— Иными словами, Васька, сейчас японцы подошли к пределу, за которым должно начаться качественное изменение в противолодочной обороне. До сегодняшнего дня ее не было вообще. Если не считать за таковую «броуновское движение» миноносцев вокруг охраняемых кораблей. Что греха таить, определенный эффект это дает. Нам трудно подойти на дистанцию торпедного выстрела без риска столкновения. Хотелось бы мне узнать, кто это у японцев такой умный.

— И чего теперь ждать в первую очередь?

— Сейчас — не знаю. А тогда появились противолодочные сети с минами и глубинные бомбы. Были даже целые противолодочные барражи из сетей. Правда, особого толку от них не было. Через Отрантский барраж немецкие и австрийские лодки проходили, просто подныривая под сетями. Глубинные бомбы — это более серьезно. Но без средств гидроакустики их придется бросать наугад, и можно поразить лодку, если она только что погрузилась и известно ее точное местонахождение на перископной глубине. Самолеты морской авиации, радар, шумопеленгатор и асдик появятся несколько позже. Хотя теперь не исключаю, что гораздо раньше, чем уже было однажды. Суда-ловушки у японцев уже появились. Кстати, удивляюсь, что мы не встретили больше ни одного.

— Не торопись, Михель, еще могут появиться. Макаров тоже об этом предупреждал. Думаю, после такой оплеухи, какую японцы получили в Сасебо, они пойдут на все, только бы достать нас. Для них это будет уже делом престижа.

— Вот и я так думаю. Поэтому не будем больше увлекаться досмотрами нейтралов. Можно запросто нарваться на неприятность. Будем топить только японцев, а нейтралы — черт с ними, пусть проходят. Надо же что-то и для наших крейсеров оставить. Думаю, скоро они тут появятся. Через день-другой наши получат информацию о Сасебо и узнают, что крупнее «собачек» у японцев ничего не осталось. А с «Баяном», «Россией», «Громобоем», да и «Рюриком» всем «собачкам» встречаться категорически не рекомендуется. Да и «Аскольд», «Богатырь» и «Диана» тоже превосходят их в огневой мощи. Вот «Новик» и «Боярин» пусть и дальше миноносцы гоняют. Это у них лучше получается.

— А нам что делать?

— То же, что и раньше. Охота на коммуникациях на японские транспорты. Если будут идти одиночки, утопим из орудия. Если в составе конвоя под охраной «собачек» и миноносцев — торпедами из подводного положения. И есть еще одна вещь, Василий, которая не дает мне покоя.

— Какая?

— Что предпримут Англия и Северо-Американские Соединенные Штаты после этих событий? Не могут они остаться безучастными. Уж слишком много они вложили в эту авантюру и ни за что не захотят потерять свои деньги.

— А что они могут предпринять? Не войну же нам объявят, в конце концов?

— Ой, не скажи… До открытого военного столкновения дело, может быть, и не дойдет. Но оружием бряцать могут. Забыл последнюю русско-турецкую войну? Сейчас ситуация повторяется один к одному. Япония фактически проиграла войну, что не соответствует интересам Англии. И Англия сейчас должна пойти на все, только бы спасти Японию от полного разгрома. Вернуть ситуацию хотя бы к той, которая была накануне войны. В связи с этим вполне может появиться какой-нибудь международный комитет или комиссия по оказанию помощи голодающему населению Кореи. Заправлять в этой комиссии будет, естественно, Англия, так как она ее и создаст. Под эту марку английские суда под охраной английского флота доставляют в Корею различные грузы. Среди которых могут быть и военные для японской армии. Россия, естественно, начнет протестовать. На что ей ответят, что ее позиция направлена на уничтожение корейского народа, который Англия старается спасти от голода. Далее на побережье Кореи высаживается десант английской армии для обеспечения безопасности английских подданных, занятых спасением от голода населения Кореи. Английские войска продвигаются к линии фронта и становятся рядом с японскими. Если наша армия начнет стрелять, то это автоматически приведет к военному конфликту между Англией и Россией. Но джентльмены в Лондоне прекрасно знают, что наша армия в этом случае стрелять не будет. Если японцы не начнут, конечно. А японцам англичане дадут по рукам, чтобы знали свое место. В итоге Россию вынудят пойти на переговоры о мире. Что из этого получится — другой вопрос. Возможно, все вернется на круги своя, как было до войны, и Япония не получит ничего от своей авантюры. Возможно, что-то даже потеряет. Но она будет спасена от полного разгрома, когда Россия сможет просто продиктовать ей свои условия мира.

— Мишка, ты что, провидец? Или такое уже было?

— Не совсем точно такое, но было. Когда в конце тридцатых годов в Испании разразилась гражданская война — генерал Франко поднял мятеж против республиканского правительства, то дела мятежников вначале шли не блестяще. Англия и Франция быстро добились создания так называемого «комитета по невмешательству в испанские дела». В итоге мятежники беспрепятственно получали помощь, а республиканцы испытывали в этом все большие и большие проблемы. В последний период войны, когда шли уже решающие бои, многие грузы для республиканцев просто задерживались на испано-французской границе французскими властями под совершенно надуманными предлогами. Так что это «невмешательство» в испанские дела было довольно-таки односторонним. Вот и сейчас может быть что-то похожее. Я озвучил только один вариант развития событий. Но их может быть множество. Не знаю, что именно предпримут англичане. Но то, что не останутся в стороне, в этом у меня нет никаких сомнений.

— Ох, герр фрегаттен-капитан… Умеешь ты успокоить… А ты сам-то что тогда делал?

— Служил в учебной флотилии в Киле, в чине капитан-лейтенанта. Готовил будущих подводников для немецкого флота. Хотя немцы принимали участие в военных действиях на стороне мятежников, особенно авиация. Был такой легион «Кондор», полностью укомплектованный немецкими самолетами и немецкими летчиками. Хотя все носили испанскую военную форму и на самолетах были испанские опознавательные знаки.

— Странно слышать… Самолет… Посмотреть бы, как это чудо летает.

— Скоро посмотришь. Только упаси бог, не с мостика подводной лодки. Самолет — самый страшный ее враг. Думаю, что развитие техники сейчас пойдет быстрее, чем раньше. После войны поговорю с Жуковским, помогу ему информацией, какую знаю. И тем, что из сорок второго года по части авиации захватил, поделюсь. Хоть и немного, но, может, это ему чем-то поможет. А он уже сам привлечет всех, кого надо. Сикорского, Туполева, Юрьева, Гаккеля, Поликарпова, да у меня все фамилии авиаконструкторов записаны. И будет у нас, Васька, своя авиация. Пусть не сразу, но будет. А там и до авианосцев дело дойдет. Японцы в декабре сорок первого разгромили на Тихом океане американцев и англичан в основном благодаря своей морской авиации. И если у нас будут свои авианосные соединения по типу японских, да с мощным подводным флотом, то Англии придется забыть о том, что она — «владычица морей».

— А на суше?

— А на суше, Василий, скоро появится грозная боевая машина под названием «танк». Придумали это название англичане в целях маскировки, так как во всех документах этого секретного проекта данная машина представлялась как цистерна. Но это название прижилось и попало в таком виде в русский язык. Если заводу Нобеля удастся сконструировать и танковые двигатели, то можно будет попытаться сделать что-то похожее на немецкие танки Pz-III и Pz-IV. Когда вернемся в Петербург, покажу тебе их на фотографиях. Правда, создать в Германии танковый дизель до сорок второго года так и не удалось. Но в России, то есть в Советском Союзе, удалось. И там был очень удачный танк Т-34 с дизелем, о котором немецкие танкисты отзывались с уважением. Это был очень опасный противник. Правда, это не мой профиль, я занимался подводными лодками. Но будь уверен, конструкторы танков и сейчас найдутся в России. Ведь генеральное направление развития этих машин уже известно. Не надо блуждать в потемках и можно сразу избегать тупиковых направлений. Что знаю, расскажу. И кое-какие схемы по танкам у меня тоже есть…

Друзья сидели в каюте Михаила и неторопливо болтали. Старший офицер зашел уточнить ряд текущих вопросов, но незаметно разговор перекинулся на дальнейшие прогнозы в военных действиях. После уничтожения «Фурукава-Мару» «Косатка» удалилась от берега на большое расстояние, так что заметить ее оттуда было невозможно. Но и море вокруг было пустынным, ни одного японского военного корабля, или транспорта не было видно. Попытались связаться со своими крейсерами, но никто не ответил. «Косатка» медленно патрулировала свои охотничьи угодья, хотя на появление японских конвоев днем Михаил не рассчитывал. Дождутся ночи, тогда видно будет. А пока пусть люди отдохнут. Но неожиданно их обсуждение возможных путей развития военной техники и дальнейшего хода войны с Японией было прервано докладом матроса.

— Ваше высокоблагородие, дым на горизонте! С веста, со стороны Кореи!

Это было странным, и Михаил со старшим офицером тут же отправились на мостик. Какой-то крупный пароход пересекал Корейский пролив днем, идя в сторону Японии, но издалека еще трудно было что-либо разобрать. «Косатка» пошла на сближение, и вскоре стало ясно, что идет японский грузовой пароход. Судя по высоте борта — пустой. Что было и неудивительно, так как он шел со стороны Кореи. Погода благоприятствует, поэтому у палубного орудия «Косатки» будет работа. Сыграна боевая тревога, экипаж разбегается по боевым постам. Комендоры приготовили орудие к стрельбе, и выстроена цепочка матросов для подачи снарядов на палубу. «Косатка» быстро приближалась. На пароходе ее заметили и сразу стали спускать шлюпки, не доводя дело до стрельбы. Похоже, никаких проблем не предвиделось, и все довольно переглядывались. Хоть пароход и пустой, но уничтожение грузового тоннажа противника — это тоже одна из задач подводной лодки.

Михаил внимательно рассматривал в бинокль незнакомца. И все больше убеждался, что здесь что-то нечисто. Множество мелких несуразностей, из которых каждая по отдельности не привлекла бы внимания, но все вместе… На всякий случай, приказал застопорить машины и не подходить близко. «Косатка» мерно покачивалась на небольшой волне, лежа в дрейфе и ожидая, когда японцы покинут судно. Наконец, шлюпки отошли от борта и стали удаляться. Дистанция для стрельбы была все же великовата. Надо бы подойти поближе. Но Михаил медлил. Не нравился ему этот пароход. Уж очень необычно он себя вел. Не стал дожидаться темноты, а пошел в одиночку через Корейский пролив днем. Странно, почему он так рискует…

— Малый вперед, право на борт. Держать цель на траверзе.

Михаил решил повторить прием, часто применяемый Лотаром фон Арнольдом на U-35 в годы Великой войны. Не лезть под возможные выстрелы судна-ловушки, а обойти его по дуге на большом расстоянии, спрятаться за шлюпками и только тогда сближаться и стрелять. Если на «брошеном» судне остались люди, и они готовы открыть огонь по приблизившейся субмарине, то им придется стрелять по своим. Из всех, находящихся на мостике, один лишь старший офицер понял маневр и не стал задавать вопросов. Кроун и Колчак же были в полном недоумении.

— Михаил Рудольфович, а куда мы направляемся?! Японец же — вот он! И шлюпки от него уже отошли!

— Господа, не нравится мне этот японец… вы уверены, что на нем никого не осталось? И там нет замаскированных орудий? Уж очень странно он себя ведет.

— Думаете, это ловушка?

— Очень похоже. Поэтому предпримем некоторые меры предосторожности. Лишние полчаса все равно ничего не решат…

«Косатка» двигалась по дуге, держа остановившийся пароход в центре описываемой окружности. В шлюпках налегали на весла и старались уйти от него подальше. Михаил внимательно смотрел в бинокль то на пароход, то на шлюпки. Шлюпки довольно резво уходили все дальше и дальше, а пароход не подавал признаков жизни. Мостик и палуба на нем были пустынны, с борта свешивался штормтрап, по которому спускались японцы, и шлюпочные тали болтались возле самой воды. Сухогруз лежал в дрейфе, покачиваясь на небольшой волне, из трубы еще шел дым, но нигде не было видно ни одного человека. На корме развевался японский флаг, но не военный, без лучей. Горизонт вокруг тоже был чист. Больше желающих пересекать Корейский пролив днем не нашлось.

Но вот «Косатка» вышла на одну линию со шлюпками и остановившимся пароходом, сразу подвернув в его сторону. От Михаила, продолжавшего вести наблюдение, не укрылось, что японцы в шлюпках стали проявлять беспокойство. Похоже, его предположения верны, и перед ними — очередной «Q-ship», или как там японцы называют свои суда-ловушки. Поблагодарив мысленно фон Арнольда за разработанную им тактику, Михаил приказал застопорить машины. «Косатка» шла по инерции на сближение со шлюпками, постепенно теряя скорость. Японцы бросили грести и с удивлением смотрели на приближающуюся подлодку. Очевидно, им было непонятно, почему «Косатка» до сих пор не стреляет. Ведь цель — вот она. Лежит в дрейфе и представляет прекрасную неподвижную мишень. Погода тоже благоприятная. Что же эти проклятые гайдзины опять задумали?!

— Фокин, сможешь вести огонь с такой дистанции?

— Далековато, ваше высокоблагородие, но можно. Но тут уже куда бог пошлет. То ли в борт, то ли в палубу. Да и на пристрелку несколько снарядов уйдет.

— Ничего, главное, чтобы японцы зашевелились, если они там все же есть. Будьте готовы по команде прекратить стрельбу и срочно покинуть палубу. Орудие оставите как есть, потом всплывем и разберемся. А вы, господа, тоже будьте готовы. Возможно, придется срочно погружаться. Все, братец. Целься тщательно, не торопись. По готовности — огонь!

Между тем шлюпки были уже довольно близко, и японцы с удивлением смотрели на медленно идущую прямо на них «Косатку». Так она еще никогда не поступала, и это было странно. Но вот неожиданно грохнул выстрел из палубного орудия. В шлюпках начался переполох, так как создалось впечатление, что «Косатка» стреляет прямо по ним. Но снаряд пролетел над головами японцев и упал в воду в десятке метров от борта парохода. Японцы стали отгребать в сторону, стараясь уйти с линии огня, но подлодка маневрировала малым ходом, прикрываясь все время шлюпками и не давая им уйти с опасной позиции. Грянул второй выстрел, и снаряд угодил в надстройку. Вспышка взрыва, летят в разные стороны обломки, но пароход остается безмолвным. Японские шлюпки по-прежнему стараются уйти в сторону, и по-прежнему у них ничего не получается. Тягаться с дизелями «Косатки» им не под силу. Третий выстрел, и снаряд попадает в борт парохода. Очевидно, это явилось последней каплей. Ящики на палубе парохода очень быстро разваливаются, и на свет божий появляются орудия, которые через несколько секунд дают ответный залп. Правда, снаряды падают с недолетом. В шлюпках начинается паника, так как они оказываются на линии огня. Вот теперь все становится на свои места. Команда на срочное погружение, палуба и мостик «Косатки» быстро пустеют. Пока все торопятся спуститься вниз, Михаил старается рассмотреть получше очередной «Q-ship». Коммерческий флаг на нем уже убран, и на мачте взвился военно-морской флаг — солнце с лучами. На палубе с борта, обращенного к лодке, четыре орудия. Надо думать, столько же и с другого борта. Вступать в артиллерийскую дуэль днем с таким противником не стоит. Михаил последним ныряет в люк и задраивает его. Уже работают полным ходом электродвигатели, рули переложены на погружение, и воздух со свистом уходит из балластных цистерн. Снова гремят выстрелы, и снова снаряды падают с недолетом, но один — очень близко от шлюпок, что добавляет адреналина всем, кто в них находится. Орудия на японском пароходе не прекращают огонь, но безрезультатно. Дистанция довольно велика. А «Косатка» между тем уже скрывается в глубине. Очередная попытка поймать ее «на живца» не удалась. Выровняв лодку, Михаил приказал всплыть под перископ. Спускать подобные вещи было не в его правилах. Старший офицер, помня инцидент с псевдо-«Норфолком» и отношение своего командира к «кью-шипам», все же осторожно поинтересовался.

— Михаил Рудольфович, минные аппараты готовы. Атаковать будем?

— Будем, Василий Иванович. Еще как будем. Надо отбить охоту у японцев заниматься подобными вещами.

Кроун и Колчак, находящиеся здесь же, помалкивают. Понимают, что сейчас не до расспросов. То, что случилось, для них уже и так из ряда вон. Командир сразу смог определить, что перед ними — судно-ловушка. И мастерски заставил противника раскрыть себя. И быстро ушел от нападения. Воистину, далеко не всем военно-морским премудростям учат в Морском корпусе…

— Поднять перископ!

Перископ идет вверх, и Михаил внимательно осматривает поверхность моря. Пароход уходит в сторону, бросив шлюпки. Там, очевидно, хорошо помнят об «Иосино» и «Нийтаке». А теперь и о «Касаги». Нельзя останавливаться в районе, где обнаружена подводная лодка. Иначе рискуешь стать для нее удобной неподвижной мишенью. Это японцы, похоже, уже усвоили…

— Ушел, мерзавец… Ну ничего, подождем…

— Как ушел?! И своих бросил?!

— Бросил. Потому что ему ничего другого не остается. Там прекрасно поняли, что если только остановятся, чтобы подобрать шлюпки, рискуют получить мину в борт. Единственное верное решение в данной ситуации. Быстро японцы учатся. Вот, полюбуйтесь, господа…

Когда все по очереди посмотрели в перископ и уставились на Михаила в ожидании дальнейших действий, он подвел итог.

— Теперь будем ждать. Далеко шлюпки на веслах не уйдут, а через несколько часов стемнеет. И наш подопечный может вернуться за ними, посчитав, что в темноте мы его не обнаружим.

— А если не вернется?

— Тогда всплывем и продолжим охоту. Думаю, с наступлением ночи «дичь» должна появиться.

— А японцы на шлюпках?! Неужели, уйдут?!

— Повезет — догребут до берега. А не повезет — их проблемы. Буксировать их к берегу, как экипажи транспортов, не оказавших сопротивления, мы не будем. Я подобных фокусов не прощаю.

— И пленных брать не будем?

— А куда их девать? Ведь их даже запереть негде. И будут глазеть все время по сторонам, а то и постараются какую-нибудь пакость сделать. Тем более, мы с ними даже поговорить не сможем, так как все прикинутся, что не знают английского. А у нас никто не знает японского. Я знаю некоторые фразы и выражения, но этого мало. Тем более, это так называемая «группа паники». Которая дает нам понять, что на пароходе никого не осталось. Думаю, в ней даже ни одного офицера нет. А матросы и унтер-офицеры вряд ли знают что-то интересное. Так что, господа, японцы нам на борту не нужны. Дают им возможность спастись на шлюпках, пусть и за это скажут спасибо. Поэтому запасаемся терпением и ждем. Придет судно-ловушка за своими — подкараулим и всадим ему мину в борт. Не придет — значит не придет. Значит, сегодня ему крупно повезло…

Дальнейшая картина на поверхности не отличалась разнообразием. Шлюпки потихоньку двигались в сторону японского берега. Погода успокоилась, и они имеют все шансы туда добраться, если их не подберет другое судно. Но Корейский пролив оставался пустынным. Судно-ловушка удалилось, и его дым виднелся далеко на горизонте. Но Михаил надеялся, что встреча все-таки состоится. Правда, при несколько иных обстоятельствах. В связи с этим «Косатка» не уходила из этого района, приподнимая на короткое время перископ и убеждаясь, что шлюпки не ушли далеко. Заметить перископ с них трудно, поэтому оставалась надежда на то, что японцы поверят — «Косатка» ушла. Правда, японцам от этого не легче. Свою задачу они с треском провалили. «Косатка» ушла невредимой и теперь знает, что в Корейском проливе находится как минимум один «кью-шип». И прекрасно знает, как этот «кью-шип» выглядит, поэтому в следующий раз миндальничать с ним не будет.

Между тем солнце уже клонилось к закату, японцы гребли к берегу, а «Косатка» двигалась за ними, выдерживая дистанцию и оставаясь на перископной глубине. Когда окончательно стемнело, на шлюпках зажглись огни, и Михаил дал команду всплывать. Следить за противником благодаря огням никакого труда не составляло. Поэтому «Косатка» тихонько кралась следом, как хищник, преследующий добычу.

На мостике Михаил и вахтенные старались обнаружить судно-ловушку, вглядываясь в ночную тьму, но его пока не было. Прапорщик Емельянов сомневался в отношении успеха подобной засады. Ведь японцы за весь день так и не появились. Но у Михаила были на этот счет свои соображения. Если бы не было предварительной договоренности между «группой паники» и «кью-шипом», то зачем зажигать огни? Шлюпки вполне смогут добраться до берега и без них. А если поблизости появится какое-нибудь судно, то можно просигналить на него после того, как его обнаружат. А так создается впечатление, что они намеренно привлекают к себе внимание. И наиболее вероятная причина — чтобы «кью-шипу» было легче их обнаружить издалека в темноте. Самому же соблюдать светомаскировку. Подойти, быстро подобрать шлюпки и уйти. Уже ясно, что из охоты на «Косатку» ничего не получилось. Так надо хотя бы своих людей на борт вернуть. И очень скоро все убедились, что чутье снова не подвело командира. Вдали появился какой-то пароход, направляющийся в их сторону. Шел он без огней, но из трубы иногда вылетали искры, и вскоре можно было рассмотреть неясную тень. С одной из шлюпок замигали фонарем. С парохода ответили и подкорректировали курс. Все становилось на свои места. Судно-ловушка возвращалось в полной уверенности, что объекта ее охоты больше нет поблизости. Ну что же… На войне как на войне…

Боевая тревога и экипаж разбегается по своим постам. «Косатка» медленно подкрадывается к шлюпкам. На море зыбь, и противник, чтобы безопасно поднять шлюпки, обязательно развернется носом против зыби для уменьшения бортовой качки. И значит, подставит борт «Косатке», которая уже занимает позицию для стрельбы. Все, теперь остается только ждать…

Огни на воде остановились. Очевидно, японцы перестали грести, так как изрядно выдохлись за это время. Большой темный силуэт приближался, уменьшая ход. Михаил внимательно наблюдал за целью. Судно-ловушку он решил уничтожить лично, никому не уступая этого права. Как и предполагалось, цель разворачивается носом против зыби, чтобы уменьшить бортовую качку. Вот она подходит почти вплотную к шлюпкам и останавливается. Японцы гребут к судну, на палубе которого зажигается несколько огней, поскольку поднимать шлюпки в полной темноте неудобно. Михаил только усмехнулся. Да-а-а, господа самураи. Вояки из вас еще те. Никакого понятия о светомаскировке. Думают, что если они не включили ходовые огни, то этого достаточно, чтобы их не обнаружили. Очень опасное заблуждение…

Одна шлюпка уходит к противоположному от «Косатки» борту и скрывается за корпусом судна. Что же, этим людям повезло. Судьба подарила им шанс остаться в живых. У второй шлюпки, которая подходит к борту, обращенному к «Косатке», такого шанса нет…

Толчок воздуха, и торпеда выходит из аппарата, устремляясь к неподвижной мишени. Все, кто находится на мостике лодки, молча наблюдают. Ибо все прекрасно знают, что именно сейчас должно произойти. Торпеда направлена в район миделя, куда и подходит шлюпка. Промахнуться по неподвижной цели невозможно. Люди, сидящие в шлюпке, еще не знают, что жить им осталось недолго…

Вот шлюпка подходит к борту и останавливается. В лучах фонарей удается ее хорошо разглядеть. Несколько японцев закрепляют гаки лопарей, а остальные поднимаются по штормтрапу на палубу. Они свою задачу выполнили. Другое дело, что это не дало результата. Но в этом их вины нет. Потому что подводный демон снова вовремя почувствовал опасность и снова перехитрил их…

Прямо в том же месте, где стоит шлюпка, взлетает в небо столб воды, и грохот взрыва раскалывает ночную тишину. Когда он опадает, шлюпки уже нет. Видно, как на палубе начинается суета, но стрельбы пока нет. И вдруг на мостике судна вспыхивает прожектор и начинает обшаривать поверхность моря. А вот это уже лишнее!

— Право на борт, полный вперед!

«Косатка» дает ход и начинает разворот, стремясь побыстрее удалиться от противника. Когда разворот уже закончен, с палубы вражеского судна раздаются выстрелы. Но противнику приходится стрелять наугад, темнота надежно укрывает лодку, и прожектор на такой дистанции не может ее обнаружить. Грохочут дизеля, шумит вода, рассекаемая острым форштевнем, и морская хищница, заполучившая очередную добычу, быстро удаляется от места своей охоты. Все молчат. Никто не кричит «Ура!» и не хочет первым нарушать тишину. Михаил все понимает. Но также понимает, что у них не было выбора. Либо они, либо их. На войне — как на войне…

— Стоп машина. Теперь будем ждать, господа. Может быть, не утонет от одной мины. Тогда добьем подранка…

Между тем стрельба на судне стихла. Японцы поняли, что впустую выбрасывают снаряды. Правда, пароход почему-то не тонул, хотя и оставался на месте, не делая никаких попыток уйти. Михаил удивленно всматривался в бинокль и не мог понять причины. Из-за туч выглянула луна и осветила поверхность моря, поэтому неподвижный силуэт был хорошо различим в темноте. Стоявшие рядом офицеры тоже всматривались в ночную темень и делились предположениями.

— Странно, почему он не тонет? Ведь, по идее, одной мины ему должно хватить. Она прямо по миделю попала!

— А может, у него какой-нибудь груз плавучий, который его на поверхности держит?

— Ну что вы, зачем груз на судне-ловушке? Да и по его осадке было видно, что он пустой.

— Михаил Рудольфович, похоже, придется его из орудия добивать. Подойти поближе и добить. Японцы, которые уцелели, скорее всего, уже сбежали. На пароходе ни одного огонька нет. Как вы думаете?

— Пустые бочки.

— Простите — что?! Какие бочки?

Михаил опустил бинокль. Уверенность в своей догадке выросла после внимательного осмотра парохода.

— Это всего лишь мое предположение, господа. Японцы приготовили нам новый сюрприз. Сделали практически непотопляемое судно-ловушку. Если загрузить трюм пустыми бочками и как следует загерметизировать люки трюмов, то утопить такое судно чрезвычайно сложно. И оно не боится попадания мины. По осадке будет выглядеть, как будто бы оно не имеет груза. Ведь вес бочек небольшой. Сейчас оно потеряло ход, так как взрыв произошел в районе котельного отделения и кочегарка затоплена. Но орудия на палубе и команда не пострадали. И сейчас они ждут, когда мы подойдем поближе, чтобы добить их огнем из орудия, так как уверены, что «Косатка» пожалеет еще одну мину на такую цель. Поэтому вся орудийная прислуга на этом японце сейчас должна стоять по местам.

— Но откуда вы это взяли, Михаил Рудольфович?!

— Логика, господа. Обычная логика. Сам бы так сделал, если захотел поймать вражескую подлодку. А посему — всем покинуть мостик. Приготовиться к погружению.

Пустеет мостик и шипит воздух, выходящий из балластных цистерн. Длинная низкая тень, едва возвышающаяся над водой, еще больше уменьшается в размерах и вскоре вообще исчезает с поверхности моря. Морская хищница снова вышла на охоту.

«Косатка» медленно подкрадывалась на перископной глубине к своей странной добыче.

Михаил рассматривал цель в «ночной» перископ, но кроме темного силуэта, периодически освещаемого лунным светом, ничего разобрать не мог. До цели не более двух кабельтовых. Толчок, и торпеда выходит из аппарата. Выстрел направлен в кормовую часть корпуса парохода, в район кормового трюма, находящегося позади надстройки. Одновременно обе машины — «полный вперед» и рули на погружение. Мало ли чего можно ожидать…

Лодка еще погружалась, когда наверху громыхнул взрыв торпеды. И буквально несколько секунд спустя загремели выстрелы. Цель довольно близко, и сквозь воду хорошо слышно, как наверху бьют орудия. Но никакого вреда «Косатке» они уже причинить не могут. Михаил усмехнулся.

— Вот так, господа. Японцы нас ждали. И если бы мы подошли близко в надводном положении, то вполне могли бы нарваться на шальной снаряд. А так они нас не достанут.

— А если им и двух мин мало будет?! Ведь действительно, могли же из парохода поплавок сделать?

— Всплывем и расстреляем с дальней дистанции, как рассветет. Насколько мне удалось его рассмотреть перед погружением, у японцев на палубе с каждого борта по две 120-миллиметровки и две пушки калибром поменьше. Скорее всего, семьдесят шесть миллиметров. И если он получит серьезный крен, то это сильно уменьшит дальность стрельбы его артиллерии. Мы же сможем работать по неподвижной мишени с большой дистанции, находясь вне зоны поражения. Сделаем из него сито. В любом случае просто так отпускать его нельзя. Надо отбить у японцев охоту к подобным фокусам…

Отойдя в сторону, «Косатка» снова всплыла на перископную глубину. Михаил осмотрел поверхность в перископ и снова обнаружил японский пароход, упорно не желающий тонуть. Стрельба к этому времени уже прекратилась. Очевидно, японцы сами осознали ее бессмысленность. Либо стреляли наугад, либо туда, где им померещилась подводная лодка.

— М-м-да… Василий Иванович, а вы были правы насчет «поплавка». Не желает он тонуть. Как стоял, так и стоит. Только на корму немного присел.

— Так что теперь, Михаил Рудольфович?

— Уходим. Нечего на этот «поплавок» мины переводить. Нанесите его точку на карту. Все равно он уже никуда не денется. Ветер сейчас слабый, скорость течения известна. Сможем вычислить, где примерно он окажется к рассвету. А пока займемся поиском других целей. И так сколько времени на него потеряли…

Продолжая следовать малым ходом, «Косатка» уходила все дальше и дальше, оставаясь на перископной глубине. Михаил внимательно наблюдал за целью, пока она окончательно не скрылась в темноте. После этого — команда на всплытие. Ночная тьма, верный союзник субмарины, надежно укрывает ее от врага. Электродвигатели остановлены, запущены дизеля, и «Косатка» снова начинает охоту. Вглядываются в ночную темень вахтенные на мостике, пытаясь обнаружить цель. Пока море пустынно, если не считать оставшееся за кормой судно-ловушку. Но все уверены, что цели будут. Японцы не упускают ни одну ночь, чтобы воспользоваться возможностью относительно безопасно пересечь Корейский пролив. Поэтому «Косатка» не останется без добычи.

— Ну ты даешь, герр фрегаттен-капитан!!! Откуда ты узнал, что его в «поплавок» превратили?! Или такое тоже было?

— Было, Васька. Много чего было. И этот фокус с пустыми бочками я знаю. И с «группой паники» тоже знаком. Японцы опережают события и пытаются действовать максимально эффективно, насколько это возможно с имеющимися у них средствами. Другое дело, что эти методы мне известны, поэтому и не дают результата. Но двигаются они, как это ни прискорбно звучит, в верном направлении. Поймать нас сетями и свернуть перископ кувалдой не пытаются, как предлагали англичане в четырнадцатом году. И кто же это у них такой умный?..

После всплытия Михаил ушел в каюту отдохнуть, но к нему буквально «на одну минуту» заглянул старший офицер. Старого друга просто распирало от любопытства. То, что им попалось судно-ловушка, все уже знали и относились к этому философски. Бывало и раньше. Но то, что командир сумел предвидеть такой трюк со стороны японцев и не дал поймать лодку в западню, граничило уже чуть ли не с мистикой в понимании всего экипажа. Когда Михаил спустился с мостика внутрь лодки, то ловил на себе множество взглядов. Так смотрят на пророка, на мессию, на мага-чародея, в конце концов. Поэтому и не удивился, когда вскоре в каюту постучал старший офицер с озабоченной физиономией. Первыми его словами было:

— Михель, что мне остальным говорить? Ведь «пассажиры» меня задергают, да и остальные тоже. Тебя уже и так все чуть ли не ясновидящим считают. А сейчас тем более. Как ты мог догадаться, что японцы снова имитируют покидание судна и будут нас ждать после попадания мины?! Ведь всем известно, что я тебя с детства знаю, да и на лодку ты меня в числе первых пригласил, еще во время постройки. Когда ты с мостика ушел, уже начали доставать. Потому что считают — так не бывает!!!

Дальнейший разговор в «одну минуту» не уложился. Пришлось придумывать на ходу и согласовывать предназначенную для широкой публики информацию. Основной лейтмотив был прост. Коль скоро господин Корф придумал «Косатку», начитавшись «Двадцать тысяч лье под водой», то одновременно думал и о тех средствах, которые можно использовать в борьбе с ней, чтобы не быть застигнутым врасплох. Просто до поры до времени он об этих средствах по понятным причинам не говорил. Легенда получилась вполне правдоподобная. Когда они наконец-то согласовали все вопросы, прошел уже почти час. И едва старший офицер поднялся, чтобы выйти из каюты, как в дверь постучал матрос.

— Ваше высокоблагородие, похоже, японцы!!! Много!

— Ну вот и дождались, Василий Иванович! Подозреваю, теперь нам спать только днем придется…

Едва Михаил выбрался на мостик, как сразу понял — впереди конвой. Не менее десятка силуэтов угадывались в темноте. На некоторых время от времени вылетали искры из труб, что демаскировало и всех остальных. Вахтенный офицер доложил.

— Михаил Рудольфович, только что обнаружили. Группа целей идет курсом на вест. Не меньше десятка.

— Значит, японцы все-таки решили придерживаться тактики конвоев, а не одиночных судов… И если бы поблизости были наши крейсера, то от конвоя бы ничего не осталось. А мы, к сожалению, не сможем перехватить всех. Едва утопим одного, как японцы могут разбежаться, и тогда нам придется ловить их по всему проливу. Да и мин у нас всего шесть штук осталось… Растягиваем антенну, попробуем связаться с нашими.

Несколько минут ушло на установку антенны, и полчаса прошли в томительном ожидании. «Косатка» уже сблизилась с конвоем и легла на параллельный курс, подстроившись под его скорость. Конвой шел довольно медленно — не более семи узлов. В темноте угадывались силуэты трех довольно крупных то ли транспортов, то ли вспомогательных крейсеров, а также группа транспортов поменьше. С такого расстояния в темноте трудно установить точное количество. Вокруг сновали быстрые тени. Скорее всего — миноносцы. Михаил внимательно наблюдал за противником, ожидая доклада радиста и прикидывая, как при одной атаке поразить наибольшее количество целей. Потому что неизвестно, как поведут себя японцы после первого взрыва. Конвой может сломать строй и броситься врассыпную. Японцы прекрасно знают, что в случае артиллерийской дуэли с «Косаткой» у вспомогательных крейсеров есть шанс отбиться и загнать ее под воду. А вот в случае торпедной атаки, особенно из подводного положения, никаких шансов нет. И единственное, что они могут предпринять ночью, это рассредоточить конвой на какое-то время, чтобы лодка не смогла поймать всех. И пока она будет гоняться за одиночными целями, основная часть судов сумеет ускользнуть. Ведь район, в котором находится «Косатка», будет уже известен. А могут продолжать идти, сохраняя ордер, и утюжить миноносцами все пространство вокруг охраняемых судов, открывая огонь при первом же подозрении. Хорошо, что противолодочного зигзага до сих пор не придумали. Поэтому пока не ясно, что же именно предпримут японцы. Поэтому лучшим выходом было бы не обнаруживать себя, связаться со своими крейсерами и навести их на конвой, оставаясь все время рядом и корректируя место конвоя по радио. Тогда ни один транспорт и вспомогательный крейсер не уйдет. Шанс удрать будет только у миноносцев…

— Ваше высокоблагородие, никого не слышно. Нет наших поблизости.

Доклад радиста, появившегося на мостике, поставил точку в выборе тактики дальнейших действий. Снова придется действовать самостоятельно. Ну что же, не впервой…

— Ясно, братец. Жаль, но ничего не поделаешь. Сворачиваем антенну. Работаем из надводного положения…

Антенна убрана, и низкая тень над водой делает бросок вперед, стремясь опередить конвой. «Косатке» сделать это нетрудно из-за большого превосходства в скорости. Целью выбрано крупное судно, идущее вторым в ордере конвоя. То ли транспорт, то ли вспомогательный крейсер. Снова атакой руководит старший офицер под руководством командира. Кроуна и Колчака Михаил решил пока не допускать к самостоятельным действиям, пусть еще понаблюдают, поучатся. Ситуация гораздо сложнее, чем с «Фурукава-Мару», из-за наличия эскорта миноносцев. Хоть и такого куцего, но все же эскорта, представляющего реальную опасность для лодки в надводном положении. А старшему офицеру пора сдавать экзамен на право командования «Косаткой».

Конвой приближается. Лодка лежит в дрейфе, развернувшись перпендикулярно курсу приближающегося конвоя. Миноносцы продолжают свой «хоровод», но находятся очень близко к охраняемым судам, и их положение удается сравнительно легко контролировать. Поэтому лодка незамеченной занимает позицию. На мостике все молчат, нервы напряжены до предела. В темноте угадываются силуэты проходящих судов. Михаил в который раз пожалел, что приходится стрелять такими допотопными торпедами. В его предыдущую войну можно было лечь на параллельный курс с конвоем и ввести данные для стрельбы по шести целям одновременно. А затем дать залп из шести аппаратов и уйти, чтобы перезарядить аппараты и попытаться провести повторную атаку. Сейчас, увы, такой возможности нет. Да и перезаряжать их больше нечем, последние торпеды уже находятся в аппаратах. И можно гарантированно рассчитывать на поражение только одной цели. А вот дальше — как повезет, придется разворачивать лодку для следующего выстрела. И японцы ждать этого, естественно, не будут. Но вот, головное судно конвоя проходит мимо. Его экипаж не знает, что на этот раз ему сказочно повезло. Из-за небольших размеров судна не оно выбрано приоритетной целью. Потому что следом движется гораздо более привлекательная цель. И она уже приближается к точке выстрела…

Плещет вода за бортом, и лодка покачивается на небольшой волне. Ночная тьма надежно укрывает ее, и суда конвоя считают себя в безопасности. Они торопятся, стараясь побыстрее миновать опасный участок моря. Моря, которое они совсем недавно считали своим и даже не допускали мысли, что им придется пробираться через него тайком. Но виновница всего этого находится рядом и внимательно наблюдает. Цель уже выбрана, идут последние секунды тишины. И скоро станет ясно, кому сегодня повезет, а кому — нет.

Толчок, и торпеда выходит из аппарата. Глубина хода — три метра. Даже если между пароходом и торпедой случайно окажется миноносец, то торпеда беспрепятственно пройдет у него под килем и поразит цель. Томительно долго бегут секунды, и вот — взрыв! Видно, как возле борта судна взлетает в небо столб воды. И почти сразу же на миноносцах вспыхивают прожектора и гремят выстрелы. На мостике все ликуют, а Михаил довольно улыбается.

— Отличный выстрел, Василий Иванович, поздравляю! А теперь — обе машины полный вперед, лево на борт! Отойдем в сторонку, чтобы с миноносцами случайно не столкнуться. Заодно посмотрим, как японцы себя поведут.

— А не сбегут, Михаил Рудольфович?

— Кто? Миноносцы? Пусть бегут. Нам же лучше — хлопот меньше. А транспорты никуда не денутся.

Между тем среди конвоя началась самая настоящая паника. Суда сломали строй и маневрировали в опасной близости друг от друга. Миноносцы, которые носились вокруг, светя прожекторами, только добавляли хаоса в этой ситуации. Несколько судов, похоже, столкнулись. Было совершенно ясно, что управление судами у командира конвоя потеряно, и сейчас действует правило «каждый за себя». Все это было для Михаила хорошо знакомо, и он с удовлетворением разглядывал в бинокль свалку из транспортов и миноносцев. На некоторых зажгли огни, чтобы избежать столкновения, но это не помогало.

— Вот так, господа. Разброд в ряды противника мы внесли довольно ощутимый. Честно говоря, сам не ожидал, что японцы так запаникуют. Ну тем лучше для нас. Скоро они успокоятся и возобновят движение. А мы подкрадемся и еще кого-нибудь поймаем.

— А почему сейчас не подойти, Михаил Рудольфович?! Ведь они в панике, и этой толпой никто не управляет!!!

— Велик риск нарваться на шальной снаряд. Вы посмотрите — они палят во все стороны. Не удивлюсь, если у них уже есть попадания от взаимного обстрела. Поэтому — ждем. Не волнуйтесь, господа. Раз они не бросились сразу врассыпную, а пытаются сохранить подобие ордера, то у нас есть шанс заполучить еще как минимум одну достойную цель на выбор. А дальше посмотрим. Если японцы будут все время наступать на одни и те же грабли несколько раз подряд, то мы сможем вести выборочный отстрел целей до тех пор, пока у нас не кончатся мины. Если же рассредоточатся после следующей атаки, то тогда уже — кого бог пошлет. Переловить их всех мы физически не в состоянии. Большая часть сбежит, воспользовавшись темнотой. А пока — ждем. Посмотрите внимательно. Похоже, кто-то из конвоя уже отстал.

В бинокль было хорошо видно, как несколько судов осталось на месте, хотя все остальные шли вперед, постепенно снова вытягиваясь в кильватерную колонну. Судно, в которое попала торпеда, тонуло, что было хорошо видно в луче прожектора находящегося поблизости миноносца. Очевидно, он снимал с него экипаж. Один крупный пароход протаранил другой, ударив носом позади надстройки, и уже отходил назад, выдернув нос из пробоины. На протараненном судне зажглись огни на палубе, и экипаж суетился, готовя шлюпки к спуску. В свете прожектора миноносца было также видно, что два судна поменьше уже почти затонули. Очевидно, они тоже получили повреждения при столкновении. Стрельба между тем прекратилась. Японцы поняли, что впустую тратят снаряды. Осмотрев еще раз учиненное безобразие, Михаил подвел итог.

— Отлично, господа. Одна мина — четыре цели. Вот к чему может привести паника на войне. Тот пароход, которому заехали в борт, уже не жилец. Команда его покидает.

— А сейчас что, этого «инвалида» добьем?

— Не будем торопиться. Возможно, японцы добьют его сами. А может, он и без посторонней помощи утонет. Приближаться к нему пока рано. А то черт их знает, этих самураев. Возьмут, да и оставят поблизости пару миноносцев в надежде на то, что мы клюнем на приманку и захотим довершить начатое, справедливо полагая, что мину на этого «инвалида» мы пожалеем и захотим добить огнем из орудия. Поэтому подождем, конвой далеко не убежит. Многие искрят из труб так, что следить за ними никаких трудов не составляет. А мы сейчас займемся вторым участником столкновения. От конвоя он порядком отстал и, по идее, должен постараться его догнать. Василий Иванович, работаем из кормовых аппаратов. Заходим вперед, занимаем позицию, а после пуска мины — сразу полный ход. До момента взрыва надо удалиться как можно дальше от места выстрела. Миноносцы рядом, и они нас ищут. А потом займемся «инвалидом», если сам не утонет.

Суда конвоя, смешавшиеся сначала в беспорядочную кучу, уже изобразили некое подобие строя и быстро удалялись. Возле поврежденного судна остался миноносец и светил прожектором в разные стороны, подбирая людей из шлюпок. Второй участник столкновения, очевидно, не получил сильных повреждений, поэтому довольно быстро набрал ход и догонял конвой. «Косатка» уже заняла позицию для стрельбы и ждала, когда цель приблизится. Пароход шел постоянным курсом и с постоянной скоростью, поэтому никаких сложностей в атаке не предвиделось. Михаил давал последние напутствия старшему офицеру, когда миноносец, остававшийся на месте столкновения, тоже дал ход и стал быстро догонять транспорт. А вот это уже плохо. Если он пройдет очень близко от лодки, то вполне может ее заметить. А уходить — это значит потерять выгодную позицию для стрельбы. Михаил внимательно следил за противником, но миноносец обошел транспорт с противоположного от «Косатки» борта и устремился догонять конвой. Возможно, посчитал, что лодка должна находиться там, где осталось много неповрежденных целей. А возможно, просто захотел удрать из опасного района, если она находится поблизости и захочет добить то, что осталось на поверхности. Хоть этот подводный демон и игнорировал до сих пор миноносцы, но кто знает, что у него на уме… Во всяком случае «Косатка» снова осталась со своей добычей один на один.

Пароход приближался. В темноте угадывался только его силуэт, и нельзя было рассмотреть повреждения, которые он получил. Но ход он не потерял, и если так пойдет и дальше, то до корейского берега сможет добраться без проблем. Вот и надо не допустить этого. Старший офицер ждет, когда цель окажется в точке выстрела. И вот момент настал. Торпеда выходит из кормового аппарата и устремляется к цели. Теперь — полный ход! Не тратя время на разворот, «Косатка» устремляется прочь. Миноносец, который обогнал транспорт, еще не успел уйти далеко и вполне может вернуться. Грохочут дизеля на полных оборотах, шипит вода за бортом. И неумолимо движется стрелка секундомера, отмеряя время хода торпеды. Все молчат и напряженно смотрят назад, туда, куда ушла торпеда, и темный силуэт неизвестного судна уже почти сливается с ночной тьмой. И вот — взрыв!!! Еще одна цель поражена. Спустя несколько секунд на торпедированном судне зажигается несколько огней, и в бинокль можно разобрать суету, царящую на шлюпочной палубе. Очевидно, экипаж судна уже был готов к эвакуации и особо не рассчитывал добраться до порта назначения. На мостике и в отсеках снова гремит «Ура!!!», а командир улыбается.

— Браво, Василий Иванович! Можно сказать, что экзамен по стрельбе ночью из надводного положения по тихоходным целям вы сдали. Теперь потренируемся из подводного.

— Так мы что, погружаться будем, Михаил Рудольфович?! Зачем?! Добьем быстро и за конвоем погонимся! Ведь противник — вот он! И японцев там не осталось!

— А вы в этом уверены? Господа, вопрос к вам, как к морякам. Если вы сняли с сильно поврежденного и потерявшего ход судна всю команду, оставите вы его на поверхности, чтобы оно представляло угрозу судоходству в районе, где движение по ночам довольно интенсивное? Причем именно ваших судов? Или отправите его на дно? Тем более что ничто этому не мешает и противник не дышит вам в затылок? Выпустить одну мину по неподвижной мишени для миноносца недолго и нетрудно.

— Хм-м-м… вы так думаете? А если они хотят вернуться за ним днем и попытаться отбуксировать, если не утонет?

— И такое возможно. Но очень маловероятно. Днем велик риск нарваться на наши крейсера, и тогда уже не только буксируемому объекту несдобровать, но и буксиру. Ведь вы обратили внимание, что днем Корейский пролив пуст? Судно-ловушка не в счет, как и тот малыш, которого мы поймали после потопления «Ниагары». Это случайная цель. А все перевозки идут исключительно ночью.

— Вы думаете, японцы нас там ждут?

— Скажем так, я не исключаю этого. Поэтому предпримем максимум предосторожности. А то не хотелось бы в такой с виду безобидной ситуации снаряд в корпус получить или под таранный удар миноносца попасть. Все, господа. Стоп машина. Всем покинуть мостик, приготовиться к погружению!

Быстро пустеет мостик. Шипит воздух, уходящий из балластных цистерн, низкая длинная тень на поверхности моря еще больше уменьшается в размерах и вскоре исчезает. Михаил внимательно осматривался через «ночной» перископ. Судно, торпедированное последним, тонуло, и экипаж был занят спуском шлюпок, что было ясно видно в свете горевших на палубе огней. Миноносец, ушедший догонять конвой и возвращения которого опасался Михаил, этого не сделал. Поэтому можно спокойно подойти к протараненному судну и добить его без помех.

Длинная тень почти беззвучно скользит под поверхностью моря. Впереди угадывается силуэт брошенного судна. На шлюпочной палубе кто-то забыл горящий масляный фонарь, и его огонек хорошо виден в ночи. Из-за туч выглядывает луна, и можно разобрать, что судно лежит в дрейфе с сильным дифферентом на корму. Очевидно, один из кормовых трюмов затоплен. На палубе не заметно никакого движения. Все это Михаил осматривает в «ночной» перископ. Никакой опасности рядом не заметно, конвой ушел в сторону берегов Кореи. И тут неожиданно для всех раздалась команда, которой никто из экипажа «Косатки» до сих пор не слышал.

— Стоп машина. Всем соблюдать тишину, слушать в отсеках.

Все, кто был рядом, с удивлением глянули на командира, но с вопросами не спешили. Электродвигатели остановились, и на лодке наступила тишина. И сразу же стал слышен непонятный звук за бортом. Он был еле различим, но в полной тишине слышен довольно отчетливо. И было ясно, что этот звук имеет искусственное происхождение. Михаил довольно улыбнулся. Богатый опыт подводника Кригсмарине не подвел его.

— Все ясно, господа. То, о чем я говорил. Нас здесь ждут. Слышите этот звук?

— Но что это, Михаил Рудольфович?

— Такой звук издают работающие динамо-машины. Конвой уже далеко. На брошенном транспорте пар стравлен из котлов, поэтому динамо-машина работать не может. Значит, поблизости находится кто-то еще. И он лежит в дрейфе, так как иначе мы бы услышали шум винтов и машин. Когда военный корабль или транспорт имеет ход, то их машины издают несколько другой звук. Это же — работа динамок. Они работают постоянно, даже когда корабль лежит в дрейфе.

— Михаил Рудольфович!!! Откуда вы все это знаете?!

— Слушал просто, господа, когда лодка была под водой. И у меня возникла мысль создать что-то вроде слухового прибора. Ведь в воде звук распространяется намного лучше, чем в воздухе. И имея такой прибор на лодке, можно прослушивать обстановку за бортом, даже не всплывая под перископ. И даже определять примерный пеленг на источник звука. По крайней мере на сегодняшний день мне удалось выяснить, что различные типы кораблей и судов имеют различный «голос». И можно точно определить по звуку, идет ли это миноносец с высокооборотными машинами или транспорт, где обычно устанавливается низкооборотная паровая машина. Хотя, конечно, тут еще непочатый край для исследований.

Старший офицер, находившийся в рубке, старательно играл на публику, изображая удивление со всеми остальными. Хотя с основами гидроакустики Михаил успел его ознакомить. Остальные же открывали для себя очередную «америку». И Михаил понял, что если сейчас скажет, будто бы владеет секретом получения философского камня или чего-то подобного, то ему поверят. Потому что подобное просто не укладывалось в сознании. Чтобы один человек смог добиться таких успехов за ничтожно малый промежуток времени, да еще и в различных областях… Но он понимал, что рано или поздно все равно придется совершать все новые и новые «открытия». Потому что прогресс не стоит на месте. И надо сделать так, чтобы Россия имела приоритет во всех этих исследованиях. Ну а ближайшая задача лежит чисто в практической плоскости. Рядом кто-то притаился. И считает, что в темноте его обнаружить невозможно. Вот и пусть так считает…

«Косатка» начала кружить вокруг неподвижного транспорта, давая ход электродвигателями на короткое время. Постепенно удалось определить примерное направление на источник звука, и теперь лодка осторожно подкрадывалась на перископной глубине. Михаил внимательно наблюдал в «ночной» перископ, и скоро его старания были вознаграждены. Луна снова выглянула из-за туч, осветив притихшую поверхность моря, и неподалеку удалось рассмотреть силуэты двух миноносцев. На них не было ни огонька, оба лежали в дрейфе, стараясь ничем себя не обнаруживать, но работающие динамо-машины предательски выдавали их присутствие. Неслышимые в воздушной среде, под водой они создавали заметный шум. «Косатка» стала разворачиваться кормой на ближайшую цель. Михаил решил отбить охоту у японцев к подобным экспериментам, истратив одну торпеду на малоценную, но крайне опасную для лодки цель. Миноносцы продолжали сохранять неподвижность и до сих пор не смогли обнаружить «Косатку». Оценив ситуацию, командир уступил место у перископа старшему офицеру.

— Действуйте, Василий Иванович. Цель неподвижна, обращена к нам левым бортом, и угол встречи мины с целью близок к прямому. Глубина хода — один метр. Глубже нельзя, иначе она может пройти под килем. Стреляйте из кормового аппарата. Прицел — в район мостика. Даже если миноносец обнаружит мину и даст ход, то все равно уклониться не успеет. Работайте. Как закончите прицеливание, скажете. Пусть остальные посмотрят.

Старший офицер снова занимает место у перископа и начинает наводить лодку кормой на цель. Но вот прицеливание закончено. Все офицеры по очереди посмотрели в перископ. Михаил хотел дать максимум информации будущим командирам лодок, поскольку учиться приходится в реальном бою, а не на полигоне, где есть возможность учиться на своих ошибках. На войне можно учиться только на ошибках других…

Старший офицер смотрит в перископ. Вертикальная линия визира лежит на мостике миноносца, который по-прежнему неподвижен и сохраняет режим светомаскировки. Он считает себя охотником. И в этом его главная ошибка. Потому что сейчас не он охотник. Он — добыча…

Толчок, и торпеда выходит из аппарата. «Косатка» сразу дает ход и удерживает рулями глубину. Старший офицер не убирает перископ, а держит его невысоко над водой, внимательно следя за целью, до которой не больше трех кабельтовых. Михаил не препятствует, понимая, что сейчас для его друга важный момент в жизни. Первая атака из-под воды. Пусть и по неподвижной цели, не имеющей большой ценности и недостойной торпеды. Но, тем не менее, это его первая подводная атака. А перископ заметить ночью над водой невозможно, поэтому лодке ничего не грозит. Сам же следит за стрелкой секундомера. Торпеда мчится на небольшой глубине, направляясь в борт миноносца…

Взрыв раскалывает ночную тишину, и в небо взлетает столб воды. Миноносец до последнего момента так и не смог обнаружить несущуюся под водой смерть. Во всяком случае, никакой попытки уклонения он не предпринял и сейчас быстро уходил под воду с развороченным бортом. Торпеда для миноносца постройки начала XX века — это слишком много. Снова «Ура!!!» гремит в отсеках и в рубке. Весь экипаж знает, какую именно цель атаковала «Косатка». И знает, что охотник сам стал добычей.

— Вот и все, господа. Охота на «лису» из засады закончилась неудачно. Второй «охотник» удирает?

— Еще как удирает, Михаил Рудольфович!!! Сразу ход дал, уже и не видно в темноте!

— А ну-ка, позвольте полюбопытствовать…

Михаил приник к окулярам перископа. Миноносец, получивший торпеду в борт, тонул. На палубе мелькали какие-то огни, экипаж пытался спастись. Неожиданно раздался глухой удар, и тонущий корабль окутался паром. Очевидно, взорвались котлы. Вода подступила к топкам, а вахтенные в кочегарке либо в панике забыли, либо не успели сбросить давление, стравив пар. Второй миноносец бежал, не став подбирать экипаж своего неудачливого собрата, так как резонно рассудил — он следующий. Быстро учатся японцы…

— Отлично, господа. Один горе-охотник удрал, второй уже почти утонул. Тот, что удрал, расскажет остальным, что отныне период безнаказанного мельтешения перед носом у «Косатки» для миноносцев закончился. Теперь она не брезгует ничем, даже миноносцами. И это многим поубавит прыти.

— Но как они могли рассчитывать на подобную ловушку, Михаил Рудольфович? А вдруг бы не было этого столкновения? Или они его специально подстроили? А если бы транспорт быстро утонул? Как рассчитать все с ювелирной точностью и ждать, что мы клюнем на такую приманку?

— Скорее всего, это случайность. Столкновение японцы не планировали и просто попытались воспользоваться сложившейся ситуацией. Что и говорить, задумано неплохо, хоть и экспромтом. И если бы мы пожалели мину, а решили добить пароход из орудия, то сами могли бы попасть под обстрел и попытку тарана. Быстро учатся японцы, очень быстро. Ничего не скажешь…

— А сейчас что, Михаил Рудольфович?

— Добиваем «инвалида» и догоняем конвой. А то японцы что-то тут совсем разбаловались.

Но брошенный транспорт добивать не пришлось. Когда «Косатка» еще маневрировала, занимая позицию для стрельбы, корма парохода стала медленно погружаться. Через несколько минут он уже встал вертикально, задрав нос в небо, и с сильным шумом ушел под воду. Снова остановив электродвигатели и соблюдая режим тишины, прослушали обстановку за бортом. Но больше никаких подозрительных звуков не было. Осмотревшись в перископ и убедившись, что поблизости больше никого нет, Михаил дал команду всплывать.

Снова всколыхнулась поверхность моря, и огромное чудовище поднялось из морских глубин, с шумом стряхивая с себя потоки воды. Если бы кто увидел это в ночи, то у него не возникло бы других ассоциаций. Но тут же открылся люк, заработали дизеля, и «Косатка» рванулась вперед. Вслед за едва видимыми искорками на далеком горизонте. Конвой торопился уйти как можно дальше, надеясь оторваться от морского демона, который снова вышел на охоту. Поэтому кочегары старались вовсю. Но это только демаскировало суда конвоя и давало хороший ориентир для бросившейся в погоню лодки. И очень скоро в ночи появились силуэты концевых судов. Михаил внимательно рассматривал цели в бинокль, стараясь выделить наиболее предпочтительные. На «Косатке» осталось всего три торпеды в носовых аппаратах, и надо истратить их с максимальной пользой. Но как он ни вглядывался в ночную тьму, перед ним были только небольшие грузовые пароходики, на которые было просто жалко тратить торпеды. Неудобства добавляло то, что поблизости от судов конвоя продолжали крутиться миноносцы. Поэтому применить орудие не получится. Эти сторожевые псы сразу набросятся на лодку, и дай бог успеть нырнуть. А дать возможность конвою уйти — тоже не дело. Если японцы все время будут одну мелюзгу через пролив посылать, что же их, вообще не трогать? Нет, крейсера здесь необходимы для наведения порядка. Ну а пока придется размениваться на всякую мелочь. В конце концов, эта мелочь тоже везет грузы для японской армии…

Обойдя конвой с левого борта, «Косатка» устремилась вперед. По мере того как она обгоняла суда противника, чтобы занять позицию впереди, Михаил внимательно рассматривал цели, надеясь найти среди них что-нибудь более-менее заслуживающее внимания, и убедился, что конвой очень сильно растянулся. Наиболее быстроходные суда ушли вперед, наплевав на порядок в ордере и стараясь побыстрее достичь корейского берега, а группа тихоходов плелась сзади. Миноносцы носились то вперед, то назад, но навести порядок в этом стаде уже не могли. Ситуация складывалась довольно благоприятная. По генеральному курсу было ясно, что конвой идет в сторону Фузана. Значит, японцы решили не рисковать везти грузы морем поближе к фронту, а стараются побыстрее перебросить их через пролив, понимая, что на суше русский флот перехватить их уже не сможет. Хоть это сильно увеличит сроки доставки грузов, но иначе их можно вообще не довезти. Упертый все же народ японцы…

Наконец «Косатка» обогнала конвой. В головной группе удалось обнаружить один крупный транспорт, его-то и выбрали первоочередной целью. Внимательно осмотревшись, Михаил убедился, что ни одного миноносца поблизости нет, все остались в хвосте конвоя. Очевидно, все же опасаются нападения «Косатки» и считают, что она атакует ближайшие цели, как только их обнаружит. Да-а-а… Сейчас не 1942 год…

— Отлично, господа. Весь эскорт остался в хвосте конвоя, и нам никто не помешает. Основная цель — самый крупный транспорт. Запасная — следующий за ним. Если все сложится удачно, то достанем обоих. Работаем из надводного положения…

Снова бросок вперед, и снова лодка замирает, развернувшись поперек курса приближающихся судов. Эскорт поблизости отсутствует, группа из трех самых быстроходных транспортов быстро приближается. Основная цель идет первой. Ни одного огонька на ней нет, и только снопы искр вырываются временами из трубы, демаскируя судно. Дистанция не более трех кабельтовых. Транспорт следует постоянным курсом, и его движение легко прогнозируемо. На нем еще тоже не знают, что такое противолодочный зигзаг…

Толчок, и торпеда выходит из аппарата. Лодка до сих пор не обнаружена. Вторая цель движется сравнительно недалеко и можно попытаться торпедировать и ее, немного развернув лодку. Вторая торпеда устремляется к цели. Третья цель пока еще далеко и находится вне зоны поражения. Все, стоящие на мостике, замерли и ждут результата атаки. И вот гремит первый взрыв. Столб воды взлетает возле борта головного транспорта впереди надстройки. Вскоре гремит второй взрыв, вторая цель тоже поражена. Но торпеда попала в самую корму. На головном транспорте вспыхивают огни на палубе, и начинается суета. Хорошо видно, что шлюпки заранее вывалены за борт и их остается только спустить. Очевидно, экипаж заблаговременно подготовился к покиданию судна. Что же, нельзя винить людей за это. В сложившейся ситуации для них это лучший выбор. Все равно спасти судно с такими повреждениями невозможно. Похоже, что взрыв разрушил переборку между двумя носовыми трюмами, и вода затапливает сразу оба трюма, так как пароход очень быстро погружается носом в воду, а в этом случае он обречен. Ни одно грузовое судно не рассчитано на затопление двух трюмов сразу, даже если все остальные переборки устоят. Второй пароход тоже зажег огни на шлюпочной палубе, и экипаж тоже бросился к шлюпкам. Значит, тут проблем не предвидится. Даже если вторая цель не утонет после оставления ее экипажем, можно будет вернуться и добить ее чуть позже. А сейчас — срочно уходить. Третий пароход развернулся к лодке кормой и удирает, а издалека уже мчатся миноносцы. Все, больше здесь пока нечего делать. Полный вперед и уход в сторону, подальше от конвоя. Пусть сторожевые псы ловят рыжую плутовку там, где ее уже давно нет…

— Вот и все, господа. Осталась одна мина, а с ней мы много не навоюем. Если не удастся связаться с нашими крейсерами для пополнения боезапаса, то придется возвращаться в Артур. Если японцы окончательно и бесповоротно перейдут к системе охраняемых конвоев, то вступать в артиллерийскую дуэль с миноносцами и вспомогательными крейсерами для нас крайне нежелательно. А в охране конвоя могут быть еще и «собачки», что для нас вообще неприемлемо. Одно попадание — и мы не сможем погрузиться. После чего добить нас нетрудно. От «собачки» мы не убежим.

— А эту последнюю на кого истратим, Михаил Рудольфович?

— Если тот транспорт, что получил мину в корму, не утонет, то на него. А если утонет, то зайдем в голову конвоя и поймаем еще кого-нибудь. Затевать стрельбу из орудия как-то не хочется. Миноносцы быстро окажутся рядом…

«Косатка» полным ходом уходила в сторону от места атаки, и ночная тьма надежно укрыла ее от миноносцев. Торпедированные суда зажгли огни на палубах, поэтому следить за ними никакого труда не составляло. Миноносцы быстро приближались и светили прожекторами во все стороны, но стрельбу наугад не открывали. Судно, подорванное первым, уже ушло носом под воду. Менее чем за минуту после этого оно встало вертикально и стало погружаться, что было хорошо видно в луче прожектора подошедшего миноносца, который лег в дрейф поблизости и начал подбирать людей. Еще два миноносца рыскали вокруг, светя прожекторами, но огня не открывали. Транспорт, атакованный вторым, остановился с большим дифферентом на корму, но тонуть пока не собирался. Очевидно, взрыв торпеды повредил винт, и он лишился хода. «Косатка» удалилась уже на порядочное расстояние, и все, находящиеся на мостике, внимательно наблюдали за происходящим. Михаил понял, что конвой рассредоточился. Очевидно, японцы решили больше не рисковать. Перехватить всех «Косатка» все равно не сможет. А от подобного «эскорта», как выяснилось, особого толку нет. Ни обнаружить «Косатку», ни тем более уничтожить ее он не в состоянии. Если только отпугнуть угрозой тарана. Но сейчас конвою это не очень-то помогло. Нет никаких сомнений, что остальные миноносцы уже знают об уничтожении одного из них. Поэтому былой настырности в их действиях не будет.

Томительно тянулись часы ожидания. Уже дан отбой тревоги, «Косатка» сохраняла позицию, не приближаясь близко к поврежденному судну, вокруг которого крутилось несколько миноносцев, светя прожекторами, и только наблюдала. Подобраться в надводном положении не было никакой возможности. Остальные суда конвоя уже исчезли в ночи. Было непонятно, чего же добиваются японцы. То, что они хотят спасти поврежденное судно, было ясно, но каким образом? Попыток завести буксир не было. Или винт и руль у него все же уцелели, и оно сможет дать ход? Время шло, и Михаил стал уже беспокоиться. Скоро рассвет, и тогда придется однозначно погружаться, подходить на перископной глубине и добивать «подранка» последней торпедой. Чего ему, откровенно говоря, не хотелось. Может быть, в следующую ночь попадется более достойная цель. Но ближе к утру ситуация разрядилась сама собой. Японцы все же попытались взять поврежденное судно на буксир, но буксирный трос несколько раз обрывался. После этого они прекратили дальнейшие попытки спасения. Один миноносец подошел к борту парохода и снял с него экипаж, после чего удалился на безопасное расстояние и произвел несколько выстрелов из орудия, добив его окончательно. Одновременно начало светать на востоке, и Михаил дал команду погружаться. Первая ночная охота на конвои завершилась успешно.

— Вот так-то, друг ты мой Василий. Связи у нас до сих пор почему-то нет, и осталась всего одна торпеда. Посмотрим, кого в следующую ночь нам бог пошлет. Честно говоря, не думал, что снова будем действовать в одиночку. И где наши крейсера черти носят?

— А может, они сильно пострадали во время боя с японцами и теперь ремонтируются?

— Все? Такого просто не может быть. Уж эти два «волкодава» — «Новик» и «Боярин», вряд ли приняли участие в бою, толку с них немного. Они именно «волкодавы», по миноносцам специализируются. А вот в части наведения порядка в японском курятнике могли бы оказать нам неоценимую помощь. Как патрулированием пролива с отловом конвоев, так и снабжения торпедами. Ведь если бы они были рядом, и мы навели их на конвой, то ни один японец бы не ушел. Тем более Макаров не может не знать о нашем налете на Сасебо, такое не скроешь. И прекрасно знает, что ничего крупнее «собачек» у японцев не осталось. А они все уступают в скорости «Новику» и «Боярину». Да и владивостокский отряд неизвестно где ошивается. Нет, Васька. Что-то тут не то…

Трое друзей снова сидели в командирской каюте и держали военный совет. Когда миноносцы противника скрылись за горизонтом, «Косатка» всплыла и направилась в район предполагаемого местонахождения судна-ловушки. Хоть и маловероятно его отыскать, но делать пока все равно нечего. На обнаружение противника в Корейском проливе днем Михаил уже не рассчитывал. Все свободные от вахт были отправлены спать, против чего никто не возражал. Бессонная ночь вымотала всех. «Косатка» шла не торопясь, экономическим ходом, вахтенные на мостике внимательно оглядывали горизонт, но море оставалось пустынным. Ни одного дымка в пределах видимости не было. Михаил тоже отправился спать, но долго проспать не смог. Организм еще не перестроился на ночной образ жизни. И поскольку старший офицер со старшим механиком испытывали то же самое, решено было не терять время даром. Тем более «пассажиры» отсыпаются и не будут докучать ненужными вопросами, на которые очень трудно будет дать вразумительные ответы. Начали с обсуждения технических вопросов, но тут особых нюансов не было. Машины работали исправно, топлива, воды и провизии тоже хватало, а вот с боезапасом были проблемы. Осталась одна торпеда, а пушкой против охраняемых конвоев не повоюешь. И настораживало отсутствие связи. С Макаровым была договоренность, что отряд крейсеров после завершения операции в Чемульпо будет оперировать в Корейском проливе. А если его до сих пор нет, то значит что-то пошло не так. И «Косатка» полностью лишена информации о текущей обстановке.

Не спрашивать же таковую у нейтралов, если они вдруг встретятся. Да и вряд ли эта информация будет свежей и объективной. Вот теперь и возник вопрос — что делать дальше? Истратить следующей ночью последнюю торпеду на крупный транспорт, ежели таковой удастся встретить, и возвращаться после этого в Порт-Артур, или остаться еще на какое-то время, давая себя обнаружить и работая пугалом для японцев. В случае появления одиночных судов противника — топить их огнем палубного орудия. А если таковых не будет, то просто действовать японцам на нервы и надеяться, что русские крейсера вот-вот появятся, и можно будет заняться совместной охотой. Михаил склонялся к мысли возвращаться в Порт-Артур, так как ситуация ему очень не нравилась. Старший офицер и стармех, наоборот, воодушевленные очередными победами «Косатки», предлагали остаться в проливе и делать пакости японцам дальше. Хотя бы мотать нервы одним своим присутствием, если уж подходящих целей для пушки не будет. В разгар дискуссии в дверь постучал вахтенный матрос.

— Ваше высокоблагородие, дымы с зюйда. Много.

А вот это уже было странным, и все поспешили на мостик. Вахтенный второй офицер, прапорщик Померанцев, увидев командира, доложил.

— Михаил Рудольфович, только что появились. Но неужели японцы больше не боятся здесь днем ходить?

— Не знаю, Андрей Андреевич, сам удивлен. Давайте подождем и посмотрим, кого же нам бог послал…

Дальше удивление у всех выросло еще больше. Прямо на «Косатку» шли крупные военные корабли, но издалека еще трудно было определить их тип и национальную принадлежность. От греха подальше погрузились, и теперь «Косатка» следовала малым ходом на перископной глубине навстречу незнакомцам. Сначала Михаил ничего не понял, но вскоре все стало на свои места. Навстречу лодке шли четыре крейсера под английскими флагами. Вместе с ними шли восемь крупных грузовых судов также под английскими флагами. И курс, которым они следовали, не оставлял никаких сомнений. Английский конвой направлялся к берегам Японии. Ближайший крейсер должен был пройти на расстоянии порядка семи кабельтовых от «Косатки». Михаил отошел от перископа и сделал приглашающий жест.

— Прошу, господа. Похоже, я оказался прав. К сожалению…

Когда все офицеры посмотрели в перископ, то удивленно уставились на Михаила.

— Но что это значит, Михаил Рудольфович? Откуда здесь англичане? И почему крейсера сопровождают транспорты? Да и идут они в сторону Японии!

— А вот потому и сопровождают, чтобы всякие «Косатки» им не мешали. И очень может быть, что один из них «Косатка» все же утопит. Если уже не утопила.

— Но что вы такое говорите?! Разве мы будем атаковать англичан?!

— Мы не будем. Но вот англичане запросто могут взорвать один из этих пароходов и заявить, что это сделала «Косатка». Чему найдется масса свидетелей. А может, уже взорвали, и именно этим и обусловлена такая массовая делегация к японским берегам. Иными словами, джентльмены в Лондоне пришли к выводу, что дальневосточная авантюра, на которой они хотели погреть руки, с треском провалилась. А если джентльмен не может выиграть по правилам, то он меняет правила…