Глава 9

   Немного пропетляв между кустами, тропинка вынырнула на уже знакомую поляну. Часовой по-прежнему маячил возле замаскированных грузовиков, у дымящей полевой кухни собралось десятка полтора фрицев, оживленно гремящих термосами. Совершенно не похожий на повара, длинный, тощий как жердь немец в белом колпаке и фартуке, большим черпаком сноровисто разливал в подставляемую тару исходящее ароматным паром варево. Ни повар, ни пришедшие за обедом солдаты не обратили ровно никакого внимания на двух велосипедистов, только часовой проводил их скучающим взглядом и отвернулся. Очевидно, созерцать раздачу пищу, показалось ему занятием более увлекательным.

   Впрочем, велопробег оказался недолгим. Добравшись до рощицы указанной Щербаковым и миновав группу фрицев, копающих глубокую квадратную яму не то под сортир, не то под братскую могилу, ряженые велосипедисты свернули в кусты. Там машины пришлось бросить и дальше двигаться уже пешим порядком.

   Первая неприятность ожидала уже через пять минут, когда практически выбравшись из небольшого перелеска, внезапно наскочили на расположившуюся на просторной поляне минометную батарею. К счастью немцы еще издали выдали свое местонахождение шумом голосов, бряканьем металла и мощным "амбре" обычно сопровождающим большое скопление военного люда.

   Аккуратно раздвинув ветви, Андрей внимательно разглядывал растянувшиеся редкой цепочкой, глядящие в небо трубы минометов, группки отдыхающих фрицев. Особое внимание привлек штабель ящиков с боеприпасами находящийся на некотором удалении от артиллерийских позиций и метрах в десяти от орешника, в котором скрывались разведчики.

   - Илья у тебя граната есть?

   - Вот - напарник протянул трофейную "колотушку" - ты чего удумал?

   - Нет, эта не пойдет - Карасев с сожалением покачал головой - хотел им сюрприз сделать.

   - Эта подойдет? - Еремеев выудил из кармана ребристую "лимонку".

   - В самый раз - одобрительно кивнул Андрей - жди меня здесь.

   Взяв у товарища гранату, он быстро пополз к ящикам. К счастью, штабель надежно скрывал его от глаз караульного, внимание которого было отвлечено появившимся на поляне солдатом, нагруженным двумя тяжелыми термосами.

   Незамеченным добравшись до места, Карасев быстро вкрутил запал, плотно, так чтобы стенки ящиков прижали рычаг пристроил между ними эфку, аккуратно вытащил чеку и вернулся обратно.

   Позицию минометчиков обошли по широкой дуге, продираясь через заросли каких - то колючих кустов. Просветы между деревьями становились все больше, похоже, лесок заканчивался ...

   - Хальт - резкий окрик заставил остановиться.

   В неглубоком, замаскированном окопчике на опушке леса прятался расчет МГ, пулеметчик - высокий крепкий мужик, средних лет с унтер-офицерскими знаками различия и значком ранений на груди, и его напарник, молодой, белобрысый солдатик.

   Унтер с недовольной физиономией принялся, что-то резко выговаривать двум "думкопфам", которые как бестолковые бараны прутся прямиком в расположение противника. Основной удар "начальственного" гнева принял на себя Еремеев. Он уставился на фрица преданными, бараньими глазами, и только время от времени "яволькал", суетливо застегивая воротничок и поправляя ремни и висевшее на них снаряжение.

   Андрей, словно случайно, встал чуть сбоку, закрывая товарища от глаз второго номера, поэтому тот так и не увидел, как, поправляя амуницию, Еремеев внезапно выхватил из ножен на поясном ремне штык и метнул его в грудь первого номера. Только когда тело унтера стало заваливаться на спину до его напарника наконец дошло, что ситуация складывается как то не правильно, глаза его удивленно расширились, рот открылся для крика. Карасев стремительно пробил ему в переносицу, прямо между широко открытых глаз, а потом уже лежачего добил ударом своего штыка.

   Расправа над пулеметным расчетом заняла буквально несколько секунд, затем Илья, ухватив МГ за ствол, широко размахнулся и зашвырнул двенадцатикилограммовую железяку насколько мог на нейтральную полосу. Андрей выудил из кобуры на животе унтера пистолет, и бойцы, пригибаясь, метнулись через усеянное воронками поле "ничейной" земли, к серой коробке ДОТа.

   За спиной раздался крик, затем одиночный выстрел, следом за ним, словно подстегивая беглецов, захлопали винтовки, затрещали пулеметы. При первых же выстрелах Карасев плюхнулся на землю и пополз. Свист пуль заставлял всем телом вжиматься в землю, искать укрытие за каждой, даже самой маленькой кочкой. Он скатился в какую-то воронку и смог слегка перевести дыхание. Осторожно приподнявшись на локтях, огляделся в поисках напарника. Еремеев лежал в двадцати метрах от его укрытия и примерно в двухстах метрах от немецких позиций. Суматошная пальба со стороны противника значительно поутихла, и десяток фигур в фельдграу устремился к неподвижному телу. К счастью советские бойцы, составлявшие гарнизон укрепрайона расценили непонятное шевеление во вражеском стане как начало новой атаки. Плотный огонь "максимов" заставил прытких фрицев залечь и в свою очередь, искать укрытия. Воспользовавшись неожиданной помощью, Андрей одним стремительным броском преодолел небольшое расстояние и тяжело отдуваясь, плюхнулся на землю рядом с неподвижным товарищем. Быстро нащупал слабо пульсирующую артерию на шее и, ухватив Илью за ремни снаряжения, пополз, обратно волоча за собой неожиданно грузное тело.

   Возмущенные таким оборотом дела немцы, на помощь которым пришли еще десятка полтора их сослуживцев, недовольно загомонили и, невзирая на плотный пулеметный огонь, короткими перебежками стали продвигаться вперед. Видимо от своего начальства они получили приказ взять перебежчиков живыми, поэтому стрельба с их стороны была скорее беспокоящей, чем прицельной. Однако скорость продвижения противника значительно превышала черепашьи темпы Карасева с каждым шагом, уменьшая и без того весьма невеликие шансы на спасение.

   - Хальт - самый прыткий "зольдат" вынырнул из воронки всего в нескольких шагах, готовясь к решительному броску.

   - Да пошел ты... - Выдернув из-за пояса конфискованный у пулеметчика парабеллум, Карасев несколько раз выстрелил в шустряка. Не попал, руки сильно тряслись от нервного и физического напряжения. Гитлеровец успел спрятаться обратно, но отстал, очевидно, передумав в одиночку брать "кусачую" добычу и дожидаясь приятелей.

   А вот и сами приятели "нарисовались, не сотрешь", трое, короткими перебежками обходили слева метрах в двадцати. В полном соответствии с известной присказкой Андрей швырнул в их сторону трофейную гранату. Грохнул взрыв, сопровождающийся воплями, стоном и грубой руганью на немецком, а затем земля дрогнула и, заглушая все остальные звуки что-то мощно и тяжело "ахнуло" где-то в лесу за спинами фашистов. Похоже, оставленный между ящиками с минами "сюрприз " сработал несколько раньше запланированного срока. Но, тем не менее, нет худа, без добра, воспользовавшись замешательством врагов Карасев смог, наконец, оторваться от преследователей. До советских окопов оставалось всего метров полтораста - двести, теперь, однако, возникала другая проблема. Затянув тело товарища в очередную воронку, и пользуясь короткой передышкой, Карасев принялся лихорадочно просчитывать ситуацию. Шансы попасть под "дружественный огонь" стремительно приближались к ста процентам. Андрей сильно подозревал, что после поднятого ими шума увидев ползущего к своим позициям человека в немецкой форме, красноармейцы сначала будут стрелять, а уж потом разбираться, но схлопотать пулю от своих, ну совсем не хотелось. Такой вариант развития событий его совершенно не устраивал, единственная возможность уцелеть в данной ситуации, это сбить стрелков с толку, заставить их сначала подумать, а уж потом стрелять. Прикинув так и эдак, Андрей принялся раздеваться. Расстегнул ремни амуниции, скинул мундир. По зрелому размышлению штаны все-таки решил оставить. Снова нацепил снаряжение, сунул парабеллум за ремень, автомат повесил на шею и, подхватив бесчувственное тело товарища под мышки, двинулся дальше.

   Ползти спиной вперед, волоча при этом на себе восьмидесяти килограммовый груз через перепаханное минами и снарядами поле, то еще удовольствие, особенно если в этот момент над головой нет, нет, да просвистит шальной кусок свинца. Каждый метр давался с немалым трудом, едкий, соленый пот заливал глаза, каблуки сапог то и дело соскальзывали, пробуксовывая на влажной траве, вырывая целые куски дерна. Рука наткнулась на что-то холодное и мерзко - осклизлое. Вздрогнув от отвращения и неожиданности, он обернулся. Ну, так и есть то, что некогда было бравым гитлеровским воякой, ныне превратилось в отвратно воняющий, вздувшийся и почерневший кусок разлагающейся плоти, повисший на "колючке". Еще несколько десятков таких же серых безжизненных холмиков в живописнейшем беспорядке разбросаны вдоль линии проволочных заграждений прикрывающих подходы к опорному пункту.

   Кажется кто-то из "великих" говорил, что труп врага всегда хорошо пахнет, видно ошибался этот самый "великий", или трупов не нюхал, вонища вокруг стояла такая, что называется хоть святых выноси. За истекшие три дня своего пребывания в прошлом Карасев успел повидать столько покойников, сколько не видел за двадцать лет работы "уголовке", да еще и активно поучаствовал в увеличении количества этих самых покойников, так - что увиденное его ничуть не смутило. К тому же никто их, фрицев сюда не звал, сами приперлись. За что боролись, на то и напоролись. Андрей брезгливо вытер испачканную ладонь о штаны и про себя молясь о том, что бы на руке не было никаких ссадин и царапин, в которую мог бы проникнуть трупный яд, закрутил головой в поисках разрыва в тянущейся в обе стороны от него и кажущейся бесконечной линии колючей проволоки.

   Последние метры Карасев преодолел практически на "автомате". Несколько пар крепких рук ухватили его, перетащили через бруствер, и в себя он окончательно пришел уже на дне траншеи. Безропотно отдал оружие и дал себя обыскать.

   - Медика давайте, у меня раненый - Андрей стоял с поднятыми руками перед обыскивающими его бойцами, а по чумазому лицу гуляла глупая, радостная улыбка.

   - Мертвый твой немец - конопатый, лопоухий боец, с любопытством разглядывающий карасевский парабеллум, небрежно кивнул головой в сторону на лежащее на дне окопа неестественно вытянувшееся тело Еремеева - чего ты его дохлого - то волок. Тут этой падали и без него хватает.

   - Ах ты... - улыбка на лице Андрея сменилась гримасой ярости, и конопатый отлетел в сторону, держась за разбитое лицо - ты кого падалью ...

   Договорить он не успел сильный удар сзади бросил его на землю и кто-то навалился сверху выкручивая за спину руки. Рыча сквозь плотно сжатые зубы, он отчаянно пытался вывернуться, один раз даже угодил ногой во что-то мягкое, вызвав в ответ щедрую порцию оплеух сопровождаемых отборными матами.

   - Отставить - громкий, требовательный рык остановил экзекуцию - что здесь происходит?

   - Вот товарищ капитан, беляка поймали. Сопротивлялся гад, вон Зимину рожу разбил - доложил кто-то из красноармейцев.

   - Какого еще беляка? - в голосе капитана мелькнули нотки удивления - а ну поднимите его.

   - Как есть сволочь белогвардейская - утирая кровь, текущую из расквашенного носа злобно ощерился Зимин - по-нашему хорошо говорит, а форма и оружие фашистские. Еще и немца мертвого с собой приволок.

   Дружными усилиями потрепанного Карасева водрузили на ноги, и он, наконец, смог рассмотреть окруживших его бойцов.

   - Мать чесна! - Физиономия стоящего рядом с кряжистым, чуть полноватым капитаном бойца показалась Андрею знакомой - погранычник опять ты. Вона где встретились, значит.

   - Здорово Кравчук - кивнул головой Андрей.

   - Что знакомец? - кряжистый командир повернулся к Кравчуку.

   - Так точно товарыщ капитан, знакомец. В аккурат перед войной, у субботу, помог нам с лейтенантом Вахрамеевым диверсантов в местечке задержать. Та мы про то докладывали.

   - Так, что выходит, свой, что ли? - удивленно зашумели красноармейцы - а чего тогда в драку полез.

   - Та свой-то вин свой - почесал затылок сверхсрочник - тильки разобраться трэба, який вин свой. К особисту его трэба товарыщ капитан.

   Само словосочетание "укрепрайон" у Карасева всегда вызывало ассоциации с чем-то мощным, монолитным, вроде линии Мажино или Маннергейма, эдакие могучие, неприступные глыбы бетонных фортов, с многоярусными казематами, ощетинившиеся орудиями и пулеметами, непроходимые для любого врага. Укрепления же Струмиловского УРа, представляли собой редкую цепь обороняемых подразделениями пульбатов, опорных пунктов. Мертвой хваткой, окровавленными пальцами потрепанных рот, вцепилась в них 124-я стрелковая дивизия так и не сумевшая выполнить свою задачу и прорваться к государственной границе. Лишившиеся с потерей Порицка и Тартакова своих складов со всеми их запасами, ее полки дрались в полном окружении, отражая атаки трех пехотных и одной танковой дивизии немцев. Командование ее, все еще надеясь упорной обороной сковав противника, поддержать контратаки 15-го и 22-го мехкорпусов, не могло знать, что контратаки эти цели своей не достигнут и потерявшие под ударами вражеских танков и авиации почти всю свою матчасть, мехкорпуса будут вынуждены отступить.

   Естественно обо всех этих стратегических перипетиях не знал и Карасев, исподлобья наблюдающий за сидящим напротив командиром. Высокий, жгучий брюнет лет тридцати пяти - сорока с майорскими шпалами в петлицах устало потер лицо, раскурил новую папиросу и, выпустив струйку дыма, растаявшую где-то под бревенчатым потолком блиндажа, смерил задержанного долгим взглядом красных от недосыпания глаз.

   - Ну, дальше что было? - вопрос этот был адресован стоящему за спиной Андрея бойцу.

   - Так это все, товарыщ майор, диверсанта мы в особый отдел доставили. А погранычника мы больше и не бачили, покуда сегодня сам к нам в окоп не скатился.

   - Так говоришь, лейтенант Вахромеев и красноармеец Иванович с тобой в патруле были?

   - Так точно, товарыщ лейтенант еще цего погранычника признал, фамилию его называл: рыбная такая фамилия - Окунев, чи Лещев... - красноармеец замялся - тильки Ивановича еще в перший день осколком убило, а Вахромеева с медсанбатом позавчера эвакуировали.

   - Ты подтверждаешь? - брюнет длинно затянулся едким табачным дымом, и шумно выдохнув, вопросительно взглянул на Карасева.

   - Что именно? Факт ранения лейтенанта, или задержания диверсанта? - не удержался от легкого сарказма Андрей.

   - Остришь, значит, ну-ну - колючий взгляд прищуренных глаз майора несколько диссонировал с нарочито спокойным тоном - я посмотрю, как ты перед расстрельной командой шутить будешь.

   - Подтверждаю, товарищ майор, только не сбегал я ни от кого, просто на заставу надо было, в наряд заступать, вот я и подумал, что если нужен буду, вы меня всегда найти сможете.

   - Кравчук свободен, подожди там за дверью - бросил особист и, дождавшись пока обрадованный сверхсрочник покинет блиндаж, продолжил - ну, допустим я тебе поверю, и что фамилия твоя - Карасев и служишь ты, служил точнее, на девятой заставе. Тогда расскажи мне, что ты делал у фашистов и зачем мертвого немца с собой приволок?

   - Товарищ майор, да если бы я шпионом был, зачем же мне тогда в местечке мотоциклистов сдавать было? Я же вам докладывал, что направлен старшим лейтенантом Прудниковым и старшиной Ковальчуком в разведку. А мертвый этот никакой не немец, а напарник мой Еремеев. И форму немецкую взяли, потому что через линию фронта по-другому никак не перебраться было. Товарищ майор, пока мы тут разбираемся, немцы наш батальон обнаружат и в тонкий блин раскатают.

   - Все-то у тебя складно получается - доброжелательно осклабился брюнет - А может все совсем не так было? А может быть ты вражеский агент, направленный с целью внедрения? А своих в местечке нам сдал, чтобы от себя подозрение отвести? Пожертвовал пешку, а сам в ферзи скакнул, а? В шахматы играешь? А Вахрамеев ведь и обознаться мог.

   - Да не мог он обознаться - впервые в своей жизни бывший старший опер не "колол" подозреваемого, а пытался доказать свою невиновность - мы на окружных соревнованиях в спарринге стояли, трудно не запомнить лицо в которое колотишь в течение десяти минут.

   - Ладно - майор потушил окурок - карту читать можешь? Подойди, покажи, что по дороге видел.

   Некоторое время Андрей не очень уверенно водил пальцем по развернутой на столе "трехверстке" весьма приблизительно намечая расположение батальона и более точно, размещение обнаруженных при переходе линии фронта, немецких позиций.

   - По-моему, вот здесь у них грузовики стоят - он слегка обвел карандашом небольшой овал на краю зеленого пятна изображающего на топокарте рощу - здесь, большое скопление пехоты, тогда тут, батарея минометная, была...

   - Почему была? - поднял на него воспаленные глаза особист.

   - Да мы им "лимонку" между ящиков с боеприпасами засунули. Хорошо рвануло.

   - Хм - недоверчиво хмыкнул брюнет - есть еще что добавить?

   - Да вроде, все, товарищ майор - пожал плечами Карасев.

   - Ладно - командир поднялся, шагнул к выходу - эй, кто там, Кравчук.

   - Товарыщ майор, красноармеец Кравчук по-вашему приказанию прибыл - вытянулся на пороге сверхсрочник.

   - Задержанного, содержать под стражей до дальнейшего моего распоряжения, лично за него отвечаешь, головой. Понял?

   - Так точно - вытянулся боец и кивнул задержанному - пишлы погранычник.

   После полутьмы прокуренного насквозь блиндажа, Карасев с удовольствием вдохнул полной грудью, чистый лесной воздух. Однако путь по извилистым ходам сообщений был недолог, и вскоре задержанного втолкнули в крохотную, темную землянку, захлопнув за ним дощатую дверь.

   Андрей на ощупь отыскал деревянные нары у стены и с удовольствием растянулся во весь рост. Не часто в последнее время выпадает возможность нормально отдохнуть, пусть даже и под арестом. А что, задачу он выполнил, похоже, ему поверили, а значит, примут меры, чтобы помочь Прутникову и его бойцам прорваться к своим. Боль от потери товарища уже давно утихла, слишком много уже смертей видел за эти дни. За свою собственную судьбу бывший опер беспокоился мало, раз уж поверили, разберутся и отпустят, так, что можно спокойно вздремнуть часов несколько. Правда, поесть бы не мешало, пустой желудок тут же напомнил о себе голодным урчанием.

   - Эй, Кравчук, меня кормить то будут? Арестованных кормить положено.

   - Чем я тоби комыты буду? Грудью? - невозмутимо ответствовал караульный - тоби велено охранять, а чтоб кормыты, на то команды небуло. И вообще, арестованным языком трепать не положено, так, что сиди и помалкивай.

   - Скучный ты человек Кравчук - зевнул Андрей - не интересно с тобой.

   Разбудил его стук открываемой двери и знакомый голос старшины.

   - Выходи герой.

   Жмурясь от яркого солнечного света, Карасев выбрался наружу, угодив прямиком в объятья Ковальчука и Олексича.