Сирый Сергей Николаевич, инженер-капитан 1 ранга, командир БЧ-5 АПЛ «Воронеж», Северодвинск, 16 ноября 1943
Ну вот и выпустили атомного джинна из бутылки. Слабенький он пока, и едва заметен невооруженным глазом — ну да это ничего, быстро подрастет!
С Курчатовым сработались великолепно. В смысле, он тут главный, на «арсенале два», у меня лишь иногда советы спрашивает, чтобы перед местными товарищами не светить — из всей атомной команды он один знает, кто мы и откуда. И кстати, пообщавшись с ним, понял я, отчего его за глаза Генералом называют — не только ученый, но и организатор, умеет четко приоритеты расставить, задачи по исполнителям распределить, и жестко требовать отдачи. Сразу и с восторгом ухватился за «сетевые графики», ну не применяли еще в этом времени этот метод, очень удобный и для планирования и контроля — и «узкие места» хорошо видны, и заметно, кто отстает. Причем график может быть многоуровневым — стрелка с числом, сделать это за такой-то срок, у исполнителя развернута в свой график, по смежникам, комплектующим и частным задачам. А так как Лаврентий Палыч в курсе, и идею отлично понял, то не удивлюсь, если этот метод сейчас активно внедряется во всех наркоматах, как сейчас министерства называются. Ведь чрезвычайщина, она по большому счету, как тришкин кафтан — позвонил, накрутил кому-то хвост, «все бросай, занимайся этим», главное вытянул, все остальное в провале, и что после с ним делать? А тут — четкий порядок работы повседневной, без гонки, но и без простоев.
Хотя Курчатову все равно не позавидуешь: два направления тянет. Физические процессы — ну это понятно, его. Собственно машины, технология конструкционных материалов — это Доллежаль. И третье, биология-медицина, тоже пока на Курчатове висит (и наш док, «Князь» ему в помощь), обещали прислать кого-то из медицинских светил, но нет пока. Ну и конечно, «самый эффективный менеджер» товарищ Берия — главный над всем. Но у него задача «макро»: сверху обеспечивать, наше взаимодействие с другими наркоматами, чтобы без бюрократии и проволочек — но и с учетом того, что лишних ресурсов у СССР нет, что нам идет, от фронта отрываем! Ради будущего фронта — холодной войны. Или, не дай бог, Третьей Мировой.
Демократы взвоют, лет через пятьдесят? Так надеюсь, не будет тут никакой «перестройки». А я не Сахаров, чтобы рефлексировать, ах как плохо — что делает СССР сильнее, то хорошо, и точка! Вот кем бы я был там, в 2012, еще отслужил бы лет десять, ну пятнадцать по максимуму — и дальше кто? Кап-два на пенсии, отставной козы барабанщик, кому на гражданке моя специальность нужна — сторожем на автостоянке работать, или вахтером в режимной учреждении сидеть (реально знаю такие случаи — здесь же, Лаврентий Палыч, услышав от меня такое, похоже, едва сдержался, чтобы пальцем у виска не покрутить — вы там, потомки, совсем одурели?). Получил бы я там погоны кап-один, может быть, лет через пять (а может и нет) — тут же реально адмиральство светит, когда атомный флот по-настоящему развернется. Кто сам не служил, тот не поймет: контр-адмирал в сравнении с кап-раз, это не просто следующее звание, это уже уровень новый! А там, чем судьба не шутит, как в наше истории Риковер был у штатовцев бессменным «командиром БЧ-5» всего их атомного флота, сорок лет, по именному президентскому указу — так может и я здесь так же? И до полного адмирала дослужусь?
Чем конкретно я тут занят, пока на Севмаше стоим — этого я вам не скажу, поскольку подписку давал. Намекну лишь, что книжка по проектированию реакторов, которую мы местным товарищам передали (случайно ведь у меня оказалась!), и мой специфический опыт (все ж на атомаринах пятнадцать лет, как Дзержинку в Питере окончил, так и тянул, ну не хотелось совсем на гражданку, бизнес, это точно не мое), оказались очень даже востребованы. Позволяет иные «подводные камни» обойти, и тупиков избежать, и указать, где и что искать — что очень ускоряет процесс. Даже пару раз лекции читал по спецпредмету — тут филиал Ленинградской Корабелки открылся, причем на машфаке есть особая группа по «атомной» специальности, атомного флота кроме нас нет еще, а кадры уже готовят! И представляю, какая головная боль у НКВД, чтобы сам факт нашей атомной программы скрыть не только от немцев, но и от союзников, ведь столько уже посвященных? Правда, студенты здесь тоже особые — не гражданские ребята восемнадцати лет, а сплошь с боевыми медалями — слышал, что с Ленфронта отзывали, кто из той же Корабелки и с судостроительных заводов воевать ушел. Так что — сознательные, и болтать не будут.
Ну а прочее особого упоминания не заслуживает. Провалились бы мы в век девятнадцатый (тьфу, тьфу!), была бы местная экзотика. А так, бытовые условия — вы что питерских коммуналок не видели? Хотя у нас квартиры отдельные — жилье нам дали в трехэтажном доме, фактически на территории завода, вернее особой его части, что именуется «бригадой строящихся кораблей». Дом, какие я в Питере в двухтысячные видел, в Волковой деревне между улицами Салова и Мгинской (друг у меня там жил, на дембеле) — только печное отопление и плита первоначально напрягали, этого я уже не застал, вот юмор, «атомным котлом» командую, а как обычную плиту разжечь, не умею, тут тоже, оказывается, тонкости нужны, сначала растопка (газеты или береста) затем тонкие щепочки, и уже после поленья — вот ей-богу, чем обед разогреть, проще пробежаться до столовой, или до «Белых ночей»! А снабжают нас очень даже неплохо, правда, американская тушенка в пайке надоела уже вконец! И еще рыбы много, причем не какой-то там, сегодня палтус был — слышал, что наши рыбаки вконец уже осмелели, ловят и в Баренцевом, и в Норвежском море, будто войны и нет совсем — «поскольку снабжение воюющего СССР провизией есть важнейшая государственная задача», как в «Правде Севера» прочел. Приятно сознавать, что в этом и нашего труда доля есть — берег до Нарвика наш, немцы на север не суются, и выходит, что весь наш СФ занят сейчас тем, что охраняет идущие к нам конвои, и тех же рыбаков. До того дошло, что флот возвращает в Рыбтрест мобилизованные траулеры — но пушки и военные команды с них не снимает, мало ли что.
Так и живем, служим. Что еще делать? По мне, так самое приятное, это вечернее чаепитие между своими, и философские беседы. Ну еще научные, с Курчатовым, или кем-то из академиков — но это специфика, интересна лишь для владеющих предметом. Жалко, что «библиотеку» Сан Саныча увезли в Москву (наверное, сам Сталин ее сейчас читает), компы под замком, в кабинетах с охраной, а Интернет появится лет через пятьдесят, уж точно, не доживу!
— Петен наверное, сейчас адольфов порог обивает, просит дозволения восстановить «линию Мажино». Гитлер вопит, «против кого?» — а Петен, вот юмор, и сам не знает, то ли против нас, то ли вовремя соскочить хочет.
— А ведь когда мы к Берлину подойдем, на западе фронта не будет. Вот интересно, бесноватый также предпочтет в бункере самоубиться — или рванет в бега, к «другу Петену», «другу дуче», «другу Франко», или сразу к «другу микадо», чтобы не достали?
— Нужен он им, как же! Сами повяжут и выдадут нам, в обмен на прощение. Или чтобы хоть не сильно били, за весь их Еврорейх.
— Так он же не один прибежит, а со своими эсэс! Те, кто Варшаву разрушал — им точно, в плену не светит.
— А сколько их там — пару дивизий, ну, корпус. И век сейчас не средневековье, чтобы армию содержать, промышленность нужна. Когда мы до Рейна дойдем, думаете, французы будут гореть желанием помирать за Рейх? Тут дело не только, что на рабстве далеко не уедешь — как они на французских заводах будут «тигры» и «фокке-вульфы» выпускать?
— Лицензию бесплатно, какие проблемы?
— В нашей истории, французы после сорок пятого вооружили трофейными «пантерами» пару своих танковых полков. Так через год учений мирного времени, списали — запчастей нет, а налаживать производство посчитали дорого. Дешевле оказалось «шерманы» из амерских излишков купить, с гарантийным обслуживанием. И это, повторяю, в мирное время. О том, что у немцев сейчас будет то же самое, что у нас в девяностые, «разрыв хозяйственных связей с отпадением территории», вообще промолчу. И всего несколько месяцев времени. Как они успеют?
— Наши же в сорок первом могли заводы тысячами вывозить?
— Ну, чисто теоретически… Хотя все равно сюр — это ж всю Германию надо с места снять и во Францию вывезти. Где-то разместить несколько десятков миллионов эвакуируемых, и заводы, наладить для них снабжение. И при этом еще воевать — причем союзники, думаю тоже будут не в восторге, а значит бомбить начнут, куда там Дрездену! Так что Адольфу проще уже сейчас веревку мылить.
— Нет, мужики, думаю что Сталин уже распорядился. Этого гада брать непременно живым, чтобы после показательно повесить. А рядом будут болтаться все его прочие «г», и еще дуче с Петеном. В назидание тем, кто впредь подумает на СССР напасть.
— Так их генерал Паттон уже в сорок пятом брался за полгода до Сталинграда дойти.
— Паттон? Что-то не помню в истории такого полководца.
— Ну как же, Сан Саныч? Лучший их танковый генерал, которого будто бы немцы больше всех прочих боялись. В его честь у них даже танки были названы, от М46 до М48, «паттон» один, два, три.
— Генерала Паттона знаю, полководца такого не помню. Это кого и когда он разбил, какие победы одержал? Единственное серьезное дело было, в котором он участвовал, это под Фалезом — так и там он не сам командовал, а передаточным звеном работал. И мудрено там было амерам не выиграть, имея превосходство в силах в разы!
— Ну так называют же его…
— Так они в девяностые и Шварцкопфа своего, который в Ираке, «Буря в пустыне», называли «лучшим полководцем всех времен и народов», вот ей-богу, сам по телеящику слышал.
— Ну так это реклама, как у них везде. Не «раскрутишь», не продашь.
Сидим, чаи гоняем. Все здесь, кроме командира, обычно он тоже присутствует, но сейчас у него с Анечкой личные дела, ну, совет им да любовь! Дел «производственных» обсуждать совершенно не хочется, на то казенное время предусмотрено — ну а личных пока ни у кого нет, чтобы настолько серьезно. Хотя у старпома, Петровича, что-то намечается с одной из Аниных помощниц — но о том пока молчу. У других тоже на берегу женщины знакомые есть, но пока… А у меня — вот, даже не знаю! Есть тут у Курчатова студенточка одна, тоже из ленинградских — как-то незаметно мы с ней разговорились, оказывается, буквально по одним улицам ходили, у меня сестра в Питере на улице Декабристов живет… жила, там, в 2012 году, а эта на Маклина, рядом. После на другие темы разговор перетек, умная оказалась (чтобы женщина, и в это время, про формулу Эйнштейна знала? — так у Перельмана было о том написано, в «занимательной физике», разве вы не читали, Сергей Николаевич?). И внешность — как раз тот типаж, который мне нравится, ну как подбирали специально! Так что стали мы встречаться, в нерабочее время, провожал я ее, и в «Белых ночах» поужинать, ну а танцы в ДК по воскресеньям, это само собой!
И вот, вчера, идем, снежок уже под ногами хрустит, выпал наконец, а то сплошная мокрая гадость с неба сыпалась. Настенька такая веселая, раскрасневшаяся — и элегантная вся, тут женщины даже молодые нередко как старухи ходят, в ватниках и платках, а она как барышня старорежимная, в шубке, шапочке, и с муфтой — я подумал, вот вкусы и мода распространяются, как Аня и ее стервочки наряжаться стали, так многие за ними — но Настя же вроде как студентка, из ленинградских эвакуированных, а не из «сержантш-секретарш» флота. Улица Ломоносова, по нынешним меркам окраина, темно уже, фонари редко-редко, и никого вокруг — смена на Севмаше еще не наступила. И вдруг навстречу вываливаются трое, перегораживают улицу с явно недобрыми намерениями. Ну что делать, разного народа сюда нагнали, не одни комсомольцы-добровольцы и «враги народа», но и самые обычные уголовники в большом количестве. Мне быть ограбленным и избитым совершенно не хочется, тем более в присутствии Насти — я хватаюсь за кобуру «стечкина», который мне особым приказом предписывается всегда носить за пределами базы, «во избежание вашего убийства или похищения агентами Абвера или союзников». И у тех в руках что-то блеснуло — тоже оружие достали.
И тут выстрел, совсем рядом. Е-мое, у Насти в муфте пистолетик был, совсем крохотный — но один из гопников с воем валится наземь, остальные замирают, бросают ножи. Сзади слышен топот, и через минуту подбегают двое парней, одеты в здешнее штатское (то есть в военной форме без погон), в темпе укладывают оставшихся разбойников мордами вниз, обыскивают — ну да, у двоих были ножи, а у подраненного «ТТ». Затем один обращается к Насте, «товарищ младший лейтенант госбезопасности», и просит разрешения сбегать на какой-то «маяк» тут рядом, и вызвать по телефону патруль, этих забрать. А кто-то из лежащих грабителей шипит соседу — я ж говорил, «стервочка», ты не поверил, теперь всем Норлаг.
Ну Лазарева, ну стерва! Оказывается, она тут целую команду успела набрать — как Настя, действительно студентка-ленинградка, и повоевать успела, но — «Родина желает поручить вам важное задание», беседу наш «жандарм» комиссар ГБ Кириллов проводил, уже здесь, но Анечка тоже там была и уже после объясняла конкретно. Это что ж выходит, у нее по каждому из нас записано, кому какие нравятся — брюнетки, блондинки, худенькие, полные, высокие, маленькие, и что там еще? А то вспоминаю сейчас, что кроме Насти со мной и другие внешне похожие как бы по делу пересекались, а после вдруг куда-то пропали!
— Так, Сергей Николаевич, не было приказа! Товарищ Лазарева так и сказала, присмотрись, если он тебе не понравится, неволить не будем, другую найдем. Я ж не какая-то… Сергей Николаевич, мне нравилось с вами, честно!
Тьфу! Вот можно мне здесь познакомиться, чтобы девушка была красивая, умная, добрая, любящая — и не из ГБ? А то рехнуться можно, что скажешь слово не подумав, и загремишь в солнечный Магадан? Это сейчас мы такие незаменимые — а лет через десять, да и мало ли кто после Сталина и Берии придет? И Кириллов тоже не вечен — мало ли кого и с какой паранойей на этот пост завтра назначат? А главное, ну какая же это любовь по приказу, ко всем чертям?
А она лишь плачет. И говорит, что если я захочу, она уйдет, и я больше никогда ее не увижу, ну если только ту, кто следующей будет, тоже прогоню. Тогда Лазарева может быть, разрешит ей снова попробовать. А вы, Сергей Николаевич, такой интересный, умный — и дальше лепет, что она готова мне обед готовить, и стирать, и убирать. А я, как старый циник, думаю, она что, в самом деле влюбилась, это в меня-то, и староват уже, за сороковник, и ростом не вышел, и лицом не Киркоров — или ей за провал от Лазаревой такое обещано, что проще на колени встать и на все соглашаться?
Да, теперь окончательно ясно, отчего наш командир, Петрович и «жандарм» меж собой Анечкину команду «в/ч дом-два» называют. Ксюша-телеведущая, узнав, от зависти удавится — здесь ведь играют всерьез! И что мне с этим делать?
А, к чертям! С Курчатовым вроде закончили, через пару-тройку дней уходим в Полярный. И ночевать мне безвылазно на борту до отхода — ну кому я поручу все проверить, самому спокойнее! Так Насте и скажу — пусть ждет, пока вернусь, если ей охота. И у меня время будет, подумать.
Война ведь идет. И стрелку истории мы так перевели — что дальше с нами будет, одному богу известно.
