Обе стороны, участвовавшие в морском сражении, были настолько увлечены борьбой друг с другом, что прозевали наше появление. Мы по-прежнему придерживались высоты в пятьсот метров, но хорошо маскировались пеленой тумана, то появляясь, то проваливаясь в его облака, особо не лезли в центр сражения и наблюдали за сражением со стороны.

В этот момент вблизи бортов «Бисмарка» поднялись четыре водяных столба взрывов, линкор серьезно встряхнуло и качнуло с борта на борт. Но линкор выправился и продолжил свой зигзагообразный бег на северо-восток, всеми силами стараясь оторваться от противника и уйти под защиту береговых батарей. В этот момент орудия крейсеров британской флотилии хранили молчание, поэтому у меня, естественно, возник вопрос: а кто же тогда стреляет по линкору? Совершенно случайно я задрал голову к небу и чуть не заорал от обиды и горечи, охвативших меня. В этот момент прямо над нашими головами медленно проплывали два стареньких самолета-разведчика «ББ», способные нести четыре бомбы по двести пятьдесят килограмм каждая. Это вот старье времен Первой мировой войны спокойно разгрузилось над нашим линкором, а мы их вовремя не увидели и не шелохнулись, чтобы воспрепятствовать этой бомбардировке.

В районе морского сражения появились новые действующие лица — четыре бомбардировщика «Ланкастер» в сопровождении шести «Спитфайеров» и еще пара торпедоносцев неизвестной национальности, на их крыльях не было никаких опознавательных знаков. Но магия — это наука непознанных возможностей, мое магическое зрение подсказало, что эти торпедоносцы пилотируют североамериканские летчики и что оснащены они самыми новыми, только что принятыми на вооружение флотом ССШа самонаводящимися торпедами. Я даже протер глаза: неужели североамериканцы настолько обнаглели, что решились принять участие в боевых действиях на стороне британцев? Ведь до настоящего момента война рейху была еще не объявлена, и до этой поры эти друзья старались не лезть с нами в открытую драку, а исподтишка обстрелять одинокий истребитель или бомбардировщик или под шумок завалить зазевавшегося немецкого летчика. А чаще североамериканцы вели пассивное наблюдение со стороны, как мы надирали задницы этим гордым и свободолюбивым британцам.

«Спитфайеры» встали в оборонительный круг над крейсерами флотилии, видимо, решив таким образом на всякий случай прикрыть ее от атак сверху. Североамериканские торпедоносцы скромненько отошли в сторону и стали наблюдать издали за изменениями, происходящими на море. А британские бомбардировщики, нагло покачивая крыльями, словно разминаясь перед кулачной дракой, начали готовить заход на бомбометание на линкор «Бисмарк». Но тут заговорила зенитная артиллерия линкора и все крупнокалиберные пулеметы, небо над кораблем покрылось сплошным зонтиком черных разрывов зенитных снарядов и разноцветными трассами крупнокалиберных пулеметов.

Внезапно в наушниках исчезли завывания космических монстров, прорезался приятный мужской баритон, который сказал, что линкор «Бисмарк» вызывает пару истребителей BF109E на связь. Это означало, что радиотелеграфная служба линкора наконец-то обнаружила нашу пару и сейчас пытается установить связь с нами. Наше пребывание инкогнито в этом районе закончилось, вскоре и британцы обратят внимание на наши истребители. В этот момент эфир снова проснулся и новый голос обратился к нам со следующей просьбой:

— Пара BF109E, назовитесь, и просим вас срочно помочь нам связаться со штабом флота рейха. Вот уже в течение четырех часов британцы пытаются нас потопить в этом дрянном канале. А мы не можем по радио связаться со штабом Шпеера и попросить поддержки. Сами мы не можем это сделать, очень похоже на то, что наши британские друзья не только загнали нас в ловушку, но и блокируют радиоэфир. В этой связи, ребята, просим вас не лезть в эту драчку, у нас еще достаточно сил, чтобы оказать достойное сопротивление противнику. Да они особо и не горят желанием лезть под наш главный калибр, а ждут появления своих линкоров. Но пока эти монстры доберутся до нас, а им для этого потребуется пара или тройка часов, мы успеем скрыться в прибрежном тумане. Но для этого и нам нужна помощь, поэтому помогите нам установить связь с главным морским штабом рейха. Наши радиотелеграфисты рекомендуют вам подняться на высоту и через ретрансляционные вышки связать нас со штабом гросс-адмирала Шпеера. Этот мужик прекрасно знает, что нужно делать в подобных случаях. Установите нам связь с ним, а мы уж сумеем с ним договориться, как нам помочь, да и позднее найдем чем отблагодарить и вас за услугу.

Беседа с капитаном «Бисмарка» продолжалась не более десяти секунд, но этого времени хватило, чтобы британцы засекли наши переговоры в радиоэфире и в результате обнаружили нашу пару. Два «Спитфайера» отделились от группы прикрытия и направилась в нашу сторону. В этот момент у меня и Цигевартена даже мысли не возникло бросить все и скрыться из этого района, своими авиационными пулеметами и пушками мы ничем не могли помочь линкору, попавшему в беду. Истребитель подполковника Цигевартена поднялся на высоту в тысячу метров и сделал двадцатисекундную площадку, а затем вновь полез на высоту. Связи с ним у меня в данную минуту не было, Цигевартен был очень занят общением с «Бисмарком», а я методом исключения понял, что Арнольд взвалил на свои плечи бремя восстановления связи линкора с главным штабом флота. Но это также означало, что я должен был защищать его ото всего на свете, и в частности, от британских истребителей, пара которых, снижаясь, выходила на нас.

А истребитель Арнольда Цигевартена приступил к выполнению взятой на себя работы. Происходило это следующим образом: поднявшись на высоту в полторы тысячи метров, истребитель Арнольда Цигевартена двадцать секунд барражировал на этой высоте, а подполковник в течение этих двадцати секунд вызывал штаб флота. Если попытка связи оказывалась неудачной, то его истребитель снова поднимался на очередную высотную площадку, где следовала очередная попытка связаться со штабом… и так до бесконечности, пока на наши вызовы не ответил дежурный офицер по главному штабу флота. Британцы оказались технически подкованными людьми и сумели создать вокруг линкора «Бисмарк» достаточно плотную зону радиомолчания, где блокировался любой радиосигнал. Но как бы ни были предусмотрительны британские радиоинженеры, я все же полагал, что они не могли предусмотреть появления в этой зоне пары BF109E, которой, чтобы прорвать эту радиоблокаду, требовалась высота. Поэтому подполковник Цигевартен методично и рутинно шел на очередную высотную площадку, где вновь и вновь вызывал главный штаб флота.

Я ничего не имел против такой рутины, но британская пара «Спитфайеров» уже кружила рядом с нами, высматривая, как бы атаковать нас. Чтобы отогнать эту пару прочь, мне требовалось на некоторое время оторваться от сопровождения и охраны истребителя подполковника. Но я не мог оставить без охраны истребитель командира в эту минуту, так как это означало бы реальную угрозу не только его жизни, но и угрозу жизни всем членам экипажа линкора.

Пара «Спитфайеров» наконец-то ожила и решила атаковать нашу пару. «Спитфайеры» приблизились к нам на расстояние до трехсот метров, но не спешили пересекать границы этой дистанции. Так как на ней было очень трудно, практически невозможно поразить быстро передвигающуюся цель, и повреждения, полученные от пулеметно-пушечного огня с этой дистанции были не столь тяжелыми, как, скажем, при стрельбе по цели с расстояния в двести и сто пятьдесят метров.

Продолжая следовать левым пеленгом за истребителем Цигевартена, я, не покидая строй, слегка повернул свою машину в сторону истребителей противника и наудачу выпустил две пушечные очереди. В жизни иногда происходят удивительные вещи, как это случилось и сейчас. Я стрелял не на поражение истребителей противника, а чтобы напугать их и подальше отогнать от истребителя моего командира. А получилось так, что прозвучали две короткие пушечные очереди и были сбиты два «Спитфайера», которые сами наткнулись на снаряды и, переваливаясь с крыла на крыло, рухнули в морскую пучину.

А Арнольд Цигевартен продолжал трудиться над решением своей задачи и, по всей очевидности, даже не обратил внимания на мою случайную победу, в результате которой мы получили дополнительные пять-десять минут спокойного времени, когда могли свободно вздохнуть. В конце концов провидение вознаградило труд и терпение подполковника Арнольда Цигевартена: на высоте в пять тысяч метров подполковник смог связаться и установить радиоконтакт с дежурным офицером по штабу флота рейха. Как только связь со штабом флота стала устойчивой, Арнольд Цигевартен передал радиотелеграфной службе линкора «Бисмарк» коммуникационный канал.

О том, что командир наконец-то установил связь со штабом флота и самолет его превратился в радиотрансляционную антенну, я догадался потому, что его машина в течение продолжительного времени оставалась на одной и той же высоте. В этот момент крейсера британской флотилии открыли огонь из своих зенитных батарей по BF109E, в мгновение ока небо под нашими машинами покрылось разрывами малокалиберных зенитных снарядов. А истребитель Арнольда Цигевартена продолжал кружить на высоте, время от времени выполняя противозенитный маневр, морякам требовалось время, чтобы передать в штаб информацию и получить ответ из штаба. В этот момент истребитель Цигевартена был особо беззащитен для зенитной артиллерии противника, так как не мог покинуть своей высоты и уйти из этой зоны, пока не получит подтверждения от моряков, что сеанс связи завершен.

Прошло пятнадцать минут, как истребитель Цигевартена вертелся на высоте в пять тысяч метров, а его организм начал ощущать нехватку кислорода на этой высоте, и из-за этого командир начал засыпать. Пришлось мне коленями придерживать штурвал истребителя, дико махать руками и трясти кистями рук, пока герметизировалась кабина его истребителя и восстанавливалось нормальное давление в кабине пилота.

После установления связи со штабом флота радиообстановка в районе морского сражения нормализировалась, восстановился и наш радиоконтакт между истребителями. Проснувшийся подполковник Цигевартен почувствовал прилив сил и, вызвав меня на связь, поинтересовался, что это с ним происходило, когда он очень хотел спать, и сейчас происходит с его машиной, так как исчезли все посторонние звуки — рев мотора, свист ветра, а в ушах появился противный писк. Я начал было говорить о высоте, о разреженном воздухе, нехватке кислорода, но командир перебил меня и сообщил:

— Зигфрид, дело сделано. Еще минута, и мы будем свободны, моряки получили из штаба всю необходимую информацию. Правда, командир линкора попросил нас до прибытия помощи не позволить британским бомбардировщикам повторить заход на линкор. А пока, друг мой, — тут он заметил приближающуюся к нам новую пару «Спитфайеров», — прикрывай мой тощий зад от атак этих самоуверенных британцев. Штаб флота с пониманием отнесся к просьбе «Бисмарка» и «Юнкерсы» уже вылетели с аэродромов. Скоро они будут здесь, и тогда мы можем отправляться домой.

В этот момент в морском сражении линкор «Бисмарк» прекратил огонь главным калибром, и в основном огонь вела его малокалиберная зенитная артиллерия, которая помешала британским «Ланкастерам» прицельно отбомбиться. Но британские бомбардировщики не отказались от идеи нового наскока на линкор, они тяжело плыли среди разрывов малокалиберных зенитных снарядов, и черные зевы их бомболюков вновь были открыты.

Эту картину я был вынужден наблюдать со стороны, а в то время истребитель Цигевартена продолжал функционировать в качестве ретрансляционной антенны. Но у меня чесались руки рвануть к этим хваленым «Ланкастерам» и показать им где раки зимуют, но Цигевартен пока еще был занят, я не мог рисковать его безопасностью и бросить на произвол судьбы.

Но вот наконец-то долго ожидаемое событие свершилось!

Сеанс связи штаба флота с линкором закончился, моряки подтвердили, что информация передана и указания из штаба флота получены, а значит, и мы можем быть свободными. Истребитель Цигевартена вздрогнул и, словно йоркширский кот, встряхнулся, чтобы в один момент с высоты в пять тысяч метров над уровнем моря скатиться на высоту в четыре тысячи метров и атаковать британские «Ланкастеры», которые уже были готовы к новому бомбометанию. Вниз пошли первые бомбы, которые разорвались вдали от бортов линкора «Бисмарк». В этот раз британцам было не суждено повторить атаку в спокойной обстановке, как это было в первый заход. Арнольд Цигевартен с полуразворота, на вираже, обстрелял задний бомбардировщик из мотор-пушки. Кабина башенного стрелка, расположенная под хвостовым оперением бомбардировщика, перестала вращаться, остекление окрасилось кровью убитого стрелка, а стволы спаренных пулеметов поникли к земле. Но «Ланкастер» продолжал полет, чудом удерживаясь в воздухе, следуя за своими собратьями. Я выкатился в сторону от курса следования истребителя Цигевартена и бортовым оружием расстрелял этот прихрамывающий британский бомбардировщик. Целился я по кабине пилотов «Ланкастера», и пушечная очередь разнесла ее вдребезги, бомбардировщик клюнул и вошел в крутое пике. Северное море радушно встретило небесный подарок и тут же постаралось запрятать его в своих глубинах подальше от человеческих глаз.

Во второй раз Арнольд Цигевартен стрелял более удачно, я собственными глазами увидел, как снаряды, выпущенные из мотор-пушки его истребителя, разрезали ведущий «Ланкастер» ровно пополам, и в воды Северного моря посыпались бомбовая загрузка вперемешку с членами экипажа с раскрытыми парашютами. Мужикам здорово не повезло, купола парашютов скользили к воде медленнее, чем туда падали бомбы, поэтому им приводняться пришлось на водную поверхность, закипевшую от взрывов бомб.