Глава 12
Как ни странно, но что мне снилось, я не помнил. Наверное, это сказывалась лошадиная доза болеутоляющего, которую я принял, а может быть, это было последствие контузии. Другой бы радовался, что его перестали мучить кошмары, а я расстроился. Как то, знаете ли, привык к этим ночным сновидениям.
Сразу после пробуждения я выпил очередную дозу таблеток и, одевшись, поплелся на свежий воздух. Во дворе, как всегда царило оживление и суета. Трупы убитых во время вчерашнего боя уже убрали — наверное, похоронили. Рядом с входом в спальный корпус интерната стояли моя «Хонда» и трофейный милицейский «УАЗ». На мой внедорожник нельзя было смотреть без содрогания в сердце — снежно-белая полированная поверхность бортов была выкрашена черной краской из аэрозольных баллончиков. Покрашена машина была плохо. Очень плохо! Краска легла неравномерно, вся машина была в каких-то разводах и потеках. Плюс ко всему, видимо, использовали краску разных производителей, потому что черная краска отличалась и по оттенку. Помимо всего прочего, на крыше «Хонды» красовались два приваренных штыря. К ним должен был крепиться станок для пулемета.
«УАЗ» тоже выглядел как машина из фильма про апокалипсис: пулеметный станок на крыше и еще одно крепление для ручного пулемета спереди, рядом с водителем. Лобовое стекло было забрано металлической сеткой, ее в металлической рамке приварили прямо поверх стекла. Всю милицейскую атрибутику содрали и тщательно забрызгали краской.
В целом обе машины выглядели вполне прилично. Рядом с машинами кипела работа. Енот, одетый только в шорты, варил из металлического прутка второй станок, а Тазик, вместе с еще одним парнем, разбирали автомобильные шаровые передачи.
На брезенте, рядом с «Хондой», горкой лежало оружие: пулемет Калашникова, ручной пулемет Калашникова, четыре АКМа, на двух автоматах были закреплены подствольные гранатометы, три ППШ и три АВТ-40. Отдельно лежали гранатометы: три одноразовых «Мухи» и РПГ-7, с пятью зарядами к нему. Бля! Что «Мухи», что РПГ-7 были безнадежно устаревшими моделями, хотя и не менее эффективными, чем их последующие версии.
Я приказал парням сворачивать свою трудовую деятельность и загружаться в машины. Вместе с Шилом мы вынесли все мои вещи. В тех сумках, что мы несли, было оружие, боеприпасы и снаряжение из моих личных припасов. Я планировал сменить основную базу для своего отряда. Когда мы с Толиком Скорошиным вышли из дверей интерната, то я увидел рядом с нашими машинами еще и темно-зеленый «Виллис» — американский армейский автомобиль повышенной проходимости, известный всем по фильмам о Второй мировой войне. В нашем городе «Виллис» был только у Испанца.
— Ну что пан командир, возьмешь меня в свою сотню? — Испанца было не узнать, сейчас он был в американском камуфляже, больших мотоциклетных очках и танковом шлемофоне.
— Испания, а чего это ты к нам в отряд набиваешься? — спросил я, закидывая сумки в багажник «Хонды».
— Пан атаман, да не хотят они меня на дело брать. Серов и Кожанов сказали, что я очень старый для их отряда, а Дорушевич, пердун старый, тот сказал, что у них командный состав укомплектован, а рядовым бойцом они меня не возьмут. А у меня, между прочим, три командировки «за речку» были в молодости!
— Правда? А я и не знал, что ты в Афгане воевал, — удивленно произнес я. — Пойдешь вторым номером в снайперскую пару?
— А чего бы и не пойти? Пойду. Кто снайпер?
— Снайпер у нас ого-го! Чемпион Европы по стрельбе! — с гордостью сказал я, показывая рукой на высокую девушку, которая бережно обматывала ствол СВТ-40 серой мешковиной. — Испанец, тебе какой ствол выдать — АКМ или «ксюху»?
— Давай «коротыша», он полегче. — Испанец вылез из «Виллиса» и подошел ко мне. — Я там кое-что привез с собой, думаю, в хозяйстве пригодится.
Испанец, откинул брезент, который скрывал что-то в грузовом отсеке машины. Под брезентом лежало несколько больших ящиков и с десяток патронных цинков. Когда сняли крышку с ящиков, то в одном из них я увидел грязно-желтые бруски тротила. Во втором и третьем ящиках лежали по два пулемета «Максим» в каждом. Под ящиками лежала тяжелая металлическая конструкция, в которой я с удивлением узнал станок для зенитной спарки из четырех пулеметов «Максим».
— Ничего себе? Четыре пулемета! Вот это да! А сколько здесь взрывчатки? Килограммов тридцать?
— Пятьдесят четыре килограммов тротила в шашках по шестьсот грамма каждая. Всего девяносто шашек. К ним около сотни зажигательных капсюлей-детонаторов и метров шестьдесят огнепроводного шнура.
— Испанец, а чего же ты не поделился этим богатством вчера? Нам бы не пришлось минировать дорогу с помощью газовых баллонов!
— А чего они меня с собой не взяли?! — с вызовом в голосе выкрикнул Испанец. — Если они не хотят брать меня в свой отряд, то почему я должен делиться с ними своим тротилом? Я и так отдал весь свой арсенал!
— Ну да! Арсенал он весь отдал, — с усмешкой сказал я. — А четыре пулемета «Максим» — это что, заначка на черный день?
— Тю! Завалилась мелочь под плинтус, а я сразу их и не нашел.
— Ну раз четыре пулемета — это мелочь, значит, мы тебя возьмем в отряд.
— А я и не сомневался! — самоуверенно ответил Испанец, отсалютовав всем присутствующим серебряной фляжкой.
Через двадцать минут, когда вещи были уложены в машины, мы выехали за пределы интерната. Колонна из трех машин отъехала от интерната на несколько километров, пропетляв по городу, и заехала на тихую улицу частного сектора.
Рядом, через две параллельные улицы, плескалось море. Дом, в который мы приехали, принадлежал одному моему знакомому, который постоянно жил в России. В Керчь он приезжал на лето и жил всей семьей. Дом был большой, двухэтажный, с огромным подвалом. Большой заасфальтированный двор и гараж на две машины.
Все три машины поместились внутри двора дома. Когда из машин вышли все, кто в них ехал, то я понял, что людей намного больше чем ожидал. А я еще, думал по дороге, почему в «Хонду» набилось аж шесть человек.
Во дворе дома перед машинами выстроилось двенадцать человек: Данила Ветров — он же Сквозняк, Женя Творгин — он же Енот, Анатолий Скорошин — он же Шило, Михаил Тарасин — он же Тазик, девушка Ветрова — Настя, Испанец — он же Испанец, Варвара Крашина — снайпер отряда, Николай Петров — он же Пирог, Света Петрова — младшая сестра Пирога, Павел Петрович Шишкин — электрик интерната, прозвище Дед, и Андрей Горошко — он же Горох.
Пирог и его сестра Света попали в интернат пять лет назад, Николаю было четырнадцать лет, а сестре восемь лет. Пирог только две недели как вернулся из армии. Хотел продолжить службу по контракту. Не удивительно, что Ветров взял Николая к нам в отряд. Пирог был отличным спортсменом и стрелком, у него был первый разряд по стрельбе. То, что Светка, увязалась за братом, тоже не было ничего удивительного. Когда Николай жил в интернате, то она таскалась за ним как хвостик.
Горох — двадцатитрехлетний увалень, ростом два метра и весом сто двадцать килограммов. Горох тоже был воспитанником интерната, но он выпустился из интерната за год до того, как я с братьями Серовыми возглавил руководство интерната. У Гороха за плечами было две «ходки», обе за поножовщину. Горох был «нациком» или, как он себя сам называл, — борцом с воинствующим исламом. В армии Горох не служил, боевого опыта у него не было, но, несмотря на это, бойцом Горошко был хорошим. Поговаривали, что он проходил курс по боевой подготовке где-то на севере России, в лагере национал-патриотов. Вот только с дисциплиной у него были проблемы.
Самым ценным приобретением был Шишкин, он же Дед. Электрик интерната, а по совместительству еще и инструктор по рукопашному бою. Шишкин, больше сорока лет отдал службе в армии, после развала СССР он уволился в запас. Несколько лет скитался в поисках легкого заработка — пытался быть предпринимателем и коммерсантом, но «прогорел», продал квартиру, чтобы отдать долги. Дед отметился практически во всех «горячих» точках земного шара. Это было в то время, когда СССР и США вели постоянные войны друг с другом на территории других государств. Вьетнам, Корея, Ангола и еще не меньше десятка малых, но кровопролитных войн.
— Испанец, Варвара, Енот и Шило, разбирайте оружие и загружайтесь в «Хонду», — приказал я, оглядывая свой отряд. — Дед остается за старшего. Ветров, установите на «УАЗ» станок под «четверку» «Максима». Из тротиловых шашек изготовьте осколочные гранаты — в сарае есть пустые банки из-под пива и несколько ящиков с болтами, гвоздями и гайками. Настя, возьмешь деньги и съездишь в магазин, купишь еду — на тебе кухня отряда, Светку Петрову берешь в свое подчинение.
Пока все присутствующие разгружали машины, я отвел Петровича в сторону и ввел его в курс дела. Мы определили с ним частоты, по которым будем держать связь. Дед был настроен очень серьезно — он предложил занять соседние дома, чтобы можно было в случае штурма дома устроить засаду на нападавших. Но у нас просто не хватило бы людей для осуществления подобного, поэтому сошлись на том, что надо выставить часового, а всем, кто останется на базе, постоянно носить при себе оружие.
Оставив Деда командовать установкой пулеметов на «УАЗ», я сел в «Хонду», и мы выдвинулись к первому объекту штурма. Я сидел рядом с водителем, за рулем был Испанец. На заднем сиденье расположились Енот, Шило и Варвара. В багажнике внедорожника лежал ПК, рядом со мной стоял РПК, все, кто был в машине, вооружены автоматами Калашникова. Варвара держала в руках СВТ со снайперским прицелом. И чего она взяла винтовку Токарева, ведь в арсенале были «Тигры» и «СВД»?
Пока мы ехали к нужному месту, я прикидывал возможный вариант штурма. Выведя на экран ноутбука план города, я рассматривал место, где расположилась «лежка» боевиков. После плана города я загрузил на компьютер снимки со спутника данного участка города. Снимки были старые, сделанные летом прошлого года. Но я не думаю, что за полгода могло произойти, что-то такое, что сильно изменило рельеф местности.
Нужный нам дом располагался в районе железнодорожной станции, раньше в нем проживали работники железной дороги. Чтобы скрытно подобраться с железнодорожной станции, нам пришлось сделать крюк десять километров.
Машину мы оставили примерно, метрах в трехстах от места «лежки» боевиков, рядом как раз располагалась заброшенная водонапорная башня. Высокая «каланча» башни возвышалась на пятнадцать метров над местностью. На верхний ярус вела ржавая металлическая лестница, местами висевшая в воздухе. Наверх поднялись только я и Варвара.
С верхнего яруса башни открывался прекрасный вид на нужный нам дом. Длинный, выстроенный в форме буквы «П» барак утопал в кустах сирени. Дом стоял посреди бывшего дачного кооператива. Кооператив давно покинули, и о нем напоминали только заросли одичавших деревьев и кустарников. Все пригодные в хозяйстве строительные материалы давно растащили, а большая усадьба, в которой находился дом, сохранилась только благодаря тому, что в ней проживали ветераны труда железной дороги.
Когда я навел окуляры бинокля на барак, то, от увиденного немного ошалел — рядом с нужным нам домом стояло восемь армейских грузовиков «Урал». Рядом с машинами и домом было много солдат. Очень много солдат. Не меньше сотни. Все были вооружены. Это были именно солдаты. Не гражданские, одетые в военную форму, а именно солдаты регулярной армии. Уж кого-кого, а кадрового военного от гражданской «сопли» я отличу всегда.
Машин было много — помимо восьми «Уралов» во дворе П-образного дома стояли еще два «Газона» и три тентованых «Газели».
— Ну что, будем нападать? — страстно прошептала мне на ухо Варвара.
— С ума сошла? — отшатнулся я от девушки. Ее глаза возбужденно блестели, а нижняя губа была закусана. — Впятером переть против сотни?
— А как же наш девиз — «Русские не сдаются?» Струсил? — девушка презрительно скривила губы. — Ты…
Хрясь! — звонкая пощечина отшатнула девушку назад. Варвара на мгновение опешила, но тут же взяла себя в руки и кинулась на меня. Она сделала широкий замах винтовкой, намереваясь ударить меня прикладом, но я ушел в сторону, дернув за ремень винтовки, и девушка, потеряв равновесие, упала лицом на пол. Наступив коленом на спину лежавшей снайперши, я заломил руку и взял ее на болевой прием.
— Варвара, запомни: я — командир! Мои приказы не обсуждаются! Запомнила? — я нажал на руку, чтобы она почувствовала боль.
— Отпусти! — шипя сквозь плотно сжатые зубы, произнесла девушка. — Отпусти!
— Кто командир? Чьи приказы ты будешь беспрекословно исполнять? — нажимая еще сильнее на руку, произнес я.
— Отпусти!
— Я сейчас сломаю тебе руку! Мне не нужен в отряде человек, который не выполняет мои приказы!
— Хорошо! Ты — командир! Отпусти!
Я отпустил руку, и девушка, дернувшись всем телом, вырвалась из-под меня и отползла в сторону. Варвара смотрела на меня одновременно испуганно и зло!
— Варвара, в чем дело? Откуда такая ненависть? Ты же девушка! — тихо спросил я.
— Тебе не понять! У меня к ним свой счет! — с ненавистью в глазах ответила девушка.
— Не хочешь, не говори! Но учти, что твои личные проблемы не должны мешать остальным! Поняла? Если ты совершишь ошибку, из-за которой пострадают товарищи, то я лично тебя расстреляю! Поняла? Личное должно оставаться личным и не вредить общему делу!
— Хорошо.
— Ну вот и порешили! — спокойно ответил я. А потом посмотрел девушке прямо в глаза и жестоко произнес: — Варвара, зря ты так. Я очень хорошо тебя понимаю! Три трупа с простреленными промежностями, которые нашли два года назад в Ялте, — твоя работа?
— Нет, — слишком поспешно ответила девушка, при этом ее глаза предательски расширились. Значит врет. — Я не понимаю, о чем вы!
— Ну нет, так нет, — подмигнув девушке, произнес я. — Кстати, того урода, которого разделали на трассе, записывают на мой счет. Знаешь об этом?
— Знаю. Это были вы?
— Я.
— В Ялте это была моя работа! — девушка с вызовом посмотрела на меня.
— Не говори никому об этом, — сурово сказал я, но, увидев испуг в глазах девушки, смягчившись, добавил: — Если захочешь когда-нибудь рассказать, из-за чего убила троих людей, то я тебя выслушаю.
— Поняла, — девушка кивнула и, подняв винтовку, принялась рассматривать дом сквозь оптический прицел.
Я еще раз посмотрел на дом и увидел, что солдаты противника начали погрузку в машины, они разбились на группы и организованными колоннами выстроились перед машинами. Через десять минут шесть «Уралов» и оба «Газона», наполненные солдатами, выехали за пределы подворья.
— База! База, прием! — произнес я в микрофон рации.
— База, слушает. Прием, — сквозь шорох помех, прорезался мужской голос.
— Вторжение началось! Как поняли? Прием!
— Понял! Что делать? Прием!
— Объявляй тревогу! По всем частотам! Свяжись с милицией и вояками! Прием!
— Поня… — голос в динамике внезапно оборвался. А я услышал звук далекого взрыва.
Где-то в городе, в десяти километрах от нас, прогремел мощный взрыв.
— База, прием! Прием! База, ответь! Прием! — я почти кричал в микрофон рации. Но в эфире царил шелест помех.
— Эй, что там у вас? — раздался тихий окрик от люка в полу. Из люка торчала голова Енота. — Вы слышали взрыв? Это где-то в городе шарахнуло!
Ба-бахххх! — раскатисто прогремел еще один взрыв. Второй взрыв был намного сильнее первого. Земля заметно задрожала, а водонапорная башня содрогнулась, осыпая с крыши куски шифера. Бах! Бах! Бах! — раздалась серия, очередных взрывов, явно меньшей мощности, чем тот, что прогремел несколько секунд назад.
— Твою мать! — испуганно закричал Енот, ошалело хватаясь за половые доски. — Втащите меня внутрь, а то я сейчас упаду!
Я одной рукой схватил парня за капюшон куртки, а второй, за ремень разгрузочного жилета, и, упершись ногами в пол, вытащил его из люка.
Та-та-та-та! — на улице раздались беспорядочные автоматные очереди. Выглянув через прорехи в шифере, я увидел, что во дворе нужного нам дома происходит что-то необычное — шестеро вооруженных молодых людей прыгают и кричат от радости, стреляя из автоматов в воздух. Эти скачущие по двору парни были явно гражданскими. Одеты в разномастные одежды: кто в камуфляжный костюм, а кто и в спортивный, один так и вовсе был в длинных шортах. Наверное, их оставили охранять дом и транспорт, который стоял во дворе — два «Урала» и три «Газели». Такой шанс нельзя было упускать.
— Енот, хватит валяться на досках — пролежни будут. Бегом вниз, предупреди остальных, чтобы готовились, сейчас начнем пляски с бубнами!
— Слушаюсь! — Енот в мгновение ока слетел вниз по лестнице.
— Варвара, у тебя будет позывной — Белка, — сказал я девушке, которая услышав, что я сказал Еноту, принялась устраивать себе «лежку». — Держи двор. Мы с парнями зайдем с двух сторон. Скорее всего, сделаем все сами, но ты все равно смотри в оба. Как только захватим дом, твоя задача — держать подступы к дому. Смотри — чтобы мышь не проскочила!
— А почему Белка? — спросила девушка: — Намек на то, что у меня может быть «белочка»?
— Дура ты! Какая еще «белочка»? — с упреком произнес я, подходя к люку в полу. — Хороший охотник бьет белку в глаз, чтобы не испортить шкурку! Поняла?
— Поняла, — буркнула в ответ девушка, устраиваясь поудобней на полу.
Я сноровисто спустился вниз и рассказал своим бойцам примерный план штурма. Испанец, вооруженный пулеметом Калашникова и разовым гранатометом, перекроет дорогу, по которой уехали груженные солдатами грузовики. Я, вооруженный РПК, обойду, дом справа, а Шило и Енот, вооруженные автоматами, обойдут дом слева. Если мы сделаем все быстро, то сможем застать бойцов противника еще во дворе, при этом их автоматы будут, скорее всего, пусты — а нечего палить в воздух почем зря! Атаку должен был начать я — все-таки у РПК магазин-улитка вмещает больше патронов, чем обычный «калаш». А Енот и Шило, должны будут выявить всех уродов, которые отреагируют на мою стрельбу, и «рассчитать» их.
Оставив Испанца возле водонапорной башни, мы с парнями разошлись в разные стороны и быстрым шагом направились к дому в форме буквы П.
Триста метров я преодолел минут за десять, можно было и быстрее, но приходилось внимательно смотреть под ноги — вдруг «растяжки» или еще какие-нибудь фокусы. Все-таки мы уже на войне!
Тело буквально переполняла энергия — перед спуском с водонапорной башни я проглотил одну желтую таблетку. Таблетка оставила после себя горькое послевкусие, но зато через считанные минуты боль ушла, а по жилам заструился жидкий огонь. Зрение стало четче, а в голове сразу же прояснилось. Каждая таблетка обошлась мне в двести долларов. Приобрел я их у одного знакомого, чьи родственники жили в Израиле и чей-то там кум или сват служил в Моссаде. Таблетки были мощнейшим энергетиком, они превращали человека в боевую машину, которая не чувствовала усталости и боли. При этом улучшалась работа мозга — обострялись все чувства и органы восприятия. Но, как всегда, имелись и минусы. Во-первых, срок действия препарата был весьма ограничен — всего несколько часов, при этом за сутки можно было принять всего две таблетки. Во-вторых, во время действия препарата необходимо было потреблять сахар. Организму требовалась глюкоза, причем в больших количествах. Именно поэтому у меня в кармане лежало несколько шоколадных батончиков, а во фляге был налит коктейль из коньяка, меда и кофе. Ну и наконец, в-третьих, после окончания действия препарата, человек, принимавший его, мог упасть в обморок и заснуть очень крепким и продолжительным сном. Продавец этих чудо-пилюль, утверждал, что можно продлить действие препарата если принимать алкоголь.
Метрах в тридцати от дома я заметил большую металлическую емкость для воды, которая вросла в землю. Взобравшись на эту емкость, я увидел двор поверх кустов сирени. К сожалению весь двор мне не был виден — мешали не только кусты сирени, но стоявшие во дворе грузовики.
— Енот. Я на месте. Прием!
— Коршун. Мы тоже на месте. Прием!
— Осторожней с грузовиками. Берегите их! Я начинаю. Прием!
— Понял!
Еще раз посмотрев на двор, я распределил цели: двое парней стояли посредине двора и меняли рожки в автоматах, один злодей, закинув автомат на плечо, входил в дом. Ага! С этого и начнем!
Прижав пулеметный ствол к скобе, наваренной на металлическую емкость, я нажал на спусковой крючок. Очередь в десяток патронов разорвала только что установившуюся тишину. Пули попали входившему в дом парню в спину, прикрытую бронежилетом. Его кинуло в дверной проем, и он упал на ступенях крыльца. Я видел, что правки не требуется — бронежилет не спасает от пулемета, который бьет с дистанции пятьдесят метров.
Тут же переведя ствол пулемета на парочку, которая меняла магазины в автоматах, я нажал на спуск. Длинными очередями исполосовал обоих парней. Все-таки они были не вояками, и даже самого простого боевого опыта у них за плечами не было. Опытный человек, услышав звуки близкой стрельбы, первым делом пытается спрятать свое тело. Увести себя любимого с линии огня. А эти двое, услышав мою первую очередь, замерли соляными истуканами, вертя головами в разные стороны и пытаясь понять, откуда стреляют. Они так и не успели определить, с какой стороны к ним пришла смерть. Длинная очередь перечеркнула стоявших парней по диагонали — тому, что стоял слева, пули перебили ноги и таз, а тот, что стоял справа, получил порцию свинца с грудь и голову.
Бойцы противника еще падали, когда я спрятался за железным боком емкости и, скатившись по ней, юркнул за ближайшее дерево. Короткая автоматная очередь выбила дробь из того места, где я только что находился.
Стреляли со стороны дома. Мне было видно, как пули пробивают себе дорогу, летя через заросли сирени. Прикинув приблизительное место, где должен был находиться стрелок, я встал на одно колено и выпустил остатки барабана одной длинной очередью. И тут же упал за дерево, а потом отполз назад, прячась за большим бетонным кольцом, которые обычно укладывают, когда роют колодцы. Сменив пустую «улитку» на стандартный автоматный рожок, я осторожно высунул голову из-за укрытия. В мою сторону никто не стрелял. Во дворе несколько раз хлопнули гранаты, потом воздух взорвался целой серией длинных автоматных очередей. На короткое мгновение все стихло, а потом в отдалении, со стороны водонапорной башни донеся звук винтовочного выстрела и тут же наперебой затарахтели два автомата. Но они быстро заткнулись.
— Коршун, прием! — раздался в рации голос Енота.
— Коршун, на связи. Прием!
— Шесть злодеев ушло в минус. Заходим в дом. Прием!
— Заходите. Я обойду дом с тыла. Прием.
Поднявшись с земли, я быстрым шагом обежал кусты сирени и зашел к дому с обратной стороны. С этой стороны дома все окна были забиты досками. Отойдя немного в сторону, я обошел большой куст сирени и увидел, что за ним лежит несколько трупов. Три мужских тела в военной форме лежали вповалку друг на друге. Тела были исколоты ножами.
— Енот. Прием! — вызвал я по рации команду зачистки.
— Енот, на связи. Слушаю. Прием!
— В доме могут быть пленные. Осторожней. Прием.
— Понял.
Взяв пулемет наизготовку, я обошел большой тополь, который рос метрах в двадцати от изгороди дома, и, установив ствол пулемета на толстую ветку, взял окна дома на прицел.
— Коршун, прием, — раздался голос Енота, в динамике моей рации.
— Коршун на связи. Прием!
— Дом чист. Нашли пленных. Восемь человек. Прием!
— Загони Шило на крышу. Я сейчас подойду. Прием.
Дождавшись, когда над скатом крыши появится голова Шила, я обошел дом и, продравшись через заросли сирени, попал на подворье. На траве, в разных позах лежали четыре расстрелянных человека. Вот этих двоих, что лежали рядышком, я срезал одной очередью. А вот того, что лежал на земле, рядом с «Газелью», сразила автоматная очередь в спину. Четвертый попал под сдвоенный разрыв ручных гранат — у тела отсутствовала одна нога, а низ живота был разорван осколками, так что все внутренности грязно-кровавым комом лежали рядом, в неглубокой воронке. Тела пятого боевика, того самого, что ходил в шортах, лежало на ступенях крыльца, моя пулеметная очередь разворотила ему всю спину, не спас даже бронежилет, который зиял рваными дырами. Посмотрев на крышу дома, я увидел тело шестого, который он лежал на шифере, свесившись из маленького чердачного оконца. Шифер рядом с трупом шестого убитого был изрядно посечен автоматными пулями, а вот огромная дыра в голове говорила о том, что поразила его тяжелая пуля, выпущенная из СВТ. Повернувшись лицом к водонапорной башне, я показал большой палец — уверен, что Варвара видит меня сейчас, пусть знает, что ее точный выстрел получил должное одобрение.
— Что делать с пленными? — спросил Енот, держа под прицелом автомата восьмерых парней, которые сидели на траве. — Они утверждают, что все служат по контракту воинской части, которая размещена в Джанкое. Три дня назад они пригнали в Керчь восемь «Уралов», полных оружия и боеприпасов. После того как они прибыли на место, их разоружили и заперли в подвале этого дома. А вчера заставили набивать автоматные рожки и пулеметные ленты патронами, а чтобы работа шла быстрее, троих из них закололи ножами.
— Здесь восемь человек, троих убили — итого одиннадцать, — внимательно глядя на пленных, произнес я. — Что-то маловато для перегона восьми грузовиков. Где остальные?
— Был еще капитан и три лейтенанта. Все четверо — татары. Они нас и разоружили. Суки! — зло ответил один из пленных, немолодой уже дядька, лет сорока. Его голова была замотана окровавленной грязной тряпкой.
— Понятно. Хотите посчитаться с ними?
— А что, есть возможность? — глаза пленного жадно заблестели, и он подался всем телом вперед.
— Конечно, есть! Война все-таки. Так что, кто хочет поквитаться с татарами, милости просим в наш отряд народного сопротивления! — я обвел рукой весь двор, давая понять пленным, что нас много. — Оружие дадим, тем более, как я понимаю, его здесь навалом.
— Как война? С кем война? Какая еще война? — вопросы посыпались как из рога изобилия. Четверо пленных встали на ноги и подошли ко мне поближе, остальные безучастно сидели на траве и, казалось, были абсолютно равнодушны к происходящему.
— Обычная гражданская война, — как можно спокойней ответил я. — Татары решили захватить власть в Крыму. Сейчас на всей территории полуострова идут бои, — в этом месте я немного приврал. Честно говоря, я абсолютно не владел информацией об обстановке на полуострове. Но то, что в Керчи начались боевые действия, был уверен на сто процентов.
— Давай автомат, магазинов десяток, гранат штук пять, — пленный с замотанной головой сурово посмотрел на меня. — Водки бы еще выпить и пожрать чего-нибудь, а то желудок к ребрам прилип!
— Ты хоть скажи, как тебя зовут и откуда ты родом? — спросил я у мужика, опешив от перемены его настроения.
— Остап меня зовут. Остап Федорович Кнуш. Сорок семь лет. Воевал в Афганистане. Так что не переживай — не подведу.
— Отлично! Кто еще хочет повоевать? — спросил я у остальных пленных.
— Я, — сказал молодой парень с волосами рыжего цвета и лицом, покрытым россыпью веснушек. — Только мне бы домой как-то сообщить, что я жив, а то мамка волноваться будет.
— И я, — произнес паренек невысокого роста, с немного косыми глазами. — Я как все.
— Я тоже пойду. Они Кольку убили. Падлы! — четвертый парень был самый рослый из всех тех, кто сейчас стоял передо мной. Настоящий богатырь — косая сажень в плечах.
— Ну а вы что? — Остап повернулся к тем парням, которые остались сидеть на траве. — Вы что, так и будете нюни распускать? Вы — мужики или подстилки дешевые? А ну ВСТАЛИ! — оглушительно рявкнул Кнуш. — Сопли вытерли!
Все, четверо поднялись по его команде.
— Если они не хотят поквитаться за смерть своих товарищей, то не надо и настаивать, — сказал я, удерживая Остапа за плечо. Я видел, что еще мгновение — и Кнуш кинется бить нерешительную четверку. — Парни, я понимаю, что вы еще слишком молоды и вам очень не хочется умирать. Поэтому от вас потребуется только одно — перегнать «Уралы» и «Газели» в безопасное место. А потом мы вас переправим на российский берег — там спокойно и безопасно.
— Правда? — с надеждой в голосе произнес один из парней.
— Конечно, правда! — ответил я. Повернувшись к Остапу, спросил: — Что в «Уралах»?
— АКМы, «ручники» под 7,62, пулеметы Калашникова. Каждый десятый АКМ с подствольным гранатометом. Станковые гранатометы. СВД, РПГ-7, РПГ-18, РПГ-22 и РПГ-26. Патроны, ВОГи, ручные гранаты РГД-5 и Ф-1, — ответил Кнуш. — Когда перегружали «Газели», видел, что в них обмундирование, «разгрузки» и «бронники».
— Отлично! Все, кто хочет взять оружие в руки, бегом к машинам — вооружиться и переодеться. Остальные — найдите себе обувь и одежду, а потом к машинам, чтобы проверить их работоспособность. Только делайте все очень и очень быстро — у нас мало времени, боевики могли услышать звуки стрельбы.
К грузовикам за оружием побежали пятеро — к первой четверке присоединился еще один боец, на вид самый «дохлый» — худой и щуплый, шея как моя рука, зато уши — большие и оттопыренные, похожи на два вареника.
— Командир, подойди! — крикнул Енот, он стоял возле одной из «Газелей» и что-то рассматривал в ее кабине.
Подойдя к машине, я сразу заметил, что она отличается от стандартной комплектации. Колеса были подняты выше, чем обычно, кабина спаренная, двойная — усилена дополнительными листами железа. Лобовое стекло забрано решеткой, а само на вид, матовое и немного тусклое — скорее всего это и не стекло вовсе, а разновидность бронированного пластика. На крыше кабины была приварена тренога с подвижно закрепленным станком, на которой разместилась спарка из АГСа и ПК. Задняя стенка кабины отсутствовала напрочь — из кузова можно было попасть в кабину. С правой стороны кабины было приварено еще одно крепление для пулемета, рядом с креплением висела брезентовая «кишка» гильзоуловителя.
Кто-то очень сильно постарался, чтобы переделать мирную «Газель» в некое подобие легкобронированной рейдовой машины.
— Командир, глянь, здесь рация, таблица частот и список позывных! — Енот показал на заднюю часть кабины, где рядом с радиостанцией, прямо к металлу был прикручен блокнот. — У этих деятелей был позывной — «Хазир». А вообще, в списке двадцать семь позывных.
— Коршун, Коршун. Это Испанец. Прием! — прошелестел голос Испанца в динамике моей рации.
— Коршун на связи. Прием!
— Коршун, у нас гости. Две машины — пассажирская «Газель» и «шоха». Во всех машинах мужики, у половины на головах зеленые повязки с какими-то буковками. Думаю, это исламисты!
— Подпусти поближе и бей. Твоя — «Газель». Белка займется «шохой». Твой выход первым! Белка, ты меня услышала? Прием!
— Сделаем! — лаконично ответила девушка.
— Быстрее, быстрее! — закричал я. — У нас гости.
Я подошел к грузовику и достал из открытого ящика несколько снаряженных «улиток» для РПК.
Со стороны поля донесся звук гранатного разрыва, а потом через несколько секунд — длинные пулеметные очереди. Взрыв, еще взрыв — судя по лопающемуся звуку, это детонировали бензобаки в машинах. Пулемет стих, но через несколько минут опять разродился несколькими, короткими очередями.
— Командир, прием!
— На связи. Что у тебя!
— Все зеленые мужики в минус, — даже сквозь шум помех было слышно, что Испанец очень доволен собой. — Прием!
— Испания, бери машину и мухой к нам! Белка, держи дорогу. Как поняла? Прием!
— Поняла.
— Командир, надо делать ноги, сейчас сюда басмачи, слетятся, как пчелы на мед! — Енот проверял наличие боезапаса в машине. — С этими тяжело груженными «бегемотами» нам далеко не уйти.
Я прекрасно понимал, к чему сейчас клонил Енот — по грунтовой дороге, которая петляла через степь, мы были бы прекрасной мишенью. Это на легковой машине можно было бы легко уйти от погони, а колонне из «Уралов» и «Газелей» будет очень тяжело. Надо придумать отвлекающий маневр, который позволит уйти грузовикам. Ну не мог я бросить такие знатные трофеи на произвол, оружие и патроны нужны сейчас в городе.
Ревя мотором, во двор влетела «Хонда». Испанец, выскочил из машины, радостно размахивая рукой.
— Все ко мне! — крикнул я.
Когда все, кто был во дворе, подошли ко мне, я рассказал примерный план действий:
— «Уралы», «Газели» и «Хонда» уходят в город. Со мной останутся Испанец и Остап. Старшим колонны назначается… Енот, — произнес я, обводя взглядом всех присутствующих. — Закиньте в переделанную «Газель» дополнительный запас пулеметных и гранатометных лент, десяток разовых гранатометов и СВД с боезапасом. Дом заминируйте так, чтобы он взорвался через полчаса.
— Может, вместо Испанца останусь я, — предложил Енот.
— Молодой человек, а в рыло не хотите за такие предложения? — пробурчал подошедший Испанец.
— Нет, Енот, ты мне нужен в городе. Все-таки ты пользуешься большим уважением среди интернатовских, чем Испанец. Надо не просто провести караван с оружием в город, надо еще и вернуться обратно, причем с поддержкой. Как только доберешься до нашей базы, сразу же свяжись со мной по рации, теперь мой позывной — Анархист. Запомнил? — я хлопнул парня по плечу. — Не бойся, Жека, повоюешь еще! Давай, быстрее, выезжайте! Времени мало! Не забудьте Варвару с башни забрать.
Енот кивнул головой и побежал к «Уралам». Возле машин шла полным ходом подготовка к отъезду: в кабины рассаживались водители, а на специальных крюках, приваренных к дверцам, устанавливали пулеметы. Через несколько минут оба «Урала» и две «Газели», урча двигателями, выехали за пределы подворья. «Хонда» выдвинулась на несколько мгновений раньше, чтобы забрать снайпера с позиции.
