Книга: Никто кроме нас
Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6

Глава 5

 

   На заставе было жарко, причем во всех смыслах. В ожидании завершения обходного маневра немцы обрушили на нее массированный артиллерийский и минометный огонь. За считанные минуты, все постройки просто перестали существовать. Горело все, что могло и не могло гореть. Еще вчера так старательно посыпаемые песком дорожки, изрыты воронками, усыпаны кусками битого стекла, и обломками, беленые стволы лип и тополей исковерканы и измочалены, завалившаяся набок наблюдательная вышка жарко пылала и только жестяная звезда неприступно алела над чудом уцелевшими воротами.
   Однако, несмотря на все усилия противника потери среди пограничников были пока не велики. Еще в два часа ночи весь личный состав был приведен в боевую готовность и занял позиции в траншеях и блокгаузах. Сунувшаяся было, разведка немцев крепко получила по зубам и шустро откатилась назад.
   Изрядно запыхавшиеся Карасев и сержант буквально свалились на головы своим товарищам и были тут же направлены в штабной блиндаж.
   - А, Олексич, Карасев, докладывайте - черноусый командир был чуть мрачнее обычного.
   - Товарищ капитан - сержант вытянулся по стойке смирно - на вверенном мне участке государственной границы противник силами до роты пехоты пытался форсировать реку. Действиями наряда первая попытка переправы сорвана, потери немцев до тридцати человек. Были обстреляны из пулеметов и минометов, после чего мною принято решение об отходе в расположение заставы. Наши потери - убит боец Наливайко.
   - Подойдите сюда сержант - капитан ткнул карандашом в расстеленную на столе карту - укажите место переправы.
   - Вот здесь товарищ капитан. В районе песчаной косы.
   - Хорошо можете идти - начальник заставы повернулся к стоявшему за его спиной политруку - ты понял Семен. Обойти хотят сволочи...
   Дальнейшего разговора Карасев не слышал потому, что вслед за Олексичем выскочил из блиндажа. Через пять минут, расположившись с пулеметом в стрелковой ячейке окопа, Андрей с тревогой прислушивался к постепенно утихающему грохоту обстрела. Ничего хорошего наступившая тишина не сулила.
   - Застава к бою - над рощицей со стороны границы в небо взмыла красная ракета.
   Фырча двигателем, на опушку выскочила небольшая четырехколесная бронемашина, сопровождаемая цепями пехотинцев в ставших уже ненавистными глубоких касках и мышиного цвета мундирах.
   Пристроив к плечу приклад ДП в прорезь прицела, Андрей наблюдал за стремительно увеличивающимися силуэтами врагов.
   Первый выстрел прозвучал неожиданно, и в тот же момент напряженная тишина утонула в грохоте стрельбы. Басовито такали "максимы", хлесткими плетками хлопали "мосинки", безумолчно трещали дегтяревские творения. Вражеская пехота, словно наткнувшись на невидимую стену, залегла и попыталась продвинуться вперед короткими перебежками, но вскоре совсем остановилась и стала отползать назад. Поддерживающий атаку броневик некоторое время двигаться вперед, неуклюже переваливаясь на кочках и воронках, и ведя интенсивный огонь из малокалиберной автоматической пушки. В жуткую симфонию боя вклинился рев двигателя и лязгающий грохот немецких МГ, свист пуль режущих воздух над головой.
   Когда до советских позиций оставалось метров сто - стопятьдесят и бронемашина оставшаяся без пехотного прикрытия остановилась, через бруствер окопа перемахнул какой-то боец и ловко пополз ей навстречу.
   Вот он, приподнялся, махнул рукой и перед носом машины вырос взрыв. Смельчак тут же упал навзничь, очевидно убитый или тяжело раненый, но и его бронированный противник взвыл двигателем, и беспомощно завалившись в воронку, зачадил густым черным дымом.
   Карасев поймал на мушку солдата пытающегося почему-то именно через верх выбраться из горящей машины. Пулемет послушно затрясся в его руках и то, что секунду назад было живым человеком, неподвижной куклой повисло на броне. Атака сорвалась окончательно.
   На позиции пограничников вновь обрушился шквал из огня и стали. Немецкая артиллерия бесчинствовала минут двадцать - тридцать. Затем, из-за леса вынырнули два, одномоторных самолета. Названия их Андрей не знал, в этих делах он не очень хорошо разбирался, фанатом - "железячником" никогда не был, другие интересы были в жизни. Так, что-то где-то читал, что-то где-то слышал, да еще пару раз пытался играть в какую-то стратежку, которую, балбесы - подчиненные украдкой загрузили в служебный комп. Однако в том, что пилоты сидящие за штурвалами остроносых машин питают по отношению к пограничникам самые недружественные чувства, сомнений никаких не было. Пройдя над горящей заставой на бреющем полете и продемонстрировав кресты на плоскостях крыльев, самолеты для начала причесали ее защитников огнем из пушек. Затем резко взмыв вверх, и заложив крутой вираж, спикировали на окопы. Откуда-то из-под фюзеляжей сорвались черные капли бомб, и казалось, каждая из них, летит именно в его окоп, чтобы разорвать, разнести в клочья, убить все живое. Режущий слух и душу свист заставлял сердце сжиматься в комок, а тело искать укрытие на дне траншеи.
   Вздрогнула еще недавно казавшаяся такой надежной земная твердь, несколько комьев глины довольно ощутимо приложили по сгорбленной спине, заставив болезненно вздрогнуть. Хотя, пожалуй, этим и ограничился весь ущерб, который лично Карасеву нанесли хваленые асы Геринга.
   Избавившись от своего смертоносного груза, летчики еще раз прошлись напоследок пушками и пулеметами по позициям несговорчивых русских и наконец, убрались восвояси.
   Казалось, после обстрела и авианалета, на изрытой воронками и полузасыпанной землей линии траншей, не должно было оставаться ничего живого, однако стоило немецкой пехоте подняться, ее снова ждал "теплый" прием. Вторая атака провалилась почти также бесславно, как и первая. Огорченные подобным не гостеприимным к себе отношением немцы вновь обрушили на пограничников артиллерийский и минометный огонь, продолжавшийся на этот раз не меньше часа, правда, с небольшими передышками, а затем угомонились и на некоторое время затихли.
   - Андрюха, ты живой? - в ячейку Карасева пробрался неугомонный Галиулин, казалось ничуть не изменившийся, только черты грязного, закопченного лица слегка осунулись и заострились. Выглядел он устало, однако возбужден парень был до крайности. Он, в общем - то молчуном и раньше не был, а сейчас и вовсе болтал без остановки - как мы им всыпали. Саврасова жалко, вот кто герой настоящий. Это же он броневик подбил. Ребята потом лазили к нему, говорят всю грудину крупнокалиберными разворотило. А Саня где? Он с вами пришел?
   - Нету Сани - Андрей стянул фуражку и вытер рукавом грязное, потное лицо - убили, еще там, на берегу.
   - Эх - Тимур опустил голову - как же так?
   - Прямо в голову пуля попала. Там и оставили. Даже похоронить толком не смогли.
   - Жалко Сашку. Как же мамке то его сказать?
   - Жалко - кивнул Карасев - сегодня много хороших ребят полегло. А сколько еще поляжет? Думаешь, немцы притихли, значит, все закончилось?
   - А то, конечно. Наверное, обратно за границу сейчас драпают. А если даже и не драпают, ничего. Скоро наши с отряда подойдут, а потом и армия ударит. Говорят, нам на помощь целая дивизия выдвигается. Да мы им такую трепку зададим, до самого Берлина дойдем. И за Сашку с них спросим, и за других ребят. Вот посмотришь, неделька - две и войне конец. Должны же они где-то быть: и самолеты наши, и танки.
   - Поживем, увидим - лаконично заметил Андрей, совершенно не разделявший надежд приятеля - думаю, мы еще сегодня повоюем. Однако время уже давно заполдень, пожрать бы не мешало.
   - Точно - поддержал его Тимур - есть охота. Пойду, попробую Павлюка найти.
   - Давай, если, что про меня не забудь - дождавшись ухода товарища, Карасев привалился спиной к стенке окопа и устало закрыл глаза. Как-то резко навалилась тупая усталость. Не хотелось даже думать о том, что ждет и его самого и окружающих его знакомых и незнакомых людей. Какая судьба их ожидает? Кому суждено дожить до вечера?
   Сколько продолжалось затишье, он не знал. Галиулин с обедом, так и не появились, зато снова зашевелились "истинные арийцы".
   Увы, за границу они драпать не стали, о чем весьма громогласно заявили, вновь устроив минометный обстрел. На сей раз, противник сменил тактику. Под прикрытием своих минометчиков и присоединившихся к ним пулеметов немцы, вместо того - чтобы переть цепями в полный рост, разбившись на небольшие группы, короткими перебежками, припадая к земле и укрываясь в складках местности, атаковали заставу одновременно со всех сторон.
   Медленно тянулись минуты, наполненные выстрелами, свистом пуль и воем мин, грохотом разрывов. Полуоглохший, потерявший счет времени Карасев, словно выпал из окружающей действительности. Весь мир сузился для него до узкой щели целика, в которую он старательно ловил перебегающие и падающие фигурки врагов. Атаки и артналеты сделали свое черное дело и новый штурм, сильно поредевшие защитники встретили довольно жидким огнем. Справа и слева дело дошло до гранатных разрывов, и казалось, непокорной застава обречена. Вот уже и Карасев, отставив бесполезный пулемет, ствол которого казалось вот-вот раскалится до красна, швырнул через бруствер одну за другой пару гранат, а затем, вскинув ППД, выстрелил не целясь, в скатившегося в траншею в нескольких шагах от него, немецкого солдата. Ошалевший от близких разрывов и разгоряченный боем, тот даже не успел поднять оружие, когда короткая очередь ударила его в грудь. Сзади послышался шорох осыпающейся земли и Андрей развернулся как раз, вовремя, чтобы подставить свой автомат под удар приклада второго противника. Резким движением, отбросив в сторону карабин, он торцом автоматного диска, что было сил, двинул в оскаленную физиономию врага, а когда тот отшатнулся, добил его выстрелом в упор.
   Разгоряченный схваткой Карасев не заметил, когда в затихающую страшную какофонию боя казалось, кто-то вздохнул новые силы.
   - А-а-а-а - сначала глухо и все ближе и ближе, словно грозный морской прибой нахлынул на разбитую позицию. Легко узнаваемые и ставшие вдруг такими родными "голоса" "мосинок" и СВТ, деловито-басовитый "разговор" "максимов", перекрыли звуки рукопашной.
   Над головой, одним махом перескочив окоп, один за другим, промелькнули несколько бойцов с трехлинейками наперевес.
   - Жив курилка? - в ячейку ловко спрыгнул молодой парень в защитной гимнастерке с малиновыми стрелковыми петлицами и новенькой, зеленой каске, и тут же принялся деловито пристраивать сошки ручного пулемета на полуразрушенном бруствере.
   Внезапной и стремительной атакой 2-й батальон 306-го полка 62-й стрелковой дивизии отбросил блокировавших заставу немцев.
   - Живой, не ранен?- из-за поворота траншеи вышел старшина заставы. Обычно идеально чистая и подогнанная гимнастерка изорвана голова под фуражкой, перевязана окровавленным бинтом.
   Внимательно посмотрел на устало скорчившуюся на дне окопа фигуру Карасева, распорядился - давай на КП, там всех живых собираем. Оружие не забудь.
   Тяжело поднявшись, закинув на плечо автомат, Андрей поковылял в указанном направлении, как на трость, опираясь на ДП.
   Возле штабного блиндажа собрались чуть больше полутора десятка человек, все, что осталось от шестидесяти двух бойцов 9-й пограничной заставы 90-го Владимир-Волынского погранотряда.
   В окоп спустился Рыбаков и неизвестный стрелковый старлей.
   - Становись - скомандовал старшина, и шагнув к подошедшим командирам, четко доложил - товарищ политрук личный состав 9-й погранзаставы в количестве семнадцати человек построен.
   - Это все? - пехотный командир, повернулся к Рыбакову - здорово вам досталось.
   - Нет, еще двенадцать тяжелых в блокгаузе - политрук, окинул внимательным взглядом перемазанных землей и кровью, оборванных и в большинстве своем перевязанных подчиненных - вольно товарищи. Мы не пропустили фашистскую сволочь на нашу Советскую землю, смогли продержаться до подхода частей Красной Армии. Застава поставленную задачу выполнила. Спасибо вам товарищи и вечная память павшим...
   Еще в той, прошлой жизни, Андрея всегда дико коробили напыщенные речи разного рода "рукамиводителей", строивших из себя мудрых отцов-командиров и считавших нужным выступить с напутственным словом по поводу и без. Слова политрука странно цепляли за душу, наполняли сердце гордостью за содеянное вот этими, в большинстве своем зелеными юнцами, и им самим, бывшим старшим оперуполномоченным Андреем Карасевым, уроженцем циничного, расчетливо - корыстного двадцать первого века. Или, дело было в том, что в кои-то веки, впервые на его памяти такие, может быть громкие фразы, произносил командир, который плечом к плечу со своими бойцами рисковал жизнью под обстрелом, дрался в рукопашной, отражая атаки врага, а значит, имел полное право их произносить? Кто знает?
   Глубокомысленные размышления нарушила отданная Ковальчуком команда: "разойдись", жидкий строй пограничников распался. Отойдя пару шагов в сторону, Андрей уселся на краю воронки, рядом с плюхнувшимся на "пятую точку" Галиулиным, и с наслаждением вытянул ноги.
   - Как думаешь Андрюха - приятель был непривычно мрачен - все уже закончилось?
   - Нет, думаю, только начинается.
   - Да, кстати, обеда не будет, и ужина тоже - после недолгого молчания, ни с того, ни с сего заявил Тимур - складской блиндаж миной накрыло. Про столовку я вообще молчу, одни угольки остались. Павлюка ранило, теперь будем голодными сидеть. Может у пехотских удастся чем-нибудь разжиться?
   - Надо у фрицев дохлых, в ранцах поискать.
   - Каких таких фрицев? Это ты про немцев, что ли? Ты че Андрюха, это же мародерство называется.
   - Не мародерство, а сбор трофеев - Карасев поднялся - пошли, а то пехота все растащит.
   - Ну, не знаю - Галиулин все еще сомневался, но голод оказался сильнее и в конце концов он махнул рукой - а, пошли.
   На чужие трофеи Андрей не претендовал, но имущество лично им уничтоженных в рукопашной схватке врагов, счел законной добычей, а посему поспешил вернуться на свою позицию. В окопе было пусто и тихо, пехотинец - пулеметчик уже куда-то исчез и только два убитых немца "украшали собой" окружающий пейзаж. Специфика милицейской службы давно уже приучила его к виду безжизненных человеческих тел в различной степени сохранности и комплектности, поэтому, отбросив в сторону ненужные переживания и эмоции, он принялся вдумчиво и тщательно собирать "хабар".
   Для начала - оружие, вопреки тщательно культивируемому в будущем советским, а потом и российским телевидением и кинематографом образу "фашиста с автоматом", оба покойника при жизни были вооружены карабинами. При ближайшем рассмотрении немецкий карабин большого впечатления не произвел. Внешне чем-то схож с отечественной "старушкой" - трехлинейкой. Принцип действия тот - же. Может, и были какие-то различия, неискушенный взгляд Карасева их не обнаружил. Необходимости присваивать себе сии "карамультуки" он совершенно не почувствовал, а посему, решив попозже сдать старшине, аккуратно прислонил их к стенке траншеи и занялся непосредственно владельцами "стволов".
   Ремни снаряжения и висящие на них подсумки с патронами бросил рядом с карабинами. Два длинных широких штыка заинтересовали несколько больше. Рассудив, что лишний нож в хозяйстве не помеха, один он повесил на пояс, туда же пристроил саперную лопатку в чехле. Ножны со вторым штыком и гранату-колотушку на длинной рукоятке запихал в пустой вещмешок из-под пулеметных дисков. В него же отправились: пара упаковок с полевыми рационами, котелок, термос, "мыльно-рыльные" принадлежности, плащ-палатки и еще кое-какая мелочевка вроде фонарика, зажигалки и прочего весьма полезного в быту. Никаких угрызений совести от беззастенчивого ограбления покойников Андрей не ощущал. Все его нехитрое солдатское имущество фрицы сожгли вместе с казармой, и кто как не они должны были теперь возмещать нанесенный ущерб.
   - Товарищ боец, что здесь происходит? Мародерством занимаемся? - на краю окопа возникла невысокая щуплая фигура в синих командирских галифе, зеленой гимнастерке и фуражке с малиновым околышем. Чин новый персонаж имел невысокий, о чем явственно говорили два кубика в петлице, зато алая звезда, вышитая на рукаве гимнастерки просто-таки кричала о его принадлежности к племени политработников.
   - Вот, трофеи собираю, товарищ младший политрук - вид этого юнца, изо всех сил старающегося что-то из себя изобразить, вызвал у Карасева невольную улыбку.
   - Сбором трофеев должна заниматься специальная команда. А ты мародерствуешь. Под трибунал захотел? - тщетно стараясь придать себе грозный вид, возопило пехотное начальство, на которое улыбка бойца подействовала как красная тряпка на быка.
   Настроение и без того не блестящее сразу испортилось окончательно, и все из-за какого - то молокососа, некстати возомнившего себя столпом законности и порядка.
   - А не пошел бы ты ... - спокойно глядя в глаза, четко и раздельно выговаривая слова, предложил Карасев.
   - Ах ты... Да я ... - обалдевший от столь вопиющего нарушения дисциплины младший политрук сначала даже не мог подобрать слова.
   Цвет его пылающего праведным гневом лица уже ничем не отличался от околыша фуражки. Спрыгнув в траншею, он изрядно повозившись извлек из еще, по-видимому, новенькой, и достаточно жесткой кобуры, ТТ, и размахивая им перед носом Андрея, фальцетом завопил - да я, сука, тебя прям здесь, сейчас без суда и следствия грохну, как позорящего гордое звание бойца Красной Армии...
   - Отставить - рявкнул кто-то над ухом поставленным командным голосом.
   В окоп, не спеша, спустились пехотный комбат и Рыбаков.
   - Товарищ старший лейтенант - продолжал бушевать худосочный "поборник справедливости" - этот ... Он мародерством тут занимался... Позорил звание....
   - Ну, во-первых, товарищ младший политрук - вмешался в разговор Рыбаков - товарищ не мародерствовал, а собирал трофейное имущество и продовольствие по моему приказу. А во-вторых: позорить звание бойца РККА он никак не может, поскольку является бойцом погранвойск НКВД. А звание советского пограничника в сегодняшнем бою он оправдал в полной мере.
   Повинуясь приказу своего командира батальона, ретивый политрук, физиономия которого стала еще пунцовей от негодования, наконец заткнулся, спрятал пистолет и удалился, бросая на своего обидчика свирепые взгляды.
   - Товарищ боец - Рыбаков повернулся к Карасеву - идите, разыщите сержанта Олексича, поступаете в его распоряжение.
   - Есть - невозмутимо подхватив "сидор" со своим новым имуществом и собрав оружие, Андрей отправился выполнять приказание. Первым делом он разыскал старшину заставы, и не обращая внимания на его недовольное ворчание всучил ему карабины, патронташи, а заодно и солдатские книжки убитых немцев.
   Сержанта он нашел довольно быстро, в соседнем уцелевшем блиндаже, Совместно с Галиулиным активно работая ложками, они сосредоточенно и планомерно уничтожали немецкие сухие пайки.
   - Садись, ешь - кивнул Олексич, пододвигая к нему консервы и упаковку галет - только быстрее. Идти надо, у нас задание.
   Не вдаваясь в подробности, и не заставляя себя долго упрашивать, он штыком раскурочил жестяную банку и впервые со вчерашнего вечера приступил к приему пищи.
   Завтрако-обедо-ужин, как парень про себя окрестил это приятное, а самое главное полезное мероприятие, как и все хорошее, закончился слишком быстро. Уже через пятнадцать минут небольшой отряд вышел за ворота со звездой, единственное, что осталось от заставы, и миновав позиции занимаемые стрелками, по лесной тропинке зашагал на восток.

 

Назад: Глава 4
Дальше: Глава 6