Морозов и Котин показали по три машины каждый. Различались они только башнями и формой носовой брони. У всех новая торсионная подвеска, только катки различаются. Выглядят танки внушительно, особенно котинские. Сталин сразу спросил: «Почему разные башни?»

— Извините, товарищ Сталин, пока одинаковые не получаются: не на всех заводах одинаковое оборудование. Каждый из шести танков «заточен» под свой завод, раз. Во–вторых, более мощного орудия, чем У–12, пока нет, остальные ещё не прошли испытания. Поэтому основным орудием, пока, будет 85–мм У–12, но есть варианты под 76–мм пушки, а на одном из корпусов не стали менять погон башни, т. к. завод не имеет нужных карусельных станков. Они прибыли, но ещё не смонтированы.

— Понятно!

— Мы учли почти все пожелания товарища Андреева. Ресурс новых гусениц 5000 км, шумность заметно снижена. На танках есть ФВУ. Башня, при незначительных изменениях допускает установку орудия до 100 мм на среднем танке и до 125 мм на тяжёлом танке. Даже удаление стреляных гильз предусмотрено, к сожалению – неавтоматическое, но гильз под ногами у заряжающего – нет.

Танки завели моторы, и пошли в атаку, выполнили упражнение 3. Развернулись и на максимальной скорости пришли на директрису, а нас подвели к обстрелянным танкам. На них было много отметин, я залез вовнутрь и посмотрел на обратную сторону брони. В двух местах нашёл сколы. Сообщил об этом Морозову.

— Уже знаем, ищем новый состав брони.

Если танк Морозова в двух местах был, всё–таки, пробит, в борт, то танку Котина дырку сделало только 152–мм орудие.

— А почему немецкими пушками не обстреляли?

— Обстреляли, в том числе 88–мм зениткой, это её работа. — сказал Морозов, показав на борт.

Все вернулись назад к танкам, которые возвратились на исходную. Те, кто что–то понимал в танках, полезли в них. Башни находились в середине корпуса, а укладка вращалась вместе с башней. Заряжающий сидел чуть сбоку от орудия и мог спокойно досылать снаряд в орудие. Старая башня, на одном из танков, резко контрастировала с остальными. На командирском перископе находились кнопки разворота башни и синхронизатор угла обзора. Т. е. командир, обнаружив цель, мог нажать кнопку синхронизатора, и башня разворачивалась в ту же сторону, а орудие приподнималось или опускалось на заданный им угол. Командир имел возможность использовать перископ как прицел. Правда, точность наводки, пока, оставляла желать лучшего. Наводчик наводил вручную лучше, но… В одном из танкистов я узнал полковника Черняховского.

— Иван Данилович! Рад видеть! Ну и как вам новые танки? — спросил я.

— Пол… Генерал–майор Черняховский! Командир 2–го механизированного корпуса, товарищ Сталин! — я чуть обернулся и увидел Сталина, стоящего у меня за плечом.

— Докладывайте генералу Андрееву! — сказал Сталин.

— Отлично, товарищ генерал. Мы здесь уже две недели: я, Катуков, Жданов, Бабаян, Обухов и Полубояров. Учимся быть командирами таких танков.

— Ваше мнение?

— Берлин мы возьмем, товарищ представитель Ставки!

— Хорошо сказано, товарищ генерал! — услышал я сзади. — Товарищ Дементьев! Подойдите сюда! — сказал Сталин. — Сколько можете дать таких танков в месяц?

— Около тысячи–тысячи пятьсот.

— Вот и давайте.

После полигона приехал к себе, полтора месяца не был в кабинете. В отделе практически никого. Адъютант доложил кто – где. Поднял трубку, начал обзванивать. Выслушал доклады, сижу, просматриваю отчёты и докладные. Вот это интересно! Бартини закончил изготовление корпусов для дальнего разведчика. Звоню ему:

— Роберт Людвигович! Я могу к вам приехать?

— Конечно! Давно ждём! Приезжайте!

Еду в Калининград. Бартини так и не переехал, работает на 29 заводе. Присутствие людей Лаврентия Павловича его не смущает. Я, конечно, видел «погруженных в своё дело людей»! Но чтобы так! РЛ делал именно «поисковик для лодок»! Предусмотрел всё: сбрасываемые гидроакустические буйки, радиолокатор кругового обзора, отдельное помещение для штурманской службы, автопилот и туалет. Озадачился самонаводящимися торпедами и жаловался, что не может совместить вычислитель Берга с бомбовым прицелом. Самолёт в воздухе мог находиться 14 часов, а если зафлюгировать крайние двигатели из четырёх АИ, то ещё плюс четыре часа. Прицел я ему пообещал и попросил отправить людей в Чкаловский. В общем, порадовал. При этом хитровато улыбался и говорил, что это не всё! Просто фонтан идей, причём жёстко привязанных к конкретным технологиям и заводам.

Ближе к ночи меня вызвали в Ставку. Сталин говорил о возможных поставках нефти в Германию. Разбирались все варианты.

— Что можете добавить, товарищ Андреев.

— Нами не перекрыт канал поставки через Турцию. Пока Крит и соседние острова захвачены немцами, а Греция находится под Германией, этот канал не перекрыть.

— Ваши предложения?

— Англичане на Кипре очень интересовались этим вопросом. В частности, полковник Стирлинг, командир SAS, он сказал, что операция планируется, но недостаточно сил для её проведения.

— Андрей Дмитриевич! Займитесь этим вопросом. Желательно использовать английские войска. И, в умеренных количествах, наши. Обратитесь к Панфилову и Голикову.

После консультаций с главупром, лечу на Кипр, благо Турция, последнее время, стала предоставлять воздушные коридоры для пролёта наших машин. Полковника Стирлинга нашёл в Никосии в госпитале. У него ранена рука. Видимо, он времени не теряет.

— Да, генерал, работы хватает. Немцы начали устанавливать артиллерийские локаторы на островах. Не стало возможности пройти даже ночью: ни на фелюке, ни на эсминце.

— Я задал вопросы и получил положительные ответы на ваши вопросы по поводу островов. Мы готовы поддержать ваши усилия по установке контроля над греческими островами. Тем более, что король Греции обратился к правительствам наших стран с просьбой помочь в освобождении Греции.

— Ну хоть кто–то заметил, что я не просто так кладу своих людей в этом богом проклятом месте. — улыбнулся Стирлинг.

— Что требуется?

— По максимуму – воздушно–десантный корпус и авиационное прикрытие, пара крейсеров и штук восемь–десять эсминцев и транспорты. У меня здесь три дивизии колониальной пехоты опустошают бары в Никосии.

— Корпуса мы не дадим, сами понимаете почему. Но, если на островах итальянцы, то и люди будут. Флота нет, это за вами. Какая авиация вам нужна?

— Пикировщики, торпедоносцы и истребители. Впрочем, истребителей много не нужно, кипрского полка хватит.

— Я переброшу из Одессы полк морской авиации. Вам ещё долго валяться?

— Могу хоть завтра выписаться.

— Послезавтра пикировщики и торпедоносцы будут здесь, если Митчелл против не будет.

— Так вы ему позвоните, он вас через раз упоминает!

Еду в полк, звоню Митчеллу:

— Гуд дэй, сэр маршал! Генерал Андреев!

— Сэр Эндрю! Рад слышать вас.

— Я на Кипре, был бы рад увидеться! Но есть срочный вопрос! Хотим усилить авиагруппу на Кипре пикировщиками и торпедоносцами. Вы не возражаете?

— Нисколько! Можете использовать аэродром в Ларнаке. Буду завтра!

На Кипр я прилетел на «своём» новом самолёте. Поликарпов подарил. Он получил премию и построил для меня самолёт: он весь зализан, полностью металлический, на 300 кг легче любого, залит специальным матовым лаком, все лючки герметизированы, округлый фонарь, нет гаргрота, двигатель М–71ФН–к готовил Швецов. У него даже внутренняя часть всасывающего коллектора полированная. 725 км в час скорость, три новых пушки НС–23 с 250 снарядами на ствол и два БК с 1250 патронов на ствол. Два подвесных бака. И надпись на борту: АД–2 от НН. Скоро такие пойдут в серию, но, к сожалению, не такой сборки. Англичане говорят, что на фронте появились новые мессера серии «F» и новый Фокке–Вульф–190. Рассказывают, что на больших высотах «фоккер» имеет высокую скорость и манёвренность. Вооружен 4 пушками. Мотор воздушного охлаждения, как и у И–185. Хотелось бы встретиться, но их в Африке пока нет, только над Каналом встречаются. «Мессер» «Фридрих» по скорости совсем чуть–чуть уступает И–185 с М–82ФН, но вооружён слабее, и по–прежнему проигрывает в вертикальном манёвре. Но англичане очень довольны И–185 в Африке. Он здесь король воздуха. Немцы с ним предпочитают не связываться. И Ил–2 англичанам тоже нравится, особенно своей живучестью. В этот раз со мной Василий Сталин, у него почти такая же машина, но не специальной сборки. Он несколько раз летал на моей, загорелся иметь такую же, но отец этого не разрешил делать.

Прилетевший маршал Митчелл у меня спросил, почему я не летаю на реактивных, и почему их даже не показывают, кроме одной фотографии в «Обозревателе», машину никто не видел. Сплошные слухи и больше ничего.

— Её видели военные атташе стран оси ещё в прошлом году.

— Действительно хорошая машина?

— Да, но, к сожалению, дальность не очень большая. Это самолёт поля боя. Непосредственной поддержки войск.

— Вас тоже новая машина!

— Не совсем, это модификация тех машин, которые есть у вас, есть небольшие изменения, но в целом машина не изменилась. Надо бы посмотреть позиции зенитной артиллерии в Ларнаке. Местность там открытая.

— Немцы сюда на остров вообще не суются. Даже разведчиков не посылают. Навели вы на них страхов в прошлый раз. Что вас на этот раз привело к нам?

— Моё командование обеспокоено возможностью транспортировки нефти через Турцию в Грецию и оттуда в Германию. Мы предпочитаем, в настоящий момент, экономический способ сдерживания агрессора. Но лучшее ПВО – это танки на аэродромах противника. Нас интересуют острова в Эгейском море. Беспокоит возможное усиление их обороны: установка батарей, локаторов, минных постановок и транспортировка нефтепродуктов в Мраморном и Эгейском море.

— Нефти в самой Турции нет, сухопутные поставки её в Турцию мы контролируем. Но, а если Гитлер решит пойти на юг в Эфиопию?

— Разве мы не достаточно укрепили вас в Египте?

— Но нам пришлось оставить Тобрук, наступление Гитлера на Александрию сдерживается только нашим флотом. И, тем не менее, генерал Гудериан имеет достаточный броневой кулак, чтобы пройти к Асуану.

— Мне кажется, что это не выгодно, прежде всего, вам.

— Тем не менее, милорд. То, что ваши войска занимают вторую линию обороны, очень беспокоит наших офицеров. Пошли совершенно идиотские разговоры, я понимаю, что их подбрасывают немцы, но не учитывать их опасно.

Вечером мне пришлось убедиться, что маршал прав. На ужине в офицерском клубе в Никосии, мы сидели за столиком, я был в английской форме, но без знаков различия на рукаве. Подвыпивший пехотный майор, как потом выяснилось: недавно переведённый из–под Каира, громко и открыто рассуждал о том, что русские дивизии в тылу могут вместе с немцами ударить с тыла, и что всем тогда придёт конец. Маршал не выдержал и подозвал майора.

— Майор, вы знаете этого человека? — и он показал на меня.

— Нет, сэр маршал!

— Это эйр маршал лорд Андреев.

— Милорд! — майор отдал мне честь.

— Вы вот это видите? — и маршал пальцем показал на нашивку VC у меня на груди. — У вас есть такой?

— Никак нет!

— Вы считаете, что старина Джордж ошибся, наградив русского генерала, а не вас, высшим орденом Империи?

— Что вы, сэр! Боже храни короля!

— То, что мы с вами, а не немцы, сидим в этом клубе, целиком заслуга этого человека и его бойцов, а вы просто распускаете грязные слухи, майор! Забыли, как улепётывали от танков Гудериана? Ещё раз хотите послушать вой «штукас» над головой?

— Прошу прощения, милорд! Просто не совсем понятно, почему русские во втором эшелоне! — обратился ко мне майор.

— Мы, пока, не находимся в состоянии войны с Гитлером, майор. Имеем с ним договор о ненападении. — ответил я. — Я не думаю, что это продлится слишком долго, майор. Это – политика. Наши войска не дают немцам продвинуться дальше. Сдерживают их, чтобы вы успели накопить силы.

— Вместе драться легче, милорд!

— Ещё не время! Нам приходится считаться с Гитлером. У нас очень большая общая граница: от Ледовитого океана до Средиземного моря.

— Как видите, сэр Эндрю, — сказал маршал, когда майор отошёл от нас, — это как раз то, о чём мы днём с вами говорили. Долго тянуть с этим не получится. Когда?

— Вижу… Одно могу сказать: скоро, достаточно скоро.

— Что вы на этот раз новенького покажете?

— Один очень хороший самолёт.

— Что за машина?

— Завтра увидите.

— Не хотите говорить?

— Просто считаю, что клуб не место для подобной беседы. Помните, что я вам говорил во время последнего пребывания тут?

— О том, что немцы знали количество машин у меня здесь?

— Да. По докладам командира нашей бригады, ни они, ни ваши, пока никого не нашли.

— Может быть вы и правы, сэр Эндрю.

Полк прилетел утром: 28 Ту–2 и четыре Пе–3р. Машины растащили по капонирам, замаскировали. Три Ан–26 доставили небольшое количество боеприпасов для Пе–3 и пушек Ту–2, командную радиостанцию. Остальное вооружение пошло кружным путём в Бейрут и прибудет только через неделю. Подъехал Митчелл и Стирлинг.

— Как рука, полковник?

— Заживает! Нормально! А что это за самолёты? — и он показал на Ан–26.

— Транспортные.

— А туда джип войдёт?

— Три.

Стирлинг переглянулся с Митчеллом, но я предвосхитил их вопрос:

— Не дадим! Их пока всего несколько штук. — Тут, как назло, появляется Ан–6, и идёт на посадку.

— А этих?

— Этих у меня всего два!

— А почему у него звук такой странный?

— У них не поршневые двигатели, а турбины.

Митчелл ухватился за подбородок.

— А у этих?

— Тоже.

— Боже мой! — Он дождался посадки и осмотрел Ан–6. — Какой «сарай»! А грузоподъёмность?

— 8 тонн, метрических.

— 17 600 фунтов? — он сделал «большие глаза». — А скорость?

— 550 км/час, 300 узлов.

— Они – серийные?

— Этот – нет. Опытный.

Митчелл пошёл смотреть Ан–26, мы двинулись за ним. По дороге он увидел, как техники наносят знаки RAF на борта «тушек».

— Сэр Эндрю! Так это не новые самолёты?

— Нет, строевые, полк входил в состав нашего Черноморского флота. Мы их выделили для вас, чтобы решить проблему с островами. По договорённости с Дэвидом. Он сказал, что ему нужны пикировщики и торпедоносцы.

— А кто из них кто?

— Одна девятка – торпедоносцы, две девятки – бомбардировщики.

— Универсальная машина?

— Почти! Нет, роль торпедоносцев могут выполнять только 9 машин, но торпедоносцы могут нести бомбы.

— А вон те? Они немного отличаются и меньше.

— Ночные истребители.

— Это такие, какие у вас купили для RAF, с радаром?

— Да.

— Я на глазах становлюсь много толще! — пошутил Митчелл. Осмотрев Ан–26, Митчелл сказал, что сейчас понимает, почему мы так оттягиваем начало войны. — Чтобы лишить Гитлера хоть какого–то шанса на победу.

— Для нас было бы лучше, если бы он это понял, до начала войны, и сдался бы. — ответил я.

— Он не сдастся. Он считает, что сумеет вывернуться. Быстрые победы вскружили ему голову.

Мы прошли в штаб полка, и я познакомил маршала с командиром: майором Михаилом Ефимовым. Ефимов сказал, что Острецов, командующий ВВС ЧФ, прилетит завтра. Вдруг раздался звонок из Пафоса, меня попросили взять трубку. Одновременно зазвонил телефон из Никосии, спрашивали Стирлинга. Пеленгаторы засекли работу радиостанции в Никосии, передача кодом. Стирлинг выбежал из штаба к своему джипу. Я дал команду Старинову: действуйте! Бойцы Стирлинга взяли радиста «на ключе», а он, почти сразу, сдал резидента. Впрочем, это и не требовалось: радист был племянником грека, который содержал офицерский клуб. Стирлинг проверил все столики в клубе: все имели встроенный микрофон, идущий в дом по соседству с клубом. Благо, что наши из Пафоса по клубам не бегали! Но этот гад успел передать радиограмму, составленную дядей!

Ночью наш радар засёк вылет групп самолётов из Аламейна, Крита и Родоса. Мы, конечно, перебазировали полк из Ларнаки, сразу после взятия агентов. Но попотеть пришлось! У Дзусова сменился, почти полностью, состав полка. Ночников всего 12 человек осталось. Четыре ночника прилетели из Одессы. Я и Василий. Восемнадцать человек. Работали всю ночь. Тем не менее, немцы успели отбомбиться восемью самолётами по аэродрому в Ларнаке. Там уже наших самолётов не было. Василий сбил три самолёта в двух вылетах. Одесский полк отработал на славу! Виртуозы, а не лётчики! Сбили по 4 машины на каждого! Всего сбит 31 бомбардировщик. Обидно, что ответного удара не нанести. Бомб нет! А английские нам не подходят. Тут появляется довольный Митчелл и начинает болтать: какая удачная ночь. Я его остановил, что какая удача, если так спланировал, что полк сидит без боеприпасов, что ваши бомбы не подходят, в замки не вставить, а свои неизвестно когда будут. Тут Вильям спрашивает:

— А немецкие подойдут?

— Да!

— Так у меня целый пароход немецких бомб! Его захватил фрегат «Лох–Мор». Оружейники справятся с взрывателями?

— Должны справиться.

— Пароход стоит в Лимасоле. Подгоняйте туда людей, а я выделю машины. Вы хотите ударить днём или ночью? Немцы очень хорошо маскируют свои машины. Всё закрыто сетями.

— Это им не поможет.

— У вас и здесь какая–то хитрость?

— Не без того!

Я поднял 3 Пе–3р на разведку в сопровождении восьмерок И–185. Через два часа нанесли на карту расположение немецких самолётов, орудий КЗА и МЗА на всех доступных аэродромах противника. Прилетевший Острецов сразу включился в планирование. Первый удар нанесли по Родосу. Полк взлетел ближе к вечеру, его сопровождали 12 И–185 с подвесными баками. Торпедоносцы бомбили с горизонтального полёта, а бомбардировщики с пикирования. Через два с половиной часа все вернулись. Несколько самолётов получило незначительные повреждения. Аэродром был прикрыт довольно слабо. А взлетевшее дежурное звено сбили ещё на взлёте. Радиолокаторов у противника явно не было. Через четыре часа, уже ночью, полк ушёл бомбить Крит. 2 Пе–3р их сопровождали и давали целеуказание. Аэродромы на Крите прикрыты довольно сильно. Но бомбёжка шла только с горизонтального полёта, поэтому, тоже обошлось. Но на трех машинах понадобился значительный ремонт и замена одного двигателя. И под утро нанесли удар по Эль–Аламейну. На отходе пришлось поднимать истребители, т. к. немцы пытались догнать двумя четверками последнюю эскадрилью. Немцы боя с И–185 не приняли. Восьмерка шла со стороны светлого неба, немцы её обнаружили раньше, чем наши подошли, и отвернули. Дал команду сопровождать бомбардировщики. Поспав часа три, мы с Василием вылетели домой. Доложился, рассказал об инциденте с майором. Сталин сказал, что подобные истории в британской армии уже довольно популярны.

— Мы можем придать англичанам мехкорпус в Египте? С модернизированными танками? — спросил Сталин у Жукова, — С задачей ликвидировать угрозу прорыва Гудериана на юг? Сколько у него танков?

— Около двухсот, товарищ Сталин. И три дивизии пехоты.

— Усильте Катукова. Андрей Дмитриевич, проследите, чтобы на всех танках стояли новые р/с. И пусть англичане всех переоденут. И перебросьте штурмовики Ил–2. Срок готовности – один месяц. А сейчас займитесь Бельбеком, ПВО Ялты, и своевременным сопровождением спец рейса. Когда англичане обещали взять Родос?

— Вроде бы, недельная готовность.

— Вот и хорошо.

Встреча с Рузвельтом и Черчиллем состоялась 25 марта 1942 года в Ялте. Было тепло и солнечно, парк утопал в цветах, резкий запах которых резко контрастировал с морским воздухом. В основном, все беседы происходили с глазу на глаз. Президенту и Премьер–министру показали кое–что из новой техники и рассказали о тщетных усилиях немецкой дипломатии в Москве. Было заметно, что в позициях обеих стран, как Англии, так и США, зреет существенный раскол. Англичане, несущие существенные потери, как при обороне метрополии, так и на обоих фронтах в Африке и в Азии, сильно нервничали, а американцы были очень неспешны. И продолжали насыщать Австралию, Монголию и Британию своими войсками и техникой. В один из трех дней, ко мне подошёл адъютант и передал мне, что меня ожидает Сталин. Я прошёл в его кабинет, там находились Рузвельт и Черчилль. Я поздоровался с обоими. Черчилль сделал знак рукой, что узнал меня. Речь шла о десанте на Родос, который был приостановлен, т. к. Англия не выделила боевые корабли. Причиной было «сдерживание атак на Александрию». После доклада Сталин подал знак о том, чтобы я вышел. Поздно вечером ещё раз вызвал меня и Жукова, у него был только Рузвельт и Эйзенхауэр.

— У нашего союзника складывается аналогичное мнение, что англичане всячески задерживают начало эффективных операций против гитлеровских войск в Африке. Армия и флот США готовы высадиться в Марокко, но не хотят связывать эту операцию с английским флотом и армией. Ваше мнение? И какими действиями мы можем поддержать десант.

— Разрешите? — сказал Жуков.

— Пожалуйста.

— Корпус Катукова полностью готов и выдвинулся к Асьюту. Мост через Нил исправен. Вдоль Нила подготовлены площадки для передового базирования авиации и сосредоточено 16 МПБ. Создана цепь ретрансляторов связи. Можем поддержать десант в этом регионе. Остальное для нас практически недоступно.

— Если вы начнёте Дей–2, то помощь будет неоценимая. — сказал Эйзенхауэр.

— Но, генерал, все наши войска действуют под английскими знамёнами. До конца апреля.

8 апреля, после короткой артподготовки, корпус смял передовые части немцев и завязал манёвренные бои с танковой группой Гудериана. Колонну одной из дивизий Гудериана наши штурмовики обработали ПТАБами. Короткоствольные танки Т–III и Т–IV дымно чадили. Гудериан маневрировал, усиливал то один, то другой фланг, но, без помощи авиации, которую мы плотно прижали к земле, в условиях постоянного бензинового и снарядного голода, он начал отходить, бросая всё, что ему мешало. А сверху его утюжили штурмовики. Пустыня, здесь не укроешься. Роммель бросил ему на помощь 150 танков. Встречный бой произошёл у оазиса Файюм. Я шёл в группе из 16 самолётов, прикрывая полк Ил–2. Немецкие «эрликоны» поставили плотный заградительный огонь, пытаясь сорвать атаку, но первая эскадрилья Илов ударила по ним эРэСами, и большая часть Т–II была уничтожена, дальше наши И–185 пулемётами и пушками давили оставшиеся зенитки, а Илы сбрасывали ПТАБы. Вперёд вышли КВ–1М и начали выбивать «четвёрки». Пехота обоих противников спешилась и пыталась отсечь противника от танков. У нас кончился БК, и нас сменила другая группа самолётов. Бой под Файюмом длился до позднего вечера, но по понтонному мосту у Аль–Фанта начала переправляться свежая танковая дивизия смешанного состава: английские «Стюарты» и наши Т–34М. Через пять дней была освобождена левая часть Каира. Американцы высадились в Марокко и вошли в Алжир. Французы сопротивления не оказывали. Роммель начал отход к Тобруку. Из Италии вышел большой ордер кораблей. В этот момент Стирлинг высадил на Родос и Крит десанты. Родос, после трех дней боёв с итальянцами, капитулировал, а вот на Крите дела шли не блестяще. Тогда Острецов перебросил две эскадрильи бомбардировщиков и две эскадрильи истребителей на единственный аэродром на Родосе в Гадойрасе и двумя транспортами перебросил снабжение для них. Из Одессы перебросили РЛС. С этого момента десант получил более–менее авиационную поддержку и смог двинуться вперёд. Но сил у десанта явно не хватало. Немцы перебросили с материка два полка СС из дивизии «Мёртвая голова», и, Стирлинг, проведя несколько диверсий на строящихся батареях, был вынужден снять десант на Родос. Мы вывели корпус Катукова на переформирование и отдых.

Первый блин был комом! Несмотря на неплохие результаты. Больше всех пострадал Гудериан. Плюс ко всему, он хорошо отозвался о наших танках, поэтому Гитлер его снял с должности командующего танковой армией. А Роммель, топтавшийся больше полугода у Тобрука и Эль–Аламейна, остался в истории «лисом пустыни», «гением танковых атак»! А Каир, вообще–то, взял Гудериан! Просто обошёл англичан по безводной пустыне. А в битве при Асьюте шансов на победу у него не было. Соотношение авиации, задействованной с обеих сторон, было просто несравнимым. Плюс, наши лётчики штурмовиков не бросали на растерзание «мессершмиттам». Отреагировать адекватно асы Геринга не смогли. Нам всю картину испортил провал захвата Крита. Можно по–разному его оценивать. Да, Крит захватила, у немцев, одна дивизия. Но и у греков, защитников Крита, войск было немного. Здесь две дивизии колониальной пехоты взять остров не смогли: у немцев на острове были танки, самый дальний аэродром, на мысе Критико, не был вскрыт и имел бетонные капониры. Ну и последнее: материк гораздо ближе к острову, чем Кипр.

Немцы нарушили мирный договор с Францией и попытались захватить их флот в Тулоне. Французы затопили флот, вместо того чтобы уйти в Алжир. Немцам досталось большое количество топлива, боеприпасов и снаряжения. Проведённые, постфактум, бомбёжки Тулона мало чего дали. Франция, в очередной раз, «отличилась»!

Прилетел в Москву, сразу попал на заседание Ставки в полном составе. Вошёл, Сталин рукой показывает на стул и хитровато улыбается.

— Явились? А тут на вас опять письма пишут! Просят наказать примерно! — и он помахал каким–то письмом.

Я недоумённо обвёл всех взглядом: все, тоже, почему–то улыбаются.

— Кто? Меня же не было столько времени?

— Вот, товарищ Андреев! Вас куда ни отпустишь, отовсюду на вас жалобы идут! А сейчас лично рейхсканцлер III рейха Адольф Гитлер просит вас примерно наказать за ваши безобразия на Кипре и в Египте! — вся Ставка грохнула, глядя на моё лицо! — Есть мнение пойти ему навстречу! Верховный Совет СССР утвердил новое воинское звание: маршал рода войск. Мы решили, — он обвел рукой всех присутствующих, — наказать вас именно этим званием. Вы же по–английски эйр–маршал? Вот и будете маршалом авиации! — он зааплодировал. Остальные присутствующие встали и поддержали Сталина аплодисментами. Я стоял красный, как рак. Шутка у Сталина получилась!