Глава 4

Банковский «минивэн» подъехал, с опозданием в три минуты — что, в принципе, ничего не означало. Ну, опоздал и опоздал, в конце концов, инкассаторы приехали не в магазин за выручкой, а на подработку — «шабашку», так сказать. Бронированный «Фольксваген Т4» встал точно в тоже место, где он останавливался и три дня назад — небольшой закуток между, выступающим, углом здания и мусорными баками. Закуток, находился в небольшом тупичке, между двумя строениями. Рядом располагался ювелирный магазин и ломбард. Машина появлялась раз в три дня. Инкассаторы приехали, чтобы вывезти, упакованные в коробки драгоценности и часть выручки ломбарда. Скорее всего, существовала договоренность между старшим группы инкассаторов и хозяином магазина.

Один из инкассаторов, вышел из машины и направился к неприметной металлической двери, которая располагалась в стене здания. Инкассатор выбил пальцами условный сигнал, дверь открылась, пропуская инкассатора внутрь.

— Начали! — прошептал я, в гарнитуру мобильного телефона.

Мусорные баки «взорвались» грудой мусора. Наружу вылетели целлофановые пакеты, куски упаковочного пенопласта и пустые пластиковые бутылки. Из контейнеров выскочили два человека укутанные в плащ-палатки. Большие капюшоны плащей, призванные укрывать солдатскую каску, были надвинуты на головы, и завязаны внизу, на шее. В капюшонах были вырезаны прорези для глаз и рта. Упакованные в плащ-палатки, и капюшоны-маски, нападавшие были похоже на бэтменов.

Один из «мусорных» бэтменов, несколько раз выстрелил в темное нутро инкассаторской машины, из травматического пистолета «Оса», а второй тем временем, подскочив к двери, упер в неё кусок металлической трубы, и ударом ботинка, вбил её в асфальтное крошево. Теперь открыть дверь будет очень тяжело.

Упакованные в плащ-палатки парни сноровисто вытащили из «Фольксвагена» брезентовые мешки с деньгами. Один из бэтменов кинул в машину инкассаторов, продолговатый цилиндр, из которого раздавалось шипение и вырывались клубы дыма.

Я сдал машину задом, и заехал в тупик. Задние дверцы моего «Пежо Боксер», были предусмотрено открыты. Оба бэтмена запрыгнули в кузов машины. Я нажал на педаль газа и рванул с места. Задние колеса, истошно взвизгнув, начали бешено крутиться, оставляя жирные черные полосы на асфальте. Машину повело из стороны в сторону, но она не двинулась с места. Я выжал педаль газа до пола, мотор ревел на повышенных оборотах, но машина не слушалась, она замерла как вкопанная.

— Леха, что за херня?! — закричал один из бэтменов, стуча кулаком в фанерную перегородку, отделяющую кабину от кузова. — Гони! Сейчас инкассаторы очухаются и тогда нам, всем крышка!

Машина не двигалась, я посмотрел в зеркало заднего вида и сквозь дым, от горящих задних колес, увидел, что к машине приближаются вооруженные автоматами инкассаторы. Ударив несколько раз кулаком в перегородку, отделявшую водителя от кузова, я выпрыгнул на улицу.

Та-та-та-та — «ксюха» в руках инкассаторы выпустила короткую очередь. Я пригнулся и пули, просвистев у меня над головой, изрешетили дверь фургона.

Бах! Бах! — я выстрелил в ответ, инкассатор, даже не подумал пригнуться.

Бах! Бах! — пули, выпущенные из «ТТ», попали работнику банка в грудь, и он упал на землю.

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! — «заговорили» пистолеты по ту сторону фургона — в дело вступили братья Серовы.

Бах! Бах! Бах! Бах! — пистолеты по ту сторону фургона, стреляли без остановки!

Да, что у них там такое? Не могут справиться с одним охранником?!

Оббежав, вокруг машины, я увидел Вовку и Васю, которые стояли возле машины и стреляли, держа пистолеты перед собой. Возле их ног лежало ЧЕТЫРЕ убитых охранника!!! А. если учесть еще и того, которого застрелил я, то получалось ПЯТЬ! Откуда столько?! Их в банковской машине, было всего трое!

Бах! Бах! Бах! Бах! — пистолеты в руках Вовы и Васи, продолжали изрыгать пули! Выглянув из-за их спин, я увидел, что проулок, в котором стоял банковский «минивэн» полон мужиков в камуфляже, с шевронами службы безопасности банка! Да, откуда их здесь столько?! Я вскинул пистолет и начал стрелять в инкассаторов — Бах! Бах! Бах! Бах!

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!

— Я пустой! — истошно закричал Вова.

— Я тоже, твою мать! — крикнул

Я перезаряди пистолет и вновь открыл огонь! У нас было всего по одной запасной обойме к каждому пистолету. А инкассаторы лезли вперед, не обращая внимания на пули, которые в них попадали. Только пуля, попавшая в голову, опрокидывала, человека в камуфляжной форме. Бах! Бах! Бах!

Твою мать! Опять этот сон!

Я рывком поднялся с постели! Сердце бешено колотилось в груди, так и, норовя выпрыгнуть наружу, руки тряслись, как у запойного алкаша, а голова болела, как после недельного запоя. Вся простынь, на которой я спал, была скомканной и мокрой. Видимо, я всю ночь вертелся и потел!

Посмотрев на часы, я понял, что спал не больше трех часов. Часы показывали семь утра, а спать я лег, где-то в районе четырех часов утра. Нет, надо, что-то с этими сновидениями делать! Они, меня так, в гроб загонят, от недосыпания! Это ж надо, как только я засыпал, мне снился — злосчастный банковский «минивен» и инкассаторы. Только концовка у сна, каждый раз разная. Интересно, что она может означать, на этот раз?

Из-за двери доносился гомон и шум — интернат уже проснулся и дети носились по коридорам. Сегодня никто из воспитанников интерната не пошел в школу — сборы к отъезду, шли полным ходом.

Встав с кровати, я прошел в ванную комнату. Наличие отдельного туалета — эта была одна из основных причин, почему я выбрал именно эту комнату для проживания.

После водных процедур, я включил кофеварку и, выглянув в коридор, остановил первого попавшего ребенка, который пробегал по коридору и «запряг» его, чтобы он принес мне с кухни, каких-нибудь бутербродов, для завтрака. Пацан, увидев меня, восторженно кивнул головой и бросился бежать, сломя голову.

Достав из сумки пакет с деньгами, я быстро их пересчитал, считал, правда, не точно — всего лишь прикинул общую сумму по количеству пачек в банковской упаковке. Получалось, что в квартире, я взял, примерно, сто пятьдесят тысяч долларов. Основная масса денег была в американских долларах и российских рублях. Были еще гривны, но их было совсем немного — двадцать тысяч, что в переводе на доллары, получалось две с половиной тысячи долларов. Зачем Кружевникову передали такую большую сумму денег, я пока не знал. Ответ должен был быть в бумагах и фотографиях, которые лежали в одной коробке с деньгами. Ну и сам, Кружевников должен был кое-что знать, все-таки деньги предназначались именно ему!

Спрятав деньги и бумаги с фотографиями обратно в сумку, я достал из неё оружие. Итак, что у нас есть: два пистолета и бесшумная винтовка, для стрельбы на короткие и средние дистанции. Включив ноутбук, я запустил интернет-браузер. В поисковой строке, набрал, то, что было выбито на рукояти пистолета — «ГШ-18». Через секунду, поисковик, выдал целый перечень сайтов, посвященный современному стрелковому оружию. «ГШ-18», оказался современным пистолетом, разработанным для российских спецслужб. Пистолет отличался от других, подобных ему необычно легким весом — всего 580 грамм. Достигалось это благодаря, использованию композитов и пластика, при изготовлении пистолета. Посмотрев, на одном из сайтов, инструкцию по разборке пистолета, я несколько раз собрал и разобрал пистолет. Я снарядил шесть магазинов, пистолет удобно лег в плечевую кобуру, а запасные магазины я разместил в карманах, моей куртки. У каждого оружия должно быть свое имя, поэтому пистолет я буду называть — «Гошей».

Следующим, из сумки я извлек «Винторез». ВСС — винтовка снайперская специальная, оснащенная неотъемлемым глушителем, и разработанная для проведения специальных операций. В отличие от пистолета «ГШ-18», «Винторез» не был такой экзотикой, даже я несколько раз стрелял из этого вида оружия, когда в Севастополе проходили, совместные, российско-украинские учения, мне удалось побывать на стрельбище, в качестве гражданского эксперта. Правда, удостоверение эксперта, обошлось мне, почти в тысячу долларов, но об этом я нисколько не жалел — когда бы еще выпал шанс подержать в руках новинки стрелкового вооружения. Вместе с винтовкой, лежал и штатный 4-х кратный прицел ПСО-1. Запасные магазины были на 10 и 20 патронов. Я снарядил два магазина по двадцать патронов и три по десять.

— Ух, ты! Это, что — «Винторез»?! НАСТОЯЩИЙ?! — восторженно прошептал, вошедший в дверь мальчишка. Тот самый, которого я послал за бутербродами.

Пацан стоял в дверях, держа в руках поднос, на котором стояла: тарелка с манной кашей и лежало несколько бутербродов с хлебом и маслом. Позади мальчишки, стояли еще несколько подростков, которые заворожено, выглядывали из-за его спины.

— Конечно, настоящий. А, что кроме каши, больше ничего не было?

— Нет. Тетя Зина, сказала, что пусть, даже сам президент требует чего-нибудь другого, но по утрам надо есть манную кашу, — подросток, попытался передать, знаменитые истерические нотки голоса тети Зины.

Тетя Зина, работала в интернате поварихой. Работала давно — десять лет, начинала еще, при старом руководстве. Казалось, что эта женщина рождена, чтобы быть поварихой, она могла приготовить поистине королевскую еду, даже из самого простого набора продуктов. Правда, у неё было и несколько недостатков, один из которых это упрямство и полное отсутствие чинопочитания. И если она сказала, что по утрам полезно есть манную кашу, значит ешь и молчи, а если не хочешь, то жди до обеда.

— Да! В чем-то ваша тетя Зина, конечно права, — грустно, произнес я, беря в руки поднос с кашей.

— А, можно «Винторез» в руках подержать? — робко спросил паренек. Стоявшие за ним дети затихли, ожидая моего ответа.

Поставив поднос на кровать, я отстегнул магазин от винтовки, и, подняв оружие вверх, нажал на спусковой крючок — боек, сухо щелкнул — оружие было без патронов. Лучше лишний раз проверить оружие, чем потом удивляться, почему оно вдруг выстрелило! Отдав «Винторез» пацану, я принялся за кашу. Подростки начали наперебой спорить друг с другом, за право подержать в руках винтовку.

Съев кашу, я налил себе кофе в кружку, и, взяв её в руку, подошел к окну. На подоконнике окна, я разложил фотографии и бумаги. На фото были преимущественно мужчины и фасады зданий. Еще была карта, города, на которой были нанесены отметки, в виде, красных крестиков. Пересмотрев фото еще раз, я с удивлением, обнаружил на них изображения знакомых мне людей, среди которых, был даже я. Вот интересно, что здесь делает моя фотография?! Среди тех, кого я узнал на фотографиях, были: милиционеры, несколько предпринимателей и бизнесменов, двое военных из отряда морских пограничников и еще несколько человек, которые занимали хорошие посты на руководящих должностях города. Еще на фото, были руководители общественных организаций и объединений, а именно казачьих отрядов и национальных меньшинств. Всего на фото, было шестьдесят три человека. Фотографии зданий, скорее всего, были местом, где можно было застать изображенных на фото мужчин. Посмотрев на карту, я понял, что отметки на ней соответствуют фотографиям зданий. В правом нижнем углу, каждой фотографии, были поставлены цифры. К примеру, единица стояла на фото Семена Игнатьевича Дорушевича — начальник 2-го отделения милиции, а на моей фотографии стояла цифра — 17.

Пока, мне в голову пришла, только одна версия, для чего нужны фото и цифры на них — это был список лиц, которые должны были быть ликвидированы. Пролистав еще раз фотографии и, сверив номера на них, я понял, что, скорее всего, был прав. С первого, по двенадцатый номер, принадлежал представителям внутренних дел и военным.

Забрав у детей свою винтовку, я засел за ноутбук и принялся за работу. Первым делом, я связался с родственниками жены Васьки Серова, которые владели большим курортно-развлекательным комплексом в Краснодарском крае. Именно к ним и должны были отправиться дети из интерната. По электронной почте, я получил от них, все нужные документы и бумаги, для того, чтобы керченское казначейство оплатило отдых воспитанников интерната. Распечатав все бумаги, я сложил их в отдельную пластиковую папку, и, вызвав к себе Данилу Ветрова, отправил его с этими бумагами в казначейство.

Потом, я в течение нескольких часов работал, со всей той информацией, что мне удалось собрать за несколько дней. Я составил множество таблиц, графиков и диаграмм, которые показывали, что силовой захват власти в Крыму, дело ближайших нескольких недель, а может и дней. Большую часть, всего, что я только что сделал, была мною, элементарно, выдумана. Ведь, откуда, к примеру, я мог знать, в процентном соотношении, количество занимаемых руководящих постов в армии и правоохранительных органов, лицами татарской национальности? Понятно, что такая тенденция имела место, и крымские татары, действительно в последние несколько лет активно занимали руководящие посты, но одно дело, просто знать, что такое явление имело место быть и совсем другое видеть перед собой красочную диаграмму, где показана зависимость между годами и количеством крымских татар на руководящих должностях. Согласитесь, что диаграмма выглядеть намного весомей и убедительней. Тем, более, что все, что я сейчас делал было предназначено для убеждения людей, с которыми я сегодня должен был встречаться в семь часов вечера. Члены «карточного клуба», скорее всего, были все в старше меня, возрастом, примерно как Карабас. А люди, вышедшие из советского союза, верят, всему, что напечатано на бумаге. Подумав немного, я решил, подготовить совсем уж неопровержимые улики и, взяв свой фотоаппарат, отправился вниз, во двор, там, где в мастерской хранился весь наш арсенал, который мы вчера захватили. По дороге, я прошел мимо кухни, и с наглым видом утащил из-под носа кухарки тети Зины, упаковку кетчупа.

Во дворе, устроил фотосессию — фотографировал разложенное на земле оружие, причем в разных ракурсах, так, чтобы у того, кто просматривал эти фото, сложилось впечатление, что передним арсенал в десять раз больше того, что мы захватили на самом деле. Потом, я отловил, шесть человек из наиболее рослых подростков, и одев их в камуфлированную форму, принялся фотографировать, лежащими в разных позах на земле. Для пущего эффекта, одежда на них была издырявлена, прожженна и перепачкана кетчупом. Весь пятачок, на котором происходила фотосессия, был обильно усыпан стрелянными автоматными гильзами. Крупным планом я брал только наиболее реалистичные моменты — опять же, для того, чтобы у просматривающего эти фото, сложилось четкое убеждение, что перед ним снимки с трупами, криминального происхождения.

На несколько минут, я заглянул в мастерскую, где висел подвешенный к потолку Кружевников. Выглядел Сева, неважно — бледный, весь в следах от блевотины и собственных испражнений. Брезгливо сморщившись, я вколол ему, очередную дозу снотворного. Пусть спит — мне так спокойней, что он не убежит. Да, и так до нужной кондиции его довести легче. Можно было бы и по старинке — в течение нескольких часов методично избивать и увечить его, но я предпочел более долгих, но зато надежный способ — медицинские препараты, которые ломали волю.

После всего этого, я вернулся в свою комнату и принялся работать с получившимися фотографиями. Мне необходимо было, создать иллюзию того, что приближающаяся война неотвратима и мирным путем, уже ничего не решить.

Несколько раз ко мне в комнату заходил Вовка Серов, и спорил со мной, по поводу речи, которую я для него вчера написал. Вова, все никак не соглашался выступать со сцены — ему, видите ли, неудобно было говорить, при таком большом количестве людей. А когда, Владимир узнал, что я вообще, не собираюсь присутствовать на общем сборе воспитанников интерната, то он возмущенно фыркнул и убежал за поддержкой — старшим братом Василием.

Пока Вова бегал за братом, я вытащил из сумки деньги, захваченные сегодня ночью в квартире, и разделил их на три неравные части. Одна часть — миллион рублей, в двух пачках пятитысячных банкнот, предназначалась Васе Серову, эти деньги, он должен будет взять с собой, для нужд детей. Вторая часть — чуть больше, ста тысяч долларов, будет нашей «кассой отряда», на эти деньги мы закупим оружие, боеприпасы и все, что будет необходимо для войны. Оставшиеся тридцать тысяч долларов, я планировал разделить между мной и братьями Серовыми.

Братьев Серовых пришлось ждать целых двадцать минут. Бледный Василий зашел ко мне в комнату, придерживаемый под руку младшим братом.

— Ну и какого хрена, вы, батенька шляетесь по лестницам, вместо того, чтобы лежать в постели? — вместо, приветствия, сказал я.

— Вова, сказал, что ты не будешь присутствовать на общем сборе, сегодня вечером! — тяжело произнес Василия, с трудом опускаясь на стул

— Правильно сказал, у меня сегодня очень важная встреча, которая решит всю нашу дальнейшую судьбу, — ответил я. — Если, Вася, ты только из-за этого решил подняться на второй этаж, то не стоило себя утруждать. Лучше бы я сам к тебе пришел. Все-таки это ты у нас получил две дырки в шкуре, а не я, — после этих слов, я с нескрываемым упреком посмотрел на Вову, который заставил раненого брата напрягаться.

— Ух, ты! Это, что «винторез»?! — Владимир, повторил те же слова, что и двенадцатилетний подросток, который приносил мне утром завтрак. — Откуда?!

Владимир не спрашивая разрешения, схватил винтовку и, принялся ее рассматривать, вертя в руках.

— Взяли, ночью в той квартире на Буденного! Там еще были четыре «ксюхи» и два «пестика», — я не стал уточнять, что это были за пистолеты. Иначе, Вовка, точно выпросил бы у меня один из них, а я планировал оставить оба «ГШ-18» себе — понравились мне эти легкие и одновременно, такие мощные пистолеты. — Там еще были документы и деньги.

С этими словами, я убрал со стола, куртку, которая прикрывала лежащие стопки с деньгами.

— Ого! — удивленно присвистнул Вася. — И сколько здесь?

— Примерно, сто пятьдесят «тонн», если в долларовом эквиваленте.

— Нормально! А чего, ты их, на три кучи разложил?

— Миллион в рублях — для нужд интерната, когда дети переедут в Краснодарский край. Вот, эта стопка, для нас троих, — я взял в руки, две пачки по десять тысяч долларов в каждой и бросил, их в руки Вовке и Васе. Братья Серовы, поймали пачки с деньгами налету. — Остальные деньги пойдут на закупку оружия и снаряжения.

— Ты, что знаешь, где можно купить оружие? — удивленно спросил Владимир.

— Есть одна мысль, — уклончиво ответил я. — Думаю, что Испанец нам может помочь.

Испанец — был самым крупным коллекционером предметов второй мировой войны, во всем восточном Крыму. Понятное дело, что никаким испанцем он не был. Испанец — это было его прозвище, как на самом деле его звали, я не знал, да и честно говоря, мне было не очень и интересно. Через этого коллекционера, мы покупали все модели и реплики оружия, времен ВОВ, для нужд нашего музея и для проведения реконструкций боев и военно-патриотических игр. Причем, все оружие, купленное через Испанца, это были самые настоящие ППШ и винтовки Мосина, которые специально «холостили» превращая их в ММГ — модели масштабно — габаритные. То есть самый настоящий автомат или винтовка, у которой просверлен ствол.

— Ты, думаешь, что у Испанца есть выход на боевое оружие?

— Я больше, чем уверен в этом, — твердо произнес я. — У меня давно было подозрение, что все ММГ, что мы купили у Испанца, он сам и «холостил». А это значит, что у него есть склад оружия, времен Великой отечественной войны, из которого, он при нужде достает нужный ему «ствол», потом он его «холостит» и продает.

— Да, ну, ты как скажешь! — сомнением в голосе сказал Вова. — Зачем имея возможность продавать боевое оружие, делать из него ММГ?

— Потому что так безопасней! Если бы он продавал боевое оружие, то его давно бы «органы» взяли бы за пятую точку. А так, живет себе человек, и в ус не дует, за модель ППШа, он в среднем зарабатывает триста долларов. По-твоему, это плохая прибыль?

— Ну, может ты и прав! Так, это ты сегодня вечером с Испанцем встречаешься?

— Нет, не с Испанцем, кое с кем другим. Хочу заручиться поддержкой, определенной группы людей, за которыми сейчас стоит реальная сила и которые помогут нам поднять людей на борьбу с оккупантами.

— Оккупантами? — удивленно спросил Василий: — Ты, еще назови их — фашистами!

— Ну, а кто они, если не оккупанты? Придут в наш город и захватят здесь все, перебьют местное население!

— Так, может, все-таки останешься и поприсутствуешь на общем сборе? — с нескрываемой надеждой в голосе, спросил младший Серов.

— Нет. Тебе же будет лучше, если меня не будет в зале, иначе, ты будешь чувствовать себя неудобно, и при каждом слове, будешь оглядываться на меня.

— А, может тогда Вася выступит? Почему именно я должен произносить речь с трибуны? — Вовка, все никак не мог сдаться.

— Вова, должен выступить именно ты. Только ты один, из нас троих, достаточно опытный, чтобы стать командиром отряда. Вася, уедет, вместе с детьми из интерната.

— Чего?! С чего это я должен уезжать из Керчи? — Василий негодовал.

— Вася, во-первых, ты ранен, и толку от тебя в бою не будет. Во-вторых, кто-то должен быть на той стороне пролива, чтобы координировать наши действия с российской стороной.

— А, с кем я должен координировать наши действия? — с непониманием в голосе, спросил Василий. — Ты, вообще, о чём?

— Вася, как только здесь начнется заваруха, на российской стороне, соберется целая толпа желающих заработать на войне! Ну, и самое главное — это реакция российских спецслужб. Надо, чтобы кто-то представлял наши интересы перед ними. Как только окажешься на той стороне, сразу выйди на фээсбешников. Я подготовлю им кое-какие материалы, чтобы их заинтересовать. Нам нужна будет их поддержка, оружием и добровольцами. Только, на одних наших ресурсах, нам долго не продержаться!

— Как это? Ты же сам говорил, что если, хотя бы каждый третий мужчина, захочет вступить в отряды самообороны, то мы с легкостью выставим более десяти тысяч бойцов, а это согласись, будет в несколько раз больше, чем солдат противника.

— Это, если мы берем в расчет только, первоначальные вводные, а теперь представь, что мы отбили первые атаки. Представил? Как думаешь, на этом все и закончиться, или нас будут долбить до последнего? Да, они — басурмане эти проклятые, против нас кинут все силы!

— Так, может лучше и не начинать? — насупившись, спросил Вова. — Что-то я тебя не понимаю: дать отпор врагу — плохо, они разозлятся и накинуться на нас всеми силами, но в, то, же самое время, сам, же и предлагаешь, создавать отряды самообороны! Как это понимать? Какой самый лучший способ решения проблемы? Такой, чтобы устроило всех?

— Идеальный вариант — вывезти, всех жителей Керчи на российский берег, до начала боевых действий. Так, чтобы солдаты противника вошли в пустой город! — с грустной улыбкой, произнес я. — Но, вы, же понимаете, что это невозможно. Поэтому, выход одни — принимать бой и быть готовым к тому, что нас, всех здесь убьют!

— Ничего себе перспектива! — Вовка, почему то улыбался. — Я же тебя, Леха, давно знаю! Ни в жизнь не поверю, что у тебя нет запасного плана!

— Честно говоря, план, только один — выжить. Для нас сейчас, самое главное пережить первые столкновения с бойцами противника. Если выдержим первый бой и, пацаны не дрогнут, то есть все шансы переломить ситуацию. Если российские власти обратят на нас внимание, то есть большая доля вероятности, что они введут в Крым свои войска. Помните, как было в 2008-ом, во время Абхаза — Грузинской войны. Здесь, вполне возможен тот же сценарий: татары попрут на нас, мы начнем сопротивляться, и Россия, возможно, захочет обезопасить свои границы, путем введения своих войск на территорию Керченского полуострова. И если мы выступим против агрессии, как объединенный, одной проблемой народ, то это, в глазах, мирового сообщества будет выглядеть, не как внутриполитический конфликт, а как война на этнической почве. Именно поэтому нам необходимо свое представительство на российской земле. Нужно, чтобы кто-то встречался с журналистами, политиками и представителями международных фондов. Войны выигрывают не солдаты в окопах, а политики в уютных кабинетах.

— Так, может, есть смысл тебе поехать с детьми из интерната. С твоим то, умением убеждать людей, тебе надо поехать в Краснодарский край, встретиться с представителями российских спецслужб и убедить их ввести войска, до начала массовых беспорядков, — тихо произнес Василия, сидя на моей кровати.

— Вася, ты хоть сам понял, что сказал? Да, если Россия введет свои войска в Керчь, хотя бы через полгода, после начала здесь всеобщей резни, то это будет, просто чудом. Там же бюрократическая машина, похлещи, нашей, будет. Все-таки страна огромная, а российский медведь всегда был неповоротлив и медлителен. Я вам скажу только одно — по керченским улицам потекут реки крови, число убитых будет исчисляться тысячами, и только после этого, на нас, может быть, обратят внимание и решат помочь. Хорошо, если хотя бы беженцев согласятся принять, а то ведь могут закрыть пролив и заворачивать всех обратно.

— Ну, а тогда, почему ты сам не хочешь возглавить отряд? — удивленно спросил Владимир. — Ты же больше подходишь на эту роль!

— Нет, Вован, командиром будешь ты, а я буду, советником при тебе. Знаешь как в советском союзе были полит. работники и комиссары. Ты будешь — командиром, а я буду — комиссаром.

Честно говоря, в этом месте, нашего разговора, я немного кривил душой. Я не думал возглавлять отряд самообороны, по одной простой причине — не хотел брать на себя ответственность. Если, вдруг ситуация обостриться до предела, то я бы предпочел убраться восвояси. А согласитесь, что гораздо легче все бросить и убежать, если ты ни за кого не отвечаешь! Даже, такая скотина и циник, как я, и то бы не смог оставить на произвол судьбы людей, которые доверили мне свои жизни! Так, что лучше, пусть Вовка командует отрядом и берет на себя всю ответственность. А, я постою в сторонке, и если надо, то лучше помогу советом.

— Все, парни мне пора. Вова, поставь возле моих дверей охрану. Пусть никого сюда, кроме меня и вас не пускают. О деньгах никому не слова, все-таки сумма большая, может возникнуть соблазн, выкрасть её, — я взял в руки ноутбук и вышел из комнаты.

Первым делом, я созвонился с Испанцем, и договорился с ним о встрече. Потом, я заехал в банк и перевел на счет жены двадцать тысяч долларов, это были те десять тысяч, которые я хотел пустить на общие расходы и еще десять тысяч, из тех тридцати, что мы разделили с братьями Серовыми. Все-таки, на военные расходы, у меня деньги появились — спасибо Кружевникову и его спонсорам. А жене и детям, деньги точно нужнее, чем мне.

В дом к Испанцу, я приехал, в три часа дня — как и было, договорено. Испанец — высокий, плотного телосложения мужчина, жил один. Жена его бросила лет десять назад, а дети уже выросли и разъехались, кто куда. Вот и жил себе, пятидесятилетний мужчина, в свое удовольствие — пил элитные спиртные напитки и курил дорогие сигары. Все, что зарабатывал, он тратил на единственную любовь своей жизни — оружие. Испанец, был страстным и фанатичным коллекционером. Он готов был отдать любые деньги за понравившейся ему экспонат. Два года назад, я помог ему приобрести, восстановленный немецкий пистолет-пулемет МР-18. Так, этот чудак, отдал за него десять тысяч долларов. Вы, только представьте, десятку «зелени», за ржавую железяку, времен первой мировой войны! При этом, видели бы вы, его лицо, у меня сложилось такое ощущение, что когда «огрызок» МР-18, попал в руки к Испанцу, то он испытал самый сильный в своей жизни оргазм. Чего, он мне только, не по нарассказывал про этот немецкий пистолет-пулемет! И, что МР-18 — это прародитель всех пистолетов пулеметов, и наши пистолеты-пулеметы Дехтярева и Шпагина, «слизали» с МР-18, и еще, кучу, разной понятной только ценителю информации.

Испанец, как всегда был в «образе» — щеголял в военной форме, на этот раз он был одет в гимнастерку и галифе, времен первой половины двадцатого века. А вот на ногах, у него были, прозаические шлепанцы, которые не увязывались в общий ансамбль с верхней одеждой.

— Здорово, Леха! Чего, хотел?

— Нужно оружие — боевое! — я решил, что ходить вокруг да около, просто нет времени и надо брать быка за рога.

— ЧЕГО?! — Испанец, как-то странно посмотрел на меня. — Может ты хотел сказать, что нужна КОПИЯ боевого оружия?

— Испанец, я сказал, именно то, что хотел! Мне нужно боевое оружие! Я знаю, что оружие у тебя есть! Я хочу купить все, что есть! Все «стволы» что есть в наличие и все боеприпасы к ним. Забираю все и оптом! Цену назначь сам!

— Коршунов, ты, что головой ударился? Где — я и где — боевое оружие? Ты, хоть думаешь, что говоришь?

— Испанец, ты же, всю свою коллекцию собрал, используя деньги, вырученные за продажу макетов оружия времен второй мировой войны. Вот только, по моим сведениям, ты эти макеты ни у кого не покупал. Ты, их делал сам — брал настоящий автомат или винтовку и «холостил» их в домашних условиях. Это сто процентная информация! — все, что я дальше говорил, было выдумкой, чистой воды: — Я возил, купленные у тебя ММГ, в Балаклейский ремонтный завод, и там мне четко сказали, что данный макет ППШа, был деактивирован в домашних условиях. А самое главное, что номерной знак, выбитый на автомате, не соответствует, тем номерам, которые сейчас есть в реестре министерства обороны. Знаешь, что это значит? Это значит, что ты имеешь доступ к запасам автоматов ППШа, о которых не знает министерство обороны Украины! Ферштейн, Испанец?

— Алексей, а не кажется ли вам, что вы ухи переели? — в голосе коллекционера прорезался металл. — Ты, приходишь ко мне в дом и, начинаешь чего-то там требовать и угрожать мне! Ты, забыл кто перед тобой?!

— Хорош, горячиться! Извини, что не с того начал! — я «включил заднюю передачу». — Просто, последние дни, такие напряженные, что я, иногда, забываюсь. Мне, просто надо рассказать тебе все по порядку, и тогда ты сам, все поймешь.

— Да, уж сделай милость, поведай, с чего это ты, такой взбалмошный?

— Долго рассказывать не буду — нет времени, перейду, сразу к сути — через две недели, а может и раньше, в Крыму начнется гражданская воны. Крымские татары, при негласной поддержке Киева и Турции, захватят власть и объявят Крым — суверенным и независимым государством. Поскольку Керчь граничит с Россией, которая, как ты сам понимаешь, может вмешаться, у нас будут наиболее тяжелые бои. Керчь, особо никогда не привлекала татар, поэтому, как мне кажется, нас постараются уничтожить подчистую. На базе выпускников и воспитанников интерната, я и братья Серовы организовали отряд самообороны. Кое-какое оружие мы уже раздобыли, но его хватит, человек на двадцать, не больше. Именно поэтому, я и обратился за помощью к тебе.

— Головой, в последнее время, не бился? — с сожалением глядя на меня, спросил коллекционер.

— На, вот тебе, ноутбук. Папка — «война». Почитай! А, я пока пройдусь по комнатам поглазею на экспонаты, — я поставил на стол ноутбук и, включив его, открыл нужную папку.

Молча, выйдя из прихожей, я повернул по коридору и зашел в первую комнату. Испанец, жил в частном двухэтажном доме. Почти все, свободное пространство, в доме было отдано экспонатам.

Экспонаты были повсюду: они висели на стенах и потолке, стояли на полках шкафов, закрытые стеклом или прозрачным пластиком. Экспонатов было великое множество: пистолеты, револьверы, автоматы, винтовки, карабины, пулеметы и даже две небольших пушки. Под потолком, висели два десятка знамен — одни были украшены звездами, а на других пестрела свастика. Одна комната, была целиком посвящена холодному оружию: сабли, кортики, пики на длинных древках, украшенные флажками, ножи, кинжалы, саперные лопатки, кастеты. А уж всяких там касок, подсумков, автоматных рожков и винтовочных обойм, было такое множество, что их никто не выставлял на отдельные полки, они так и лежали на веранде в больших картонных коробках.

Больше всего, в коллекции испанца, мне нравились фотографии. На, этих старых, черно — белых фото, застыла история. Люди, смотревшие на меня, с этих пожелтевших и выгоревших картинок, давно умерли, но маленький кусочек их жизни остался, и я имел возможность его наблюдать. Вот, на одной из фотографий, немецкие танкисты позируют на фоне подбитого в бою советского, тяжелого танка «КВ-1». У танка порвана гусеница, а люки на башне открыты, на корпусе танка лежит тело мертвого советского танкиста в черном комбинезоне и шлемофоне. На другой фотографии, советские зенитчики позируют на фоне сбитого немецкого самолета. Некоторые из этих фотографий, были когда-то, мной отсканированы, и их дубликаты выставлялись в нашем музеи, при интернате. Испанец, нам, очень сильно помог, когда мы решили открыть музей и зарабатывать на этом деньги. Многие экспонаты нашего, интернатовского музея, были взяты в аренду из личной коллекции Испанца.

— Леха иди сюда! — раздался крик коллекционера, который сидел за кухонным столом и смотрел фото на экране моего ноутбука.

Испанец, сейчас рассматривал фотографии, которые я сделал в интернате — разложенное оружие и боеприпасы. Все это я приготовил для членов «карточного клуба», но раз выпала такая возможность, проверить достоверность собранного мной материала на постороннем человеке, то почему бы не воспользоваться ей!

— Ну, что убедился, что я не шучу и с головой у меня все в порядке?! — с нескрываемым злорадством в голосе, спросил я.

— Выглядит, конечно, правдоподобно, но я ведь тебя, Коршунов давно знаю. Ты — мастер придумывать разные фокусы и нестандартные решения проблемы. Помнишь, как ты, «надурил» того коллекционера из Германии, который привез свою коллекцию, на выставку в Севастополь?

— Конечно, помню, ты же мне все уши «прожужжал», про этот редкий пистолет-пулемет МР-18. Ну и что? Ну, обманули немецкого бюргера, и что? Да, я, можно сказать, сделал это не из-за тех денег, что ты мне заплатил, а из чувства вселенской справедливости! Какого хрена, этот «колбасник» так спокойно разгуливает по городу — герою Севастополю. У меня, между прочим, дед погиб при обороне Севастополя. Я может за деда мстил!

— Ну, да! Ты, как скажешь! За деда, он мстил! Ха-ха! — Испанец засмеялся, но потом успокоился и добавил, более серьезным тоном: — Просто, все это как-то неожиданно, как гром среди ясного неба.

— Это, ты мне будешь говорить?! Да, я еще два дня назад, только и думал о том, как бы поскорее закончить все свои дела, и уехать к жене, в Сибирь! А тут, как снег на голову: Ваську Серова — ранили, Вовку Серова и еще троих пацанов из интерната захватили в заложники. Пришлось ехать освобождать. Нашего одного убили — Лешку Хорошко, мы, одного злодея живьем захватили, троих отправили в «страну вечной охоты», — я немного приукрасил, происшедшие события, — теперь, вот, приходиться ходить с пистолетом. А, что делать, для меня война уже началась! — с этими словами, я извлек из плечевой кобуры «гошу», и, отсоединив магазин, положил его на стол перед Испанцем.

Вид, лежащего перед ним на столе, боевого пистолета, окончательно убедил коллекционера.

— Это, что — «ГШ-18»? — с удивлением произнес Испанец, внимательно рассматривая выбитый на рукояти логотип. — Но откуда он у тебя?

— Понимаешь, злодеи, которых мы вчера постреляли, хотели создать основу для антироссийских настроений в обществе. В Керчи, должно было произойти несколько диверсий, на месте которых, должно было быть найдено современное российское оружие и удостоверения личности, офицеров российских спецслужб. Короче, этот пистолет — трофей, взятый у врага.

— Продай! Штуку «баксов» дам! — в Испанце, проснулся, фанат стрелкового оружия.

— Если, поможешь достать оружие, то я тебе этот пистоль, подарю, — закинул я еще одну «наживку». Все-таки оружие — это страсть Испанца.

— Договорились, я бесплатно отдам все, что у меня есть, но с одним условием. Вы, берете меня, в свой отряд, — с вызовом, сказал коллекционер.

Честно говоря, я немного опешил от такого поворота событий. Зачем шестидесятилетнему мужчине, на старости лет, играть в войнушку.

— Хорошо. Мы возьмем тебя в отряд. А ты точно уверен, что хочешь этого?

— Еще как! Надоела мне, это размеренная жизнь! Хочется встряхнутся!

— Можно так встряхнуться, что потом по частям собирать будут. Может все-таки не надо?

— Надо, Леша! Надо! Я ведь болен раком, доктора сказали, что если не лечиться, то жить мне не больше чем полгода. А на хрена, мне такая жизнь: химиотерапии, диета, отказ от спиртного и табака. Нет, я уж лучше, с вами на войну пойду — будет, хоть, чем забыться на старости лет!

— Ну, как знаешь! А, что, хоть у тебя есть из боевых «стволов»? — задал я, самый главный вопрос.

— «ППШа-41» — 57 штук, «СВТ-40» — 126 штук, «АВТ-40» — 18штук, винтовка «Мосина» — 14 штук, пистолет «ТТ» — 89 штук, крупнокалиберный пулемет ДШК — 2 штуки. Патроны калибра 12,7/108мм — это к ДШКа — 2100 штук, 7,62/25мм — это к «папашам» и «тэтэшникам» — 18000 штук, 7,62/54мм — это к «СВТ» и «мосинкам» — 500 штук.

— Ничего себе! Откуда столько? — моему изумлению не было предела. Я, конечно, знал, что у Испанца есть «заначка» огнестрельного боевого оружия, но уж точно не предполагал, что его будет столько много! Можно вооружить целый батальон. — А, что такое «АВТ-40»?

— Автоматическая винтовка Токарева, та же СВТ, только с переводчиком огня в автоматический режим. Правда, при условии того, что у винтовок Токарева, магазин на 10 патронов, толку от ведения автоматического огня маловато.

— Испанец, а сколько у тебя изначально было единиц оружия?

— Двадцать лет назад, когда мне, достался в наследство этот оружейный погреб, в нем было в два раза больше «стволов» и патронов. Самым ходовым товаром были «ППШа», «ТТ» и «мосинки», а из патронов — винтовочный калибр.

— А, что «СВТ» так много осталось? Не брали или с самого начало больше было?

— Ну, «СВТ» — считается экзотикой, многие даже не знают о существовании такой винтовки. Все же думают, что наши, в войну, воевали исключительно с винтовками «Мосина» и автоматами «ППШа», а о «СВТ», «ППД» — никто и слыхом, не слыхивал! В общем, не хотят брать винтовки Токарева, нет на них спроса, а зря, между прочим. Винтовка — точная, убойная и на порядок лучше чем «мосинка», единственный минус — это более сложный процесс сборки — разборки, и чистить её надо чаще, чем «трехлинейку».

— Куда и когда приезжать за оружием? — деловито спросил я. Надо было закрепить результат, пока Испанец не передумал, отдать нам все свои запасы оружия.

— Завтра утром, часов в десять, буду вас ждать на улице Ворошилова, возле троллейбусного парка. Только машину, возьми большую — грузовик, и чтобы помощники были, а то я тяжести тягать не буду!

— Ну, а откуда оружие то, скажешь?

— А, чего не сказать. Скажу: двадцать лет назад, мой дядя, отдал мне свой дачный участок, в районе крепости «Керчь», там, тогда еще воинских частей, было, что блох на собаке. Ну, ты же знаешь тот район, там подземных ходов, штолен и выходов каменоломен, что дырок в сыре! На дачном участке, был спуск в подземный каземат. Часть штольни, использовали как склад оружия, его, то ли специально, то ли, нет, завалило обвалившимся сводом. Вот в этом, каменном аппендиксе и был склад оружия.

— Завал не думал разбирать? Может там есть еще оружие?

— А, на хрена, мне это надо? Мне и того, что осталось от дяди, за глаза хватило.

— Ну, все договорились, завтра утром мы приедем, заберем все, что у тебя есть, и пожалуй, попробуем разобрать завал, возможно, там есть еще оружие!

— Да, ради бога!

После визита, к Испанцу, я, находясь в хорошем расположении духа, съездил в интернат, и пообщался с женой и детьми. Жене, я выдал легенду, о том, что мне в ближайшие две недели, надо уехать из Керчи, в командировку, и со мной будет связь только через электронную почту и то с перебоями. Те, двадцать тысяч, что я ей сегодня перечислил — это аванс, за мою командировку. Суть, предстоящей работы — это организация арктических экспедиций, для этого, мне продеться уехать в Африку — ЮАР. Спонсировать мою работу будет международный фонд. Зарплату обещают, просто космическую, плюс служебный дом, автомобиль и полный соц. пакет. Жена, долго не могла поверить, что это правда — слишком неправдоподобно это все выглядело! Действительно, где я и где Африка. Но, как я уже, не раз убеждался, чем более неправдоподобна версия — тем более охотно в неё верят. В итоге, жена мне поверила, тем более, что я ей обещал, забрать её, с детьми к себе, в самое ближайшее время. Это давало мне, минимум две недели свободного времени. Жена не будет за меня волноваться, и даже если в Крыму начнутся массовые волнения и беспорядки, она не будет беспокоиться за меня, ведь в это время, я буду спокойно работать в Африке.

Собрав всё нужное мне для встречи с членами «карточного клуба», я переоделся военную форму, купленную у Векшина. Немецкий «ночной» камуфляж, был вполне пригодным, чтобы в нем расхаживать по городу. Я взял с собой ноутбук, уложенный в специальную сумку. Сумка, была большего размера, чем надо, поэтому рядом с ноутбуком, легко поместился и пистолет-пулемет «Кедр», с двумя запасными магазинами. В наплечной кобуре, лежал «гоша», а по карманам куртки, я разложил запасные магазины и несколько ножей. Немного подумав, я положил в сумку с ноутбуком, две гранаты «РГД-5». Все это, было нужно, не только для самообороны, сколько для создания нужного антуража, во время встречи с членами «карточного клуба».

Я приехал на встречу с Карабасом и его партнерами по «карточному клубу», в точно условленное время. Приехать раньше означало — дать понять, что нервничаю и заинтересован во встрече, больше, чем те к кому я приехал, если приехать позже и заставить себя ждать, то возможно, что встречающие меня люди обидься и разговор пойдет не так, как я планировал. Поэтому опаздывать или приезжать раньше, чем надо — нельзя. Все, как во время «лихих 90-ых» — на «разборку», нужно приезжать вовремя!

Хоть я и приехал точно в 19.00, но все равно оказался самым последним, похоже, что общий сбор был запланирован немного раньше, чтобы члены «карточного клуба», могли обсудить причину встречи в тесном кругу, без посторонних.

Парилку в сауне никто не разогревал, она так и стояла холодная. Все присутствующие собрались в большом обеденном зале. Всего в зале было шестнадцать человек — немного больше, чем я ожидал. Оказывается, оппозиция к существующей городской власти была намного больше, чем я думал.

«Карточный клуб» — как они, сами себя называли, образовался через некоторое время после смены городского руководства в городе Керчь. Предыдущий мэр, конечно, тоже был не подарок, но он был у власти, больше двадцати лет. К нему все привыкли, расценки на взятки и «подарки» были давно установлены и приняты к сведению. Торговые и коррупционные связи и схемы, были давно созданы и отлажены. С приходом же нового руководства, все пришло в упадок. Новый мэр — ставленник Киева, придя к власти, уничтожил все, что было создано годами. Если бы, при этом, жизнь изменилась к лучшему, то никто бы и не возмутился, но, как это обычно и бывает, все изменения, только ухудшили, существующее положение вещей.

Новый мэр, привел с собой целую команду новых людей, которые заняли все ключевые позиции в городе. Но, самым плохим было то, что с приходом нового руководства, в Керчь пришли иногородние предприниматели. В течение, первого года работы нового городского руководства, в Керчи, товарооборот местных предпринимателей упал в три раза. Чтобы, хоть как-то бороться, против интервенции чужого бизнеса, местные предприниматели и руководители предприятий объединились. Это объединение и называлось — «карточный клуб».

О существование «карточного клуба», я узнал совершенно случайно — я бы даже сказал, что это было теоретическое предположение, основанное на косвенных фактах. Просто, в один прекрасный момент, бывшие конкуренты, которые раньше были готовы рвать друг другу глотки, решили закопать «топор войны». Вот по этому, неожиданному прекращению давних дрязг и разборок, я и сделал вывод, что часть керченских «деловаров» решили объединиться.

Всех, кто был в зале, я знал. С некоторыми у меня были постоянные совместные дела, и почти со всеми, я иногда, хоть как-то, но пересекался в решение различных коммерческих вопросов.

Из шестнадцати человек, что сидели сейчас за столом и, внимательно, смотрели на меня, четверо были из правоохранительных органов, двое из армии, четыре человека представляли, различные государственные органы, еще четыре человека, были предпринимателями, а двое имели явное отношение к криминальному миру. Это были разные люди, но единственное, что их объединяло — это наличие у всех присутствующих бизнеса в нашем городе. Даже, армейцы и представители криминалитета и те имели свои торговые точки в городе. У одних, присутствующих в этом зале, были магазины и кафе, у других, были, строительные фирмы и рыболовецкие артели, третьи «держали» рынки и автосервисы.

Все, кто был сейчас в зале, были на тех фото, которые мы забрали в квартире — почтовом ящике. Ну, что ж, это очень и очень хорошо, значит, все они будут лично заинтересованы в войне с татарами.

Я, молча, прошел через весь зал и, поставив на стол сумку, достал из неё ноутбук. Открытая сумка осталась лежать на столе, если внимательно присмотреться, то было видно, лежащий в сумке сменный магазин, к пистолету — пулемету.

— По какому поводу, нас всех здесь собрали? — строго спросил один из присутствующих.

Казович Виктор Федорович — один из депутатов Керченского городского совета, владел сетью аптек и ветеринарных лечебниц. Человек, был крайне невыдержанный и надменный.

— Минуту терпения, сейчас я вам все расскажу? — спокойно ответил я, настраивая ноутбук, чтобы он мог, через проектор, транслировать изображение, на стене экран, растянутый на стене.

— Молодой человек, надеюсь, вы понимаете, что причина, из-за, которой нас здесь собрали, должна быть очень весомой, иначе у вас будут большие неприятности, — надменно произнес Виктор Федорович.

— За это не бойтесь. То, что я вам сейчас расскажу — это самое главное в вашей жизни! — спокойно ответил я. — Единственная просьба: не перебивайте, даже если мои слова покажутся вам излишне фантастическими, на все вопросы я отвечу, когда закончу.

— Ну — ну! — с сомнением, в голосе, произнес господин Казович.

Не обратив внимание на язвительный тон, говорившего, я, молча, продолжил делать свое дело. Когда связь была налажена, я включил программу и стал говорить. На экране появлялись картинки, схемы, таблицы и диаграммы.

Каждое, появляющееся изображение, я сопровождал своими комментариями. Пока речь шла об общих сведениях, все молча, слушали со скучающим видом, но когда дело дошло до конкретных данных связанных с Керчью, позади меня раздался удивленный ропот. Ну, а когда дело дошло, до рассказа о ликвидации схрона с оружием, всего в пятидесяти километрах от города, раздались уже крики негодования:

— Да, что это за бред?!

— Какие, на хрен, боевики?! Какое, еще оружие?!

— Вы, там в своем интернате, совсем с ума сошли?!

— Коршунов, вы, что убили несколько человек?!

Последние сова принадлежали, Семену Игнатьевичу Дорушевичу — начальнику второго отделения милиции, того самого отделения, на земле которого находился интернат. Человек, который ставил верховенство закона, превыше всего. Именно, он дал «добро» на то, чтобы в «его» районе улицы патрулировали совместные группы казаков и воспитанников интерната. Но, Семен Игнатьевич, очень часто повторял, что если наши патрули, хоть раз преступят черту закона, он лично, сделает все, чтобы наказать виновных со всей суровостью.

— Семен Игнатьевич, а для кого, по-вашему, предназначалось десять тысяч, выстрелов к подствольным гранатометам? Для охотников, а может, для охранников на рынке? А, может, Семен Игнатьевич, вы скажите, на кой ляд, руководству МВД понадобилось забирать у вас все автоматическое оружие? Что у вас сейчас стоит на вооружении: пистолеты Макарова и максимум, по четыре — пять АКС-74У, на каждое отделение? Чем вы будете защищать жителей города, если в него придут вооруженные до зубов боевики?

— Откуда здесь взяться боевикам? — неуверенно спросил милиционер. — Да, и автоматы, у нас забрали, исключительно, для того чтобы заменить их на украинские автоматы «Вепрь».

— «Вепри» перестали выпускать два года назад, так как дешевле закупать у России новые АК-102 или «ксюхи». Кому, на хрен, эти «Вепри» нужны! А, по поводу боевиков, так они уже здесь, в Керчи.

— Вы несете откровенный бред! Ничем не подтвержденный бред! — в голосе Казовича, сквозило плохо скрываемое презрение.

— Не хотите, не верьте, мое дело, вас предупредить. Через несколько дней, вы все поймете сами. Если доживете! — с этими, я вытащил из сумки стопку фотографий, захваченных в квартире Кружевникова, при этом, как бы невзначай, стал, виден пистолет-пулемет, который тоже лежал в сумке. — Это фотографии, тех, кто подлежит уничтожению в самое ближайшее время.

— Это у тебя, что автомат?! — ошарашено, произнес Семен Игнатьевич. — Ты открыто носишь с собой автомат?

— Не только автомат, но еще пистолет и гранату, — я достал из сумки «Кедр» и гранату, а потом, откинул полу куртки, чтобы все присутствующие могли видеть наплечную кобуру с пистолетом. — Среди этих фотографий, есть и моя. Знаете ли, не хочу, чтобы меня убили раньше времени.

— Ты, хоть понимаешь, что я могу вызвать наряд и арестовать тебя прямо сейчас? — продолжал настаивать Семен Игнатьевич.

— С чем, вы будете меня арестовывать? С пистолетами?

— Рядом с гостиницей, дежурит несколько человек, вооруженных автоматами и гранатометами — это группа прикрытия, — на самом деле, не было никакой группы прикрытия, но я всегда врал, настолько уверенно, что люди верили мне. — Так, что если есть желание устроить кровавую бойню, то милости прошу!

— То есть, ты и правда, веришь во весь этот БРЕД?! — Семен Игнатьевич, обычно был спокойным и выдержанным человеком, но сейчас, он был явно не в себе, потому что, позволил себе кричать. — Да, если надо, то я вызову «Беркут», и они вычистят подчистую весь ваш интернат!

— А, что, разве «Беркут» еще в городе? Их же собирались отправить на западную Украины? — спокойно ответил я, подвигая сумку с автоматом ближе к себе. — А по поводу — бреда! Я вам так скажу: еще два дня назад, когда я первый раз услышал о возможной войне в Крыму, я сказал именно так — бред, этого быть не может. Но прошло два дня и я очень рад, что моя семья находиться далеко отсюда, а все мои финансовые операции свернуты, а деньги отправлены жене и детям.

— Так, вот зачем ты, так срочно продал мне свои квартиры! — взревел Карабас. — Ах, ты ж засранец! Ты же меня кинул! Зачем мне твои квартиры, если мне самому их теперь придется, срочно продавать?!

Не знаю, что подействовало больше на присутствующих, демонстрация моего арсенала или возмущенный рев Карабаса, но только все кто был в зале, заговорили. Причем заговорили одновременно и очень громко. Я бы даже сказал, что закричали и загомонили! Кричали все: кто друг на друга, кто в микрофон мобильного телефона, несколько человек выбежали из зала на улицу. В общем, творилась всеобщая сумятица и кутерьма!

Я спокойно смотрел на все это безобразие, складывая свой ноутбук в сумку. Положив ноутбук в сумку, я вытащил из неё «Кедр» и повесил его на плечо.

— Ты, совсем охренел — открыто носить автомат? — самый главный милиционер нашего района, привстал со своего стула и попытался ухватить меня за одежду.

— Игнатьевич, не переживай, завтра мы получим первую партию оружия, и по району будут ходить подростки, вооруженные автоматами. Так, что я на их фоне буду казаться безоружным, — беспечно ответил я, уклонившись от попытки, захватить меня.

— Не понял?! Ты, что собрался вооружить своих пацанов? Зачем? — не унимался милиционер.

— Да, затем, чтобы, хоть кто-то мог противостоять агрессии!

— Каждый должен заниматься своим делом. Для этого есть работники силовых ведомств и армия! — Семен Игнатьевич, кричал во весь голос. Видимо, разозлился не на шутку: — Завтра утром, я приеду в интернат и, поставлю там всех на уши! Если найдем, хоть что-нибудь криминальное, посажу всех старше четырнадцати лет! Ты, меня ПОНЯЛ!!!!

— Не кричи, Игнатьевич. Не кричи. Криком, здесь не поможешь. Лучше скажи, что вы будете делать, чтобы предотвратить вторжение? Или ничего делать не будете?

— Не твое дело!

— Ну ладно, не мое, так не мое! — чтобы не злить милиционера, я спрятал «Кедр» под полой куртки.

— Эй! Леха, ты куда?! — закричал Карабас, видя, что я хочу выйти из комнаты.

— Все, что я мог сделать, я сделал. Что еще от меня нужно?

— Как, это ЧТО? — взревел Карабас. Я и не знал, что он может издавать такие громкие звуки: — Говори, что нам делать? Я тебя знаю — у тебя есть план действий! Рассказывай немедленно!

— А, это кому-то надо? — спросил я, намекая на всеобщий гомон, стоящий в зале.

— ТИХО! МОЛЧАТЬ!!! — заорал Карабас, ударив, со всей силы, кулаком по столу. Столешница, затряслась от удара могучего кулака, а стаканы, стоявшие на столе, не выдержав колебаний, попадали.

В зале повисла неожиданная тишина. Присутствующие в зале, замолчали не из-за того, что испугались крика Карабаса, а скорее, от того, что это было неожиданно. Карабас, не был той фигурой, в этом зале, которая могла бы затыкать рот всем остальным.

— Ну, вот и отлично! — спокойно произнес я. — Всех, кто захочет участвовать в обороне города, я жду завтра, в двенадцать часов дня в помещении интерната!

— А, что нам сейчас делать? — недоуменно спросил Карабас, видимо он ожидал, что я прямо сейчас, выдам ему план действий.

— Решать! Каждый должен решить для себя, что ему сейчас делать! Можно собрать шмотки и валить из города, а можно остаться и попытаться помочь спасти, как можно больше людей.

— Перестаньте нести чушь, выбор в таком случае, очевиден, — презрительно скривив губы, надменно произнес Казович: — Я, завтра, лично по своим каналам «пробью» вашу информацию, и если это окажется правдой, то для меня выбор очевиден — как можно быстрее уезжать из страны.

— Собственно говоря, никто в этом и не сомневался! — нагло, глядя в глаза чиновнику, произнес я.

— Что ты сказал, щенок?! — Казович, пришел в ярость от моих слов, и кинулся на меня с кулаками. — Да, я тебя сейчас!

Виктора Федоровича Казовича, вообще, было легко разозлить. Он мог, впасть в бешенство, из-за даже невинного слова сказанного, поперек его слова. Видимо большие деньги и неограниченная власть способствовали всему этому. Но, как боец, господин Казович, был никакой — избыточный вес, дряблые мышцы и вечная отдышка, делали его похожим на говорящий бурдюк с салом.

Я встретил толстяка, коротким прямым ударом в голову. Мой кулак, без труда, расквасил нос депутату. Казович, не ожидал, что его могут ударить. Он не привык, к такому обращению, с его «величественной» физиономией. Решив закрепить успех, я схватил чиновника за голову, и со всей силы, ударил его лицом об стол. Поскольку в этот момент, господин Казович, держался обеими руками за свой разбитый нос, то он даже ничего не успел сделать. Его лицо, с глухим стуком ударилось о тяжелую, полированную поверхность стола и раздался противный хруст — многострадальный нос, окончательно превратился в лепешку.

— А, вам не кажется, что вы перегнули палку? — тихо спросил один из присутствующих, когда в зале воцарилась гробовая тишина.

— Абсолютно не считаю, — спокойно ответил я: — Чем хорошо, смутное время, так тем, что можно, совершенно безбоязненно сводить личные счеты! Через пару дней, для господина Казовича, будет самым главным, как выдернуть деньги из бизнеса, чтобы убежать из города, а не мысли о мести, за разбитый нос.

— Значит, ты настолько уверен, в том, что нам только, что говорил, что можешь себе позволить, при свидетелях, разбивать носы, уважаемы людям этого города? — подвел итог, моим словам Карабас.

— Именно! — широко улыбнувшись, произнес я. — Напоминаю: все кто захотят участвовать в обороне Керчи, заработав при этом денег, жду завтра в 12.00 в интернате.

— А, так все-таки, есть возможность срубить деньжат! — торжествующее произнес Карабас. — А я, все думаю, когда проснется твое истинное нутро!

— Денег можно заработать всегда и на всем. А, уж такое дело как война — это для знающего и подготовленного человека, так вообще, золотая жила. Только и успевай, что мешки для денег подставляй! — с этими словами, я вышел из зала, и, спустившись по лестнице, вышел на улицу.

От здания гостиницы, я отошел, всего на тридцать метров. В неприметном закутке, образованном зданием школы и забором, прилегающей строительной площадке, стояла моя зеленая «копейка» — машина на которой я предпочитал передвигаться по городу, когда хотел оставаться не заметным для окружающих.

В машине, я поставил ноутбук, на соседнее сидение, а подсоединил к нему шнур, который шел от автомобильной магнитолы. Быстренько, активировав нужную программу, я воткнул в ухо наушник, и принялся слушать, о чем разговаривают члены «карточного» клуба, которые остались в зале сауны. Вся, моя «возня» с господином Казовичем, была нужна только для одного, чтобы не заметно для окружающих бросить на пол «шайбу» подслушивающего устройства.

Приникнув в динамику, я весь обратился в слух, все-таки, техника, которой я пользовался, была не профессиональной и качество звука, оставляло желать лучшего. Хорошо, хоть, судя по репликам, доносящимся из наушника, я не пропустил ничего интересного: к деловому разговору еще не приступили — присутствующие успокаивали чиновника с разбитым носом, который клялся всеми возможными клятвами, что завтра же меня придадут всевозможным карам и пыткам. Минут через пятнадцать пострадавшего вывели из зала, и все присутствующие приступили, непосредственно к обсуждению, той темы, которую я поднял.

Самая первая новость, которую я услышал, огорошила меня, как выпавший снег в середине лета. Оказывается, что большинство тех проблем и неприятностей, которые валились мне на голову, как из рога изобилия, были спровоцированы вовсе не сыном мэра и его прихвостнями, а членами «карточного» клуба. Они хотели, таким способом, натравить меня на мэра и всю его семью. Расчет был на то, что я, по мнению присутствующих — «крут на расправу», и если меня хорошенько разозлить, то я, скорее всего «пущу кровь», своим обидчикам. Все-таки, история с расстрелянным педофилом, дала о себя знать. И ведь, что самое неприятное — эти «картежники» оказались правы на все сто процентов — я хотел поступить именно так, как они и рассчитывали — убить всех, кто, по моему мнению, испортил мне жизнь в этом городе. Вот только оказывается, что в моих бедах виноваты совершенно другие люди. Многих из них, я считал, своими… нет, не друзьями, но уж приятелями точно. Взять, хотя бы того же Карабаса или Дорушевича, оба были мне близки, я был вхож в их семьи, наши жены и дети дружили, а мы часто общались между собой. А, оно, вон как повернулось!

Как только, я «переварил», услышанную новость, то первым моим порывом было вернуться в обеденный зал сауны, и хорошенько «пройтись» из «Кедра», по присутствующим, предварительно кинув в зал гранату, но потом, я все-таки пересилил себя и решил, что всегда успею свести счеты. В глубине души, я понимал, что больше всего меня зацепил тот факт, что мной «управляли». Меня «вели» и дергали за ниточки, как марионетку. Меня — «великого комбинатора», который разыгрывал тысячи комбинаций и прокручивал сотни «тем». Вот так вот, живешь, думаешь, что ты стоишь на вершине пьедестала, а потом, вдруг… бац! — а никакого пьедестала, то и нет, а рядом стоит кто-то другой, кто намного умнее и проворней чем ты. А твоя корона, которую, ты сам себе на голову надел — всего лишь яркая мишура. А если, копнуть еще глубже, в самые недра моей души, то окажется, что во всем происшедшем, виноват только я сам. Да, да! Ведь, если бы я мог взглянуть на ситуацию двухмесячной давности, трезвым взглядом, то я бы смог увидеть, что ни мэр, ни его сын, к моим проблемам не имеет никакого отношения. Но, мне мешало собственное ЭГО. То самое, которое говорило мне, что я — самый лучший и гениальный в этом городе, и именно поэтому, властьдержащие заинтересовались моей «темой» с недвижимостью и хотят у меня её забрать.

Вот после, понимания того, что как всегда, в своих проблемах, виноват только я, и никто другой, я и успокоился. Вместо злобы и агрессии на членов «карточного» клуба, пришло спокойствие и трезвый расчет. Правильно! Когда некого винить кроме себя самого, то остается только одно — успокоиться и продолжать жить дальше. Только теперь надо быть еще больше осторожней и внимательнее. Ведь, как оказалось, я в этом городе не самый умных и хитрый, есть «звери» и поматерей чем я.

Самым интересным из всего, что я услышал в динамик наушника, было заявление одного из «вояк». Как оказалось, в течение последних двух месяцев в воинских структурах Крыма в целом, и Керчи в частности произошли, кадровые изменения. Командиры всех воинских частей, были по разным причинам, заменены. Их места заняли представители крымско-татарского народа или выходцы с Западной Украины. А если, говорить конкретней, то, из всех воинских подразделений, которые квартировались в Керчи, можно было рассчитывать только на два: морских пограничников и морской отряд саперов. Оба эти подразделения были укомплектованы, исключительно служащими на контрактной основе, которые постоянно проживали в Керчи. Остальные керченские воинские части в последние полгода получали призывников — которые призывались из-за пределов Крыма. Это все наводило на определенные сомнения: одно дело воевать с наспех подготовленными «гражданскими», вооруженными только личным стрелковым оружием, и совсем другое дело воевать с воинскими подразделениями, укомплектованными по штатному расписанию. В Керчи было две большие воинские части: батальон сухопутных пограничников и «учебка» морпехов. Обе части имели в своем штате танки, БТР и БМП, а по некоторым данным, в «учебку» морпехов, недавно перекинули два дивизиона реактивных установок залпового огня «Град». До сих пор, так никто и не понял, зачем морпехам «Грады». Помимо всего прочего, остается загадкой, сколько сейчас бойцов находятся в этих двух частях. По штатному расписанию в батальоне пограничников должно быть пятьсот военнослужащих, а в «учебке» морских пехотинцев, обычно пребывало двести пятьдесят новобранцев и около пятидесяти человек из числа инструкторов и офицеров части. Но, опять же, по непроверенным данным, эта цифра может быть, минимуму в два раза выше, а это значит, что помимо, трехсот человек в Керченской исправительной колонии, тысячи ополченцев, которые обитают где-то на подступах к городу, есть еще, почти, полторы тысячи, хорошо обученных и экипированных бойцов, при поддержке бронетехники. Мягко выражаясь — к нам в гости пришел пушной зверь, по имени — «писец».

Заседатели «карточного» клуба, в течение двух часов обсуждали возможные варианты своих действий. Практически сразу, «картежники» разделились на два неравных клана: первые — оба армейца и четверо «ментов», выступали за оборону города, всеми возможными силами, вторые — предприниматели и чиновники, считали, что необходимо немедленно бежать из города. Криминалитет, свою позицию не объявил — как всегда, выжидали и осторожничали, желая понять, куда повернется настроение остальных.

В такой расстановке мнений не было ничего удивительного: вояки и менты «кормились» исключительно со своих должностей, и если они их лишались, то и полноводный финансовый ручей иссекал. Предприниматели и чиновники могли легко найти способ добычи денег на новом месте, тем более, что по характеру своей деятельности, и те, и другие, имели денежные «заначки» за пределами страны. Оба «бандоса», как и все представители криминального мира, были очень хитрыми и изворотливыми, такие могли выжить в любой обстановке, как бы она не изменилась. Они могли с равным успехом выжить в охваченном войной городе и за его пределами, в другой стране.

Ближе к полуночи, все «картежники» разъехались по домам. Хорошо бы вернуться в сауну и забрать «пуговицу» подслушивающего устройства, иначе утром, когда в зале будут проводить уборку, её найдут. Но, честно говоря, я даже не представлял, как это сделать. Ну и ладно, найдут и найдут, не велика потеря.

Когда я вернулся в интернат, то застал в нем много посторонних людей. Здесь были бывшие и нынешние воспитанники интерната, их друзья, знакомые и родственники, было много представителей казачества. Хотя, конечно, керченские казаки — те еще клоуны — ряженные, но их было много, держались они организованно и были относительно хорошо подготовлены.

Я осторожно прокрался, через двор интерната, стараясь, чтобы никто меня не заметил. Возле дверей мастерской, в которой содержался Кружевников, стоял конвой. Двое парней, вооруженных «ксюхами», молча, пропустили меня внутрь.

Сева, висел на цепи, подвешенный к потолку. Цепь была пропущена подмышками, таким образом, что его ноги, лишь слегка касались пола. Выдернув стопор, который фиксировал цепь, я отпустил Кружевникова на пол. Задержав дыхание, я подтащил Севу к дальней стене, которая была оббита фанерой. Приподняв Кружевникова, я усадил его, облокотив на стену. Чтобы тело, не сползало вниз, я с помощью строительного степлера, пригвоздил одежду Севы, к стене. Кружевников все это время находился без сознания. Он полусидел, пригвожденный к стене, его голова, было склонена на грудь. Выглядел Сева очень плохо: бледная кожа, темные круги под глазами и вокруг рта, искусанные губы синюшного цвета и ужасный запах нечистот — все это создавало впечатление того, что Кружевников, получил сполна за свое предательство. Хотя, нет — сполна будет, когда его кости сгниют в придорожной канаве.

Вколов, в плечо Севе, очередную порцию самодельной «химии», я наполнил ведро водой, и выплеснул её, на лицо Кружевникову.

Сева дернулся всем телом, и медленно открыл глаза.

— Что надо? — еле слышно прошептал Кружевников.

— Я буду задавать тебе вопросы, я ты отвечай.

— Пошел в жопу! — голос Севы, срывался на хрип. — Ничего я тебе не скажу.

— Скажешь, еще как скажешь! — спокойно произнес я. — Даже, если не захочешь, все равно скажешь. Если не мне, то очередной порции «сыворотки правды», правда, после этого твои мозги будут больше похоже на манную кашу, а ты сам станешь вечно улыбающимся дебилом. Но кого это волнует, твоя жизнь, сейчас стоит ровно столько, сколько ты можешь мне сказать.

— А если, я отвечу на все твои вопросы, то ты сохранишь мне жизнь? — голос Кружевникова, заметно окреп, да и сам он выглядел, немного лучше — снадобье, которое я ему вколол начало действовать.

— Я позволю тебе, выкупить свою жизнь!

— Выкупить?! Это как?

— Ты ответишь на все мои вопросы, я проверю все твои слова, и если ты не соврал, то мы с тобой договоримся, сколько ты готов заплатить за свою жизнь.

— А может, сразу оговорим сумму? Возможно, обойдемся без расспросов?

— У тебя денег не хватит от меня откупиться без ответов, на мои вопросы.

— Ну, а все-таки, о какой сумме идет речь, — хитро прищурившись, спросил Сева.

— Миллион долларов! — кажется, это входит в привычку, требовать от Севы миллион долларов.

— СКОЛЬКО?! Ты шутишь?

— Нет, не шучу. Что, нет у тебя такой суммы? Ну, вот и отлично, так что придется рассказывать. Постарайся говорить быстро, действие возбуждающего препарата, который я тебе вколол, продлиться еще минут двадцать, не больше. Если, я не получу ответы на все твои вопросы, то мне придется тебя пытать, чтобы поддерживать твое тело в тонусе, иначе ты опять впадешь в беспамятство. Поэтому, если ты не хочешь лишиться пальцев на ногах и приобрести парочку подпалин, то отвечай быстро и правдиво!

— Даш воды, отвечу на твои вопросы.

— Имя, фамилия и отчество, только настоящие? — спросил я, включая диктофон на мобильном телефоне. — Где родился, как стал наемником, кто тебе за это платит?

— Вальчук Степан Федорович, восьмидесятого года рождения. Родился в Днепропетровске, но с трех лет жил в Ивано-Франковске. Как стал наемником не важно. А платят мне сейчас татары и их покровители — турки.

— Братья Серовы и пацаны из интерната, тебе нужны были только для того, чтобы их подставить и дать повод для резни?

— Да.

— Кто координирует твои действия и отдает приказы?

— Татарин, зовут — Руслан. Живет, в селе Чистополье, номер его телефона, записан, как — «ремонт холодильников».

— Сколько ваших команд в городе?

— Не знаю. Я работал в одиночку. Ни с кем больше не общался.

Хрясьь! Острие ножа воткнулось в деревянные доски пола, всего в нескольких миллиметрах от ноги Севы. Кружевников, испугавшись, хотел было одернуть ногу, но сталь ножа, надежно зафиксировала ткань штанины.

— Еще раз соврешь, и нож попадет туда, куда надо!

— Ну, я, правда, никого не знаю! — испуганно выпучив глаза, зашептал Сева. — Там конспирация, похлещи, чем в Хамасе.

Я выдернул нож, и коротко замахнувшись, вонзил его в икру левой ноги Кожевникова. Нож, пробив мышцы на ноге, застрял в доске. Прокрутив нож в ране, я выдернул его.

— Больно! А-ааа!!! Ы-ыыы!!! — заорал во все горло Сева.

— Если, сейчас же не заткнешься, то я этот нож, тебе в мошонку воткну! Понял? — окровавленный клинок, оказался возле самого лица Кружевникова, показывая, что я с ним не шучу.

В дверь осторожно постучали.

— Алексей Иванович, у вас все в порядке? — парни, стоявшие стой стороны двери, решили проверить, чем вызваны эти крики.

— Да, все нормально! Никого не пускать внутрь. Никого! — крикнул я. А потом, повернувшись к Севе, уже шепотом добавил: — Повторяю свой вопрос — сколько групп в городе?

— Точно не знаю! — яростно прошептал Кружевников: — Могу сказать только одно: как-то раз видел, как Руслан, упаковывал восемь «посылок» с оружием.

— Сколько в группе должно быть бойцов?

— По-разному: в моей группе было четыре человека, а могло быть и больше. Все зависит от задачи, которая ставится перед группой.

— Какая задача была у тебя?

— После провала, с подставой парней из интерната, мне приказали возвращаться в Керчь и ждать дальнейших распоряжений. Их, я получить не успел, так как вы меня захватили.

— А, что же, ты падла, молчишь про квартиру на Буденного, в которой тебя ждала посылка, от своего координатора. А, что ты скажешь о Ильясе, который занесен в твой телефон, под именем — «сестра Ира»?

— Откуда ты знаешь?! — изумленно произнес Сева.

— Я, все знаю! Ты, уже все мне рассказал, а сейчас только проверяю твои слова, сказанные под воздействием «сыворотки правды»! Сделать тебе дырку, в другой ноге? Для симметрии!

— Не надо! Я все скажу! Сделай мне перевязку, а то я умру от потери крови.

— Посмотрим, что ты расскажешь. Если соврешь, хотя бы раз, получишь еще одну рану! Понял?

— Понял, — обреченно ответил Кружевников, и, набрав в легкие воздух, начал говорить: — Ильяс — «банкир», он привозит деньги, а Руслан — координирует действия диверсантов. Керчь — обречена, она должна стать предостережением для всех, кто вздумает, сопротивляется. Цель диверсионных групп — уничтожение мирного населения. Где-то в городе есть схрон, в котором размещается склад боеприпасов начиненных боевыми отравляющими газами.

— Почему именно Керчь?

— Из-за географического расположения — Россия находиться рядом, по ту сторону пролива. Плюс, ко всему, в Керчи, проживают те представители крымских татар, которых не очень жалуют, свои же соплеменники.

— Сколько всего сил будет брошено на Керчь?

— Не знаю! Правда, не знаю. Кто мне об этом скажет? Я всего лишь, командир, низшего звена!

— Ну, а если подумать?

— Тысячи две, никак не меньше!

— Когда должно начаться вторжение?

— Не знаю, могу лишь предположить — на Майские праздники.

— Первого мая или девятого?

— Девятого, а лучше десятого. Да! Я бы начал — десятого мая!

— Кого ты еще знаешь, кроме Ильяса и Руслана?

— Никого. Только этих двоих, — голос Кружевникова становился все тише и тише.

Через минуту, Сева замолчал и его голова, упала на грудь. Я достал из кармана ИПП, и, наложив жгут, немного выше раны, перевязал её. После того, как рана была обработана, а бинт туго намотан вокруг раны, я снял жгут и вколол несколько лекарств в плечо Кружевникова.

Когда я вышел из мастерской, то двор интерната стал, заметно пустее — по нему бродили не больше десятка парней. Патрульные, стоявший возле дверей, с облегчением выдохнули, когда я вышел из мастерской. При этом автоматы, они держали, направленными в мою сторону, видимо боялись, что Кружевников захватил меня в заложники.

— Где Вовка Серов? — спросил я у парней, дежуривших возле двери.

— Подходил пять минут назад, сказал, что как только вы закончите, он ждет вас у брата в комнате.

— Хорошо. Никого внутрь не пускать, сами тоже не заходите. Поняли?

Парни синхронно кивнули, в знак понимания. Я прошел через двор, по дороге здороваясь, с теми, кого знал. В комнате у Василия, было многолюдно, помимо, братьев Серовых и братьев Патроховых, были еще четверо парней, которые имели отношение к Керченскому союзу казаков. В комнате было накурено, а на стене были развешаны карты города и его пригородов. Все были настолько увлечены обсуждением, что не заметили как я вошел в комнату. На меня обратили внимание, только после того, как я подошел к карте и стал рассматривать нанесенные на неё обозначения. Цепь холмов, которая протянулась от крепости «Керчь» и до Аршинцевского кладбища, была отмечена красными крестиками. Еще несколько красных крестиков были хаотично раскиданы по карте города. Присмотревшись, я понял, что кресты располагались на пересечении улиц, там, где над ними располагались высотные здания или господствующие высоты. В принципе правильно: весь город нам не удержать, значит, расчет ставиться на то, чтобы удержать только один район города — Аршинцево. Цепь холмов, позволит создать ряд укреплений, которые будут располагаться на господствующей высоте. В Аршинцево есть порт в районе бывшего ТЭЦ, есть судостроительный завод «Пролив», есть несколько рыболовецких заводов с собственным парком судов, есть яхт-клуб и несколько лодочных кооперативов. Чтобы, эвакуировать население через Керченский пролив, транспорта хватит.

— Леха, ну, что как дела? Будет у нас оружие? — спросил Серов младший.

— Будет, — коротко ответил я. — Сколько людей согласилось вступить в наш отряд?

— Много. Даже больше чем мы ожидали. Наших, интернатовских — сто восемьдесят три человека, казаков — пятьдесят два бойца, ну и так, можно сказать, сочувствующих — еще человек семьдесят. В общей сложности, получиться человек триста. Но, наши еще не все приехали, те, что служили или учились в Киеве, приедут завтра утром. А это еще двенадцать человек. Оружия, хоть хватит на всех?

— Примерно, на столько бойцов и рассчитывал.

— А, что хоть за стволы? Наверное, старье какое-нибудь? — пренебрежительно спросил Владимир.

— Главное, что оно рабочее и может стрелять. Хотя, конечно, ППШа, винтовки Токарева и пистолеты ТТ, не назовешь, верхом оружейной мысли.

— Я так и думал, — поджав губы, сказал Вова, — Что еще можно было ожидать от Испанца. Есть еще какие-нибудь мысли, по поводу того, где бы разжиться оружием?

— Кое, какие мысли есть. Но, давайте все завтра, устал я сегодня, спать пойду. А вы тут прикиньте, список всего, что нам понадобиться и что можно купить в городе. Испанец, оружие дал бесплатно, так, что сэкономленные деньги можно будет пустить на закупку медикаментов, амуниции и транспорта.

— Я примерный список набросал, — подал голос, сидящий на кровати Серов старший: — Если, мы будем вооружены пистолет — пулеметами Шпагина, то отпадает вопрос, с запасными дисками и подсумками, у нас есть и свой запас. Надо будет всем раздать, экипировку, которая есть у нас в музеи. Хорошо бы, чтобы у всех наших, был единая форма — так будет легче ориентироваться в бою, где свои, а где чужие.

— Завтра, утром подготовьте группу человек шесть, на нескольких машинах, причем одна из машин должна быть на выезде из города. Мне должен будет позвонить Векшин, к нему, абреки, приедут забирать камуфляжные костюмы. Надо будет их захватить и допросить. Сделать это надо будет это где-нибудь за городом.

— А если, они не покинут приделы города? Что тогда? — спросил Гена Патрохов.

— Должны покинуть город! У них заказ на тысячу комплектов формы, они такую толпу в городе не спрячут!

— Тысяча комплектов?! — округлив глаза, спросил Антон Сайков — атаман керченских казаков. — Так много?

— Тоха, на самом деле, их еще больше. Намного больше, — выходя из комнаты, произнес я: — Так, что подумайте лишний раз, перед тем как решить, хотите вы воевать или нет.

Возле моей комнаты, стоял Данила, с автоматом в руках. Рядом с ним, сидела на стуле Настя.

— Привет, молодежь. Скучаете?

— Немного, — ответил Ветров, — Меня назначили в караул, охранять вашу комнату.

— Можете идти спать. Разбудите меня утром, часиков в восемь. Хорошо?

Ветров кивнул головой, в знак прощания, и, подхватив свою девушку под руку, пошел прочь по коридору. Зайдя в комнату, я закрыл дверь на ключ, а потом еще и намотал несколько витков скотча на дверную ручку, так, чтобы дверь не могли открыть снаружи — осторожность лишней не бывает!

Спать лег, прямо так, в одежде, только расслабил пояс на брюках, и немного расшнуровал ботинки. Перед тем как заснуть я подумал, что хорошо бы завтра купить сонник и попытаться растолковать сон, которым мне сниться каждую ночь.