Я и не думал, что Лиза сумеет на ту небольшую сумму денег, которую я выделил ей, купить такой респектабельный дом, да еще и в таком замечательном районе Лозанны. Кругом располагались красивые одно- и двухэтажные домики, разделенные между собой низкорослым кустарником. Такси остановилось по адресу «улица генерала Гюсана 47», и я, расплатившись с водителем, с легким чемоданчиком вышел на тротуар и осмотрелся кругом. Через деревья, росшие на противоположной стороне улицы, проглядывалась поверхность Женевского озера, а за моей спиной располагался двухэтажный дом, аккуратно облицованный серым камнем. С виду этот дом ничем не отличался от крестьянских домов в деревушках, расположенных в Альпах и на низменностях Швейцарии. Но в нем явно ощущалось чувство собственного достоинства: своими зеркальными окнами он строго посматривал на соседние дома.

Перед домом зеленела лужайка с идеально подстриженной травой, а к двери дома вела красная дорожка из кирпичной крошки. Улица была тихой, здесь не было видно людей, даже не слышно движения транспорта, несколько «феррари», «майбахи» стояли припаркованными перед домами своих владельцев. В этой Швейцарии дышалось легко и свободно, не было ничего, что напоминало бы о продолжающейся в Европе мировой войне. Лиза появилась на крыльце дома и остановилась в ожидании, когда же я наберусь смелости и приближусь к ней. Но я продолжал топтаться на одном месте, стараясь привыкнуть к тому, что впервые за много времени мне не надо больше спешить, что я не услышу сигналов боевой тревоги и не буду взлетать навстречу самолетам противника. Все это так глубоко врезалось в мою душу, что сейчас с трудом мне верилось в то, что этого больше не случится, я больше не буду рисковать своей жизнью во имя неизвестно чего. Я хорошо понимал, что со стороны это, возможно, и выглядело очень глупо и, наверное, по-детски наивно, когда здоровый как бык мужчина топчется на одном месте и боится зайти в дом, на пороге которого его ждет красивая женщина. Но в этот момент я ничего не мог поделать с собой. В конце концов Лиза не выдержала моего топтания на месте, павой прошлась по дорожке, бросилась на шею и принялась целовать, затем, взяв меня за руку, как мальчишку, повела за собой в дом.

Внутри дома все блестело и сверкало порядком и чистотой, большая гостиная зала на первом этаже имела полированный мозаичный пол, полы спален на втором этаже были покрыты коврами с высоким ворсом, кухня и столовая на первом этаже имели ламинированные полы. А порядок в доме был чисто немецким, каждый предмет мебели располагался на том месте, где он и должен был находиться. Мебель подбиралась с маниакальной тщательностью, и каждый ее предмет имел должное местонахождение. Когда я переступил порог этого дома, то сразу подумал о том, что зря согласился на предложение Лизы и приехал сюда. В телефонных разговорах, настаивая на моем посещении этого дома, Лиза неоднократно упоминала свое желание вернуть деньги, которые я ей одолжил. Часть денег, оставшуюся после покупки дома, она вложила в акции некоторых авиастроительных компаний, а на то, что осталось, приобрела чулочную фабрику. Это я ей посоветовал купить фабрику, помня о том, какой бум начался после этой войны с модой у женщин.

Уже лежа в ванной с горячей водой, отмокая после долгой дороги по Швейцарии, я дремал, прикрыв глаза, чувствуя, как разливается по телу невиданное наслаждение, думая о последних днях и часах в рейхе. Подполковник Динго прилетел за мной уже через час после звонка, я попрощался с семьей, торжественно пожав руку деду, главе семейства. В полку меня ожидала приятная неожиданность. Полковые медики вспомнили о моем существовании и решили, по совету и под руководством оберштурмбанфюрера Монке, подвергнуть меня тщательному медосмотру. Чего они только ни делали со мной — крутили, вертели, заглядывали в рот и в… задавали глупейшие вопросы о самочувствии. Медики удовлетворились осмотром и отстали, а Монке так и не удовлетворился положением дел и потребовал от полковника Цигевартена отправить меня и Динго на лечение не в Швейцарию, разумеется, а в столицу рейха, в штаб-квартиру его организации. На удивленное восклицание Арнольда о том, что он никогда не слышал о методах лечения, которые практикует служба безопасности рейха, Монке вынужден был проворчать, что эта методика применяется, когда лечить людей обычной медициной уже поздно.

Одним словом, на следующий день рано утром связной самолетик «Шторх», который пилотировал подполковник Динго, взлетел и взял курс на Швейцарию, границу которой пересек на второй час полета. Мы приземлились в международном аэропорту Женевы, наш самолетик закатили на площадку, где стояли малотоннажные самолеты, а нам сказали: «Вы свободны, господа, и можете звонить за один-два дня до вылета». Мы тогда были в своей изумительной военной униформе с погонами полковника и подполковника на плечах, люди оглядывались и с глубоким интересом смотрели нам вслед. Я на секунду представил, как в этом мундире и при медалях вхожу в дом Лизы и она падает в обморок от удивления. Заржал, словно застоявшийся сивый мерин, и тут, в аэропорту, нашли небольшой бутик с красивой владелицей и поставили перед ней задачу — переодеть нас в приличную гражданскую одежду. С собой наличных денег еще не было (пара тысяч рейхсмарок не в счет), поэтому пришлось обходиться тем, что было в наличии — приличной рубашкой, полотняными брюками, кожаной курткой и сандалетами на босу ногу. Сейчас Лиза названивает по знакомым портным и приглашает их в гости для срочного пошива приличной одежды.

Я не заметил, как заснул. Не знаю, сколько времени длилось это блаженство — спать в горячей ванной, но проснулся только для того, чтобы помыться, вытереться полотенцем и голышом нырнуть в гигантскую постель. Ночь пролетела словно один миг.

Утром меня разбудила Лиза и сказала, что меня ждут. Только я вышел из спальни, как на меня напала свора портных, которые измеряли длину рук и ног, толщину шеи и все тщательно записывали. Правда, особо долго они меня не мучили, получив необходимые данные и выяснив мои любимые цвета, они разбежались по своим мастерским, пообещав к вечеру доставить пошитые вещи. Есть мне особо не хотелось и, налив себе большой бокал апельсинового сока, я сел за телефон, мне нужно было срочно переговорить с парой человек, с которыми прежде только поддерживал связь по электронной почте.

Люди оказались на местах, и мы быстро договорились по принципиальным вопросам. Мне всегда нравилось общаться с людьми, которые понимали тебя с полуслова, и если они могли чем-либо помочь тебе, то быстро соглашались и при этом подсказывали, как лучше всего это сделать. Первым делом мне нужно было выбраться из Швейцарии в большой мир. Если бы я был один, то изменение своей личности и превращение, скажем, в глубокого старика без особых проблем позволило бы мне это сделать. Но с собой я собирался забрать Ивана и Динго, что наверняка привлекло бы внимание службы безопасности рейха, которая скоро будет землю рыть в поисках меня и Динго. Я даже предполагаю, что оберштурмбанфюрер Монке уже прибыл в Женеву и готовится приступить к нашим поискам, чтобы держать под своим надзором наши дальнейшие действия.

Лиза находилась на кухне. Когда я туда вошел, то она стояла спиной ко мне и миксером что-то смешивала в алюминиевой кастрюльке. Я обнял ее за плечи и поцеловал в шею, женщина, отклонив голову ко мне, предоставляла большее пространство для поцелуев. Я крепко прижал ее к себе и стал нашептывать ей на ушко, но не слова любви, а говорил ей о том, как ей следует поступить, и первым делом она должна как можно скорее покинуть этот дом. Лиза вздрогнула и хотела отрицательно замотать головой, но я не позволил ей этого сделать. Еще плотнее прижал ее к себе, а губами впился в основание такой красивой и нежной женской шеи. Когда Лиза прекратила от меня отбиваться и стала отдаваться моим ласкам, я начал ей нашептывать инструкции по ее дальнейшему поведению. Очень неохотно женщина в конце концов согласилась с моим предложением, зло швырнула кастрюльку в мойку и побежала наверх одеваться. Вскоре я был один во всем доме. Вернулся в спальню, нашел вещи, в которых я появился в этом доме, и натянул их на себя. Настало время встречаться с Иваном.

Таксист доставил меня до парка. Когда я вышел из такси и направился к городскому парку, то от злости присвистнул. Хорошенькое же местечко я выбрал на карте Женевы, и этот сквер своим друзьям предложил использовать в качестве места нашей встречи! Я полагал, что женевские городские скверы, как и в рейхе, имеют много деревьев и не просматриваются насквозь. А этот парк на улице Уилсона представлял собой асфальтовый пятачок с двумя-тремя огороженными деревьями и лавочками вокруг них, и все, что в нем происходит, было видно с любого места, мне не нужно было даже заходить в него. На этом пятачке, разумеется, не было видно ни одного старичка или старушки, которые вышли подышать свежим воздухом, а только две фигуры. Магическое зрение позволило мне мгновенно распознать в старичке, который в полном одиночестве читал газету на одной из лавочек, подполковника Динго. Но как я ни старался, найти Ивана так и не смог. В парке больше никого не было. Динго уже поднимался и, оставив аккуратно сложенную газету на лавочке, направлялся ко мне. Еще на подходе Динго мысленно поинтересовался, не ожидаю ли я встречи еще с одним человеком в этом сквере. Получив утвердительный ответ, он попросил меня заказать такси, человек присоединится к нам в момент посадки в это такси.

Улица Уилсона была загруженной городской артерией, и такси появилось по первому же взмаху руки. Я помог «старичку» Динго забраться на заднее сиденье и не успел закрыть дверь такси, как рядом с ним уже сидел здоровый парень в рваном обмундировании немецкого солдата. Таксист дернулся сказать что-то по этому поводу, но Динго успел до разворачивания скандала воздействовать на разум таксиста. Тот снова дернулся, обмяк телом, и с этого момента все его внимание было сосредоточено на управлении автомобилем. Он довольно-таки быстро доставил нас до дома Лизы и тут же рванул с места, так и не получив положенной оплаты. Не надо было быть провидцем, чтобы догадаться, что так мчаться таксист будет до первого же таксофона, у которого остановится, чтобы сообщить полиции о подозрительных людях. У нас оставалось мало времени, до приезда полиции мы должны были привести себя в порядок и переодеться, чтобы в следующей стране нас не встречали бы с оружием в руках.

Заказанную одежду уже доставили, поэтому Ивана я сразу же отправил в ванную комнату мыться, бриться, стричься. Одним словом, приводить себя в приличный вид. Динго снова превратился в молодого и полного здоровья парня, он немного устал, проведя ночь с владелицей бутика международного аэропорта Женевы, но это была приятная усталость. Полиция появилась, когда Иван еще сбривал щетину со своего лица. Ему требовалось еще несколько минут, чтобы и подстричься, а затем мы могли пускаться в бега. Трое полицейских подошли и постучали в дверь дома, но они меня уже мало беспокоили. На сцене появились новые люди, которые больше походили на мордоворотов из службы безопасности рейха, но оберштурмбанфюрера Монке среди этих амбалов не было. Я уж было успокоился и хотел пойти переговорить со швейцарской полицией, когда заметил черный «майбах», припаркованный на противоположной стороне улицы. Монке пристроился на заднем сиденье, и наш дом рассматривал в бинокль. Увидеть, что происходит внутри дома, сквозь зеркальные окна этот человек, разумеется, не мог, но не отрывался от бинокля и что-то постоянно бубнил в микрофон рации.

Иван наконец-то закончил приводить себя в порядок, приличная одежда превратила его в обычного гражданина, который уже ничем особо не обратит на себя внимания. Звонки и стук в дверь полицейских продолжались, я приказал своим приятелям собрать новую одежду и перенести ее в автомобиль, который стоял в подземном гараже. Лиза не любила машин, она всегда говорила, что любит, когда мужчина за рулем, а она пассажир его автомобиля. Поэтому я очень надеялся на то, что соседи этого дома, когда их расспрашивала полиция или люди Монке, не упоминали о существовании гаража и автомобиля в нем. Иван быстро вернулся и сказал, что все в порядке, что Динго прогревает автомобиль и что мы можем покинуть дом в любую минуту.

Швейцарские полицейские в этот момент возвращались к своему автомобилю. По законам Швейцарии, они не имели права вторгаться в дом, если хозяев нет дома, по всей очевидности, в автомобиле они решили дождаться возвращения Лизы и переговорить с ней. Но буйволы Монке не обладали таким разумом и решили в нарушение всех законов Швейцарии взять дом приступом. С разбегу один из них каблуком ботинка врезал по двери в районе замка, но то ли дерево полотна двери было хорошего качества, то ли замок был отлично сработан, и дверь не открылась. Я так и не узнал, с какого удара эта замечательная дверь поддалась агрессору, так как в этот момент спускался вниз по узенькой лестнице в гараж. «Феррари» едва слышно урчал мотором, Иван сидел за рулем, прямо за его спиной вторая дверь заднего сиденья была приоткрыта явно для меня. Когда я плюхнулся на свое сиденье, начала открываться дверь гаража, Динго сунул мне в руку «Вис 35», а я захлопнул дверь.

Я зря надеялся, что такой служака, как оберштурмбанфюрер Монке, не знал о существовании подземного гаража и автомобиля в нем в доме Лизы. Четыре автоматчика встретили наш автомобиль выстрелами в упор. Я едва успел поставить магический щит.