую газовую плитку — утренний кофе святее Папы римского!

Пока котелок из нержавейки набирал температуру, Сергей, прогоняя остатки сна, пошел к морю. Еще сонный, он зашел по пояс в чуть более прохладную, чем днем, утреннюю воду, сквозь которую было отлично видны семейки маленьких рыб, умыл лицо и шею. Пару раз окунулся. Плавать не хотелось, хотелось кофе. Откидывая мокрые волосы от глаз, посмотрел на лагерь. Похож, уже и кипяток готов. С кружкой кофе он опустился в тень, под защиту просторного тента, лег на песок и закурил первую, самую вкусную сигарету.

Отпив половину большой кружки, он долго лежал недвижимо… Так долго, что крошечный краб, посчитав его своей добычей, выброшенной щедрым морем, в развалку подбежал к нему и замер возле лица, зыркая вытаращенными бусинками глаз. Сержант дружелюбно протянул ему кружку с остатками кофе, но абориген жест не оценил, отскочил в сторону и побежал дальше по полосе пляжа…

Именно в этот момент Сержант услышал звук двигателя.

Спокойный, ровный звук малых оборотов и малых скоростей… В лагуну входил океанский катер, и он медленно шел прямо на него.

Отставив в сторону пустую кружку, Сергей медленно перекатился к низким кустам, а оттуда перебежал к палатке. Он немного нервничал, но быстро одел штаны, а на пояс навесил кобуру с ракетницей и взял подводное ружье. Оглянулся по сторонам и только тогда вспомнил о гранатомете.

— Дурь какая… Ихтиандр, мля, — мысленно выругавшись еще крепче, Сержант с усмешкой посмотрел на подводное ружье в руке, отложил его в сторону и притянул поближе РПГ-7. Теперь он успокоился окончательно. Этим оружием можно развалить не только такой катер, но и посудину покрепче. Однако воевать ему совсем не хотелось.

Ибо в лагуну вплывала его Мечта.

Несколько лет назад, во время своей поездки в Хорватию, Майер, помимо обязательных для одинокого мужчины комплекса развлечений на побережье Адриатического моря занимался действительно важным, как ему тогда казалось, делом. Он выбирал себе катер. Подыскивал для дальнейшей покупки и переправки его на Таймыр. Очень скоро выяснилось, что цены на подобные изделия просто несопоставимые с кошельком заполярного доктора, но мечта осталась…

Эту модель он заметил, сидя на террасе прибрежного ресторанчика в Сплите.

Вдали загадочно мерцали огни острова Брач, а вдоль набережной у причалов вальяжно раскачивались на легкой стоячей волне белоснежные катера и яхты. Этот стоял прямо напротив. Как его не заметить… «Nimbus-38 °Carisma», «Харизма», то есть… Это один из самых популярных катеров своего класса в Европе. Немного пафосная и, в тоже время, удивительно практичная вещь! Стеклопластиковый усиленный корпус конструкции «сэндвич» устойчив в любых погодных условиях на круизной скорости в 25 узлов. Вольвовские дизельные двигатели «Penta» по 230 лошадиных сил каждый, расположены под кормовым кокпитом и очень удобны в обслуживании. Мощная Мечта.

Сержанту тогда повезло, и ему удалось накоротке сойтись с владельцем этого чуда, симпатичным толстячком из Марселя. Дегустация терпких южных вин переместилась внутрь катера, и у Сергея появилась возможность внимательно познакомиться с внутренним устройством судна. Внутри располагались две отдельные вместительные каюты с многочисленными полками (на две пары путешествующих) и отдельная туалетная комната с душем. Место рулевого и сиденье для трех пассажиров дают комфорт при навигации. И не только обзор! Там целый пикник можно было устроить. Емкий холодильник. Бак для пресной воды на триста литров. В столовой-кубрике с мягкими сиденьями для шестерых человек — прекрасный обзор через боковые окна. В кормовом кокпите стоял роскошный L-образный диван, красивый лакированный столик, два дополнительных стула из тика. В общем, есть, где развернуться нескучной компании из восьми человек. Можно и десять пассажиров взять, катер на это рассчитан, но действительно комфортно разместиться вчетвером…

Плавательная платформа с двумя рундуками для хранения. Лестница из легкого, но прочного стеклопластика, ведущая на мостик — «Flying bridge», где и были расположены сиденья рулевого и места для пассажиров, желающих поглазеть… Там же — место для хранения навигационных карт и диван, конвертируемый в лежак для загара. Как без этого… В целом, узнаваемая радарная арка для инструментов и радара и определяла элегантный профиль одиннадцатиметровой «Харизмы».

И вот теперь это чудо на малом ходу направлялось прямо к нему. Сержант встал, держа трубу гранатомета за стволом пальмы, и взмахнул рукой, привлекая внимание капитана, или еще кого-то, кто был на борту…

В тот же момент катер начал поворачиваться боком, еще более притормаживая. За штурвалом стояла молодая женщина с копной рыжих волос. Одной рукой придерживая штурвал, другой она отгораживалась от яркого неба, стараясь внимательно разглядеть аборигена. Судя по почти стихшему звуку двигателя, облик полуголого Сержанта большого позитивного воздействия на морячку не оказал…

— Вот черт! Еще напугаю ее своей рожей… — хмыкнул Майер и, оставив в покое разрушительный инструмент, медленно побрел по пляжу навстречу, мирно подняв вверх обе руки. Мол, мирный я человек, почти пацифист…

Тем временем женщина взяла в руки маленький бинокль и приступила к детальному изучению сержантовых штанов. Другой одежды на нем и не было. Майер любил эти легкие полотняные штаны «Мустанг» цвета «выжженной прерии». Они шли к цвету его волос.

— Хэлло, мисс! Добро пожаловать, почти необитаемый остров к вашим услугам! — крикнул Сержант на английском, надеясь, что все слова выстроил правильно. Язык он знал хорошо, но отсутствие постоянной практики сказывалось, по-первости ему приходилось думать, составляя каждую фразу. Пройдя по берегу несколько метров, Сергей остановился, показав рукой на берег перед собой.

Глубина тут позволяла подойти катеру прямо к кромке пляжа.

Женщина опустила бинокль вниз, и Майер понял, что сейчас она принимает решение — пристать к острову, доверившись Сержанту, или вызвать по рации пограничников… Или морскую полицию. Или друзей с пулеметами. Судя по всему, такое ключевое решение давалось ей нелегко, и тогда Сержант сделал очередное объявление на английском, в надежде создать правильно впечатление:

— Кофе почти готов! — и добавил тихо уже по-русски, — Как говориться предлагаем вам горячий чай, теплую постель и наше радушие…

Незнакомка наконец-то решилась, и катер покатил к точке рандеву. Двигатель смолк, и белый корпус медленно выполз на песок. Что-то крикнула, тоже взмахнув рукой.

— Ни хрена не понял! — радостно заорал Майер.

Хозяйка катера приготовилась спрыгнуть на песок и Сержант галантно подал ей руку, предварительно тактично сдвинув левой рукой «серенгети» за спину. Ну что тут скажешь? Не правда ли, примерное поведение?

В общем, встреча цивилизаций состоялась.

…Этот русский совсем не походил на медведя, но что-то от дикого зверя в нем явно было… Светло-серые глаза, веселые и дружелюбные сейчас, как ей показалось, легко смогут обозначить мертвенный взгляд профессионального хищника, выцеливающего добычу.

Серж оказался радушным хозяином и тут же предложил ей кофе.

Виктория всю жизнь предпочитала настоящий, самолично сваренный в старой медной турке, ароматный, обжигающий напиток, но, в данной ситуации, и растворимый «Нескафе Голд» ей показался нектаром. Откуда она могла знать, что газовый баллон на камбузе окажется почти пустым?

Они сидели на берегу океана, и Виктории показалось, что этому странному доктору, почему-то оказавшемуся посреди южного моря самым невероятным образом, она сможет довериться. Опыта общения с русскими у нее не было, но друзья, не так давно посетившие Россию и кардинально разделившиеся в своих впечатлениях, дали ей массу интересной информации. Почему-то она поверила тем, кто утверждал, что за этими самобытными людьми будущее мировой культуры…

А еще этот странный русский, доктор по специальности, почему-то сразу показал ей свой паспорт красного цвета, будто заранее понимая ее страхи…

Ей было трудно даже поверить, что в наши дни есть еще на Земле края, где любой желающий может найти себе по вкусу необитаемый остров и поселиться на нем. И все же такие места есть, как выясняется! И когда ее катер, благополучно проскочив через белопенное кружево прибоя, протиснулся сквозь проход в коралловом рифе и оказался в нежно-голубой воде лагуны, чью зеркальная гладь не тревожила ни одна морщина-волна, то ее сердце сжалось от сладкого предчувствия свершающегося чуда! В двухстах метрах от катера лежала ослепительно белая полоса песчаного пляжа, отороченная зеленой стеной пальм и панданусов, а бездонное южное небо отражалось в теплой и прозрачной синеве лагуны, словно приглашая тебя войти в сказку… Может, именно поэтому одинокий силуэт молодого мужчины на берегу не вызвал страхов.

Совершенно очевидно, что русскому туристу Сержу явно нет никакого дела до того, что происходит в этих водах. Пожалуй, ему можно кое-что рассказать. И про свою жизнь последних месяцев, превратившуюся в череду увесистых оплеух, и про недавнюю встречу с самыми настоящими морскими бандитами. Слово «пираты» она стеснялась произносить даже для самой себя. Полная ерунда! Какие там пираты… Как большинству современных людей, ей всегда казалось, что канонические пираты остались в далеком прошлом, а сегодня их просто не существует. Так, береговое отребье… Однако, события трехчасовой давности упорно доказывали обратное. И все-таки она не стала раскрывать себя полностью перед человеком, которого узнала полчаса назад. Да и права не имела. Хотя, говорят, что незнакомому человеку проще доверять свои мысли и тайны. Ей вдруг представилось, что ничего экстремального в последние дни не произошло, а их встреча случилась не только что, а… — они просто давние знакомые, обсуждающие проблему воскресного отдыха.

Для начала Виктория решила выложить свои биографические данные. Обозначить социальный статус.

— Зовут меня Виктория Клэннед. Это наша родовая фамилия. Отец очень не хотел, чтобы я, выходя замуж, ее меняла… Он всегда ей гордился, говоря, что это одна из древнейших фамилий в Шотландии, а ее происхождение восходит к 13-ому веку. Родилась я в семье потомственного моряка в Оркни. Так, что, я тоже островитянка…

— Потом я переехала в Абердин. Вместе с сестрой и братом. Отец очень переживал, что у него всего один сын, и тот не пошел по его стопам, а стал адвокатом… — Виктория отчетливо произносила каждое слово, чтобы собеседник успевал переводить, отчего, ей казалось, что она читает лекцию. Лекцию для русского! Сказал бы кто раньше…

Русский же продолжал создавать своим кривым ножом неприлично толстые сэндвичи.

— Я же, в некоторой степени, удовлетворила пожелания отца относительно того, чтобы продолжить династию. Закончив обучения на факультете компьютерных технологий морского университета в Абердине, поселилась в Уишо, что под Глазго, а работаю в Эдинбурге, занимаюсь программным обеспечением в нашем порту. Офисная работа, в основном… Но, бывают и командировки.

Майер качнул выгоревшей шевелюрой, мол, понял.

— Вашей семье, пожалуй, нелегко проводить месяцы в ожидании… — заметил он.

В ответ Виктория только сделала отметающий жест кистью.

— Я разведена, и детей нет.

При этих словах Серж, как она его называла в привычном произношении, выказал уже явно новый интерес к собеседнице и предложил ей ложку коньяку в кофе. Согласно кивнув, она продолжила, пока он неторопливо отвинчивал крышечку серебристой фляжки.

— Здесь я оказалась по воле моего работодателя, будь он неладен! Нет, я конечно, рада нашему знакомству, мистер Майер, да и места здесь… рекламные…

— Но я бы предпочла оказаться тут по собственной воле, а не по приказу. У начальника порта был в друзьях наш местный бизнесмен Рональд Уатт. Какие отношения их связывали, я не знаю, но босс старался во всем угодить Рону. И вот, две недели назад, мистер Уатт появился у нас в порту, чтобы встречать заказную яхту, которую должны были пригнать из Швеции. — Виктория грациозно махнула солнцезащитными очками в сторону стоящей на берегу красавицы. С дюжину чаек висели над кормой катера, и по взмаху ее руки они взмыли вверх, словно торопя ее своим криком продолжать повествование.

— Однажды днем шеф вызвал меня к себе и предложил помочь многоуважаемому им господину Уатту с оборудованием его яхты новейшим программным обеспечением. Новые версии систем «стоп-мастер» и «автопилот». Подобную работу мне уже приходилось делать на пришвартованных в порту судах. Здесь же имелся в виду небольшой круиз, то есть командировка, в ходе которой я и должна была проверить работу бортовых компьютеров. Я, недолго думая, согласилась, хотя и выбора-то и не было…

— Vibor vsegda yest… — русский выдал совершенно не понятную для Виктории фразу, но она поняла, что он ей в чем-то возразил.

Не отвлекаясь на уточнение, она продолжила рассказ:

— Боюсь, что за время этого «тест-драйва» миллионер выстроил и иные планы на мой труд. Во всяком случае, когда ему понадобился специалист по обустройству собственного терминала на одном из островов Спратли, недалеко от острова Сэнди-Кей, он вспомнил обо мне. Шеф предложил мне отдельный контракт, и я поехала. Знаете, тропики, экзотика, после туманного восточного побережья королевства… Вот эта чертова командировка и привела меня, в конечном счете, на ваш чудесный остров… — она сама почувствовала в своих словах ноты отчаяния, которая тщательно старалась скрывать за бравадой.

— Я прилетела в Куала-Лумпур, а потом добралась и до Кота-Кинабалу. Тут меня ждал катер, вот этот самый. Предполагалось дойти на нем до архипелага, у Рональда Уатта там была назначена встреча с подрядчиками, отладить «софт» обеспечивающих систем терминала и вернуться обратно. Меня несколько смутило то обстоятельство, что мистера Уатта в аэропорту Кота-Кинабалу не было! Мы созвонились и он, сославшись на непредвиденные обстоятельства, попросил меня совершить рейс без него. Так сказать, рандеву на островах… Еще больше мне не понравилось то, что экипаж будет состоять из одного человека, собственно, капитана судна, малазийца Салеха. Он не походил на капитана. Так, малограмотный помощник на катере для спортивной рыбалки. Такие получают тут два бакса в день плюс чаевые и радуются работе на свежем воздухе. В основном занимаются обучением профессиональной рыбной ловле. Но я человек, склонный к авантюрам, да и стоимость контракта была такова, что… В общем, я согласилась.

Прервав на секунду повествование, она глотнула кофе.

— А потом случилось вот что…

Прозрачное ярко-синее небо, светлое золото пляжа и густой аквамарин воды, свежий, чуть знобящий ветерок, пахнущий морской сыростью и прелыми листьями пальм, горьковатый дым костра, серебристый блеск бликов лагуны. И красивая женщина напротив. Красота какая!

Сержант не очень-то поверил всему тому, что услышал от Виктории. Ее речь была медленной и негромкой, однако, ему было ясно, что она заранее хорошо обдумана. Скорее всего, похоть миллионера тут не при чем. Виктория просто получила выгодный контракт, грамотно обойдя не менее талантливых работников, а также из-за своей молодости и смелости. Обманывает? Не факт. Деньги не любят огласки. Что же, это ее дело и ее тайны. Нет, безусловно, многое тут было правдой. Но и «косметики» хватало… Сейчас Сержант предпочитал не задумываться об этом, стараясь вникнуть в суть рассказа.

А суть была такова. Через несколько часов после старта на них банально напали!

И уже в тот момент, когда она обрисовывала сам эпизод нападения, Сержант понял, что, в очередной раз, влип… Еще одно опасное приключение в его жизни! Вокруг происходило что-то. Что, понять было еще невозможно, но, то, что последствия всех этих встреч и рассказов проявятся во всей своей жуткой яви, он уже почувствовал…

Сержант не думал о страхе, он давно притерпелся к нему. За последние пять лет он пережил три блуждания в горах, авиакатастрофу, нападение медведя, укусы диких собак, схватку с бандитам, серию приключений в поисках пропавшего на плато Путорана самолета, что повлекло, среди прочего, вынужденное совершенствование навыков владения различными видами оружия. Короче говоря, Сергей Майер привык к неожиданностям, к тем причудливым фокусам, которые мог продемонстрировать ему окружающий мир. Когда это случилось, и почему? Пробираясь ощупью по лабиринтам своей памяти, многим из нас можно докопаться до того ключевого момента, когда понимание всей ценности умения выживать стало императивом, а осознание неразрывности самого слова «приключение» со словом «опасность» — такая же данность, как и тяга к этим приключениям!

«Para bellum», для тех, кто помнит…

По ее словам, погоню она заметила не сразу.

Вблизи от побережья акваторию безлюдной никак не назовешь…

А вот когда они вырвались на оперативный простор и взяли курс на архипелаг Спратли, позади показалось небольшое пятнышко, постепенно увеличивающееся в размерах. В кильватер за их катером шел другой. На расстоянии в четверть мили он начал периодически включать сирену. Это была щеголеватая, по местным вкусам, не очень скоростная посудина для спортивной рыбалки с открытым мостиком и выносными площадками для лова. В его передней части размешалась небольшая рубка, а по обоим бортам на тяжелой открытой корме имелись фишбалки. «Харизма», по своим характеристикам — достаточно скоростная модель, и легко могла бы оторваться от преследователей, но малазиец заявил, что двигатели могут работать только на 30 процентах мощности из-за некого ограничителя. Бред, конечно…

Приблизившись, катер преследователей сбавил скорость, и человек на мостике издалека знаком показал Салеху, что хочет поговорить. Когда суда сошлись бортами, мордатый капитан догонявшего катера вновь просигналил сиреной, высунулся из двери рубки и помахал рукой. В руке было помповое ружье. Салех выключил передачу и положил «Харизму» в дрейф. «Кто это?» — спросила она. «Это Лу Киабе…» сообщил Салех, добавив, что этот тип предоставляет свой катер под фрахт, и, по слухам, занимается контрабандой. И тут же посоветовал ей не делать глупостей и положиться на милость грабителей. После чего, неожиданно для нее он прыгнул за борт и поплыл, как потом она поняла, к своим сообщникам! Когда рыбачий катер остановился, его высокий корпус закачался, а в стороны стремительно пошли волны. Ви ухватилась покрепче, пока «Харизму», работающую на холостых, качало с борта на борт. Но от пульта управления катером уходить не спешила.

— Я долго за вами гнался, мисс! — крикнул этот человек совершенно разбойного вида с мостика. — Сегодня ночью я плохо спал, и мне приснился мертвый дельфин, бог мой… Он застрял в сетях… А это к добыче, мисс! К добыче! Я подумал, что вы не захотите проверить правильность моего сна…

— И тогда я достала свой револьвер… — как ни в чем не бывало, сообщила Виктория.

— У вас был револьвер?! — немало изумился Сержант.

— Да. Я без всяких трудов купила его на берегу. Видите ли, Серж, я наслышана об этих местах… И, будь я проклята, если я поступила неправильно! — резко заявила гостья и повернулась к нему профилем, что бы Майер лишний раз мог полюбоваться на кельтскую породу.

Сергей же подивился твердости ее тона. И еще кое-чему… Молодая, уверенная в себе, изящная, и… Что-то в ее фигуре и движениях наводило на эпитет «гибкая». Высокая и крепко сложенная, Ви (как она сама посоветовала себя называть) походила на модель из каталога одежды для путешественников. На ней были матерчатые мокасины, песочного цвета бриджи по колено, рубашка защитного цвета с короткими рукавами; с шеи на цепочке свисали солнцезащитные очки, а на руке поблескивали часы для подводного плавания. Ноги у мисс Клэннед оказались мускулистые и загорелые. Хорошие ноги… Она была без головного убора — рыжие волосы защищали от солнца получше любой панамы. Она выглядела молодо, хотя Сержант не мог сказать точно, была она его ровесницей или моложе. В мозгу Майера неожиданно прозвучал сигнал тревоги неожиданного рода. «Твою мать, — подумал он, пристально разглядывая женщину, — не хватало мне романа с иностранкой…»

Для некоторых мужчин решающее значение имеет критерий стройности — женская грудь, бедра… Сергей Майер всю свою жизнь оставался жертвой женских лиц, мало обращая внимания на рефлексивность, легкомыслие, глупость или избыточное самомнение, таящееся порой за этой красотой. По-хорошему, стоило определиться сразу же, ведь с этой женщиной ему предстоит провести, возможно, не мало времени рядом. И меньше всего он хотел осложнений, связанных с влюбленностью. Когда она очередной раз повернулась боком, Сержант не выдержал и сокрушенно вздохнул. У нее было тонкое, с правильными чертами, чертовски привлекательное лицо из тех, что сразу заставляют сердце мужчины биться чаще. А тут еще такой азарт…

— Ну, ну… Прошу, продолжайте! И вы начали стрелять? — поинтересовался он, хотя уже знал ответ.

— Да. И я выстрелила шесть раз. Те два человека, которые были наверху, тут же спрятались в рубке. Они тоже выстрелили, но в воздух, наверное, боялись повредить катер. Я даже успела достаточно быстро перезарядить барабан. Одна моя подружка называет меня скрытой милитаристкой.

— Типичный пример заказного угона… — знающе сообщил ей Сержант, — а револьвер, это хорошо! Выходит, мы оба при оружии, — и вставил, — ну, может быть, ваша подруга кое в чем и права, и…

— У вас тоже есть пистолет? — перебила Виктория.

— Нет, мисс Клэннед… — сказал Майер и добавил по-русски, как тут удержаться, если английских слов не хватает. — Мы, русские, покруче будем. У нас гранатомет. Базука!

Последнее слово она прекрасно поняла в силу его интернациональности.

— О! Вы прекрасно подготовились к путешествию в Юго-Восточную Азию! А я, как видно, недостаточно. В общем, после того, как патроны кончились, я сразу включила передачу и дала полный газ. Никаких ограничителей, естественно, не было, и двигатель сразу показал все, на что был способен. Догнать меня они уже не могли. Так я шла полным ходом какое-то время, но потом обороты снова упали… Этот остров оказался не первым, встреченным мной. Но на еле выдающуюся из воды банку или риф без всякой растительности я высадиться не могла, как вы понимаете. Мне был нужен нормальный остров, настоящий, где могут быть люди и связь.

— Вы хотите сказать, что на борту катера нет радиостанции? — в этот момент Сержант испытал ощущения падения в ледяную воду…

— Есть какая-то. Но она не работает, да и не для дальней связи, как мне объяснили. В ней не было необходимости. Ведь эта «Харизма» всю свою короткую жизнь провела в зоне действия спутниковых телефонов. Никто не предполагал уйти мористей. И это тоже я узнала уже на борту…

— Это несколько меняет дело. Ладно. — он подумал несколько секунд, достаточных для того, что бы опустошить колпачок с коньяком и спросил, — Как я понимаю, вы намерены выполнять контракт и добраться до терминала заказчика? Этого самого Уатта?

— Проклятье! А что мне остается делать? — вопросом на вопрос ответила женщина, — Неустойка совершенно немилосердна размером… Никаких аргументов, кроме эмоций, у меня нет, а объясняться с береговой полицией без вмешательства заказчика мне не хочется. Как и встречаться на берегу с этим гангстером Лу Киабе. Не думаю, что он с радостью вспоминает пробоины от моих пуль.

— А то… вспоминает, конечно. Ладно, мэм. Давайте посмотрим ваш катер, а по итогам осмотра будем принимать окончательное решение, стоит нам выбираться отсюда самостоятельно, или…

— Прошу на борт! — поднялась Виктория, отставляя пустую чашечку на столик. — Правда, я не сбросила трап.

— Ничего, мы морем, — широко улыбнулся Майер не без пошлых нарциссических мыслей, — жарко, заодно остудим тело.

У него уже вошло в привычку вторую часть фразу произносить на русском языке. Сняв с пояса ракетницу, он быстро подошел к воде, и сразу нырнул подальше. Выскочив из воды почти у самого носа катера, Сержант ухватился за свисающий конец, который заметил еще с берега. Подтянувшись, он дотянулся до леерной стойки, перевалился на палубу, и лег, обсыхая, на теплой палубе. Ви еще только шла по берегу.

Виктории Серж понравился — высокого роста, хорошо сложен, если не считать недостатком излишнюю жилистость, волосы русые, как у героев поэмы «Беовульф», тонкие губы. Его можно было назвать красивым.

Мельком оглядев шикарное убранство помещений, Сержант полез в моторный отсек.

— Что же, попробуем выяснить, где кроется неисправность.

— Я знаю совершенно точно, что неполадка в системе подачи воздуха.

— Даже так? — изумился Сергей, — Вы ведь специалист по компьютерам будете?

— Именно так. А потому я легко прочитала сообщение «стоп-мастера» об этой причине. Специальный монитор выводит сообщение вот здесь, — показала она тонким пальчиком.

Неполадка была детская — произошло засорение воздушного фильтра, после чего иноземная техника вполне штатно перевела двигатель в щадящий режим нагрузки. Слава богу, бортовой «ЗиП» был укомплектован полностью. После этого они решили обкатать катер. Сержант встал за штурвал и, с помощью своего инструктора быстро разобрался с управлением. Он прогнал катер вдоль лагуны, потом сбросил газ и положил «Харизму» в крутой разворот в шлейфе брызг и блеске маленькой радуги. Все в полном порядке — можно было собираться в путь. Идти, судя по карте, предстояло долго, а, если позволит погода, то без захода на другие острова. Но горизонт был спокоен, небо чистым, и, по крайней мере, в ближайшее время ничто не должно помешать им выйти в море. В романтическое море со сказочными островами, из-за которого он почти забыл родные озера Таймыра.

Но кое о чем он не мог забыть.

Все катера, тем более, такие, как «Харизма», совсем не похожи на парусники. Они не идут по ветру, разрезая волны, а подпрыгивают, сваливаются в килевую и бортовую качку, и весь день ты либо мокнешь наверху, либо обо что-то стукаешься. Вдобавок тебя еще и выворачивает наизнанку. А значит, даже при небольшом волнении путешествие предстоит не легкое, и к нему стоит тщательно подготовиться. Запастись водой, загрузиться, проверить и укомплектовать продуктами крошечный камбуз, подключить свои газовые баллоны взамен пустых. Как она вышла в море? Авантюра чистой воды… Или что?

Работы заняли весь остаток вечера и спать они легли очень поздно. Она устроилась в левой каюте катера, а он — в правой. А перед тем, как заснуть по-настоящему, Майер успел спросить себя, возможно ли ему будет продолжать свой отпуск хоть в каком-то приближении к былому плану, зная, что очередное приключение рядом? Иди добраться до Малайзии и осесть там на оставшееся от отпуска время в какой-нибудь маленькой вилле колониального периода…

И он быстро нашел правильный ответ.

Утром по палубе громко зашелестел проливной тропический дождь, который они пересидели под козырьком кокпита. Немного стесняясь своего непрезентабельного вида, — выстиранная одежда вымокла напрочь, Майер сидел, укутанный в белый махровый халат не по размеру, выданный Ви, и неторопливо пил кофе. Сегодня мисс была одета еще проще, а лицо опять без всякого макияжа (или он не замечает многолетнего мастерства?), отчего и говорить с ней выходило легко, и никакой неловкости от такой тесной близости он не испытывал. Потом он сходил на берег и, по многолетней привычке, еще раз осмотрел место своего лагеря. После этого Сержант немного повозился, выискивая удобное место для трофейного РПГ-7. После чего сообщил напарнице о готовности к старту.

— Так обстоятельно… И оружие наготове! Мне даже страшно, — нервно улыбнулась Ви. — Может быть, лучше спрятать это милитаристическое устройство подальше от глаз? Ведь большой разницы нет?

— Разница определяется тем, захочешь ты, или нет, чтобы подобное случилось еще раз, — сказал он назидательно. — А вот мне что-то не хочется повторять ни свой, не твой недавний опыт. Так что, вперед и во всеоружии, кельтская женщина со «Смит-Вессоном»!

— Ну что же, тогда и глядите вперед, русский Робинзон… С гранатометом! — подхватила его тональность Ви и отжала сектор газа, выводя «Харизму» из лагуны.

Но Сержант в это время смотрел на свой остров.

Да, это вам не Седой Таймыр… «Интересно, а как там на Таймыре ребятки поживают? Скука, небось, смертная…» — мелькнула у него совершенно ненужная мысль, отвлекающая от лирических перспектив.

И черт с ней, с мыслью. Он опять подумает об этом, но уже завтра, как и советовала читателю незабвенная Скарлетт О’Хара.