Книга: У чужих берегов
Назад: Глава 7 Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку
На главную: Предисловие

Глава 8
Ночью все кошки серы

Плещет вода, перекатываясь через палубу. В редких разрывах туч иногда проглядывает луна, освещая пустынную поверхность моря. Впереди темнеет полоска берега. «Косатка» осторожно продвигается вперед, едва возвышаясь над водой. Несколько в стороне темнеет мыс Маллипо. Никаких интересных объектов здесь нет, поэтому вряд ли японцы держат в этом месте стационарные посты охраны. Но как бы то ни было, приняты все необходимые меры безопасности. Проскользнув мимо миноносцев и канонерок, патрулирующих подходы к побережью в районе Чемульпо и Цинампо, «Косатка» всплыла в позиционное положение и осторожно кралась к своей цели на электродвигателях. Дизеля остановлены, и лодка бесшумно, как призрак, медленно движется в ночной тьме. Пока удается оставаться незамеченными…
Михаил стоял на мостике и вглядывался в приближающийся берег. Берег молчал. Вдали мелькали какие-то огоньки, но само побережье в этом месте было пустынным. Время выбрано вскоре после захода солнца. У агента будет впереди целая ночь, чтобы убраться подальше от места высадки. Нахлынули воспоминания. Когда-то он точно так же стоял на мостике U-177 и вглядывался в ночную темень. Но только впереди было ярко освещенное побережье, на котором оказалось не так-то просто отыскать укромный уголок. Американцы тогда еще не воспринимали войну всерьез. Они считали, что два океана надежно предохраняют их от тех ужасов, что творились в Европе и Юго-Восточной Азии. Поэтому высадка агентов прошла без каких-либо помех. Надувная лодка доставила их на берег, и они исчезли в ночи. Что с ними случилось дальше, Михаил не знал. Свою задачу он выполнил великолепно. Скрытно подошел к американскому побережью и высадил троих человек. А после этого незамеченным покинул место высадки и на следующий день нанес удар далеко в стороне, несмотря на то, что вокруг находилось большое количество соблазнительных целей. Сухогрузы и танкеры шли на фоне ярко освещенного побережья, являясь легкой добычей. США не допускали мысли, что вражеский флот может появиться у их берегов. Но приказ, полученный в Лорьяне перед выходом в море, был категоричен. Пока не будет проведена высадка, не попадаться никому на глаза ни при каких обстоятельствах. И обозначить свое присутствие как можно дальше от этого места. Сейчас ситуация повторялась почти один к одному. С той только разницей, что впереди не беспечные американцы, уверенные в своей неуязвимости и безнаказанности, а осторожные японцы, уже имеющие боевой опыт и хорошо знающие, на что способен русский флот. Один раз он уже нанес визит в эти края. Где гарантия, что он не захочет сделать это снова?
Рядом старший офицер и усиленная вахта сигнальщиков, внимательно всматривающаяся в ночную темень. На мостике на всякий случай установлен пулемет. Михаил скосил глаза на невысокую фигуру, стоявшую рядом. Если бы он встретил этого человека на улице Порт-Артура, то вполне принял бы за китайца или корейца…
Когда «Косатка» уже была готова к выходу, намеченному на утро, вечером на нее пришел Черемисов, сопровождая человека в рабочей спецовке с обычным для мастеровых сундучком, в котором они носят инструменты. Уже полностью стемнело, и странного визитера на причале никто не видел.
— Михаил Рудольфович, знакомьтесь. Ваш пассажир, которого надо доставить до места во что бы то ни стало.
Пришедший поклонился и представился на чистом русском языке.
— Здравствуйте, Михаил Рудольфович. Не волнуйтесь, со мной никаких проблем не будет. На палубе днем я показываться не собираюсь, и никто, кроме команды «Косатки», меня не увидит.
— Здравствуйте, сударь. Простите, с кем имею честь?
— Называйте меня Николай Федорович. Единственное, о чем я прошу, давайте перед выходом еще раз обговорим порядок обмена сигналами. Я не хочу, чтобы «Косатка» из-за меня подвергалась неоправданному риску. Она стоит для нашего флота больше, чем все остальные корабли в Порт-Артуре вместе взятые…
Дальнейший разговор происходил в командирской каюте «Косатки», хранительнице многих тайн. Михаил пытался определить, кто же его собеседник, но это ему так и не удалось. Человек невысокого роста, лет тридцати, явный представитель монголоидной расы. Но манера речи, чистота языка, хорошие познания в морской части предстоящей операции, а также еще кое-какие мелочи говорили о том, что это не завербованный китаец из местных или японец, прельстившийся деньгами. Перед ним — умный и незаурядный человек. Очень даже может быть, что офицер Генерального штаба. Но это, в конце концов, не его дело. Его задача — доставить своего собеседника на занятое врагом побережье. Причем так, чтобы это осталось в тайне абсолютно для всех. Иначе вся затея потеряет смысл. И вот теперь этот человек, одетый, как корейский рыбак, стоял рядом и тоже пытался рассмотреть полоску берега, темнеющую впереди.
— Михаил Рудольфович, может, достаточно? Десятиметровая изобата проходит в этом месте в трех кабельтовых от береговой черты. Нет смысла заходить на малые глубины, грунт здесь скалистый.
— Пожалуй, вы правы, Николай Федорович. Обе машины стоп. Надуваем лодку.
Надувная лодка заранее извлечена наверх. Зашипел воздух, и вскоре она закачалась на воде возле борта. Шестеро матросов, вооруженных револьверами, заняли места и приготовились грести. Михаил протянул руку пассажиру.
— Желаю успеха, Николай Федорович! Если что не так, сразу назад. Я побуду здесь еще минут тридцать. Попробуем высадку в другом месте.
— Благодарю, Михаил Рудольфович, но не нужно. Сразу же уходите. Чем меньше вы здесь будете находиться, тем меньше вероятность, что вас обнаружат. За меня не бойтесь. Жду вас в назначенное время. До встречи!
— До встречи!
Пассажир, подхватив небольшую котомку, спустился на палубу и сел в лодку. Отданы фалини, взмах весел, и «надувашка» исчезает в ночной темноте, полностью сливаясь с ней. Все оставшиеся на мостике пристально вглядываются в ночь, но вокруг тишина. Дизеля давно остановлены, и только мерный шум прибоя доносится со стороны берега, да плещет вода, гуляющая по палубе. «Косатка» притоплена, насколько возможно, чтобы корпус особо не возвышался над водой. Погода хорошая, а так нырнуть можно гораздо быстрее. Снова из-за туч выглядывает луна, освещая все белесым светом. Вот луна сейчас в их положении и не нужна. Но вскоре она снова скрывается за тучами, и темнота укутывает «Косатку», скрывая от посторонних глаз.
— Что-то долго наших нет… Не случилось ли чего?
— Не думаю. Возможно, ищут более удобное место для высадки. Высадка ночью на прибойной волне и на незнакомый берег — еще то удовольствие. Если бы что-то пошло не так, мы бы услышали выстрелы. А там пока все тихо. Подождем…
Старший офицер, никогда ранее не занимавшийся подобными делами, нервничал. Михаил же знал, чего примерно нужно ожидать, поэтому внешне оставался спокоен. Если бы на берегу нарвались на японский патруль, то там бы уже был такой тарарам, который невозможно не услышать. А раз все тихо, значит все идет как надо. И если все пройдет незамеченным, то Макаров сможет получать довольно свежую и правдивую информацию о том, что творится в глубоком тылу противника. Интересно, что же он задумал? Повторить «Чемульпинский инцидент» с большим количеством действующих лиц? И с английскими крейсерами в роли главных зрителей? А ведь действительно, не станут же англичане стрелять по русским кораблям, если они неожиданно подойдут к берегу и начнут «утюжить» его из всех калибров. Вас, джентльмены, никто не трогает. Это мы по японским войскам на берегу стреляем. Так сказать, наш наглый ответ на ваши наглые действия. Ах, там сейчас ваши люди? А что это они делают в расположении войск нашего противника? Ах, население Кореи от голода спасают? Ну приносим извинения, мы не знали. И вообще, господа, шли бы вы отсюда подобру-поздорову. А то тут стреляют. А ну как японцы перепутают, да ночью вас в темноте за нас примут? А у них миноносцы остались. Не волнуйтесь, не помрет население Кореи от голода. В крайнем случае, мы сами поможем. А вы бы лучше Формозу осваивали. Такой подарок вам с неба свалился! И везет же некоторым…
Неожиданно в ночной тишине послышался плеск весел, и из темноты вынырнула «надувашка», прервав размышления Михаила о методах делания пакостей врагам-японцам и заклятым друзьям-англичанам. Лодка подошла к борту, и вскоре все шестеро моряков оказались на палубе. Унтер-офицер, бывший за старшего, сразу поднялся на мостик.
— Все в порядке, ваше высокоблагородие. Высадили нашего «японца» на берег, никто нас не видел.
— Как прошла высадка? Берег нормальный? Как ведет себя лодка?
— Все прошло тихо, ваше высокоблагородие! Берег ровный, но кое-где валуны. А вообще ночью подходить можно. Ни одного япошки поблизости нет. Правда, в сильный накат высадиться будет трудно. Мы и так, как цуцики, вымокли. Но лодка добрая, на такой можно ночью к японцу в гости шастать.
— Ну и слава богу. Все, братцы, благодарю за службу…
— Рады стараться, ваше…
— Тихо, тихо, ты что кричишь? Не забывай, мы в глубоком тылу противника. Всем по чарке, переодеться в сухое и на палубе не показываться. Отдыхайте…
Дождавшись, когда надувная лодка будет спущена и убрана внутрь, Михаил еще раз окинул взглядом близкий берег, но все было тихо. Высадка прошла успешно, теперь надо так же незаметно исчезнуть. Отойдя от берега, «Косатка» погрузилась. Впереди были японские дозоры из миноносцев, поэтому решили не рисковать. Нельзя допустить, чтобы их случайно обнаружили. Когда по счислению удалились от места высадки уже на пять миль, невдалеке прошумели винты японских миноносцев.
— Ишь как бегают, узкоглазые. А ведь и правда, Михаил Рудольфович, звук у всех разный. Эх, если бы этот слуховой пеленгатор до ума довести…
Вахтенный офицер, прапорщик Емельянов, не удержался от восклицания. Но весь экипаж «Косатки» уже научился более-менее точно определять, кто в данный момент находится поблизости. Крупный боевой корабль, миноносец и грузовой транспорт обладали своими акустическими особенностями, поэтому спутать их было трудно. Михаил подбросил радисту идею создания шумопеленгатора, и во время стоянки в Порт-Артуре он даже попытался создать что-то в металле. Самоделка получилась довольно громоздкой, точность определения акустического пеленга примерно соответствовала точности определения направления на север, которое указывает мох на дереве, но установка работала! Правда, пока только в «лабораторных» условиях. То есть при погружении микрофона в герметичном корпусе в воду прямо с палубы «Косатки», когда она стояла у причала. Сверлить дыры в прочном корпусе лодки для того, чтобы вывести наружу кабель и смонтировать приемное устройство снаружи, Михаил не рискнул. Установка еще очень «сырая». Поэтому пока остановились на «лабораторном» варианте, а там видно будет. Поскольку вся основная часть прибора была смонтирована внутри прочного корпуса, а наружу надо было вывести только кабель с микрофоном, то решили просто подавать его наверх через рубочный люк и опускать на длинной штанге в воду с палубы, когда «Косатка» находится в надводном положении. Разумеется, если погода позволяет и только когда на лодке соблюдается режим полной тишины. Иначе грохот собственных дизелей забивал все остальные звуки. Получится — хорошо. После возвращения в Порт-Артур можно будет смонтировать снаружи корпуса приемное устройство и соединить его кабелем с прибором внутри лодки. Все равно глубже пятидесяти метров «Косатка» погружаться не будет, так что герметизация не составит большой проблемы. Не получится — значит, не получится. Будут думать дальше.
Опробовать систему решили при подходе к вражескому берегу. И установка заработала! Когда «Косатка» всплыла ночью и легла в дрейф, остановив все механизмы и соблюдая режим полной тишины, шумы от японских кораблей удалось обнаружить гораздо раньше, чем они были обнаружены сигнальщиками визуально. Проблема была только с точностью определения пеленга, но о наличии противника поблизости и примерного направления на него прибор предупреждал. Это было уже большим шагом вперед. И теперь весь экипаж лодки предвкушал, что в следующем походе от «Косатки» не сможет укрыться ночью ни один японец…
— Ничего, Петр Ефимович. Как вернемся в Артур, обязательно доработаем аппарат. Главное мы узнали — акустическая пеленгация под водой возможна и позволяет не только обнаруживать цели на большом расстоянии, но и в какой-то степени идентифицировать их. Теперь надо довести прибор до ума. По повышению точности определяемого пеленга и по установке приемной антенны снаружи прочного корпуса у меня уже кое-какие задумки есть… Все, уходим. Глубина двадцать метров, курс зюйд-вест сорок пять градусов. Отойдем на десять миль, всплываем — и на Корейский пролив. Тут нам пока делать нечего.
— А ну как японский конвой встретим, Михаил Рудольфович?
— Нет, Петр Ефимович. Нам нельзя открывать свое присутствие, пусть даже все остатки японского флота здесь появятся. Такие задачи мы еще не выполняли, и на нас очень надеются. Надо всеми способами обеспечить безопасность нашего разведчика. А все, что мы можем сделать для этого, только не попасться на глаза японцам. Пусть считают, что нас тут нет и никогда не было…
Вспышки маяка на северной оконечности острова Иосима пронизывают время от времени ночную тьму, являясь хорошим ориентиром. Очевидно, японцы поджидают кого-то, иначе погасили бы маяк. До пролива, ведущего в бухту, где расположен крупный город и порт Нагасаки, не более пяти миль. «Косатка» осторожно двигается в обход северной оконечности острова. Вахта на мостике вглядывается в ночь, но пока никого не видно. Михаил смотрел на маяк и думал, что сейчас, возможно, придется изменить первоначальный план.
Когда «Косатка» достигла Корейского пролива, игнорируя по дороге все встреченные цели и стараясь никому не попасться на глаза, он думал сначала выставить мины прямо на входе в бухту Нагасаки, а потом уже заняться охотой возле японских берегов. На борту кроме торпед были также десять мин новой конструкции Степанова-Налетова, вот и предстояло проверить их в деле. Ширина пролива, ведущего в бухту Нагасаки, немногим менее четырех кабельтовых. Если выставить минную банку прямо по оси пролива, то это обеспечит высокие шансы на успех. И если сделать глубину установки мин порядка шести метров, то какая-нибудь мелочь не подорвется. Мины будут терпеливо ждать «крупного зверя». А то, что такой «зверь» появится очень быстро, можно не сомневаться. В Нагасаки заходит много крупных судов, в первую очередь — английских. И крупный пароход, подорвавшийся прямо на входе в пролив, заставит многих задуматься. Какое-то время порт работать не будет, суда в порту будут ждать выхода, а пришедшие с моря станут перед входом на якорь. Глубины позволяют, до самых островов Иосима и Окиносима, прикрывающих с запада подходы к проливу и отстоящих от него на расстоянии пары миль, они редко где превышают пятьдесят метров. Иными словами, здесь может собраться такое количество судов, что можно будет устроить форменное побоище прямо на якорной стоянке, не гоняясь за конвоями по всему проливу. И если господа англичане думают, что здесь они будут в безопасности, то это очень большое заблуждение. Если суда стоят на якоре у входа во вражеский порт, то… Ночью вполне можно ошибиться в определении их национальной принадлежности… Михаил про себя усмехнулся. Все-таки, привычка — вторая натура. Стиль мышления фрегаттен-капитана Михеля Корфа никуда не делся и имеет явный приоритет над стилем мышления капитана первого ранга Михаила Корфа. Надо бы поаккуратнее, герр фрегаттен-капитан. Сейчас все же 1904 год, а не 1942-й… Но именно поаккуратнее, а не устраниться от всего и позволять «просвещенным мореплавателям» творить все, что им заблагорассудится. Англичане считают, что все обязаны играть по их правилам? Тем хуже для них, пусть считают. На их беду есть те, которые вообще не соблюдают правила…
— Михаил Рудольфович, а как близко к проливу мы будем ставить мины? И как мы это сделаем, если там сейчас будут японские миноносцы?
Голос Тьедера отвлекает от воспоминаний о будущем и попытки воспользоваться ситуацией декабря 1941 года возле американских берегов, применив ее в мае 1904 года возле берегов Японии. На мостике «Косатки» сейчас довольно многолюдно. Помимо вахты все четверо «студентов» наверху. Кроун и Колчак чувствуют себя уже старожилами, а вот для Тьедера и Ризнича все в диковинку. Начиная от «непромокабельной» робы, в которую одеты все присутствующие независимо от чинов и занимаемых должностей, до спокойного дефилирования возле берега противника.
— Мины выставим прямо на входе, Михаил Михайлович. Разумеется, если там в этот момент никого не будет. Подождем, пока пролив будет свободен, а в самом проливе миноносцам делать нечего, они патрулируют гораздо мористее. Скоро, кстати, мы должны их обнаружить. Но только к Нагасаки мы пока не пойдем и с постановкой мин повременим.
— Почему?!
Несколько удивленных голосов прозвучали одновременно. Михаил снова усмехнулся про себя. Да-а-а, господа офицеры… вам еще учиться и учиться…
— Потому, господа, что обстановка сейчас выбивается из общей картины. Насколько удалось выяснить, после нашей атаки в Сасебо японцы погасили все маяки на западном побережье Японии. А что мы видим сейчас? Маяк на Иосиме работает. А это значит, что японцы кого-то ждут с моря. И это не какой-нибудь одиночный японский пароход. Идет крупная дичь. Причем, в свете последних событий, я догадываюсь, какая именно. Вот мы эту дичь и подстрелим.
— Вы имеете в виду английский конвой?!
— А если даже и так?
— Но… Но ведь мы не воюем с Англией!!! Как можно нападать на английские суда?! Без объявления войны?!
— Точно так же, как Япония напала на Россию в Порт-Артуре. Без объявления войны. И откуда вы взяли, что мы будем атаковать английский конвой? Мы атакуем японский конвой, направляющийся в японский порт. Причем в непосредственной близости от порта и в японских водах, когда не будет уже никаких сомнений в его месте назначения. И сейчас ночь, поэтому мы вполне можем ошибиться в определении национальной принадлежности как крейсеров эскорта, так и эскортируемых транспортов. Ночью все кошки серы.
— Крейсеров?! Вы сказали — крейсеров?!
— Господа, я ничего не говорил, а вы ничего не слышали. Но как вы думаете, как бы повели себя японцы, если бы кто-то стал помогать нам?
— Хм-м…
— То-то же. Поэтому сделаем гадость японцам…
Вспышки маяка на северной оконечности острова Иосима пронизывают время от времени ночную тьму, являясь хорошим ориентиром. На лице коммодора Нортона, командующего отрядом крейсеров и являющегося одновременно командиром конвоя, появилась довольная улыбка. Все же макаки не посмеют своевольничать. Им четко и ясно дали понять — все маяки при приближении кораблей Ройял Нэви, сопровождающих английские торговые суда, должны работать. Это в том случае, если хотят, чтобы им помогли выбраться из того дерьма, в которое они умудрились залезть собственными стараниями. Это же надо додуматься — за пару с небольшим месяцев потерять весь свой линейный флот. И половину легких сил. Причем без заметного ущерба противнику! И умудриться потерять четыре своих лучших броненосца из шести вместе с командующим флотом в первый же день войны! Будь на месте этого придурка Того любой британский адмирал, то Порт-Артур уже давно бы постигла судьба Севастополя, а весь русский флот лежал на дне Желтого моря. Но макаки — они и есть макаки. Так облажаться даже против русских варваров, которые немногим от них отличаются…
Флагманский броненосный крейсер «Левиафан» возглавлял колонну. В кильватер ему следовали однотипные «Гуд Хоуп» и «Дрейк». Параллельным курсом шли несколько меньшие «Баканте», «Сатлидж» и «Евралис», а далеко впереди бежали две легких быстроходных гончих — крейсера «Графтон» и «Кресчент». Шесть броненосных и два легких бронепалубных крейсера Королевского флота вспенивали своими форштевнями воды Желтого моря, дабы восстановить здесь порядок, нарушенный самым бесцеремонным образом…
В мире есть много Императорских и Королевских флотов, с непременной добавкой, какому государству они принадлежат. Но есть только один Королевский флот, Ройял Нэви, который сам по себе и который стоит над всеми. И который один владеет морем. А кто владеет морем, тот владеет морской торговлей. А кто владеет морской торговлей, тот владеет миром. Коммодор Нортон был прагматичен до мозга костей и не отличался склонностью к пафосу, но здесь, на краю земли и на краю Империи, над которой никогда не заходит солнце, все понимали важность и ответственность их миссии — оберегать навеки установленный порядок. Как полисмены на улицах Ист-Энда, чье присутствие единственно не дает совершаться там грабежам и убийствам, принуждая даже самых гнусных личностей исправно трудиться и исправно платить налоги в казну. Охранять и защищать интересы империи и ее подданных! И решительно пресекать все угрозы этим интересам! Именно так официально звучала цель их миссии. Оберегать свободу мореплавания и свободу торговли, которые оказались нарушены в результате этой войны между японскими макаками и русским медведем. Все знают, что больше половины всех судов, пересекающих моря и океаны и доставляющих грузы в разные точки планеты, либо несут британский флаг, либо принадлежат британским подданным. Также ни для кого не секрет, что среди этих грузов есть те, которые русские варвары называют «военной контрабандой», что является нонсенсом само по себе. Как будто джентльмен не может везти что угодно и куда угодно, и продавать где угодно и кому угодно. До последнего времени так и было, пока русские варвары не показали свою звериную сущность во всей красе. То, что они натворили в Чемульпо, не укладывается в сознании цивилизованного человека. Что они творили в Желтом море, уничтожая британские суда, это тоже не укладывается ни в какие рамки. Какие-то варвары посмели поднять руку на британский флаг!!! И если такое будет продолжаться и дальше, то кто же должен возмещать колоссальные убытки британским подданным? Британский Ллойд? Это не говоря о политической стороне дела. Кто-то, неважно кто, посмел бросить вызов Британской империи! Но теперь этому пришел конец. Любая война в мире должна приносить прибыль Британии, а не убыток. И война между японскими макаками и русским медведем — не исключение. И чтобы обеспечить выполнение этого, тут и находится Ройял Нэви. Нравится это кому-то или нет. Коммодор усмехнулся, когда вспомнил статью из русского журнала «Морской сборник», перевод которой ему недавно вручил представитель Форин Офис. Материал статьи вызвал хохот в кают-компании «Левиафана». Русский автор с труднопроизносимой фамилией утверждал, что Британия никогда не будет воевать с Россией из-за Японии. А после недавних событий не даст им больше в долг ни пенса. Неужели эти русские варвары действительно считали, что возможен союз между Британской империей и желтомордыми макаками? Союз между всадником и лошадью? Или между охотником и его охотничьей собакой? И что Британия будет воевать с кем-то за макак?! Вот уж действительно тема для анекдота! Киплинга бы им почитать… Русские так и не могут уяснить, что макаки — это всего лишь инструмент в руках Британии, но никак не равноправные партнеры. Такой же инструмент, как бухарский эмир, хивинский хан, дикие горцы Кавказа, да мало ли туземцев, которых можно и нужно натравить на русского медведя. Которым Британия щедро, в свое время, отсыпала деньги и оружие. Правда, в конечном счете, это не дало желаемых результатов. Впрочем, что можно ожидать от туземцев… Очень плохо, когда с Россией никто не воюет. И именно поэтому сейчас приходится спасать этих желтомордых макак. Ни о какой войне между Британией и Россией речь не идет. Русским просто укажут черту, за которую нельзя переходить во избежание британского неудовольствия. Потому, что Британия никогда не потерпит и не простит какую бы то ни было угрозу своим интересам. А для войны есть желтомордые макаки, которые для этого и предназначены…
Но кое в чем автор статьи все же был прав, когда утверждал, что Британия не даст больше Японии ни пенса. Не даст именно в звонкой монете. Япония обанкротилась так быстро и так скандально, что такого не ожидал никто. И надо быть полным идиотом, чтобы поддерживать ее и дальше. Но если у банкрота нет денег и не предвидится, то вполне можно наложить лапу на его имущество. Тем более он сам, по большому счету, и не возражает. Это же надо, торговать своей территорией, лишь бы «сохранить лицо» и любой ценой выиграть уже бездарно проигранную войну. Но Британию такой расклад устраивает во всех отношениях. Пусть макаки воюют и дальше с русским медведем, Британии будет спокойнее. А в обмен на остров Формоза, стратегическое значение которого трудно переоценить, можно отдать макакам весь хлам, накопившийся за много лет в Ройял Нэви и с которым Адмиралтейство само не знает, что делать и как от него избавиться. А тут ситуация разрешилась наилучшим образом. Да и не только старый хлам… Формоза того стоит! Пусть русские и японские варвары убивают друг друга как можно больше и как можно дольше. Это полностью отвечает британским интересам. Но чтобы ни у кого из них даже мысли не возникло о том, чтобы попытаться нанести хоть какой-то ущерб Британии. А после Формозы можно будет прибрать к рукам и Окинаву. Потому что нельзя снабжать макак до бесконечности за одну Формозу. Кто сказал, что наживаться на войне — это грех? Ничто не пользуется таким бешеным спросом, как оружие во время войны. А попробовать остановить британского бизнесмена, учуявшего прибыль в двести процентов… Да легче и безопаснее стать на пути у стада разъяренных носорогов…
— Миноносец слева по носу! Дистанция пять кабельтовых!
Доклад сигнальщика оторвал коммодора от геополитических прогнозов и вернул к делам сегодняшним. Скорее всего, макаки снова выслали свои миноносцы в море. Больше им и посылать нечего. Такое было и раньше. Ничего, пусть поиграют в войну, если больше ни на что не способны. Во время первого захода в Нагасаки в разговоре с представителем японского морского штаба он услышал странную просьбу — подходить к японским берегам только с ходовыми огнями и подавать соответствующие световые сигналы. Дескать, японские миноносцы могут принять их в темноте за русских из-за похожего четырехтрубного силуэта и атаковать по ошибке. Тогда коммодор с трудом сдержал смех. Макаки собираются атаковать корабли Ройял Нэви?! Ну-ну, пусть попробуют… При внезапном нападении на Порт-Артур, которое русские элементарно проспали, эти макаки, находясь в идеальных условиях, сумели подорвать всего три корабля. Причем весь флот русских стоял на якоре, на открытом рейде и представлял собой неподвижные мишени! Ладно, посмотрим… В конце концов, боевые стрельбы по реальным целям комендорам его крейсеров не помешают. Макак надо раз и навсегда поставить на место. И то, что Британия помогает им в данный момент, это еще не дает им права указывать Ройял Нэви, что он должен делать.
А если приключится инцидент со стрельбой, то это даже лучше. Макаки сговорчивей будут. Именно поэтому коммодор отдал приказ по отряду — соблюдать светомаскировку. Лишняя тренировка не помешает. «Купцы», которых они сопровождают, к этому не приучены. Ну и черт с ними. Одиннадцать грузовых судов, идущие в кильватер друг другу между двумя колоннами броненосных крейсеров, стараются держать строй, но что с них взять. Слава богу, хоть никто не отстает. Все же здравая мысль пришла кому-то в голову в Адмиралтействе — подбирать в состав конвоя грузовые суда с примерно равной скоростью хода. Иначе это было бы сущее мучение, если бы одно корыто стало тормозить всех. А бросать его нельзя. Категорический приказ Адмиралтейства — грузы макакам должны быть доставлены в целости и сохранности. А если кто отстанет, то русские крейсера быстро окажутся рядом. Они, как голодные волки, рыщут вокруг в надежде на то, что кто-то отстанет от конвоя…
— Три миноносца слева по носу, приближаются!
Вот неймется узкоглазым… Ладно, черт с ними, пусть наблюдают. Все равно Нагасаки уже рядом, и русских миноносцев здесь быть не может. Да и по большому конвою транспортных судов, несущих положенные ходовые огни, макаки должны понимать, что это не русские пожаловали к ним с таким «обозом». Раньше было то же самое. Подошли, покрутились поблизости и ушли. Переход почти закончен, и скоро можно будет неплохо отдохнуть в Нагасаки. Как в прошлый раз…
Страшный удар потряс «Левиафан». Возле левого борта, в районе миделя, взлетел на большую высоту столб воды, и ночную тишину расколол грохот взрыва. Раздался чей-то крик:
— Русские миноносцы!!!
На крейсерах зажглись боевые прожектора, и вскоре их лучи выхватили из темноты приближающиеся миноносцы. Их было много, более десятка. «Левиафан» уже получил заметный крен и выкатился из строя, когда заговорили орудия. Британские комендоры показали высокую выучку. Ближайший миноносец, находившийся не далее, чем в трех кабельтовых от «Левиафана», сразу получил снаряд в борт и скрылся в облаке взрыва, окутавшись паром. Остальные находились несколько дальше, и первый залп «Гуд Хоупа» и «Дрейка» лег по большей части мимо, но один из миноносцев был все же поврежден и резко сбавил ход. Остальные бросились на сближение, стараясь выскользнуть из лучей прожекторов. Орудия били с хорошей скорострельностью, накрыв потерявший ход миноносец и уничтожив еще один, всадив снаряд прямо в торпедный аппарат, вызвавший детонацию торпеды. Взрыв чудовищной силы смел все с палубы маленького корабля. Второй снаряд, угодивший в борт, тут же отправил его на дно. Гремели выстрелы, мелькали лучи прожекторов, выхватывая время от времени из темноты стремительные низкие силуэты, но тут громыхнули еще три взрыва. Две торпеды угодили в «Гуд Хоуп» и одна — в «Дрейк». Два миноносца, проскользнув в темном секторе между лучами прожекторов, успели выпустить торпеды почти в упор. Оба были тут же уничтожены огнем крейсеров, но свою задачу они выполнили. Причем вторая торпеда, попавшая в «Гуд Хоуп», вызвала на нем детонацию боезапаса. Страшный грохот прокатился над морем, и в небо взлетел огненный протуберанец, после чего крейсер быстро ушел кормой под воду. Получивший одну торпеду «Дрейк» яростно огрызался огнем, но миноносцы уже прекратили атаку и ушли. То ли израсходовали все торпеды, то ли решили больше не связываться с таким противником. К конвою полным ходом мчались ушедшие вперед «Графтон» и «Кресчент», светя прожекторами. Транспорты бросились врассыпную, чудом избежав столкновения друг с другом. Именно поэтому находившиеся в правой колонне «Баканте», «Сатлидж» и «Евралис» не смогли принять участия в отражении атаки: транспортные суда полностью закрыли им сектор обстрела. Между тем «Левиафан», хоть и получивший заметный крен, восстановил управление и попытался вернуться на прежний курс. Сзади приближался «Дрейк», идущий с сильным креном и продолжающий поиск врага прожекторами. Неожиданно лучи выхватили из темноты один из миноносцев. По всей видимости, он был поврежден, так как еле двигался. Коммодор Нортон, до которого только сейчас дошло, что случилось, вышел из себя.
— Огонь!!!
Всплески от падений снарядов частоколом выросли рядом с миноносцем, а один все же угодил в борт. Шестидюймовый снаряд поставил точку в его судьбе, но еще до того, как попасть в лучи прожекторов, миноносец все же успел выпустить торпеду в своего «хромого» противника. Ибо вскоре возле борта «Дрейка» взлетел в небо еще один водяной столб, хорошо видимый в свете прожекторов. Крейсер, уже имеющий сильный крен, накренился еще больше и вскоре опрокинулся вверх килем. Орудия «Левиафана» продолжали бить в темноту, но все понимали, что это бессмысленно. Коммодор смотрел на днище перевернувшегося «Дрейка», освещенное прожекторами подходивших «Графтона» и «Кресчента» и медленно уходящее под воду. Произошедшее не укладывалось в сознании. Кто-то посмел поднять руку на Ройял Нэви… Коммодор был готов отдать приказ смести с поверхности моря врага, осмелившегося это сделать, несмотря на его флаг. Но врага не было…
— Вот и все, господа. «Просвещенные мореплаватели» получили по морде от своих японских друзей, которых они даже за людей не считают. И это вызовет такой скандал в английском парламенте, что может ухудшить отношения между Англией и Японией. Хотя в данной ситуации я в это не особо верю. Уж очень они нужны друг другу…
«Косатка» уже всплыла на перископную глубину и уходила малым ходом от этого места. Михаил осмотрел в перископ то, что творилось на поверхности, а все, находящиеся в рубке, молча смотрели на Михаила и боялись задать вопрос, который крутился на языке. Наконец первым не выдержал старший офицер.
— Михаил Рудольфович… А как там все получилось?
— Очень хорошо получилось, Василий Иванович! Японские миноносцы сблизились с английским конвоем. Английские крейсера шли без огней, и японцы приняли их за русские. Силуэты ночью довольно схожи с «Россией» и «Громобоем», у всех по четыре трубы. Миноносцы атаковали крейсер, идущий головным, после этого англичане открыли огонь. К сожалению, нам сразу пришлось нырнуть поглубже и посмотреть спектакль полностью не удалось. Но мы четко слышали после этого взрывы мин. Причем, судя по всему, на одном из крейсеров детонировал боезапас. Сейчас видно, что из трех крейсеров, идущих в охране конвоя, остался один, и тот уползает с заметным креном. Похоже, это тот, что шел головным. Два бронепалубника, шедшие впереди, вернулись и пытаются подобрать людей из воды. Вот так, господа. Это не их война. И мы их сюда не звали.
— А если японцы скажут, что это не они стреляли первыми? И это не их мина попала в головной крейсер?
— А кто же им поверит после всего, что случилось? Два крейсера они угробили самостоятельно, без нашей помощи. Ну а тот, что самый первый мину получил… А вдруг его японцы за наш крейсер приняли и пальнули? Или он на дрейфующей мине подорвался? Мало ли что в море случается… Если только вы, господа, будете хранить обет молчания. И в интересах России вам лучше не распространяться об этом. Василий Иванович эту мину спишете позже, когда будет атака какого-нибудь японского корабля. Будем считать, что мы ей промахнулись. В вахтенном журнале, естественно, никаких записей об этом печальном инциденте быть не должно. Нас здесь не было.
— А сейчас что, Михаил Рудольфович?
— А сейчас будем делать то, что и собирались. Ведь зачем мы сюда пришли? Выставить мины на подходах к Нагасаки. Англичане сейчас вперед уйдут, мы их под водой не догоним. И когда они все войдут в порт, активность японцев на подходах резко снизится. Вот мы наши гостинцы и выставим. А когда на них крупная «дичь» подорвется, японцы вытралят остальные и поймут, что это «Косатка» здесь побывала. Но обвинить ее в уничтожении английских крейсеров никто не сможет. Мина, она ведь дура. Не разбирает, кто англичанин, а кто японец…
Когда шумы винтов японских миноносцев стихли, «Косатка» снова всплыла. Вокруг раскинулось притихшее Желтое море, далеко впереди мелькали огни прожекторов, и в небо летели искры. Английские пароходы, поломав строй и наплевав на все, полным ходом наперегонки удирали в сторону Нагасаки, выжимая из котлов и машин невозможное. Поврежденный крейсер сильно отстал и, похоже, начал терять ход. Рядом с ним крутились два крейсера поменьше. Очевидно, те два бронепалубника, что шли впереди. Иногда то с одного, то с другого корабля гремели выстрелы. Михаил злорадно усмехнулся. Пусть стреляют. Может, еще кого из японцев подстрелят…
То, что он задумал, удалось блестяще. Как удачно подвернулись японские миноносцы! И причем один из них оказался рядом с головным английским крейсером! Одна торпеда с близкого расстояния, и такой тарарам! Англичане поверили, что атакованы миноносцами, и открыли ответный огонь. Не разбираясь, лишь бы наказать того, кто посмел поднять руку на Ройял Нэви! Как предсказуемы эти «просвещенные мореплаватели». Но и японцы молодцы, не остались в долгу. Если по тебе стреляют, да еще и возле твоих берегов, то надо уничтожить агрессора, кто бы он ни был. И вместо одиночного подрыва английского крейсера на «дрейфующей мине», на что Михаил изначально рассчитывал, получился такой «марлезонский балет»!!! Два крейсера уничтожены, а один имеет все шансы не дотянуть до порта. Утром, конечно, разберутся. Громкий скандал гарантирован, но Михаил был реалистом и понимал, что это вряд ли что изменит принципиально. Горлопаны пошумят, найдут крайних с обеих сторон, выплатят компенсации семьям погибших, на том дело и закончится. Япония нужна Англии. И ради этого она постарается замять инцидент, признав его досадной трагической случайностью, в которой не было злого умысла с обеих сторон. А была именно трагическая случайность, которая вкупе с преступной халатностью конкретных лиц привела к таким трагическим последствиям. Поэтому надо не пытаться выяснять, кто больше виноват, а в первую очередь разработать меры по недопущению подобного впредь. А горлопаны в парламенте пусть шумят сколько угодно, отчитываясь перед избирателями. Бизнесмены же будут делать дело. Пока речь шла о займах Японии, это одно. Но теперь, когда в деле фигурирует Формоза… Иными словами, ссориться с Японией Англии сейчас не выгодно. Поэтому посмотрим, как лягут карты дальше…
Английский конвой уже скрылся, и впереди ковылял только поврежденный крейсер, охраняемый двумя своими меньшими собратьями, кружившими вокруг. Ход у него очень упал, и если бы это произошло далеко от берега, то он мог бы и не дотянуть до порта. Как не смог дотянуть «Адзума». Но тут его, в крайнем случае, дотащат на буксире, Нагасаки уже недалеко. Правда, ни одного японского миноносца поблизости нет. Очевидно, стараются не попадаться на глаза англичанам. Знают, что те сейчас злые и особо разбираться не будут. Поэтому можно следовать тихонечко на большом удалении следом за этим «подранком». Нет никаких сомнений, что японцы уже поняли, что случилось, и стараются не накалять обстановку. Утром разберутся, кто есть кто. А пока здесь будет тихо. Что, в общем-то, только на руку «Косатке».
Без всяких помех «Косатка» дошла почти до самого входа в пролив, ведущий в бухту Нагасаки, и погрузилась. Поврежденный крейсер вошел в пролив, и к нему тут же подскочили буксиры. Очевидно, японцам тоже не улыбается перспектива иметь в акватории порта затонувший корабль, и если крейсер начнет тонуть, то его просто оттащат буксирами на мелководье. Но вот вся процессия скрывается в глубине бухты, и снова вокруг тишина. Электродвигатели остановлены, и все звуки за бортом хорошо слышны, ни одного вражеского корабля поблизости нет. Михаил осмотрелся в «ночной» перископ, но не нашел ничего подозрительного. Надо было приступать к выполнению поставленной задачи.
Сложность заключалась в том, что ставить эти экспериментальные мины из носовых аппаратов было практически невозможно. После выхода из аппарата мина сразу отделялась от якоря и всплывала на поверхность, пока не утонет якорь, а лебедка не вытравит требуемую длину минрепа. И если это делать на ходу, то лодка сразу же напорется на собственную мину. Взорваться она, конечно, не взорвется, но вот запутаться в минрепе можно запросто. При постановке на ходу из кормовых аппаратов такой проблемы не было, но кормовых-то всего два. А носовых — четыре. А задерживаться здесь надолго, тратя время на перезарядку, Михаил не хотел. Поэтому принял необычное решение, удивившее всех остальных. Четыре мины будут выставлены из носовых аппаратов при следовании задним ходом! «Косатка» вошла в пролив строго по оси, контролируя свое положение через перископ. Внутри бухты наблюдалось какое-то движение, но на выходе все было спокойно. Дан задний ход, и четыре мины с небольшими интервалами во времени выскальзывают из носовых аппаратов. На какое-то время они задерживаются на поверхности, пока не будет вытравлен минреп, а потом одна за другой исчезают с поверхности воды. Вскоре они придут в боевое положение и будут ждать свою добычу. Глубина установки выбрана так, что мелочь вроде небольшого японского грузового пароходика или миноносца на них не подорвется. А вот английский крейсер или крупный пароход в грузу — запросто. Что, в общем-то, и нужно. Закончив постановку мин, «Косатка» развернулась и направилась в открытое море. За все время ее так и не обнаружили. Теперь предстоит заниматься охотой на японские суда в течение строго определенного времени. А потом она опять исчезнет. Чтобы возникнуть там и тогда, где ее никто не ждет…
Ночь прошла спокойно. «Косатка» не стала удаляться далеко от берега, оставшись в районе острова Иосима. До самого утра так больше никто и не попался, если не считать снова появившиеся японские миноносцы, шастающие во всех направлениях. Но тратить торпеды на такие верткие и быстрые, но малоценные цели не хотелось. Ближе к рассвету лодка погрузилась и снова отправилась к Нагасаки. Надо было выяснить, имела ли успех минная постановка. По времени мины уже должны прийти в боевое положение. И вот, когда «Косатка» уже обогнула остров Иосима и приближалась к Нагасаки, все услышали два глухих далеких взрыва, прозвучавших с интервалом в несколько секунд. Все, кто был в центральном посту, переглянулись. Михаил улыбнулся.
— Никак наши гостинцы сработали. Сейчас поближе подойдем, посмотрим, на кого бог послал.
— А еще мины выставлять здесь будем, Михаил Рудольфович?
— Пока нет. Японцы тут сейчас все вдоль и поперек протралят. Прогуляемся лучше к Сасебо. А потом можно и в Тихий океан наведаться, к восточному побережью Японии, где нас уж точно никто не ждет. После уничтожения «Ниссин» и «Кассуга» мы там больше не появлялись. Вот и можно будет нанести визит в те края. Все равно нам где-то хулиганить надо. А там опять сюда вернемся, и глядишь, еще какой англичанин на мине подорвется. Во всяком случае, мы так будем утверждать…
Когда «Косатка» всплыла под перископ, стало ясно, что ее ночные труды не пропали даром. До входа в пролив оставалось около мили. Все пространство возле входа было заполнено катерами, буксирами, присутствовали также три миноносца. А на мели, возле самого берега, лежал с небольшим креном четырехтрубный крейсер. Михаил узнал его сразу — английский броненосный крейсер типа «Кресси». Увеличив изображение в перископе, удалось разглядеть британский военно-морской флаг и название на борту — «Евралис». Нет никаких сомнений, что он подорвался на двух минах из четырех и после этого выбросился на берег. Очевидно, поступление воды было таким сильным, что командир решил не рисковать. А может, у корабля просто заклинило руль, и он вылетел на мелководье сам, не успев остановить машины. Это уже неважно. Важно то, что англичанам четко и ясно дали понять — здесь идет война. И здесь убивают. Поэтому былой наглости в их действиях уже не будет. Конечно, тем, кто принимает решения в Лондоне, наплевать на тех, кто вынужден здесь ходить по минам. Но вот те, кто по ним ходит, теперь десять раз подумают, а стоит ли с таким рвением нести «бремя белого человека». И очень может быть, что начнут подходить к этому делу формально. Лондон далеко. А мины — вот они. Поэтому вполне можно придумать что-то такое, чтобы и дело вроде бы как делать, не раздражая начальство, но и свою шкуру поберечь. Черт с ними, с этими японцами…
— Отлично, господа… Первая часть премьеры «марлезонского балета» прошла успешно. Сначала англичане сцепились с японцами, а потом подорвались на наших минах. Из четырех мин сработали две. И сработали очень удачно. Оставшиеся две японцы вытралят и поймут, что головной боли у них добавилось. Посмотрите, что там сейчас творится.
Когда все офицеры посмотрели в перископ, Михаил подвел итог.
— Все, больше нам тут пока делать нечего. Сейчас и у японцев, и у англичан начнутся поиски крайних, а наше участие в этом не требуется. Поэтому сходим опять к Сасебо. В саму бухту соваться не будем, но минную банку в проливе выставим. Может, какая «собачка» и подорвется. А потом есть у меня еще одна задумка. Но пока об этом говорить рано. Посмотрим, как возле Сасебо японцы себя поведут…
Не став больше приближаться к скоплению японских судов, «Косатка» погрузилась на двадцать пять метров, гарантирующие безопасность от столкновения с патрулирующими район миноносцами, и развернулась на выход в открытое море. Еще одна тайная операция с ее помощью прошла успешно. Ее никто не видел, и только по конструкции двух вытраленных мин можно будет сделать предположение, что они выставлены «Косаткой». Но когда это произошло, останется неизвестным. Так же как и то, где она находится в данный момент и какую очередную неприятность собирается преподнести.
А на мостике «Евралиса» в данный момент бушевал ураган в лице коммодора Нортона. Все, кто мог удалиться на безопасное расстояние, сделали это, дабы не попасть под горячую руку. Коммодор был страшен в своем гневе. Доставалось всем. И проклятым японским макакам, напавшим на корабли Ройял Нэви, из которых два погибли, а один еле дотянул до порта. И проклятым русским варварам, которые из-за врожденного азиатского коварства не могут воевать по-честному, а норовят использовать на войне любые грязные приемы вроде подводных лодок, недостойные честного воина. И своим собственным чиновникам из Форин Офиса и адмиралам из Адмиралтейства, которые ни черта не понимают, что здесь творится, а пытаются поучать всех. И конструкторам английских верфей, которые сделали эти корыта, назвав их почему-то броненосными крейсерами, но которые стремительно тонут после попадания всего лишь двух торпед, а его «Левиафан» едва дотянул до порта после попадания одной. Где его сразу пришлось отводить на мелководье во избежание затопления, так как механики не дали никакой гарантии, что им удастся справиться с поступлением воды. А когда он собрался выйти утром на поиски выживших в этой ужасной катастрофе, перенеся свой флаг на «Евралис», эти проклятые макаки устроили новую провокацию — подорвали «Евралис» прямо на выходе из бухты!
О чем думают в Лондоне?! Как можно помогать этим обезьянам, если они сами отталкивают руку помощи?! Зачем?! Какой разумный человек так поступит?! Чего они хотят этим добиться?! Из шести вверенных ему броненосных крейсеров Ройял Нэви два лежат на дне моря, один на берегу, куда пришлось его выбросить, так как он начал тонуть после двух взрывов мин, а один еле держится на воде, и неизвестно, когда удастся вернуть его в строй. И кто объяснит Англии, ради чего погибли более полутора тысяч ее моряков?! Без войны, из-за каких-то макак?! «Графтон» и «Кресчент» подобрали ночью из воды только тридцать восемь человек из экипажа «Дрейка». С «Гуд Хоупа», на котором взорвались погреба, не нашли никого. Еще шестерых с «Дрейка» подобрали макаки, когда их миноносцы вернулись, чтобы подобрать своих. Что удивительно само по себе. Более ожидаемым было бы, если бы они постарались не оставить свидетелей. Но как бы то ни было, спасибо им и за это. Видно, даже среди них иногда встречаются порядочные моряки, которые не пройдут мимо терпящих бедствие. Но остальные?! И сейчас, когда еще можно кого-то спасти, «Евралис» лежит на камнях с распоротым днищем, а оставшиеся четыре крейсера не могут выйти из бухты, так как резонно опасаются стать следующими! Какую очередную азиатскую хитрость задумали макаки, будь они трижды прокляты?! ЗАЧЕМ ИМ ЭТО НАДО?!.
— Ну Михель, не ожидал! И как тебе такое в голову пришло?!
— А оно мне уже давно пришло, Васька. Потому что я прекрасно знаю породу англичан и с большой долей вероятности могу прогнозировать их поведение в различных ситуациях. Не ошибся и на этот раз.
— Ох, герр фрегаттен-капитан, здорово они, видно, тебе насолили, когда ты в немецком флоте служил…
— Нет, Васька, гораздо раньше. Когда они еще формально были нашими союзниками в войне против немцев до семнадцатого года. С такими союзниками и врагов не надо. Ведь мы фактически воевали за их интересы. И когда на западном фронте становилось жарко, оттуда сразу неслись вопли о помощи. И положение спасали тысячи жизней русских солдат, которые были пушечным мясом для господ британцев и французов. Но когда помощь потребовалась нам, нашлось множество причин, по которым она оказывалась сначала формально, а потом прекратилась вовсе. И ты знаешь, что заявили в английском парламенте, когда государь в семнадцатом году отрекся от престола? «Наши цели в этой войне достигнуты!» Вот так-то, Василий. Мы для них — варвары, недостойные называться цивилизованными людьми. И когда они высадились в Архангельске уже после большевистского переворота, то своим солдатам и матросам говорили, что это их новая колония под названием Северная Россия. Когда я воевал в составе Добровольческой армии, какая-никакая помощь от них приходила. Но когда начались бои за Крым и красные прорвали нашу оборону на Перекопе, то эти союзнички ничем не помогли нам. Хотя и могли. Поэтому, Василий, я очень хорошо знаю их подлую натуру. И сейчас костьми лягу, но не допущу повторения того, что было. Чтобы не было больше ни красных, ни белых. А был единый русский народ. И чтобы он никогда не познал ужасов гражданской войны. А если Англии и Франции так уж мешает Германия, так пусть и воюют с ней сами. Но без нашей помощи. Посмотрим, что у них получится.
— Но кто же тебя послушает, Михель? Да, ты многого добился, но ведь и высокопоставленных врагов немало нажил.
— Знаю. Поэтому, отдаю себе отчет, какая сложная задача у меня впереди. Разбить Японию — это еще далеко не все. Надо любыми путями убедить императора изменить приоритеты во внешней и внутренней политике. Нечего слепо следовать в кильватер Англии и делать все с оглядкой на нее. Только то, что соответствует ее интересам. Такой курс уже привел однажды Россию к катастрофе…
Трое «посвященных» сидели в командирской каюте, куда Михаил вызвал старшего офицера и старшего механика, чтобы обсудить без посторонних предстоящий рейд к восточным берегам Японии. Надо было решить ряд важных технических вопросов. Но постепенно разговор сместился к обсуждению последних событий, и тут Михаила, как говорится, понесло. Все, что накопилось за долгие годы, выплеснулось наружу. Старший офицер и старший механик помалкивали, давая командиру возможность выговориться. Сбросить то, что тяжелым камнем лежало на сердце много лет. И теперь, слушая человека, опаленного огнем трех самых страшных войн, которые когда-либо происходили на планете, они понимали, что близок решающий момент. Англия фактически вмешалась в войну на стороне Японии. Внутренние враги государства подняли головы и действуют в интересах врагов России. В какую сторону качнется маятник Истории? Из многих вариантов История выбирает один. Причем не всегда — самый лучший. Но сейчас у России все же появился шанс. Шанс избежать того, что однажды раскололо страну на две части — красную и белую…
А «Косатка», никем так и не обнаруженная, тихо скользила в глубине, уходя все дальше и дальше от чужих берегов. Вскоре она всплывет и отправится на север, к главной базе японского флота. А затем снова исчезнет, оставив противника в догадках, где же ее ждать в следующий раз. Пришелица из другого времени уже изменила Историю самым решительным образом, и теперь от ее действий, по сути, мало что зависит. Россия наконец-то изменила курс, который вел к опасности. Но успокаиваться рано. Жизнь может преподнести такие неожиданные коллизии, что надо быть готовым ко всему. И как знать, быть может «Косатка», этот маленький винтик в громадной и сложной машине войны, окажется тем решающим фактором, который сыграет ключевую роль в ответственный момент при решении вопроса «или — или». Но этот момент еще не пришел. И пока она темным призраком скользит под поверхностью моря, оставаясь невидимой и неслышимой. Грозный морской демон снова напомнил своим врагам и их пособникам о том, кто здесь является истинным хозяином. И снова бесследно исчез в морских глубинах.
Назад: Глава 7 Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку
На главную: Предисловие