Харьков. 22 июня 2008 года

50-летний водитель рейсового автобуса Харьков-Сумы Виктор Петрович Радченко или же, как его называли коллеги Петрович, был не в духе. Ещё бы. Всё началось вчера вечером, когда над всем городом полыхало северное сияние. От этого разболелась голова и началась бессонница. Утром чуть не проспал из-за того, что отключили свет, и будильник, поставленный на стареньком АОНе, не сработал. Плюс ко всему поругался с женой из-за пригоревшей яичницы. Чуть не опоздал на работу, этого хоть и не произошло - он жил в самом центре Харькова недалеко от метро "Маршала Жукова", и до места работы нужно было добираться на метро. В метро толчея была несусветная, интервал - огромный, никаких нервов не хватит!

Ладно, хоть вовремя успел взять путевой лист и в 7:00 автобус уже стоял на автовокзале, принимая пассажиров с платформы N1. Как обычно, в раннее воскресное утро, автобус был заполнен не полностью, а примерно на две трети. Контингент пассажиров состоял из студентов закрывших сессию и спешивших домой, бабушек едущих по своим делам, нескольких женщин среднего возраста и одного офицера, судя по погонам, капитана доблестной украинской армии. Тут Петрович иронично хмыкнул, доблестной нашу армию могли считать только уж совсем оторванные от реалий люди, такие как политики и разномастные украинские патриоты. Хотя, конечно, по сравнению с каким-нибудь Зимбабве, мы были ещё вполне себе на уровне.

Дождавшись времени отправления автобуса, Петрович выехал за пределы автовокзала. Поначалу всё шло хорошо, из города выехал без проблем, пробок не было, да и какие пробки могут быть утром в воскресенье, тем более в Харькове. Это же не Москва и не Киев, здесь напряженность движения гораздо ниже, хотя в часы пик и приходится потратить прилично времени, чтобы выбраться из города. Уже при выезде с улицы Коцарской на Полтавский Шлях он обратил внимание на то, что светофоры не работали. Значит, проблемы с электричеством всё ещё не решили. Вспомнились веерные отключения света в конце девяностых годов, когда районы несколько часов в сутки сидели без света, и настроение снова упало. "Хорошо хоть не затопило, как в 95-м году, во время ливня. А то опять бы дерьмо по всей Диканевке плавало…".

До Богодухова движение автомобилей было более или менее оживлённым, но далее трасса становилась всё более пустынной: вообще пропали машины едущие в сторону Харькова. Только обогнал колонну из нескольких фур с донецкими номерами, неспешно едущую в сторону Сум.

Тут Виктор Петрович очнулся от своих раздумий, т. к. из-за поворота, буквально в полукилометре, сравнительно неплохая асфальтовая дорога резко заканчивалась и начиналась укатанная грунтовка. Вообще складывалось такое впечатление, что провели невидимую черту, так как с одной стороны было незасеянное поле, а с другой уже дозревала пшеница. Да и виднеющаяся вдалеке ЛЭП резко обрывалась на этой невидимой черте между полями. Словно гигантским ножом отрезали два куска земли с разных мест, а затем грубо соединили полученные куски в единое целое, не заботясь об удалении полученных швов. Так, метрах в пятидесяти от дороги со стороны Сум была небольшая лесопосадка, граничившая с пшеничным полем. На стыке между полем и посадкой деревья словно срезали гигантской пилой перпендикулярно земле, а ветки, которые должны были упасть, куда-то вывезли. Да так, что даже следов не осталось.

Водитель решил остановить автобус и проверить, не мерещится ли это ему. Остановившись метров за 40 до конца асфальтированного шоссе, он сказал пассажирам оставаться в салоне, вышел из машины и медленно, оглядываясь на каждом шагу, подошёл к грунтовке. Постояв пару секунд на границе между асфальтом и просёлочной дорогой, водитель кинул камешек на грунтовку, но ничего необычного не произошло. Подумав немного, Петрович вздохнул поглубже и сошёл с асфальта на утрамбованную землю. Снова ничего не произошло. По-прежнему пели птицы в посадке, и из автобуса выглядывали недоумённые пассажиры.

- Ладно, чёрт с ним, поеду дальше, а там посмотрим, - подумал Петрович, возвращаясь к автобусу.

- Что там с дорогой? - спросил его капитан, воспользовавшийся остановкой для того, чтобы выйти из автобуса и покурить.

- А чёрт его знает, сколько раз ездил, такое впервые вижу, как корова языком слизала, - ответил Петрович, безуспешно пытаясь зажечь сигарету, - сейчас покурим и дальше поедем.

- Давай подкурю, - сказал капитан, поднося к сигарете горящую зажигалку.

- Спасибо, а то у меня от этих дел даже сигарета не зажигается. Меня, кстати Виктор Петрович зовут. Можно просто Петрович.

- Николай, - представился капитан, - Заметил, что не только дорогу перекособочило?

- Скажешь тоже. Тут слепым надо быть, чтобы не заметить. Конечно заметил. Ладно, поехали, не возвращаться же обратно в Харьков. Посмотрим, что там дальше будет.

Петрович выкинул окурок и сел на своё место. Николай устроился рядом с ним на откидном сиденье возле дверей. Чертыхнувшись, Петрович завёл двигатель и очень медленно начал движение. Автобус с большой осторожностью съехал с асфальта на грунтовку - уровень асфальтированного шоссе был выше, и поэтому пришлось съезжать со своеобразной ступеньки. Путь продолжили, существенно снизив скорость. До Ахтырки больших населённых пунктов больше не предвиделось, и Петрович решил выяснить, что происходит на ближайшей остановке.

Спустя час стало ясно, что странностей не уменьшилось, а только прибавилось. Перед глазами находился совершенно незнакомый город. Точнее, город был знаком, но очень смутно. Удивляло полное отсутствие автомобилей и высотных домов. Выехав на центральную площадь, Виктор решил выяснить, что происходит у ближайшего представителя власти. Однако это вызвало ряд проблем, т. к. никого похожего на храброго украинского милиционера видно не было. Добил красный флаг, развевающийся над местным центром цивилизации, и стоящий рядом красный командир в допотопной, похожей на виденные в фильмах о войне, гимнастёрке с двумя "шпалами" в петлицах и галифе. Но, рядом с местным сельсоветом стояли два стареньких "Жигуля" и чудо украино-корейского автопрома Дэу "Ланос", изо всех сил старающееся конкурировать с продукцией Восточного Соседа. Петрович обрадовался, наконец увиденным признакам цивилизации, пусть даже таким как эти три ведра с болтами - водитель недолюбливал весь постсоветский автопром и гордился своей подержанной БМВ, а то ведь и вправду в голову начали лезть всякие нехорошие мысли. Заглушив двигатель, он вышел из автобуса, зажег сигарету и обратился к так и не стоящему на своём месте командиру:

- Здравия желаю, товарищ майор! Вы тут что, кино снимаете?

- Кино, кино. А вам что надо?

- Да вот чертовщина какая-то происходит, с утра из Харькова выехал, так после границы с Сумской областью не видел ни одной машины, да и мобильник не ловит ни хрена. А декорации я смотрю у вас хорошие! Это же сколько надо было труда вложить, чтобы весь город так загримировать. Про войну что ли снимать будете?

- Про неё родимую. Ваши документы!

Петрович удивился, увидев в руках у странного "артиста" направленный в его сторону древний ТТ, да и взвод солдат с трехлинейками, окруживший автобус, не внушал доверия.

- Ребят, вы чего? Опустите оружие, не видите разве, на немцев мы совсем не похожи, - попробовал свести всё в шутку Радченко.

- Прекратить разговоры, - выходите из автобуса по одному и с поднятыми руками, - перебил Петровича "артист". И судя по тону, шутить он не собирался.